Статуя

Последующие события так завертелись, накатываясь одно за другим, нагромождаясь, как слоёный пирог, что Сяо начал воспринимать реальность как отрывистые фрагменты. Вот он мчит по воздуху низко над рекой, высматривая в мутном потоке среди обломков досок и утвари уцелевших людей. Вот ведёт кого-то спасённого из воды под навес, где того принимают чьи-то заботливые руки, укутывают одеялом, предлагают горячий бульон. Потом снова ищет, разгребает завалы, вытаскивает, помогает, несёт, подхватывает и опять ищет и спасает... Катастрофа унесла жизни множества смертных, но если бы не своевременная помощь адептов, счёт погибших составил бы не десятки, а сотни, а то и тысячи человек... Сяо помнил, как адепты несли на своих спинах израненных, измученных людей. Он видел смутно знакомую молодую адептку-цилиня, которая самоотверженно держала полуразрушенный мост, пока усталые путники брели по нему. Хранительница облаков и Творец гор несли по воздуху тех, кто не мог передвигаться самостоятельно. Прочие адепты не отставали, предоставляя любую посильную помощь. Защитники яксы успешно справлялись с загрязнениями в верховьях реки. А Моракс... Властелин камня первым делом укрепил плотину, фактически воздвигнув её заново из крепчайшего гранита. Он собственными руками доставал из бурной реки утопающих, и наравне с другими адептами переносил на руках плачущих детей и закутывал их в сухие одеяла. Он помогал восстанавливать размытые дороги, руководил пришедшими на помощь, и, в конце концов, принял решение о всеобщем переселении. День и ночь, целые бессонные сутки промелькнули перед глазами мутными отрывками, словно плоские отражения вырезанных из бумаги фигур в театре теней. Вереница людей, нагруженных остатками скарба и утвари, ведомая адептами и Властелином Камня, ушла в сторону моря, где в уютной гавани Моракс пообещал людям отстроить новый город, просторнее, защищённее, богаче. Сяо сгорбился на разбитом ящике на берегу реки и окинул усталым взглядом окрестности. Некогда цветущая долина Гуйли, заросшая благоухающими цветами, представляла собой печальное зрелище. Грязь, болотное месиво, обломки и мусор, оставшиеся от людского поселения, заполняли округу, куда ни кинь взгляд. И ни одной глазурной лилии на многие ли вокруг... Люди сейчас в безопасности, оберегаемые адептами. Потерь среди них, к сожалению, избежать не удалось. Среди бессмертных же не пострадал никто. Только адепт Мархосиус, самоотверженно помогавший яксам исцелять зараженную землю, бесследно исчез. Его тело никто не нашёл, и все решили, что Бог очага, сильно вымотавшись, по своему обыкновению отправился в горы, отдыхать и восстанавливать силы. Трагедию удалось предотвратить, всё кончилось хорошо, но почему так тоскливо было на душе Сяо? Может, потому, что теперь, в тишине, он, наконец, вспомнил, что последние слова Властелина камня, обращённые к нему, прозвучали ещё на террасе его дворца? За всё это время, несмотря на то, что Сяо, не покладая рук, работал бок о бок с Гео Архонтом и прочими адептами, он не успел перекинуться с ним ни словечком... И даже когда люди покидали долину Гуйли, а Сяо смотрел вслед растянувшемуся по ней каравану, Моракс ни разу не оглянулся, чтобы встретиться взглядом с остающимся позади яксой. Ему было не до этого, Сяо всё понимал... . . . Необычайно долгая тёплая осень постепенно сменилась холодными дождями. Серые тучи размыли хорошо знакомые величественные горные пейзажи в унылые поблекшие пятна, мелькающие перед глазами Сяо в несущейся череде пустых дней. До их поместья, укрытого среди гор, иногда доходили новости из Гавани Ли Юэ — так был назван город, основанный Мораксом. Гео Архонт на время поселился в нём. Нужно было решать сотни задач одновременно: приближалась зима, люди нуждались в крове, одежде и пище. Спешно возводились дома, возделывались поля для засеивания в будущем году. Налаживались торговые связи с соседними землями, закупались провизия и необходимые товары. В город потекла первая мора... Владыка лун наведывался в поместье несколько раз — вместе с Меногиасом они установили остальные статуи на все места, отмеченные Мораксом. Сяо всякий раз старался найти предлог, чтобы не встречаться с учеником Гео Архонта. Он не мог объяснить причин своей неприязни к нему, ведь благородный адепт был вполне приветлив и относился ко всем яксам одинаково дружелюбно. Когда их работа была закончена, он перестал являться к Пятёрке якс, и дни снова потянулись унылой чередой. Шли недели. Властелин Камня на время прекратил принимать даже Босациуса с отчётами, и тем более ни разу не вызвал к себе Сяо... Слишком много вещей требовали неусыпного внимания Гео Архонта. То утреннее чаепитие на террасе с Мораксом подёрнулось зыбкой дымкой в памяти Сяо, будто мимолётный полузабытый сон. Он так и ощущал себя в последнее время — словно впавшим в спячку. Серые дни тянулись один за другим, рутина поглощала его, топила в своём болоте. Даже подколки Босациуса утратили свой былой задор, а вскоре и вовсе сошли на нет. Брат якса только смотрел на Сяо со странным сочувствием, но ничего не говорил вслух. И даже демоны, казалось, почуяли общее настроение и поутихли. Благодаря методичному истреблению, их количество резко сократилось, а случаев с помутнением рассудка среди защитников якс не случалось уже долгие недели. Бонанас и Меногиас ликовали и радостно шутили, что такими темпами отряды бойцов придётся расформировывать и возвращать к мирной жизни. С таким мизерным количеством врагов справится и одна Пятёрка якс. А Индариас мечтательно вздыхала: скоро закончится их война, и они смогут беззаботно гулять по улицам нового города смертных людей наравне с ними. И только Босациус почему-то молчал, а Сяо мрачно косился на него. Вероятно, маршал Летучий змей догадывался о том же, о чём и анемо якса. Сяо подозревал, что эта передышка временна. Должно быть, злая карма выкосила всех слабых якс, и теперь было лишь вопросом времени, когда она коснётся тех, кто обладал большей силой и мог сопротивляться её влиянию чуть дольше... . . . Однажды утром Сяо проснулся в своей комнате от странной, пугающей тишины. Он не сразу понял, что его беспокоит, и, лишь распахнув ставни, догадался: выпал снег. Белый покров укрыл землю ровным слоем, и Сяо зябко поёжился. Он не любил зиму. Слишком неприятные воспоминания всплывали в его голове при виде снега. Ледяная на ощупь металлическая цепь, обжигающе холодный ошейник, пересохшее горло. Мерзкий безвкусный талый снег превращался во рту в воду, и хотя бы немного смягчал боль и утолял жажду... Сяо тряхнул головой, отгоняя чёрные воспоминания. Это всё уже давно было в прошлом. Он оделся, вышел в коридор и вдруг остановился. Напротив входной двери стояли Меногиас с Бонанас, тесно прижавшись друг к другу, и самозабвенно целовались. Им обоим следовало уже давно выходить в рейд, но причина их задержки была очевидна. Сяо поколебался. Пройти мимо милующейся парочки было неловко, а беспокоить их не хотелось, они выглядели такими счастливыми... Но тут Бонанас подняла взгляд, не отрываясь от долгого поцелуя с гео яксой, и помахала Сяо длиннопалой ладонью из-за плеча своего возлюбленного. Меногиас тотчас смущённо отодвинулся от подруги и оглянулся. — А-а, это ты Алатус, — сконфуженно произнёс он. — А ты думал Босациус стоит и молча любуется вами? — усмехнулся Сяо. Бонанас хихикнула: — Ничего ему не говори, мы уже убегаем, — проговорила она и потянула за руку Меногиаса. Сяо последовал за ними на улицу. Яксы быстро разбежались каждый к своему отряду. А у него сегодня был свободный день... Он немного постоял на террасе, вдыхая свежий влажный воздух, а потом переместился. На вершине горы, как обычно, было ветрено. Сяо мгновенно продрог, несмотря на тёплую, подбитую войлоком куртку, толстые штаны и сапоги. Давно он сюда не наведывался. Пожухлую траву и отцветшие кустики цинсинь засыпало снегом, Сяо поворошил его ногой и вздохнул. Потом вспрыгнул на высокий постамент и оказался перед статуей Гео Архонта. Снег лежал и здесь. Якса аккуратными движениями стряхнул белый покров с капюшона статуи, с её плеч. Руки в слишком тонких перчатках моментально замёрзли, пальцы заломило, но он упрямо продолжал очищать каменную фигуру Моракса. Сяо благоговейно касался обнажённых рук статуи, проводил ладонями по всей их длине, не пропуская ни одного комочка снега. Смахнул его с колен, проследив пальцами каждую каменную складку одежды. Потом отступил на самый край постамента и окинул взглядом всю статую целиком. Глубоко вздохнул и осторожно влез на колени каменного изваяния. Он положил руки сначала на плечи фигуры Властелина камня, а потом набрался смелости, и обнял ладонями его лицо... Где-то в самой потаённой глубине глухо тянуло от тоскливой пустоты. Только теперь Сяо начал осознавать, что это место внутри раньше всегда занимали образ Моракса, воспоминания о нём, его слова, движения, звук его голоса. Неудивительно, что огромный кусок, вырванный из самого сердца вместе с уходом его бога в Гавань, столько месяцев болел и ныл, не давая Сяо ни мгновения покоя. Анемо якса отчаянно потянулся к губам статуи и вздрогнул. Они были холодны, как лёд. Сяо долго отогревал их своим дыханием, чтобы они потеплели. Он снял перчатки и гладил прекрасное строгое лицо, ощущая медленно согревающийся камень под своими пальцами, и обманывал себя иллюзией присутствия живого тепла Моракса... Потом Сяо свернулся на жёстких холодных коленях статуи, прижавшись щекой к её груди. — Моракс... — сипло проговорил он, окончательно продрогший на ветру. — Я не знаю, действительно ли ты можешь слышать... Надеюсь, что нет... Он погладил ладонью каменную грудь Архонта. Решился бы Сяо на такой смелый жест, будь перед ним Моракс во плоти?.. Пальцы совсем не слушались и почти не ощущали прикосновения к гладко обработанному камню. — Я очень скучаю, мой Архонт... — тихо сказал Сяо и прикрыл глаза. — Я знаю, что твои дни расписаны по минутам, и дела не отпускают ни на миг... Но я хотел бы увидеть тебя, хотя бы издали. О небо, как я скучаю по тебе... Моракс... Статуя, конечно, осталась стоять, не шелохнувшись даже от потока таких сокровенных признаний. Сяо украдкой вытер свои влажные щёки. Наверное, на лицо попали снежинки и растаяли... Когда он на негнущихся ногах, дрожащий от холода и непрестанно шмыгающий носом, переступил порог ворот, ведущих во двор поместья Пятёрки якс, то едва не упал, разом лишившись чувств. В центре, на расчищенной от снега дорожке, стоял Властелин камня. Высокий, великолепный, в длинном, до самого пола, белоснежном плаще, украшенном пушистым мехом по воротнику. Он беседовал с Босациусом, накинувшим по случаю наступления холодов на свой всегда бесстыже оголенный торс рубаху и куртку. Заметив, что выражение лица собеседника изменилось, Моракс обернулся. Сяо примерз ступнями к земле. Властелин камня вдруг распахнул глаза, в которых замерцали радостные искорки и почему-то прикоснулся кончиками пальцев к губам. Но быстро отнял руку и вытянул её в приветственном жесте. — Адепт Сяо, — произнёс он. — Я рад, что застал и тебя тоже, наряду с Босациусом. Приятно видеть, что наши доблестные защитники яксы в добром здравии. На губах Властелина Камня играла улыбка, и Сяо почувствовал, как заледеневшее сердце вдруг дрогнуло, забилось сильнее, разгоняя горячую кровь по жилам, а тоскливая пустота внутри бесследно растворилась, заполняясь безграничным сияющим счастьем. Он вдруг осознал, что стоит столбом, до сих пор не проявив Гео Архонту должного почтения. Сяо буквально рухнул на одно колено, еле слышно прошептав слова приветствия. Моракс не сводил с него глаз, но Сяо, наверное, впервые, смело встретил его взгляд. Он смотрел на любимое лицо своего божества, чью статую только что гладил по каменному лицу и губам, чувствовал, как глубокое смущение окрашивает яркой краской его собственные щёки, но не отводил глаза. Властелин Камня вдруг вздохнул, едва заметно качнув головой, и отвернулся первый. Он снова обратился к Босациусу: — Мне очень жаль, что я не увидел остальных. Передай Индариас и Бонанас благодарность от моего лица за блестящую службу. Меногиаса я бы хотел похвалить отдельно, он прекрасно справился... — Сяо уловил заминку в речи Моракса, длившуюся буквально долю секунды, — со статуями. Но, к сожалению, я не могу оставаться здесь надолго. Я и так едва выкроил эти несколько минут, чтобы проведать моих верных защитников... Босациус склонил голову перед повелителем, и Моракс, кивнув ему, двинулся к воротам. Сяо всё ещё стоял, преклонив колено, и Властелин камня, вдруг остановился рядом с ним, положив ладонь на его макушку. Сяо вздрогнул, а рука Моракса в белой перчатке скользнула ниже, мазнула костяшками пальцев по замёрзшей щеке... Он невольно сделал движение навстречу желанному прикосновению тёплых пальцев, но рука уже отстранилась. Сяо поднял отчаянные глаза на своего бога. Моракс закусил губу и послал ему ободряющий взгляд, а затем стремительно вышел за ворота. — Алатус... — услышал Сяо негромкий голос Босациуса и понял, что так и застыл, глядя вслед ушедшему Архонту. — Иди в дом. Не то превратишься в ледышку. Сяо послушно кивнул и поднялся. До него, наконец, начало доходить, что перед ним сейчас произошло. Властелин камня приходил сюда, чтобы проведать своих якс. Он не забыл их и не бросил, он действительно был занят по горло. Но оставил свои дела, чтобы повидать их всех, и в том числе Сяо! Жизнь снова наполнилась яркими красками и обрела смысл. — Эй, малыш! — донеслось до него, когда Сяо уже входил в дверь дома. — Смотри не выпрыгни из штанов от счастья! По шуткам Босациуса он, конечно, не скучал, но сейчас был рад даже им.