Бездна в ночи

      Переборов волнение, она проговорила с нервными нотками в голосе: — Что ты здесь делаешь? — Я на своей территории, — уголки его губ изгибаются, не поднимаясь вверх. — Ты ожидала кого-то другого? — он явно насмехается. Все становится ясным для Асу. Никакого Джона она не встретит, и все это было подставным, а она, дура, клюнула. — Столько внимания к моей личности. Это такая честь, — она прячет возрастающий страх за ехидством, чтобы не показаться слабой. — Можешь гордиться. Надо отдать должное — выглядит он очень хорошо. Асу даже ловит себя на мысли, что ей он нравится и при других обстоятельствах она могла бы согласиться на близкое знакомство, не так уж много ей встречались столь притягательные личности. Было в его виде что-то манящее, нечеловеческое, она еще не понимала, что именно, но этот человек точно опечатался в ее памяти. Она быстро отгоняет мысли, считая полным абсурдом. Ретт тем временем по-джентельменски отводит стул, приглашая девушку сесть. — Вызови мне машину, и я уеду, — она неугомонно твердит об одном, ей не хочется ни минуты проводить здесь наедине с этим наглецом. — Я дам тебе уехать, но сперва ты сядешь, и мы поужинаем, — в один миг насмешливый тон сменяется на повелительный и не терпящий пререканий. Первой мыслью было возразить, но грозный вид мужчины затолкнул обратно в глотку зависшие на языке слова. Будучи с ним наедине она не знала чего ей стоит ждать. Руки Ретта опустились на тонкие плечи, заставляя вздрогнуть и задержать дыхание. Он склоняется над ухом девушки: — Приятного аппетита, — вроде бы два самых обычных слова, но из его уст они звучат не так безобидно. Сам Ретт садится напротив нее в другом конце стола. Асу так разнервничалась и старается не сводить взгляд с мужчины, чтобы не упустить ничего из виду, что не заметила появившихся девушек. Они обслужили сидящих и вновь так же бесшумно пропали. — Для чего все это? — она старается говорить спокойным и ровным голосом, — Хочешь отомстить мне? — Не помню, чтобы разрешал ко мне обращаться на «ты», — низкий голос хоть и холоден, но в нем заметны сквозящие нотки возвышенности. Он игнорирует вопросы девушки и начинает трапезу. Девушка кое-как концентрирует свое внимание на еде, она дала себе поставить немного курицы под сливочным соусом и салат. За весь день Асу съела только ломтик хлеба, намазанный маслом, на завтрак и сейчас голод давал о себе знать. Решив не игнорировать это, девушка приступила к еде, не поднимая глаза, чтобы в лишний раз не встречаться взглядом с темноволосым. В это время мужчина сидел уперевшись локтями в стол и, сцепив пальцы рук в подобие замка, на который упирался подбородком, он едва ли притронулся к еде, и сейчас все внимание было обращено на девушку. — Может, хватит так пялиться на меня? — Асу уже не может терпеть раздражение и кладет вилку, кое-как глотая последний кусок. Лицо Рекстона не выражает никаких эмоций, он встает из-за стола и подходит к ней, а брюнетка встает следом. Ей вовсе не нравится такое отношение, его нахождение рядом для нее горит красным светом, оповещая об опасности. Это видно в поведении и взгляде мужчины, его настрой сменился и девушка чувствует каждой клеточкой тела, что на этот раз она не сможет спастись и придется отвечать за свои действия, но для нее эта цена может оказаться слишком высокой. — Не смей ко мне приближаться, иначе я вызову полицию, — и она сделала бы это, не будь ее телефон в сумочке на диване за спиной хозяина дома. — Ты серьезно? — смех проходится по всей комнате и звоном разносится в ушах девушки. — Это даже звучит глупо. Асу хватает нож со стола и протягивает его прямо перед собой. Так просто сдаваться она не собирается. Вряд ли ее хватит на удар, но, может, это хоть как-то ее защитит. — Не подходи ко мне. Не смей, — голос срывается на крик, взгляд чуть ли не дыру прожигает в мужчине. — Не глупи, милая. Брось это, тебе совсем не подходит, — он сразу обретает серьезность. Нет, это его ничуть не пугает, а уж тем более не остановит, но даже само поведение начинает выводить из себя. — Я скажу только раз, решай сама. По мере приближения мужчины, Асу отходит назад, шаг за шагом и не отводя от него глаз. Комната не бесконечная и она чувствует твердую поверхность стены. Ощущение затравленной лани терзает душу и она готова на любой рывок. Ретт останавливается в десяти сантиметрах от кончика ножа, холодный взгляд прямо в глаза, его заводит дикий страх в глазах брюнетки, учащенное дыхание услаждает слух. — Асу, ты не сможешь отсюда выйти, если я этого не захочу. Будь умницей и послушайся меня. — Дай мне уйти. Я не хочу здесь оставаться. Ретт нервно отводит взгляд на секунду и проводит ладонью по линии подбородка, поглаживая щетину. Асу не понимает, что случилось, все происходит в мгновение ока: одно быстрое движение, ее крик от боли в запястье и звук ножа падающего на пол, она оказывается прижата лицом к холодному зеркалу на стене и на нем образуется влага от частого дыхания. Пытается вырваться, но рука намертво скручена и вжата ей в спину, второй упирается в стекло. В нос ударяет запах дурманящего парфюма. — Я ведь говорил, — сероглазый отпускает ее руку и ладонью проходится по телу, огибая талию. Асу дергается всем телом, пытается вырваться из цепких лап мученика, но он сковывает ее движения, прижавшись грудью к спине девушки и надавливая коленом меж ног. — Ублюдок, ты пожалеешь об этом. Пусти меня — говорю тебе, — все еще не оставляет попыток вырваться, брыкаясь всем телом, от чего лишь сильнее вжимается в тело Ретта, заставляющего сжаться ее. Ткань рубашки не мешает ей чувствовать его тепло, а в контрасте с холодной поверхностью зеркала это сказывается приятным холодком по коже. — Мерзкое ты животное, убери свои лапы, — она никак не заканчивает с проклятиями и руганью. Сколько бы ни оскорбляла, ей кажется, что этого мало. От грубой руки на талии, она вжимается промежностью в колено, и это приносит некий дискомфорт. Только она собирается хоть на пару миллиметров отодвинуться, чувствует чужие пальцы в волосах, как они сжимают их и оттягивают голову назад, заставляя изогнуться сильнее и крепче вжаться в колено. Горячие губы на шее вызывают внутреннюю дрожь и невольный стон. Внутри все сжимается, тело отзывается приятной дрожью на манипуляции. Она видит в зеркале усмешку Ретта, ему явно нравятся ее мучения. Желание врезать наглецу по самодовольной роже возрастает в разы. Мужчина сминает губами тонкую кожу шеи и опускается к плечу, оставляя кроваво-красные отметины, словно клеймя ее своей. Пальцами второй руки он поддевает лямки платья и оттягивает их, ткань в ту же секунду сползает по гладкой коже и задерживается на ноге старшего. Взору Ретта открывается заманчивый вид, в глазах загораются огоньки и он скользит взглядом от маленьких плеч до аккуратной груди и животу, останавливаясь на белой плотной ткани белья, с маленькой вышитой мышкой, скрывающей низ. Асу не строила подобных планов на вечер, и белье выбирала больше для удобства, нежели покрасоваться перед кем-то. Впрочем, сейчас было вовсе не до этого, по крайней мере, ей. И только она ждет продолжения, как чувствует легкость движений. Ее отпустили? Она не понимает с чего бы это, но радуется, только зря. Платье падает на пол, полностью оголяя ноги, и она оборачивается, со стыдом, выраженным ярким румянцем, стараясь прикрыть руками грудь. Она боится произнести что-либо, чтобы не нарушить внезапной «милости», опускает взгляд на платье и только хочет поднять его, но сама оказывается поднятой в воздух. Девушка даже не успевает отреагировать, а Рекстон уже несет ее в гостевую комнату и с легкостью, словно котенка, кидает на кровать. Асу теряет ориентацию и стоит почувствовать свободу, относительную, она оглядывается по сторонам в поиске хоть маленькой защиты, но на окнах решетки, чего еще ждать от загородного дома с таким убранством, и взгляд беспомощно останавливается на мужчине заслоняющего собой дверь. Брюнетка поджимает ноги и ползет к спинке кровати, деваться некуда, но ее внутреннее «Я» до последнего не хочет сдаваться, а она тем временем с неким больным интересом наблюдает за пальцами насильника разбирающихся с пуговицами накрахмаленной рубашки. Они легко поддаются хозяину, открывая вид на смуглую кожу крепкого тела. Девушка зачарованно следит за действиями мужчины, словно в замедленной съемке. Она скользит взглядом по рельефному животу, крепкой груди и широким плечам, ее взгляд привлекают татуировки, она и забыла, что перед ней ее насильник, слишком привлекательным становится для нее его образ. — Вижу, ты хотела на кроватку? Вон как быстро усмирилась. — Да пошел ты к черту, — она быстро возвращается к себе, отгоняя глупые мысли, но поздно, Ретт заметил ее взгляд, отнюдь не самый ненавистный, и это будит его демонов готовящих котел для мелкой. Кинув рубашку в сторону, Ретт рывком дикого зверя кидается к Асу, как на жертвенного барашка, завлекая ее в середину кровати и пригвоздив животом вниз. Мягкая перина прогибается под тяжелым телом. Он садится на ноги девушки, сжимая их своими и наклоняясь к оголенной спине. — Ты раздавишь меня. Совсем, что ли, сдурел? - тоненьким, почти пищащим голосом и упираясь ладонями в кровать. — Захочу – сломаю, захочу – соберу. Твоя жизнь ничего не стоит перед моим желанием, — он забавляется недовольным выражением лица. И только Асу подбирала слова для более язвительного ответа, как чувствует касание горячих губ к затылку и обжигающее дыхание на шее. Она прогибается в спине, приподнимая ягодицы, из-за чего давит прямо в пах мужчине, хоть и через ткань, но неплохо ощущая его «возможности». Он в ответ имитирует толчок, что в голове девушки рисует пошлую картину происходящего и вызывает сладкую истому внизу живота. Асу прикусывает губу и сводит лопатки под поглаживанием огрубевших рук, сменяющихся горячими поцелуями в спину. Ладонь сползает по шелковистой коже и, остановившись на округлой ягодице, сжимает ее в руке. Немного больно, но это скорее приятная боль, и пока тело забывает об этом, пальцы шаловливо пробираются под ткань последнего, что на ней осталось. Мужчина проходится средним пальцем меж увлажнившихся половых губ, размазывает смазку и поднимается к небольшому бугорку, сжимая его меж двух пальцев и слегка покручивая. Она и не знала насколько у нее чувствительна спина и узнает о себе доколе таящееся глубоко внутри. Учащенное дыхание становится неконтролируемым и выдает расползающееся внутри нее желание, растекающееся по каждой клеточке подобно крови текущей по венам. Сознание все еще пытается протестовать и брюнетка дергается, в надежде освободиться, хотя прекрасно осознавая, что это недостижимо сейчас. Всеми фибрами души она твердит себе, что это неправильно, так не должно быть, ей не должны нравиться его касания, но тело предательски дрожит под умелыми руками, изгибаясь и отвечая на ласки. Ретт же в свою очередь так же ощущает противоречивые чувства. Его желание проучить дерзость какой-то шлюхи оборачивается для него неподдельной тягой к нежному телу. Мысль о том, что одним движением он может сломать эту хрупкую оболочку, приводит в восторг. От едва слышных стонов, старательно прикрываемых девушкой, от дрожи в ее теле передаваемой ему, он сходит с ума и пеленой страсти накрывает сознание. Он приподнимается, чтобы перевернуть ее и Асу выпадает шанс вырваться из этого плена. Несмотря на отзывчивое тело, все же ненависть к поведению мужчины, мерзкое ощущение от его обращения с ней у нее застревает в мозгу и трезвит. Она ударяет его прямо в пах, ей казалось, что это выйдет больнее, но она не учла, что сжатые ноги потекли и удар получается не таким уж ощутимым, но зато привести в ярость Ретта у нее получается, и он словно заводится. — Это ты зря, сука. Все могло пройти лучше для тебя. Его глаза мечут огненные стрелы, если еще минуту назад он сам того не осознавая смягчился, то сейчас желание растерзать тело под собой заполнило весь разум. Асу не на шутку пугается, она вновь ощущает на себе тот самый взгляд, когда мурашки по коже и сердце в пятки, хочется укрыться, но он прожигает насквозь, вселяет страх до самой глубины сердца. Ловкими движениями, управившись с оставшейся на себе одеждой, Ретт больно сжимает бедра брюнетки и поддев пальцами плотную ткань трусиков, стягивает их с нее, после этого пальцами врезаясь в нежную кожу и раздвигая ноги одним движением. Асу пытается сопротивляться, сжать ноги вместе, но мертвая хватка не дает ей и пошевельнуться. — Нет, не вздумай, прошу. Все, что хочешь, сделаю, только пусти, — губы сами шевелятся в мольбе, глаза полные страха не сводят взгляд с лица мужчины. Он наклоняется к ее лицу, приближаясь всем телом, от чего головка члена пугающе для нее упирается в промежность. Смотрит прямо в глаза, испепеляюще. Наслаждается страхом в них, чувствует, как адреналин растекается по венам. Его заводит этот страх, приводит в безумие и неутолимо голодный демон внутри просит большего. Но в один момент смягчается, Асу не понимает, что происходит. Неужели ее мольба не оставила его равнодушным? В любом случае она замечает, что хватка ослаблена и боится пошевельнуться, чтобы не разозлить. Ретт видит, что она даже расслабилась, кончики губ взмываются вверх в оскале, и он в мгновение ока врывается в нее, вырывая громкий, раздирающий горло крик и ломая появившийся лучик надежды. Из глаз брызнули слезы, от чего черными пятнами под глазами растекается тушь. Боль пронзает все тело, возбуждение вмиг исчезает, оставляя вместо себя горечь. Если до этого момента в ней еще горела искорка, то сейчас все сломалось вдребезги. Перед глазами поплыло, помутнело в сознании, а колющая боль тысячмя иголками все еще пронизывала тело. Нежные пальцы врезаются в плечи мужчины с такой силой, что под ногтями выступают капли крови. АСу пытается свести ноги вместе, но чужое тело препятствует, и она крепко сжимает его, высокими каблуками туфель врезаясь в икры. Ретт входит почти полностью и морщится от узости, до него доходит причина этого и удивление ненадолго овладевает им. — Девственница? — вопрос, скорее, риторический. А ведь он был уверен, что это всего лишь очередная шалава возомнившая из себя королеву драмы и слишком заигравшаяся в этой роли. Но осознание невинности тела в своих руках лишь усиливает его желание овладеть им. Для него это как трофей, услада для души. И он возгорается с новой силой, садистское эго удовлетворенно наслаждается гаммой эмоций на миловидном личике напротив, слух услаждают ее беспомощные крики, когда мужчина начинает двигаться: немного медленно поначалу и быстрее в последующем. Грубые толчки раздирают нежные стенки влагалища, и даже выделенная смазка не помогает их сгладить. Кажется, это длится целую вечность, Асу едва держится в сознании и лучше бы она давно лежала в обмороке, за что она себя мысленно проклинает. Она замирает и втягивает воздух полными легкими, когда сероглазый выходит из нее, оставляя внутри только головку, и выдыхает вместе с очередным криком, когда он проникает обратно на всю, немалую для нее, длину члена. Асу крепко обхватывает ствол, бессознательно сжимаясь от режущей боли и усложняя движения мужчины, от чего тот ругается матом, безуспешно повелевая ей расслабиться. Девушка уже давно без сил и в бреду молит его о завершении этого мучения. — Ретт. Ретт, прошу, — обсохшими устами она бессознательно шепчет между громкими болезненными стонами. У Ретта зрачки сужаются от неожиданности. Он никому, кроме матери, не позволял произносить своего имени. Никогда. Сейчас, в такой ситуации, это звучит слишком близко, слишком лично. Слишком интимно. — Заткнись, — хриплый голос звучит угрожающе. Рывком прикрывает рот ладонью, лишая Асу последней свободы в ее положении — голоса. Ретт теряет самообладание, его мысли давно уже пленены страстью, больным желанием. Он не может остановиться, не владеет больше своим телом и все глубже врезается в сжимающееся узким кольцом лоно девушки, царапающую ему спину до глубоких каналов от ногтей в желании прекратить эти страдания. Ретт прильнул к губам Асу настойчивым поцелуем, сминая опухшие губы своими и не отрываясь, как бы Асу не сопротивлялась и выталкивала его язык своим, собрав последние крупицы сил. Он давно уже никого не целовал, мысль, что встречающиеся ему шлюхи обслуживали этими губами кого-то еще, заставляла брезгать. И вот, несколько последних размахов бедер и силой вжавшись в тело девушки, он изливается внутрь, не разрывая поцелуя. Опьяненный притяжением к доселе непорочному телу, не успевает выйти из нее. Последний крик тонет во рту насильника, воздуха катастрофически не хватает, но наконец, ее губы освобождены, и она жадными глотками хватает кислород, перед тем как сознание покидает ее. Ретту и самому нужно отдохнуть после этой маленькой для него битвы, и он нарочито медленно выходит из покоренного тела, в последний раз скользя по уже расслабленным стенкам и давая сперме вытечь. Он скользит взглядом по гладким очертаниям миниатюрного тела, останавливаясь ненадолго на изгибах, а после на красивом лице. Пальцами убирает прилипшие к вспотевшей коже волосы, проводит большим пальцем по линии подбородка и оставляет ее лежать на скомканном велюровом пледе, сам же уходит в свою спальню.