а возможно, море есть и внутри неё

Вик загибает пальцы по одному, каждый раз начиная заново: один, два, восемь, девять... осталось совсем немного и все цифры рухнут. странный диссонанс выходит про то, что мы любим — то нас и убивает. хотелось верить из последних сил что этот случай не из таких, но честно, она уже устала верить. сегодня они с Дамиано расстанутся. он вернётся домой, как обычно, часам к двенадцати и она скажет одно «наша история закончилась». она соберёт вещи и переедет на первое время к Итану, пока не найдёт съемное жилье, около недели не будет появляться на совместных репетициях, а потом вернётся в строй как ни в чем не бывало. она давно это выстроила в своей голове. она готова. и она все оборвёт сегодня. и все действительно закончится. Вик считает загнутые пальцы и забывает про счёт сигарет, которые выкуривает за пару часов. они ведь сто раз это обсуждали — они вместе бросают курить. и это было так давно, что Вик уже потеряла те картинки где-то очень далеко, что они стали неразборчивыми цветными пятнами. многое осталось такими же пятнами — ссоры, вместе с ее синяками и кровью на виске, где уже давно ничего нет, его измены, которые она прощала как дура и слова, которые ранили так глубоко, что она перестала помнить суть. осталась только нестерпимая боль внутри. и она помнит только того Дамиано. того, в которого влюбилась безнадёжно два с лишним года назад. он дарил ей ромашки, целовал ее носик перед сном, любил ее веснушки и ее, посвящал ей песни и был таким милым с ее родителями. а потом, в этой тягучей веренице, она теряет счёт, себя и образ того, прежнего Дамиано рядом с собой. — я больше не могу так. — Вик, давай ты поспишь и утром мы поговорим. она отрицательно мотает головой. — Наша история закончилась. — слова разрезают все, что можно было, и Вик искренне рада тому, что у неё получается сказать это вслух. — ты говорила эту же фразу на той неделе, Вик. сегодня все не заканчивается. Вик пишет заявление в полицейский участок на домашнее насилие, но его отказываются принимать за неимением доказательств. на ее теле ни синяка и она проклинает себя за то, что не пошла сразу в полицию, когда две недели назад он рассек ей губу. и она ничего не может рассказать, в голове все цветными пятнами и одна истина, которая стабильно в ее голове «он не хороший. он не тот, кем себя выдаёт». сотрудник ей только говорит «будьте поаккуратнее с такими заявлениями, особенно когда вы медийная личность». перед следующим выступлением у неё случается паническая атака и Итан ее успокаивает. — почему они не верят? почему никто в этом гребанном мире не пытается меня услышать? — все нормально, Вик, я тебе верю, ладно? я верю. в его глазах едва заметные но весьма тяжелые крупинки разочарования, которые она не может прочитать. — только не делай так больше пожалуйста. — выдыхает он. — тебе не нужно идти в полицию, просто позвони мне, хорошо? она кивает, но понимает только— никто здесь ей не верит. все против нее. она чувствует себя ужасно одинокой. Вик все-таки звонит Итану спустя полторы недели в очередной надежде быть услышанной. — я закрылась в ванной, мне страшно, Итан... — она задыхается. — что мне делать? в дверь раздаётся стук и спокойный голос Дамиано «Вик, милая, открой пожалуйста». он пугает ее до дрожи. — хорошо, ладно... — вылезет Итан. — я сейчас приеду. она молча кладёт трубку и забивается в угол. только бы ничего не случилось. только бы он не вошёл. она проклинает себя за то, что в тот день пару недель назад ничего не закончилось в который раз и обещает себе сбежать, обещает больше не находить себя никогда в их квартире, где она когда-то чувствовала себя такой счастливой. ей нужно закончить все и она не понимает, почему все ещё здесь. Дамиано снова стучится. — давай поговорим, пожалуйста. — снова его пугающе спокойный тон. — просто открой дверь. я ничего тебе не сделаю. Вик так и остаётся сидеть в углу. Итан приезжает всего через полчаса. — я больше так не могу. он обнимает Дамиано, который едва ли не плачет, закрывая лицо. он бледный до ужаса, с огромными кругами от недосыпа. — два дня. — выдыхает он. — она продержалась без таблеток два дня и все было хорошо. она даже обнимала меня и все было как раньше. — парень тихо матерится. — видимо, после концерта она с кем-то встретилась и опять все по новой. — она снова боится тебя? Дамиано кивает. Вик снова проваливается в пучину своих галюцинаций, проекций и образов ее мозга, в которых она боится его, в которых он монстр и тиран, где он бьет ее и изменяет ей каждый раз. Дамиано слышит это последний год. его руки трясутся опять, иногда он не может придти в себя даже на сцене и руки дрожат когда он держит микрофон.они дрожат, когда он выкуривает сигарету, пока ждёт Итана и прислушивается к звукам в ванной: только бы ничего не произошло. и вот они трясутся, когда он выламывает дверь и прижимаешь к себе Вик, которая вырывается и кричит, чтобы не трогал ее больше никогда в жизни. он снова шепчет одни и те же слова, в которые верить уже сам не может: — это я, Вик, это все ещё я. ее успокаивает Итан и, провожая до кровати, обещает, что все закончилось и Дамиано больше к ней не прикоснется. спустя пару дней, она, конечно же, придёт в себя, не вспомнит почти ничего, а если и вспомнит, то будет просить прощения, скажет «не знаю, что на меня нашло» и пообещает, что это был последний раз примерно в девятый раз за последние пару месяцев. в еще позже все повторится по новой и он опять будет молиться, чтобы она ничего с собой не сделала и это не стало последним разом. но есть одно но: — наша история должна закончиться. — выдыхает тихий голос в пол пятого утра. и на этот раз это не Вик.