от музыки торчу, что могло быть круче?

ты там как?

охуеть дрейк

не думал что ты мне напишешь

хуёво

я видел новости это пиздец

это уже в новостях?

я ебал

Очередной «меломан» напал на человека Вчера на [XXXXX] 27-летний торч жестоко избил бухого мужика, размолотив тому лицо куском бордюра. Пострадавший умер на месте. На видео с ареста слышно, как задержанный зовёт какого-то Илюху. — Чё не поделили? — спросил мент, пихая телефон чуть ли не в лицо. — И… И-Илюх… Г-где… — дёргано шептал Даня, сверля пустоту остекленевшими глазами. — Илюху не поделили?! — его омерзительный смех чуть не заставил Илью выкинуть телефон в стену. Боже, какой пиздец. Это просто кошмар, это не может быть реальным. Нужно срочно переключиться, пока кукуха не отъехала. Хотя бы часик-другой. Только бы наушники найти. тебя проведать?

вечером зайди пожалуйста

хорошо Удивительно, что Денис остался к нему так добр, несмотря на то, как сильно испортились их отношения. Но перед задушевным разговором оставалась ещё пара дел. Погоняв «SYNONIM» пару раз в качестве антидепрессанта, Илья шагал по Яндекс Картам до полицейского участка на [XXXXX] районе. Да, Даня сорвался. И эта проклятая сцена навечно поселилась в его голове, став причиной самых отвратительных кошмаров. Но это всё ещё Даня. Его Даня. И пусть он хоть тысячу раз не прав, Илья не позволит себе покинуть его в такой трудный момент. Оставить одного среди ебучих мусоров, которых он боится больше смерти. — Здравствуйте, извините, а Данила здесь задержан? — неловко подал голос Илья, чувствуя, как на него давит этот противный желтоватый свет. — Фамилия?.. — участковый лениво оторвался от бумаг и поднял глаза. Блять. Ещё бы самый скрытный и помешанный на анонимности человек вот так просто назвал ему свою фамилию. Может, он даже на Данила. — … — Как выглядит хоть? — Рыжий такой, высокий, тату на руках, э… Задержан по подозрению в у-убийстве сегодня ночью. — …А вы ему кем приходитесь? — выдержав паузу, спросил участковый уже более озадаченно. — Друг. — Ну, друг, что я могу вам сказать, — усмехнулся он, окидывая взглядом нервного студента. — Никаких рыжих Данил к нам сюда не поступало. А даже если бы он тут был, вас к нему никто не пустит. — Точно? Вы уверены, что его тут нет? — оживился Илья. — Фото есть? — Эм… Сейчас. Фото нет. Есть только унизительное видео с задержания. Но если оно поможет найти его, то… Стоп. Где оно? В переписке с Денисом пересланное сообщение исчезло. Дрожащими пальцами прошерстив все известные ему новостные каналы, Илья не нашёл ни единого упоминания о ночном происшествии. Его удалили? Почему? — Ну? — раздражённо поторопил мужчина. — Кажется, нет… Простите. До свидания. — Ага, бывай, пацан. Хули приходил вообще… — пробормотал он, стоило Илье развернуться. Ещё утром видео было. Сейчас — пусто. Тревожность росла с каждой секундой, заглушая любые здравые мысли. Он обошёл каждую, сука, мусарню в городе. Каждую. Нигде. Ничего. Даня пропал. Его тг удалён. Идти к нему домой — бесполезно и опасно. Подать заявление о пропаже — тоже не вариант. И нет никакого доказательства, что он вообще когда-либо существовал. Только одна кассета с той самой демкой. Илья сбился на бег второй раз за сутки. Она нужна ему. Срочно. Он не выдержит без него. К счастью, кассета была на месте, как и все утренние сообщения Дениса о том, что он читал новости и в курсе произошедшего. Значит, Илья ещё не сошёл с ума окончательно. Хотя, наверное, так было бы проще. Обрабатывать вопросы сознания про то, где же и как там сейчас его драгоценный Даня, и почему новость о нём так внезапно исчезла, сил больше не оставалось. Единственное, чего он сейчас хотел — снова беззаботно целовать его губы и чувствовать крепкие руки на талии. Илья натянул наушники, развалившись на диване. Долгожданное спокойствие выгнало любые волнения, оставив наедине с воспоминаниями. Тканевая обивка медленно прогибалась под его весом, укутывая Илюшу в свои тёплые объятия. Только он и Даня. Его нежная бледная кожа, его длинные грубые пальцы, его ясные глаза, пристально изучающие лицо напротив. Какие же мягкие губы, так долго никем не целованные. Как жаль, что время не может остановиться, растянув его чувственный монолог на ближайшую вечность. Любовь вновь накрывает Илью с головой. Ведь мир так прекрасен. Они так прекрасны. Музыка так прекрасна. Даня так прекрасен. Даня. Даня. Даня. Да… Опомнился Илья уже вечером, когда в его унылую обитель нагрянул Денис, напомнив о том, что на самом деле произошло. И лучше бы не приходил. — Выглядишь ебано, — сказал он вместо приветствия, увидев, убитое лицо своего бывшего друга. — Есть такое. А ты чё, пиво притащил? — Илья услышал, как в белом пакете звенят бутылки. — Ну да, не каждый же день твоего кента… того этого… Илья устало потёр глаза руками. Полное, блять, того этого. Однако, алкоголь быстро стёр несколько месяцев обоюдного игнора и обиды. Слово за слово, они делились новостями так легко и свободно, будто они до сих пор весёлые третьекурсники, которые сидят вместе на парах и ходят вечерами по всяким хатам ради халявной выпивки. И не важно, что говорил в основном Денис, ведь Илья почти не выходил за пределы своей/Даниной квартиры. Вот, например, у него девушка появилась, Ариша. Новые друзья, на стипендию вышел. А у Ильи… ну, всё не так радужно. — Бля, достанешь сиги? Они там, в тумбочке сверху, — разговорившись, он совершенно забыл, что потерял зажигалку. — Ага. А это чё? По девяностым заскучал? — весело спросил Дрейк, крутя в руках его кассету. — Не трогай! — Илья резко выдернул её из рук, — Это… Это всё, что у меня осталось от него. — В смысле?.. Господи, блять, — он раздражённо закатил глаза, как делал всегда, когда друг заводил разговор об аудиостаффе. — Не строй такой ебальник. Это важно для меня. — Ты себя слышишь? Наркота это прям пиздец как важно? — Денис включил ту самую ублюдскую «ты-серьёзно?» интонацию, которая так дико бесила Илью раньше. — Да, блять, важно! Он записал её для меня, понимаешь? — Это не отменяет того факта, что это всё ещё нездоровая хуйня. — Знаешь, что реально нездорово? Завидовать лучшему другу, что его хоть кто-то слушал и по-настоящему ценил! Ты, нахуй, даже не представляешь, как мне плохо! Я потерял единственного человека, который меня принимал и действительно пытался помочь, — вспылил Илья, зарывшись руками в волосы. — Чё, бля… — секунд на пять повисла тишина, — Илюх, скажи мне честно. Ты скучаешь по этому торчебану… — Его зовут Даня. — По Дане. Или по его музлу? Илья резко повернул голову в сторону бывшего друга. Нет, это уже слишком. — Да как ты… — Будь честен хотя бы с самим собой. — Ебало завали, блять, уебан, ты ничего обо мне не знаешь! Ещё друг называется! Нахуй пошёл отсюда! — вскочил он с дивана, указывая на дверь. — Илья, я серьёзно, блять, твоя зависимость это не нормально! — Денис отчаянно пытался достучаться до человека, которого знал ещё со средней школы. — Я сказал уёбывай! — Да послушай меня хоть раз, я помочь хочу! — Ещё слово, блять, и ты с лестницы нахуй полетишь! — …Я в ахуе. Был же нормальный человек, — он встал, собираясь уходить. — Заткнись. — И сторчался за какие-то жалкие полгода. — Заткнись, сука! Если он такой хуёвый, блять, то почему тогда он был рядом, когда мне было плохо, а ты — нет?! — А ты не задумывался, почему тебе было плохо?! Подумай на досуге, пока ещё совсем мозги не проебал. И сам пошёл нахуй, — холодно попрощался Денис, хлопнув дверью напоследок. Илья вновь остался один, до боли сжимая дрожащие пальцы. Не нужно ему таких друзей. Никого не нужно. Пусть лучше он станет затворником, чем ещё хоть раз переживёт такое унижение. Илья зажмурился. Вместо звёздочек перед глазами опять всплыло это. Жгучие слёзы потекли сами собой. Ну почему именно он? Чем он заслужил такие страдания? Как вообще жить после такой хуйни? Илья разучился общаться с людьми, разучился жить без музыки, разучился видеть хоть что-то хорошее, кроме одного-единственного человека, которого теперь просто нет. Неделя тянулась за неделей. Уже привычные хрусткриккровьсирена пробуждались в сознании каждый раз, стоило ему хоть на секунду подумать о Дане. Правда, вместо панического ужаса теперь царила только тоска. Он виноват в том, что его посадили. Виноват в том, что не остановил. В том, что сбежал. В том, что позволил ему исчезнуть. В том, что недостаточно искал. А теперь, в качестве наказания за свой ничтожный эгоизм, страдает от одиночества. Да, справедливо. Но так, блять, жестоко. И даже тут Даня ему помог. Пора переслушать кассету ещё раз.