По ту сторону осени

      Азирафель вздохнул. Серебряная татуировка на шее в виде тонкого обруча в очередной раз засияла, туго обвила горло, и Азирафель поправил ворот рубашки, в мнимой надежде, что это поможет.       Никогда не помогало.       Эта связь, дарованная ему с самого сотворения, причиняла лишь боль. Другие ангелы говорили, что она приносит успокоение, радость, эфемерное счастье, которое можно почувствовать как что-то неземное, что-то, чего никогда не бывает…       Ему она приносила лишь дискомфорт.       С самого начала, как он увидел его, как только понял, что он — тот самый…       Азирафель никогда не хотел этой связи. Он вообще не понимал, для чего в этом мире существует этот закон — что у каждого есть пара. И она находится и связывается прочной нитью не в момент знакомства, не даже в момент добровольной близости… а изначально.       Его никто не спросил, хочет ли он вообще быть связанным. Просто эта татуировка обвилась вокруг шеи еще до того, как он увидел, как блестят золотые глаза на солнце, как нежно этот демон прикрывает обнаженное тогой плечо крылом. И только после Азирафель понял — вот он. Его «судьба».       Не то, что бы Азирафель был недоволен выбором судьбы. Демон был красив, обаятелен, и запах его оказался единственным, что влекло Азирафеля веками. Никаких других он не мог признавать. От них хотелось чихнуть, отодвинуться подальше. А когда этот демон садился рядом, казалось, им можно дышать вечность.       Азирафель не понимал, почему. Ему не дали этого выбора. Почему судьба приказала ему любить именно этого демона. Почему он не мог выбрать сам…       Демон никогда не говорил, мучает ли подобная связь его также сильно, как мучила Азирафеля. Он до сих пор не знал — а он ли судьба демона вообще? Как выяснилось, эта связь еще и не обеспечивала обоюдность. Он мог быть навеки связанным с демоном, в то время как демона связать судьба могла с кем угодно.       От этого становилось еще больнее, и ошейник начинал душить сильнее.       Азирафель никогда не спрашивал об этом демона.       Он даже не пытался завести об этом диалог.       Потому что раз за разом, прямо как сейчас, демона в объятиях другого — причиняло невыносимую боль. Сердце готово было разорваться на части, но сделать с этим он ничего не мог.       Только наблюдать, как чужие руки смыкаются на тонкой талии, как губы скользят по губам.       А после раз за разом задыхаться в агонии от того, что избавиться от этой связи невозможно. Невозможно вот так прийти и отдаться кому-то другому, потому что как ни пытался он сопротивляться этому желанию, а его душа против собственной воли хотела только одного единственного демона.       Недоступного ему до самого конца.       Может, все и могло бы решиться простым разговором. Азирафель не проверял. Не хотел. Отчаянно пытался сопротивляться желанию. Доказать самому себе, что демон не нужен ему, и он может спокойно прожить и без него.       Только раз за разом проигрывал судьбе.       Чужие руки сомкнулись на талии, все еще обтянутой черной тканью.       Азирафель отвернулся, в очередной раз не желая на это смотреть. А внутри все вновь отозвалось привычной болью.