А човсмысле

После рапорта и метафорического пропиздона от недовольного Фьюри, Брок спустился в тренажерный зал, горя желанием поделиться им с остальными. На пути вырос Джек, выслушал посыл нахуй и предложил сперва покурить и пожрать в кафетерии. Необязательно в таком порядке. Брок подумал и согласился. В кафетерии он набрал себе отбивных из индейки и салат, рявкнул на Джека, чтобы тот вернул где взял пасту со свининой, обильно политую маслом, и взял то же, что он. Джек вздохнул, но подчинился, как и всегда. Работница кафетерия смерила Джека сочувствующим взглядом, выбесив Брока окончательно. Он решительно составил с подноса Роллинза «бесплатный» стаканчик кофе, пока у того мотор в груди не встал от двойной дозы кофеина. Смерил девицу за стойкой уничижительным взглядом, так что та вся съежилась. Роллинз вздохнул еще грустнее. Брок выбрал им стол, чтобы в углу и поближе к запасному выходу. Настроения на поболтать у него так и не появилось, но он начал остывать. Он жевал сухую отбивную и думал. То ли сон, то ли воспоминание не давали покоя. Было или не было — вот в чем вопрос? Джек ел молча, глядя в тарелку и не пялился на него, Брока, странным взглядом. А что, если понаблюдать подольше? Может, какие-то признаки гейства были, но он просто их упустил? Брок призадумался. Насколько много он сам знал о геях, хватит ли этих знаний, чтобы вычислить Джека? Сказано-сделано. Брок был не из тех, кто откладывает решение проблемы в долгий ящик. Он стал наблюдать. По утрам Джек приезжал в Трискелион на полчаса раньше него. Брал кофе в кафетерии, потому что автоматы на всей Базе наливали коричневые помои, с добавлением сухих сливок и сахара по вкусу. Следовало признать — это работало. Стоило войти в тренажерный зал, где бойцы симулировали тренировку, и получить кофе, как Брок добрел. И слал хуями через раз, а не всех. Джек брал на себя львиную долю бумажной работы: рапорты, накладные, таблицы. Но тут не пойми зачем: то ли хотел получить звание «заместитель года», то ли… эм, ухаживал. Ага, последние семь лет. Именно столько они работали на ЩИТ. Стоило признать, что, если это было ухаживание — то у Джека просто-таки титаническое терпение. В спаррингах Джек отрабатывал как обычно. Заламывал бойцов, валял по рингу, наваливался и фиксировал того же Таузига, уступающего в росте, но бывшего в полтора раза шире. Короче, Джек часами тискал и мял мужиков, и у него не возникло ни на кого «гомо эректус». В общей душевой Джек ни на кого не пялился, матерился только, если шампунь попадал в глаза. Зато Брок, день за днем излишне пялясь на голого Джека, успел поймать пару недоуменных взглядов от бойцов. И ведь не объяснить им это никак… Никак разумно, по крайней мере. Брок зашел с другой стороны и волей командира велел собраться в пятницу побухать, если не случится форс-мажора. Нетрезвый Джек был куда более разговорчив и, возможно, ляпнет что-то лишнее. Тут Брок сам себя укусил за зад, потому что не мог сказать остальным «молчите нахрен» и все внимание уделить Джеку, разговаривая только с ним. С другой стороны, Джек вел себя так же, как на десятках предыдущих посиделок. Пил виски, играл в дартс и в бильярд, криво улыбался официанткам, вздрагивающим от вида его серьезной физиономии со шрамом на подбородке. На Брока он, кажется, обращал внимания не больше чем обычно. Джек любил мелодрамы, причем подростковые, еще и производства Австралии. Брок выдержал полчаса, после чего отобрал у Джека пульт и переключил на армреслинг. Джек читал все: учебники, посвященные взрывотехнике, журналы о армейских машинах, женские романы уровня: «Он любил ее, она его, но им не суждено было быть вместе ПОТОМУ ЧТО!». Увидев в ручищах Джека мятую розовую обложку в первый раз, Брок даже глаза протер. — Изучаю женскую психологию, — с достоинством объяснил Джек и снова уткнулся в чтиво. И ведь не предъявишь ему, что вранье, Брок купил одну такую книгу из интереса, но уже к двадцатой странице исплевался весь. Слишком уж похоже на его бывшую, нахрен-нахрен, перекреститься и забыть. И пусть сам он в душе не ёб женскую психологию, этих бывших у него было с десяток. Как помнил Брок, у Джека счет был намного скромнее. Рамлоу знал о трех любовницах Джека. На каждой из них тот собирался жениться, трижды таскал Брока в ювелирный салон, но… Каждый же раз в последний момент что-то шло не так. Если первая девушка Джека Броку нравилась — до того момента, когда вскрылось, что она крутила шашни за спиной его друга, то вторая оказалась напрочь ебанутой, ревновала Джека буквально к каждому столбу. И даже к самому Броку. Совместный поход в ювелирный стал последней каплей. Девица заскочила следом за ними и визгливо разоралась, что она лишь ширма и всегда подозревала, что они пидорасы. Понятное дело, что после такого помолвка не состоялась… Но сейчас Брок задумался о произошедшем с другой стороны. Третью девушку Брок не знал, Джек их не знакомил — видимо, сказалась легкая травма от бывшей. И об их расставании Брок узнал уже постфактум. Джек сказал, что они не сошлись характерами, но опечаленным не выглядел. То есть бабы Джеку определенно нравились. Брок почти было успокоился… Но именно что почти. Он не мог выкинуть ту ночь из головы, ему требовалось знать — было или нет. Эта мысль крепко засела в голове, став идеей-фикс, он не мог перестать над ней размышлять и потому перманентно маялся. Доказать он ничего не мог, не спросив, а спрашивать было нельзя. Брок следил за другом, ничего не находил в нем странного и маялся все сильнее. Было или не было? Как спровоцировать, чтобы в последний момент можно было в шутку перевести и не получить в глаз? Собственно, вот это всё и привело его сюда. К сломанной кровати, испорченному дивану и совместному сну с Джеком, в попытке выяснить — был поцелуй или нет? *** — Мне кажется, или ты набрал лишний вес? — именно этой фразой Брок встретил показавшегося из ванной распаренного Джека в одних пижамных штанах. Джек на секунду оторопел, не ожидав подобного. Швырнул ком одежды на стул, не скрывая раздражения. — На себя посмотри, — отозвался он с легкой обидой и демонстративно потянулся, перед тем, как лечь в постель. Брок задумал провокацию и легко понял, как ее раскрутить. — Да я охуенен, а у тебя вот что? — он приподнялся на локте и несильно ущипнул Джека за бок. Жира там не было, но надо же было как-то начать разговор? Джек уставился на него с нечитаемым выражением лица. — Я не жирный. Ты сам составил программу тренировки для каждого бойца. — Да ты себя сзади видел? Скоро будешь ходить как Романова, вертя кормой вправо-влево. — Можно подумать, у тебя зад как у Ален Делона. — В смысле, не как у него? У меня лучший зад во всех пятидесяти штатах! — Брок искренне оскорбился. — И, определенно, более упругая, чем стала у тебя! Джек натянул на себя покрывало и привстал, собираясь дотянуться до лампы на тумбе, чтобы выключить свет. Брок был против: в темноте Джеку не будет видна его охуенность! — Не ожидал, что ты будешь рассматривать мой зад. Джек тихо охнул, когда Брок в одно движение буквально оседлал его, и быстро отодвинул лампу на самый край. — Да ладно тебе, Джекки, — Брок специально обратился к Джеку со слащавой кличкой, каждый раз вызывавшей у друга глухое раздражение. Давно, когда они только встретились в училище, Брок обратился так к рыжему и долговязому австралийскому щеглу, а следом словил такой хук, что чуть не вырубился. Он тогда отступил, проморгался и пошел давать сдачи. На третий день общего наказания они помирились. Но сейчас Джек никак не отреагировал. Всем его вниманием завладел полуголый Брок, забравшийся на него верхом. Усевшись Джеку на бедра, так чтобы точно прижаться задницей к паху, где все было удручающе расслабленно, Брок опустил ладони ему на голую грудь. Джек облизнул губы, но промолчал. Злости или возмущения на его лице не читалось, но и желание содрать с Брока трусы и подмять — тоже. Он только ошеломленно смотрел и моргал. — Джекки, так что?.. Брок словно невзначай сдвинулся, скользнул ладонями на дюйм ниже, задевая пальцами соски Джека. Отметил, что те затвердели, хотя в спальне было тепло. Джек снова облизал губы и медленно сжал большие ладони в кулаки. — Признай, что я в лучшей форме и задница у меня круглее, — надавил Брок, не замечая, что едва покачивается на бедрах друга, нажимая упомянутой задницей ему на член. Джек разомкнул тонкие губы, собираясь сказать что-то, но почти сразу же их сжал. Брока это не устраивало, лишь раззадорило. Он уже не задумывался над тем, какой реакции добивается от друга. Лишь бы Джек не лежал под ним таким безучастным! Брок помнил — в юности Джек не был таким сдержанным, себе на уме парнем. И мимика, и эмоции у него были ярче. Были, до той миссии в Ираке, где молодому еще парню разворотило лицо до костей. Но Джек выкарабкался, отделавшись шрамом от губы и вниз по подбородку и слегка косившим глазом. Быстро восстановился, раскачался и вернулся к службе. Немного позже, когда Брок сколачивал собственный отряд наемников, он просто поставил Джека перед фактом, что тот будет его Вторым номером. Джек, растерявший всю живость, просто кивнул на это, не меняясь в лице. Брок помнил его более… Более. И на общих посиделках прежний Джек выглядывал, но прятался обратно, едва Джек версии два ноль трезвел. И тут ему в голову пришла простая, как все гениальное, идея. — Джек, а ну-ка пощупай мою задницу, — предложил он, добавив в голос мягкости — чтобы не спугнуть. — … — Это приказ, лейтенант Роллинз, — поднажал Брок, уверенный, что командирского рыка будет достаточно, чтобы и полупьяным Джек подчинился. — Щупай! Джек медленно поднял руки, шаря по лицу Брока ищущим взглядом… Его широкие ладони обхватили ягодицы, а следом сильно сжали. Брок беззвучно охнул, прогибаясь в пояснице от жара ладоней, их крепкой хватки. У Джека, неотрывно наблюдавшего, расширились зрачки, когда Брок слабо оцарапал его, впившись в грудные мышцы коротко остриженными ногтями. Брок перестал двигаться и дразнить Джека, ощутив токи крови, мягкими толчками спускающиеся в пах. Член приятно заныл, пробуждаясь и начиная вставать. Что за черт? У него начинается эрекция только от того, что друг стиснул его зад? Брок опустил взгляд на Джека, надеясь, что тот ничего не заметил. Раскрасневшийся, с приведенными в беспорядок волосами, он лежал под ним, глубоко дыша приоткрытым ртом. Тонкие губы покраснели и увлажнились от того, что Джек поминутно их покусывал и облизывал. Его руки все так же сжимали задницу Брока, не давая сдвинуться с того места, где он сидел стискивая бедра Джека своими. Джек был возбужден, и вся его недавняя, мнимая безучастность была лишь видимостью, возможная только из-за жесткого самоконтроля. А Брок его ослабил. Джек, здоровяк, жавший от груди вес, в полтора раза превышавший тот, который мог взять Брок, лежал, прижавшись пахом к его заднице, и не делал ничего, чтобы вжаться теснее или, опрокинув, всем собой прижать протрезвевшего Брока к толстому матрасу. Но один-единственный рывок мог в корне сменить положение. Брок плавно отступил в собственной голове, а в реальности одним движением соскочил с Джека и плюхнулся на свою сторону матраса, прикрываясь покрывалом. Джек же непроизвольно подкинул бедра вверх, скорее ошеломленный резкой пропажей приятной живой тяжести, чем намекая Броку вернуться и усадить свой подтянутый зад на его член. — Я же говорил, — без прежней бравады пробормотал Брок, поворачиваясь набок. — Ладно, давай дрыхнуть. Джек за его спиной тоже отвернулся и буркнул в качестве пожелания что-то между «спокойной ночи» и «пошел на хер, динамо». *** Раньше Брок не отдавал себе отчета в том, что будучи даже упакованным в спальный мешок, во сне старался поближе придвинуться к такому же «упакованному» Джеку. Открыв глаза, он дал себе минутку, чтобы проморгаться и осмотреться. И тогда только понял, что общий сон под одним одеялом усугубил это притяжение. Джек спал на спине, раскинув длинные руки, а Брок — на нем, положив голову на широкую грудь с редкой порослью и закинув ногу на бедро, чтобы с гарантией прижаться по максимуму. И самым необычным стало то, что Броку нравилось так лежать. Ему было уютно, черт побери. Джек не храпел, его грудь мерно вздымалась и опадала. От него знакомо и не раздражающе пахло: им самим и Броковым гелем для душа с ароматом лемонграсса. Брок дышал им и снова стал проваливаться в дрему… Когда запоздало понял, что вставшим членом прижимается к теплому твердому бедру, а оставаться в таком положении никак нельзя. Джек проснется и что? Как объясняться в том, что стояком Брок терся об его ногу без задней мысли? Брок нехотя отстранился и поднялся, стараясь не шуметь. Джек, не просыпаясь, пошарил рукой справа от себя, нахмурился и перекатился на то место, где до того лежал Брок, укладываясь по диагонали. Брок, пятясь, вышел из спальни. Ушел на кухню, где, обливаясь, напился воды из фильтр-кувшина, перекурил в приоткрытое окно. Налил и прихватил с собой стакан воды и таблетки от похмелья. Джек пил больше и более крепкое: ему с утра они пригодятся. *** Во второй раз Брок проснулся в кольце рук, сжимающих его под грудью, и с ощущением твердого члена, уткнувшегося в ягодицы. Джек ровно дышал ему в затылок и, очевидно, еще спал и потому не отвечал в полной мере за свои действия, хотя фактически домогался в пассивной форме. При попытке выбраться из объятий, Брок сразу ощутил, как во-первых, они смыкаются сильнее, а во-вторых, Джек потерся об его зад стояком. Вопрос только в том, проснулся ли сам Джек и понимает, что делает и с кем, или еще нет? Да и следовало прекратить это, потому что… Потому что «что»? Брок еще вчера ночью понял, что у Джека на него стоит. Цена этого прозрения — почти три сотни баксов за ремонт кровати и сотня за будущую химчистку дивана. А дальше, черт возьми, что делать? Джек бисексуал и у него стоит на всех крепких мужиков, а Брок просто подпадает под типаж? Ладно, если да, что делать с этим знанием? А со своей неоднозначной реакцией на возбужденного Джека? У него самого приподнялся, не стоит о том забывать. Брок никогда не рассказывал Роллинзу, что однажды сам, того… Все случилось в армейской учебке и тот инструктор рисковал даже больше, чем Брок. Ничего серьезного по сути, сейчас со всем своим опытом Брок мог назвать то баловство в кладовке дрочкой на брудершафт… Но сам факт синхронного пожимания членов имел место быть. Просто Джек… Он был с ним всегда. Вместе учились, воевали, лежали в госпитале, ушли на вольные хлеба, наконец вступили в ЩИТ. Вот потому-то и было страшно на исходе их двадцатилетней дружбы менять все и сразу. Брок тяжело вздохнул и стал выворачиваться из сильных рук, по совместным спаррингам зная, что дело будет почти безнадежным. И в самом деле, не тут-то было. — Джек. — Мм, скока врмя? Утр? — Утро-утро, вставай, Джекки. Нет, ты весь вставай! — с этими словами Брок хлопнул того по бедру, намекая, что стоит обратить все доступное внимание на то, что пониже пояса. Джек на краткий миг вжался лицом Броку в загривок, замер, прислушиваясь к себе, затем, резко разжав и убрав руки, сел. Брок поежился: ощущение тепла и безопасности от прикрытой спины съежилось, впрочем, не пропав совсем. Он, без дураков, отлично выспался, греясь теплом тела человека, которому доверял жизнь на заданиях. Не пора ли им поговорить по душам и открыть новую главу в их отношениях? Джек собрался встать, и Брок, не думая, ухватил его за запястье. — Надо поговорить! — хриплый со сна, голос окончательно упал к концу фразы. — Говори, — Джек зло одернул руку, схватил стакан с водой с тумбочки и выпил в четыре больших глотка. — Джек, я все знаю. Ты меня хочешь. А кто бы не хотел? Я красавчик. В смысле, мы можем попробовать, — что именно он готов «пробовать», Брок сам для себя четко определить пока не мог, но был уверен, что для него нет ничего невозможного. Джека он знает, как облупленного. В быту с ним удобно: ест, что дают, смотрит по телеку то, что включает Брок. Крепкий, выносливый, неболтливый и спокойный. Для начала неплохо. — Не понимаю, о чем ты, — Джек начал быстро одеваться во вчерашние жеваные шмотки, словно собирался свалить из чужой квартиры вот прямо сейчас, только ширинку застегнет. — Джек, не дури, — Брок тоже встал, заматываясь в покрывало. — Давай ты успокоишься, сядешь, и я расскажу, что решил о нас. Я сказал, сядь! Джек натянул футболку и развернулся. — Не смей орать на меня словно мы еще на миссии. Что ты знаешь? Обо мне? Да, мне нравятся крепкие жопы. Да, у тебя именно такая. Ты натурал. Тебя потянуло на эксперименты? Телки давно не было? — Да я тебе не о перепихе толкую, — раздраженно ответил Брок, чувствуя, что заводится вовсе не в приятном смысле. — Я мог бы попробовать встречаться с тобой. Отношения, сечешь? Мы и так по четырнадцать часов в сутки вместе: работаем, тренируемся, жрем, отдыхаем, только что не трахаемся. Я давно тебя знаю и думаю, что могу попробовать именно с тобой. Джек тоскливо усмехнулся. — «Ты решил о нас». «Ты бы мог». Ты же командир. Нет, старший лейтенант Рамлоу, не стоит вам и начинать говорить об отношениях. Ты давишь, Брок, ты всегда давишь, замечаешь за собой или нет. Не я отдыхаю с тобой, — ты ведешь меня туда, где хочешь побухать. В тире, в спаррингах и даже на тренажерах ты следишь и контролируешь, не одного меня, но весь отряд. В квартире — твоей или моей — гость или хозяин — не важно, мы смотрим то, что нравится тебе. Ты эгоцентричный, требовательный и как командир ты выше всех похвал, но в остальном… Я не хочу отношений с тобой, Брок, и никому бы их с тобой не пожелал. Я ухожу, не провожай. — В смысле, блядь, я на тебя давлю?! Какого хрена крайний тут я? — рассвирепел Брок, уязвленный мотивированным отказом, забыв, что хотел поговорить спокойно и объяснить, что уже месяц думает над тем, как давно Джек таится от него и что зря это делает. — Ты на меня, мать твою, смотри, когда я с тобой говорю! Но Джек, уже натянув джинсы прямо поверх пижамных штанов, сунул носки в карманы и сбежал из спальни. Запнувшись об покрывало, Брок чуть не рухнул и потому добежал до прихожей сразу после того, как громко хлопнула дверь. Джек убежал и, судя по отсутствию грохота по ступенькам, вылетел в подъезд босиком, сжимая ботинки в руках. Брок со злостью сдернул с вешалки и швырнул на пол забытую Джеком куртку и потоптался по ней. Под ступней сухо кракнуло. Брок присел и пошарил по карманам. Во внутреннем отделении нашлась раздавленная им непочатая пачка сигарет. Той марки, которую не Джек курил, а он сам. Накатило позднее осознание. Брок опустил плечи. А ведь им вместе еще работать надо…