В ловушке у затмения

***

Прохладный весенний ветер слегка колыхал невесомую прозрачную тюль оконных занавесок. Небольшая комната под вечер заполнилась тусклым светом уличных фонарей, расположенных неподалеку от дома. Этого освещения было вполне достаточно, чтобы рассмотреть в полумраке родные, наизусть вырученные, черты лица любимого. В воздухе витал запах дорогого мужского парфюма, схожего по душистости с не менее дорогим шампунем, свежесрезанных пионов и едва ощутимого аромата табака, исходящего из окурка за приоткрытым окном. Кажется, проходящий мимо мужчина не нашёл для него места лучше, чем чужой неизвестный двор. Мягкая, тёплая ладонь спускалась вдоль позвоночника вниз по спине, подушечками пальцев награждая особым вниманием шершавые царапины. Девушка вырисовывала узоры, будто бы одаряя каждую ранку каким-то целебным свойством, доступным лишь через прикосновения. Момент уединения и тишины после стандартно хорошего секса – имел для Сакуры особое значение. Сейчас, она могла в полной мере насладиться его кожей, присутствуем рядом, поглаживать ладонью рассыпчатые угольные волосы… Удовлетворенный после заветного момента полной отдачи, оргазма, пика наслаждения – Саске, тяжело дышал, выдыхая горячий воздух в пухлые, от поцелуев, губы жены. Редкие встречи суженых иногда заканчивались как сейчас, чертовски приятно, но были и те, что наполнялись безразличие, со стороны Учихи. Хотя, так казалось лишь Сакуре. Ему было достаточно лишь слушать её звонкий девичий голос, бесконечные рассказы про работу, про встречи с друзьями, отдаваться вместе с ней воспоминаниям... Достаточно было наблюдать: как суетливо блуждают повсюду её изумрудного цвета глаза, ловить взгляды, тонкие нотки смущения; за активной жестикуляцией, эмоциями. Он наслаждался тем, что она излучала – её беззаботностью, добротой, искренностью и безграничной, светлой любовью. В разлуке было одиночество, огромное количество работы, душевная пустота…А с ней – жизнь. И он сделает всё возможное, чтобы защитить эту жизнь. Их кончики носов соприкасались. Было близко. Тепло. Горячо…И шумно. Мобильный телефон со своеобразным жужжанием вопил, прерывая тихие, молчаливые ноты семейной идиллии, в упрямых попытках навести переполох. Сакура поспешила завлечь мужа в томный поцелуй, задерживая его щеку в своей ладони. Черноволосый смачно отвечал, искусно орудуя языком внутри её рта, однако после – оперся на локоть, желая подняться. – Чёрт возьми! – шёлковая ткань скользкого постельного белья, от соприкосновения с потным телом, ловко отстранила Саске от мыслей о работе, заставляя снова припасть головой к подушке. – Знаешь же, что я не люблю подобного рода ткань. Неудобно, – начал ворчать он, бросая строгий взгляд на Сакуру. – Всё так же против моего предложения? – ненавязчиво спросила девушка, нависая над ворчуном сверху, заглядывая в его чёрные радужки глаз напротив. – Не хочу выглядеть жалко, – короткий ответ звучал отстраненно, а взгляд в этот же миг был перенаправлен от острых ключиц жены в сторону окна. – Инновационный бионический протез позволит тебе использовать обе руки. Это крайне удобная вещь, ведь со временем привыкнешь к ней и не заметишь отсутствия родной руки, – в характерном для медика тоне, быстро протараторила она, стараясь избежать момента возгорания конфликта между мужем, с его молниеносной вспышкой гнева, по поводу старой ненавистной темы. Саске и его лучший друг Наруто – пережили серьёзный взрыв на одном из складских помещений крупного завода, в следствии которого, первому было суждено потерять левую руку. Эта заварушка осуществлялась с одной единственной целью – произвести попытку умышленного убийства мэра города, в лице Узумаки, и его верного помощника – главу национального детективного агентства в префектурном отделении Конохи. – Заметив подобное, все вокруг станут считать меня особенным. Выделяться – не в моём стиле, – цокнув языком и на секунду закатив глаза после вполне ожидаемой реплики Сакуры, сказал он поднимаясь с постели, на этот раз удачно. Саске последовал прямиком к эпицентру гудков – стулу со скомканной горой одежды, что наспех слетала с тел во время страстного приветствия в стенах этой комнаты. Он копошился в вещах до тех пор, пока не отыскал в кармане штанов устройство связи. – Да уж, твой теперешний стиль в одежде совсем не выделяет тебя среди других. Чего только стоит излюбленный плащ-балахон в пол, – по-доброму хихикнула девушка, последовав примеру мужа. Она подошла к окну, с желанием закрыть его, ощущая, как тонкая полоска прохлады, исходящей из улицы, проходится по пояснице. Заметив «комок» нижнего белья Саске на подоконнике, у Сакуры на лице появилась счастливая детская улыбка. Сильнее скомкав трусы в объемный шар, словно бейсболист готовится к подаче, розововолосая запустила его чётко в цель – в затылок мужа. Ей удалось привлечь внимание на себя. Оборачиваясь, Учиха внимательно скользил взглядом по фигуре Сакуры. Стоя у окна, в полутьме и жёлтом тусклом свете фонарей, абсолютно обнаженная, без тени смущения, она в буквальном смысле, искрилась в его глазах. Её утонченное очертание, взгляд, энергетика – манили снова к себе. – Саске… – протянула она тихо, опуская свой взгляд в пол. – Ты уедешь прямо сейчас? – в ожидании очередной долгой разлуки, Сакура больше не могла скрывать эмоции, что копились в ней всё это время. Со всеми, всегда, она казалась такой сильной, однако с ним превращалась в маленькую, испуганную девочку, которой катастрофически необходимо ощущать только его присутствие рядом, отображаться во взгляде своего единственного мужчины, всю свою жизнь… Черноволосый сильно сомкнул губы. В это время, как казалось бы бесконечный рингтон, снова и снова гудел во все тяжкие. Взгляды не пересекались, а в комнате, после включения беззвучного режима, царила тишина. Она смотрела в его спину. В её сознании и душе, всё ещё царила надежда, а он… – Верно, прямо сейчас. …а он как всегда. Прямолинейно, безэмоционально и тихо, не спеша, разрушал её. Всю, без остатка. Внезапно, будто облитая холодной ледяной водой Сакура, стала стыдиться себя. Её беспокоила собственная нагота, откровенность, стало не комфортно и душно в этом помещении. Он лишь пользовался ей. Иного вывода в голове девушки не было. Эти чувства можно сравнивать с обычным повседневным действием – захлопыванием окна. Сначала, через свободное пространство, ветер наполнял комнату жизнью, а после обыденного, совершенно стандартного движения рукой, удавалось изолировать комнату, перекрывая поступление свежего воздуха внутрь. Своими словами, он сжимал покрепче поводок на шее, останавливая поток положительных мыслей и надежд в её голову, вместе со свежим воздухом. – Ты можешь хотя-бы сказать, куда уезжаешь каждый раз? Где задерживаешься так долго? С кем? Почему не можешь остаться со мной больше, чем на один вечер? - тон её голоса заставил бы вибрировать стены, однако они не имели чувств, потому и ощущать боль, исходящую из её уст, тоже, подобно Саске. – Почему не отвечаешь на сообщения и звонки? Я ничего не понимаю, – непослушные слезы сами по себе образовались на ресницах, оставляя влажную протяжную дорожку на её щеках. У них была своя цель – освободиться от накопленной вспыльчивости, обиды, любопытства, чтобы наконец добиться желанных ответов. – Что между нами? Это всё не похоже на настоящий брак и совместную семейную жизнь, понимаешь? – Есть вещи, которые тебе лучше не знать, для собственного благополучия и будущего Сарады, – спокойно парировал Саске, не отвлекаясь от экрана смартфона, даже когда после данного ответа из-за спины прозвучали тяжёлые девичьи всхлипы. Было чертовски обидно. Он и сейчас проигнорировал все вопросы, ссылаясь на басни, мол, «не твоё дело». Сакура присела на край кровати, когда почувствовала слабость в ногах. На плечи накинула себе одеяло, закрываясь в его объятиях от всего мира. Чтобы ничего не видеть, не слышать, не чувствовать. Саске же, уже успел надеть нижнее белье со штанами, туго затягивая кожаный пояс. – Сарада растёт без отца, что может быть хуже? – то-ли от отчаяния, либо из-за всё той же обиды, промолвила она себе под нос. Вечер перестал быть особенным. Скорее бы это всё закончилось… Он уйдёт. Снова бессонные ночи, клубок запутанных мыслей, догадок, теорий, подозрений, страхов, боли, грусти… Вновь его запах выветрится с простыни, а наволочка пропитается химозным кондиционером для белья. Проводя по подушке, под своими пальцами она будет ощущать лишь холод. Хотя… Без того холодно. Мимолетное упоение друг другом. И так всю жизнь. – Разве ты не этого желала достичь с самого детства? Я говорил, что со мной будет так, – не сокрушительное спокойствие младшего Учихи пробрало до дрожи. И начинало бесить. – То, что с детства люблю тебя, не означает, что можно так относиться к моей жизни, Саске! – твёрдость характера Сакуры, прослеживалась и в подобной ситуации. Несмотря на слезы, её голос набирал громкость. – Жду тебя каждый чёртов день, не зная, вернёшься ли. А ты так легко отворачиваешься от меня, бросаешь и уходишь. Я совсем для тебя ничего не значу?! – напор в голосе перешёл на крик. Никогда ранее она не позволяла себе подобного. Кричать, да ещё и на любимого… Априори невозможно. Но Саске вынуждал на подобное.

Когда снежный ком прекращается в ледник – крушения корабля не избежать.

– Не помню, чтобы просил тебя о таком. Если не оправдал твои ожидания – найди кого-то другого, не держу, – когда внешний вид был полностью восстановлен, а все элементы повседневного костюма одеты, оставалось лишь мирно попрощаться с женой и покинуть дом. Однако, сегодня всё было иначе. – Не возвращайся больше. – Что? – переспросил он, будто не доверяя своим ушам, либо отрицая действительность, ведь слышать это от Сакуры немыслимо. – Не возвращайся ко мне. Не хочу тебя видеть, Саске. Я устала от подобной жизни. Закрывая глаза, проваливаясь в бездонную чёрную бездну боли, внезапно заложило уши. Обоняние не воспринимало приятный аромат цветов на тумбе. Отчего-то, напротив, хотелось вырвать. Лгать любимому она не привыкла, подобное чувство выворачивает наизнанку. Ещё несколько минут назад, они в унисон наслаждались приливом горячего испепеляющего вожделения. Жаль, что в конечном итоге всё дошло до последней стадии – абсолютное разочарование в собственной жизни. Сакура страдала. От отношений, от судьбы, бремени разлуки и ответственности за дочь. В одиночестве, было трудно растить столь амбициозную, твёрдо-характерную малышку. Трудно выносить тоску, жить в неведении и равнодушии, отстраненности.

Она стала жертвой своих собственных желаний. Ей так и не удалось разобрать почерк каждого из своих сценариев судьбы. Под гнетом сомнений, тревог, установок, страхов – она распадалась между фантазиями и бессмыслием.

Саске – действительно её правильный выбор? – Хорошо. Пока у Сарады есть ты – мне не о чем переживать, – коротко ответил он. Его слова – электрический разряд. Он безжалостно обжигает раны. Не думая о последствиях, оставленных после захлопнутой входной двери. Щёлк. Ненавистный звук замка… – Какой же ты пофигистический козёл, Учиха Саске! – выругалась она громко, напрягая голосовые связки и подрываясь с кровати. Скомканная белоснежная простынь мигом оказалась на полу. Сакура стащила наволочки с подушек, выбросила в мусорное ведро те самые пионы, распылила в комнате слишком сладкий парфюм и сорвала нежные занавески. Спустя миг, с ножницами в руках, она безжалостно резала свои отросшие длинные розовые косы, которые так любил младший Учиха. Это стало его фетишем – накручивать их на свою ладонь во время минета; оттягивать голову от слишком затянутого поцелуя; убирать запутанную копну волос с обнаженной натянутой спины, будучи сзади. – Изображать верную, выгодную терпилу, в то время, как ему это нафиг не нужно? – локоны падали на пол, осыпая кафель тонким розовым покровом. – К черту! Я так и не смогла заслужить твоё драгоценное внимание, – на лице появилась кривая улыбка. Эмоции давно вышли из-под контроля, поддаваясь истерике. – Он никого не сможет полюбить больше, чем свою работу, себя и собственную свободу. Приобретенное в следствии нервного срыва и вспышки гнева, кривое каре – оголило её плечи, изящно подчеркивало тонкую шею, акцентируя внимание на ключицах, подбородке, скулах и нежной глянцевой коже. Глядя на себя в зеркало, на свои искусанные губы, поникший взгляд, мокрые глаза – Сакура чувствовала жалость. – Выглядишь ничтожно, подруга. Ты отдавала всю себя, без остатка. Посвятила ему свою жизнь: прошлое, будущее и настоящее… – тонкая дорожка очередной сорвавшейся с ресницы слезы, покатилась по шее вниз. – Я так сильно люблю тебя. Что же мне делать? Чреду её монолога прервал звонок в дверь. Кажется, Сарада вернулась с вечерних тренировок. Нужно взять себя в руки, ради дочки. Сакура быстро стряхнула с себя остатки отрезанных волос, накидывая на обнаженное тело тёплый махровый халат, цвета хаки. Когда замочная скважина издала звук, а дверь слегка приоткрылась, её удивлению не было предела, заметив на пороге его – Итачи Учиху.