Born to die

Единственное что он не любил , это одна маленькая черта его характера. Гордость. —Олежа, давай просто поговорим, что ты хотел мне сказать тогда?–спокойно но с дрожью в голосе говорил Антон. —Да ты достал уже! Я не хочу об этом говорить! Я уже тебе сказал то что мне не будет удобно о таком тебе говорить!–более грубо и громко говорил Олежа. —Знаешь что? Ты меня тоже достал всеми этими "неудобно" , "неловко" и "стесняюсь"! Может уже выйдешь из зоны своего комфорта и удобства и нормально будешь себя вести а не как ссыкло!– прорычал злобно Звездочкин. Он уже совсем вышел из себя. Мир для Олегсея перестал крутится. Время остановилось. Лишь нервное молчание этих двоих окружало планету. Нет никакого шума машин, детей под окнами. Нет ничего. Лишь тишина. Тишина, которая обоих должна была заставить задуматься. Антона о том, почему он так разозлился и как он смел такое сказать , зная предысторию этих слов. А Олежу же о прошлом. Он вспомнил еще одного человека с такой же противной чертой характера. Он вспомнил отца. Отец Олегсея был очень строгим. Он не смог забыть строгость и мрачность советского союза, поэтому и своего сына воспитывал именно так. Он частно напоминал ему какой же он бестолочь и что он прожить без его указов не сможет. Иногда и до избиения доходило дело. Но что-же с этим мог поделать маленький ребенок? Или подросток пораноик который увлечен только книгами и уроками. Смог поставить эту черту между отцом и сыном только новый, взрослый Олегсей.

Олегсей, у которого был Антон.

У Дунова глаза наполнились соленым морем. У этого безграничного чистого океана появились волны. —Олеж... Прости пожалуйста, я не хотел...–тихо вымолвил Антон. Он отшатнулся со своего места , но было уже совсем поздно. Олежа просто взял портфель и быстро покинул здание. По приходу в общежитие же, просто упал на кровать и ничего не делал. Пора бы перечеркнуть пункт с этим разговором и признаться Антону. Если не завтра, то никогда.