Курилка — на четвёртый этаж и направо.

Чжунли в целом был очень даже доволен своей жизнью. Да, отца вроде как нет и ещё местами вредная сестра, но в остальном всё было в крайней степени прекрасно. Он хорошо учился, весело отдыхал, общался с приятными (хоть иногда и раздражающими) людьми. А ещё уже обеспечил себе поступление на бюджетное место в университете победой на олимпиаде. Так что можно было расслабиться, выдохнуть и получать от жизни удовольствие. Вот только… А ты гей или би? Чжунли замирает, испуганно смотря в свой телефон. Чего-чего? Перечитывает, перепроверяет сообщение, которое буквально минуту назад пришло ему от какой-то девочки, что, вроде как, училась в классе седьмом, нервно хмурясь, так что Венти, до этого мирно листавший новостную ленту в Инстаграмме, поднимает голову, переползая грудью Мораксу на колени, чтоб заглянуть через плечо в экран, по которому тот тревожно барабанил пальцами.

Что за вопросы? Во-первых, некультурно Во-вторых, ни то и ни то.

Венти на такое только тихо посмеивается себе под нос, для иронии находя ладонь Чжунли, чтоб переплести пальцы. Тот, даже не отрывая взгляда от своего телефона, с охотой перехватывает чужую руку, перебирая тонкие фаланги Барбатоса. В комнате просто пахнет натуральностью. Так вся школа знает, что ты с Венти встречаешься. Так би или гей? И в такие секунды всё довольство жизнью словно растворялось по щелчку пальцев. Смотрит на экран неотрывно, широко распахнув глаза и едва ли не переставая дышать. Где они облажались? Как кто-то мог узнать? ― Спокойно, дыши глубоко, ― Венти, конечно, не врач, но работать лёгкими нужно, а то так и откинуться недалеко. Хотя, судя по выражению лица Моракса, откинуться для него сейчас ― лучший вариант. Хотя, наверное, неплохим ещё было бы переместиться назад во времени и не позволить родителям встретиться, но это слишком сложно и грозит временными катаклизмами. ― Так, дай-ка сюда телефон. Венти выхватывает его из чужих рук, ободряюще хлопая по коленке до смертельной бледности распереживавшегося парня, что всё так же тупил в одну точку, выглядя, конечно, весьма комично, но вызывая вместе с тем жалость.

Откуда инфа?

Наверное, сам Моракс так не написал бы, но сейчас как-то не особо важно. Венти занимается операцией по спасению своего парня и его фальшивой натуральности. Если пруфов нет, то можно перестать волноваться, просто у кого-то там фантазия разыгралась (или сработала логика и наблюдательность). Так на камерах было видно, что вы с ним целовались Учителя ещё обсуждали Так гей или би? ― Венти… ― этот тон не предвещал ничего хорошего. То есть прямо вообще ничего. Всего одно слово, а с языка агрессии Чжунли переводилось как «покупай себе место на кладбище». И не сказать, что Барбатос был тут виноват: целовались-то они оба. Но, наверное, пытаться сопротивляться не стоит. Поэтому с благородным смирением заваливается на спину, стараясь не хохотать, когда Моракс нависает сверху, достаточно страстно придушивая Венти подушкой, не то чтобы со всей серьёзностью, нет, просто выплёскивая злость, навеянную накатившей паникой. Хотя, если он убьёт кого-то, все точно забудут про всю эту историю с «гей или би». Да и Венти не особо сопротивляется… Боже, о чём он думает? Ещё парочку раз, чисто для профилактики и внутреннего спокойствия, ударяет Барбатоса этой же подушкой, а потом садится обратно, отводя глаза к окну. А вот и выход. Хотя, решат, что это всё из-за экзаменов, по телеку ещё покажут. Плюс, мама загрустит. Отмена. ― Ну, всё не так плохо? ― поддержка звучала бы в разы убедительнее, если бы Венти добавил хотя бы чуть-чуть уверенности в тон. Но о какой уверенности может идти речь, если его только что чуть не избили (хотя он и нашёл в этом что-то… горячее). ― Ты на гетеро всегда не особо тянул, если честно. ― Венти, не копай себе же могилу, ― он выкопал её, когда осознал, что находит этот агрессивный светофор чертовски привлекательным. И вообще у Чжунли сорок четвертый размер ноги, а по всяким таблицам (которые, разумеется, были неправдой, однако Венти такое не останавливает) это соответствует нихуя себе такому агрегату. Щас бы, будучи девственником, выбирать себе парня по члену, но Барбатоса это смешило. Так что он был готов терпеть все нападки. ― Это ты, если что, виноват. ― Я понял, ― хмыкает себе под нос, садясь рядом с Чжунли. ― И я злюсь на тебя, ― за что злится, тут даже Конфуций (других умных людей Венти не смог вспомнить) не смог бы понять. Типа, за то что Чжунли гей (простите, ещё не определился точно)? Так разве Венти виноват, что слишком невероятно красив и от него даже парни без ума? Как тяжела жизнь такой иконы. ― Это я тоже понял, ― взбитая подушка за спиной и разлохмаченные волосы весьма неплохо напоминали. Чжунли страдальчески вздыхает, кажется, ещё немного и просто заплачет от безысходности, и утыкается лбом в худое плечо Венти, вдыхая резкий запах дешёвого порошка, которым Барбатос стирал все свои вещи без всякого разбора. Ну что за день: Аякс стебёт, что они влюблённые голубки, что забыли про всех, теперь ещё это. Хотя бы один спокойный день, он так много просит? ― Мама дружит со всеми учителями, ― произносит, словно смертный приговор свой зачитывает и ещё разок вздыхает, когда Венти приобнимает его одной рукой, второй тормоша собранные в хвост волосы. ― Вот что ты ко мне полез сегодня? ― Ну прости, ― может, виноватым себя Барбатос не чувствует, да и в глубине души сейчас как-то даже немного радуется ― если все узнают, то не придётся ждать вечера, чтобы целоваться со своим парнем. Вот только Чжунли его восторгов явно не разделяет, так что он готов состроить из себя сочувствующего и виноватого советчика. ― Может, не расскажут? ― Расскажут, ― качает головой, закидывая одну ногу на колени Венти, чтоб повернуться к нему и удобнее уткнуться в плечо. ― Нет больших сплетников, чем наши учителя. ― И какой план? ― Венти стягивает с тёмных волос Чжунли резинку, прокручивая её в пальцах. Что-то и на него стресс распространился. ― Самоубийство не рассматривается, если что. ― А жаль, ― вздыхает и разгибается, когда телефон в кармане вибрирует. Венти даже жаль Чжунли немного. Хотя, его отец тоже не в курсе об отношениях своего сына. Да он даже о состоянии здоровья интересовался последний раз неделю назад. Зато никакого стресса, красота. ― Мама пишет, ― произносит это с таким трауром, что у Венти даже косички как-то начинают напоминать петли на виселице. ― Хочет со мной о чём-то поговорить. ― Так, спроси, сможете ли вы обсудить это по телефону, ― он всё же в советчики заделался, так что нужно оказывать посильную помощь. Потому что, судя по выражению лица Чжунли, сам он не справляется. ― Ты замертво упадёшь, если сейчас домой поедешь. ― Я уже на полпути к гробу, одна нога в нём, ― и это он даже не шутит. Его мать хоть и была женщиной доброй, но немного деспотичной педанткой (что Чжунли перенял от неё не в малой степени). В некоторых моментах. Конечно, с отцом не сравнится, но детей она всё так же строила, особенно старшего. И вот такие новости вряд ли могли её обрадовать. Да, отец бы кинул не банкой, а целым холодильником, и тут поймать у Чжунли бы не получилось.

Мам, я занят, можем по телефону?

Притвориться дурачком сейчас, наверное, лучший вариант. А что ещё? Явиться с повинной и покорно признаться? А если она про что-то другое собирается поговорить? То выйдет слишком неловко. Так что лучше пока делать вид, что всё как обычно и Чжунли ничего не понимает. Ты у Венти? Пиздец. Раньше Моракс как-то не понимал значение этого слова. А сейчас понял во всей красе. Пиздец, пиздец и ещё раз пиздец! Хотя бы потому что мама не прислала пока ни одного ужасно кринжового смайлика и поставила все знаки препинания в каждом сообщении. ― Я заказываю службу в церкви по тебе, ― Венти шутит, но как-то нервно. Вот только этого ему сейчас не хватало: нервного срыва у его парня. Только ведь начали разбираться с внутренней гомофобией, не особо хочется столкнуться с внешней. Тем более от кого-то близкого. ― Правду пиши, так лучше будет. Чжунли считает себя достаточно смелым. Ну, не отважным, конечно, но и не особо трусливым. Но вот это… тут руки трясутся так, что печатать сложно. Успокаивает только Венти, что почти целиком перелёг на Моракса, навалившись всем телом, чтобы читать сообщения и немного гладить по плечам. Отвлекало от тревожных мыслей. Если от них вообще хоть что-то могло отвлечь.

Да, мы делали задание по географии, там проекты были. Я уже собирался домой.

Конечно, никаких проектов не было. Да и делать географию…? Может, Чжунли и отличник, но не конченный же. Но выглядит как неплохое оправдание, да и правдоподобно вроде. Надо почву прощупать, чтоб понять, стоит ли сразу прикрывать голову, как он зайдёт в квартиру, или же готовиться собирать вещи и начинать самостоятельную жизнь. Ладно, ему ведь скоро восемнадцать, вон, Венти, кажется, предлагал сожительство. Время серьёзно задуматься об этом. Можешь не идти. Что он там думал про окно? Даже прыгать не придётся, он прям тут сейчас умрёт, потому что есть чувство, что сердце встало. Кажется, примерно здесь жизнь и окончится. Ладно, было не так уж и плохо. Особенно последние года два. Надо бы написать Тао, что он её всё же любит и что его комната переходит ей в наследство. Хотя, сама заберёт, ещё и шмотки его прихватит. Главное, чтоб не испортила его любимую толстовку. А какая разница? В гробу уже всё равно будет. Оставайся у Венти сегодня. Завтра поговорим. Спокойной ночи. Длинные ноготочки с идеальным нюдовым маникюром стучат по клавиатуре, отправляя последнее сообщение, пока на губах женщины расплывается улыбка. Материнское сердце сейчас просто взорвётся: вот вчера она только смотрела, как её сын учится ходить, а сегодня отпускает его на ночёвку к мальчику. В честь такого можно и вина выпить. Совсем уже взрослый. Интересно, она не сильно явно намекнула, что узнала, что там за отношения с Венти? Ладно, Чжунли умный мальчик, поймёт, что она просто не хочет мешать им. Чжунли и правда умный мальчик, но он не понял. Так что теперь Венти пришлось экстренно осваивать профессию психолога. Хоть прямо сейчас на горячую линию. ― Так, не разводим панику, она пожелала нам спокойной ночи, ― пихает в бок Чжунли, что уже три минуты просто смотрит в потолок, начиная тоже немного паниковать от всей этой ситуации. Венти просто эмпат, ему слишком легко передаётся чужое настроение. ― С точкой в конце, ― самым печальным тоном из всех дополняет Чжунли. Кажется, он себя уже похоронил. Даже через окно не получится: они на третьем этаже, разве что ногу себе сломает. ― Венти, мне пиздец. ― Ну почему сразу пиздец-то? ― пессимизм он не одобряет всей душой, тем более такой максималистский и всепоглощающий. Она ведь не сказала: «собирай свои вещи и проваливай». Надо как-то от этого плясать. ― Вы ещё даже не поговорили. Может, ей обдумать надо! ― Ага, обдумать, ― с раздражением смотрит Венти в глаза, сгибая одну ногу. Ну вот зачем он на всё это согласился? Почему нельзя было просто мирно отказаться и жить свою обычную жизнь без отношений? И почему не существует машины времени. ― Обдумать, как бы выписать меня из завещания и доли на квартиру. О, или обдумать, как отправить меня к отцу, потому что… Договорить он не успевает. Венти, с поразительной скоростью (он так даже от гопников не бегал) перекидывает через Чжунли одну ногу, усаживаясь тому на живот, и наклоняется вперёд, оперевшись рукой о матрас, чтобы, весьма ощутимо укусив за губу, поцеловать не успевшего ещё отреагировать Чжунли. Тот мычит немного, фыркая от негодования, но отодвинуться не может, просто потому что сам лежит на спине. Выдохнуть получается, только когда Венти отстраняется, с прищуром изучая лицо Моракса ― Венти, у меня там как бы в жизни… ― и снова перебивает его, в этот раз куда настойчивее кусаясь и пальцами свободной руки сжимая ворот футболки Чжунли. ― Венти, не до этого вообще! ― Два варианта, мой хороший, ― сверкает глазами, стараясь выдержать ужасно суровый взгляд Моракса. Нужно сохранять уверенность, а то весь его блестящий план успокоения провалится. ― Первый: твоя мама уже в курсе про наши отношения. Второй: она не знает о них. И знаешь, что у них общего? ― Что это полный пиздец, который разрушит… ― Венти снова целует Чжунли, перебивая его на полуслове. Рука поднимается от ворота футболки до щеки, которую Барбатос поглаживает пальцами, даже чуть зарываясь в волосы. ― Ты дашь мне хоть раз договорить? ― Нет, потому что ты говоришь всякую тупую хрень, а не действительно важные вещи, ― Чжунли уже собирается возразить, рассыпавшись парочкой (а может и больше) различного рода оскорблений, но вовремя вспоминает, что произнести больше двух слов ему не дадут, так что просто с вызовом смотрит на Венти, ожидая какое-то логическое окончание его мысли. ― Что действительно важно? То что ты, мой хороший, сегодня ночуешь у своего парня. Как-то душно немного. Или не немного. Или Чжунли покраснел. Но он не собирается этого признавать. Даже под страхом смерти, даже под дулом пистолета. Так что просто лежит и хлопает глазами, растеряно и удивлённо смотря на нависнувшего над ним Венти. Это типа… ну… Нет, фу, он даже думать о таких вещах не собирается. Отвратительно-то как! ― Знаешь, что это значит? ― Чжунли отчего-то и правда немного забыл, почему только что разводил панику. Как тут не забудешь, когда мозг, судорожно скрипя шестеренками так, что даже на улице наверное слышно, пытается как-то успокоить внезапный всплеск гормонов и как-то выкрутиться из ужасно неловкой ситуации. Венти тем временем склоняется ближе, так что почти что в губы говорит Мораксу. ― Тащи с кухни мой комп, у нас ночной марафон по моим любимым сериалам Дисней. А ещё я заплету тебе косичку, и даже не смей отбиваться, понял? Коротко чмокает Чжунли, мило улыбаясь своей самой ангельской улыбкой, быстро слезая с парня и просто садясь на кровать. Моракс на такое реагирует весьма странно: где-то секунд десять всё так же смотрит в потолок (хоть пульс щупай, а то кажется, что помер), потом моргает быстро-быстро, а потом подскакивает на ноги, кивнув на просьбу Венти и торопливо уходя на кухню. Барбатос только вздыхает, пряча лицо в ладони. Вот и вся его смелость? Типа, и настроение подходящее и даже ночёвка, считай, оформлена, а он в очередной раз съехал с отличной возможности, ну… того самого. И его девственность тут совсем не при делах! Просто… благополучию семейного счастья Чжунли угрожают, тут не до секса. Вздрагивает от слова, что произнёс разве что в своей голове. Да, дело абсолютно точно в Чжунли, Венти бесстрашный и решительный. Это не он съехал, это просто такая шутка была, и вообще он планировал что-то милое на первую ночёвку. Ой, да перед кем он оправдывается? ― Предсказание, ― забирает из рук вернувшегося Моракса компьютер, краем глаза подмечая, что парень садится немного поодаль и опасливо косится на Венти, ― ты не смотрел «Джесси» и даже не в курсе, насколько это шедевр, да? Чжунли на такое закатывает глаза (потому что признавать, что он и правда не смотрел что-то, не хочется) и всё же подсаживается ближе, с ногами забираясь на кровать. Да, просто спокойная ночёвка. Венти перебирается парню за спину, позволяя тому улечься головой ему на живот. Поразительно, Моракс за последние пару дней стал до ужаса тактильным. Может, там каминг-ауты сработали? Чёрт его знает. В любом случае, не так важно. Теперь у него есть карт-бланш на прикосновения, и он собирается пользоваться им на все сто процентов: разбирает по прядкам тёмные волосы, плетёт там что-то из них, внезапно иногда целует куда-то в щёку или висок. Ему просто нравится это делать. И Чжунли тоже нравится, наверное, ещё с восьмого класса. Даже несмотря на то что тот спит, немного повернув голову и съехав по Венти в более горизонтальное положение, а не наслаждается их совместной милой ночёвкой. Барбатос заводит будильник на полчаса раньше чем обычно (а то ведь в душ обоим нужно будет) и одним метким броском своего плюшевого дракона в выключатель погружает комнату в загадочную темноту, нарушаемую разве что уличными фонарями и всё ещё болтающим экраном ноутбука. ― Эй, Чжунли, ― тихо зовёт, пока вылезает из-под парня, чтобы улечься к нему лицом, внимательно разглядывая удивительно спокойное лицо. Скучному Чжунли наверняка снится что-то такое же скучное. Ответа нет. ― Короче, если тебя попёрли из дома, то ты будешь жить у меня, ок? ― Ага, ― он явно вопрос не слышал, может, вообще сам с собой общается. Но Венти веселит такой его ответ, который Моракс тихо мямлит себе под нос, переворачиваясь спиной к Барбатосу, видимо, чтобы отдалиться от источника шума. ― Эй, куда? ― хихикает, подползая к уже успевшему найти край одеяла и укрыться Чжунли, перекидывает через него руку и просовывая вторую под подушку. Тепло. Сильно плохо будет сказать, что он рад проблемам Чжунли?