Медведь и грифон

      Эрланд горячо дышал под тяжёлым весом Арнагада, постоянно пытаясь сдержаться и соблюсти сдержанность, присущую ведьмакам.       — Что твоя добродетель говорит о мужеложстве? — лукаво и с явным удовольствием в голосе шепчет ведьмак школы медведя.       Эрланд заткнул его поцелуем, ощущая страсть и негу во всём теле. Поцелуй грубый, колючий, но умелый и возбуждающий. Ощущая член Арнагада в себе и находясь в его крепких объятиях, ведьмак школы грифона не в силах скрыть предоргазменных волн удовольствия в теле.       Лаская Эрланда, борющегося с эмоциями, Арнагад посмеивался. Кто знал, что всё начнётся с легкого соприкосновения их пальцев. Ведьмаки сидели на привале после случайной встречи в таверне недалеко отсюда. Поначалу Арнагад даже не понял, что произошло. Он только увидел, как Эрланд насупился. Наверняка думал про себя: «Я кувшинка на водной глади, я непоколебим, словно горные вершины Амелл».       Арнагад засмеялся, когда увидел его важную рожу, поэтому незамедлительно стал действовать. Грубыми губами он коснулся щетинистой щеки Эрланда.       — Что ты делаешь?! — отстранился ведьмак школы грифона.       — Делаю с тобой то, чего наверняка не делала ни одна продажная девка. Ты ведь такой благородный и возвышенный, куда тебе до шлюх, — открыто усмехнулся мужчина.       Эрланд отвернулся, хотя сердце колотилось, как ненормальное. Он был прав. Его действительно одолевали внутренние демоны, о которых распространяться не хотелось вообще. Да и что понимает этот грубый амбал? Арнагад известен своей любовью к независимости и одиночеству, мол, каждый за себя. Так чего он ко мне пристал?       — Захотел и пристал, — словно прочитал его мысли мужчина и оскалился.       Арнагад был действительно большим и сильным. Эрланд не раз смотрел ему в спину и невольно подмечал, что хотелось бы оставить на его коже несколько царапин. Вцепиться в могучие плечи. Обвить ногами необъятный пояс. Выдохнуть стон в губы и забыться.       Но кто он такой, чтобы поступиться собственными принципами? Какой прок от морали и догматов, если тебе на них плевать?       А вот Арнагад думал иначе. Совсем иначе. Поэтому, как только увидел строптивого и хмурого ведьмачка, который что-то там лепечет про нормы поведения, дружбу, мир и прочее, сразу захотел почувствовать его изнутри.       Эрланд, оказывается, был анальным девственником. Немудрено, учитывая его вид. Кто-нибудь, разубедите меня в моих заблуждениях! Я такой хмурый и независимый настолько, что не лягу в постель ни с кем, кроме собственной персоны!       — Ты насмехаешься надо мной? — хмуро поинтересовался Эрланд, видя ухмылку на губах Арнагада и его ироничный взгляд, когда ведьмак школы грифона всё же спускает с губ слабый и едва слышный стон.       Мужчина приблизился к уху своего любовника, оттянул зубами мочку, пока тот не задрожал, после чего выдохнул при сильном движении бёдрами:       — Да.       Эрланд осуждающе посмотрел на ведьмака, ладонью накрыл его лицо и попытался оттолкнуть, но Арнагад лишь рассмеялся, перевернулся на спину вместе с любовником и заставил того оседлать себя.       — Так даже лучше, — прищурился мужчина, сверкнув глазами, и взял большой палец руки Эрланда в рот, чтобы прикусить и пошло облизать.       — Извращенец, — зарделся его любовник, после чего эротично рыкнул, когда Арнагад толкнулся особенно сильно.       Приятно видеть то, как рушатся чужие постулаты. Давай, поддайся искушению, согреши, оступись, и тогда я с радостью посмотрю на то, как ты падаешь.       Ко мне в руки.       Не то чтобы я сильно претендовал на роль искусителя, но так заводит, когда очередной «святоша» лишается своего драгоценного нимба и становится, ну, как бы это сказать, «нормальным». В моём понимании каждому необходима толика критического ума.       А не кретинского.       Впрочем, я не считаю Эрланда кретином.       Просто его никто не трахал так, как я.       Арнагад кладёт руку на возбуждённый и влажный от смазки член Эрланда и начинает мастурбировать ему. Ведьмак откидывается чуть назад, раздвигает ноги и насаживается на мужчину, открывая умопомрачительный вид. Тот выдыхает, слегка выгибаясь в спине, — взаимное искушение, вот чего не предвидел ведьмак школы медведя.       — Чёрт, чёрт, чё… — Эрланд содрогается и кончает на живот любовника, склоняясь над его лицом, и они оба забываются в горячем поцелуе.       Арнагад доволен собой. Он довёл до оргазма ведьмака, который, возможно, даже не самоудовлетворяется. Ходит в бордель, как на плаху, когда становится невмоготу или силы на сублимацию заканчиваются. До чего же это жалкая позиция.       Каждый сам за себя, малыш. Так устроен мир. Глупо полагаться на правила, которые заранее обрекают на провал. А следование кодексам чести и прочей лабуде лишь делает тебя слабее.       Беспринципность — это уверенность охотника, наведённой мушки и застреленной дичи. Он не думает, этично это или нет. Охотник видит цель — и идёт к цели. И плевать, что, возможно, матушка-природа этого не одобряет. Вижу цель — иду к цели.       Тебе я так не скажу. Тебе я прошепчу, приобняв сзади, что ты очень вкусный. Я готов тебя дегустировать ночи напролёт, но судьба такова, что ведьмаки парочками не ходят. И плевать на чувства. Но мы встретимся снова, я тебе обещаю.       И я снова положу твои ноги себе на плечи, снова согрею дыханием чувствительную шею и отымею до звёздочек в глазах.       Эрланд уткнулся носом в подстеленную шубу и закрыл глаза, восстанавливая дыхание.       Ты наверняка пропадёшь так же внезапно, как и появился. Для тебя секс — явно привычная вещь, которую так просто достать. Да что ты понимаешь вообще. Ты притягиваешь к себе, огромный и горячий. Я хочу ощущать это всегда. Но как я тебе об этом скажу? Среди мужчин не принято наматывать сопли на кулак, а это именно так ты бы и назвал.       Уходи, пока я не влюбился в тебя.       Уходи, пока моё сердце цело.       Арнагад прижимается и медленно целует плечи и лопатки Эрланда.       Сколько ещё продлится близость? Когда начинать отчаиваться?       Прямо сейчас, малыми дозами, пока не захлестнул ураган.