Pray

      Пламя охватывало всё вокруг, горели деревянные коробки, пахло гарью. Она больно обжигала глотку и лёгкие, заставляя чуть ли не выкашливать их наружу. Металлические нотки крови ничто, по сравнению с той картиной, которая предстала перед глазами — труп с перекошенной гримасой отчаянья. Руки вывернуты под неестественным углом, коленные чашечки разбиты в говно. Кости торчат из ещё тёплой, почти живой плоти, под ней расплывается алая лужа. Некогда волосы салатового цвета слиплись, на них сохла кровь, отдаваясь противным ароматом металла. Синие глаза будто стеклянные, изо рта текут алые ручьи. Вся кожа истерзана, тут в буквальном смысле нет живого места. Из грудной клетки тоже торчат кости, рёбра будто пополам сломаны и на них нанизаны мышцы, как шашлык на шампуры. И лишь пламя освещало пространство вокруг, разрезая тьму, окутавшую весь Заун — Нижний город.             Крик вырывается сам по себе, но от этого не становится легче. Яд горя по венам течёт быстрее, когда падает головой на целую часть груди, сгребая мёртвое тело в охапку. Прижимает к себе аккуратно, боясь сломать ещё больше. Хотя, там уже всё сломано, что аж торчит наружу. Белая футболка с коротким фиолетовым пиджаком марается в крови, бриджи вовсе не защитили колени от гравия. Он весь в грязи, а состояние такое, будто спустился на дно сельского туалета. Кричать нет сил, всё истратил на предыдущий, в груди медленно образовался ком. Дышать, главное дышать, но лёгкие и трахея будто не слушаются. Каждый рваный вдох и выдох даётся очень трудно, глотает нужный кислород через силу. Не мог поверить, что эти реальность, что наставника просто нет и не будет больше. Не будет больше прежней жизни, слезы крупными каплями стекают по щекам. Кожу жжёт от соли, с этим ничего нельзя поделать.      

Тело содрогается от горя, В голове абсолютная пустота! Откуда столько боли? Скажи, почему я?!

      — Нет… Нет, т-такого не долж-жно было произойти! — рычит сквозь зубы, захлёбываясь в собственных слезах. Выглядит жалко, помощи ждать неоткуда. Вся надежда на ребят была… была, пока взрыв не убил обоих, придавив к земле обломками стен и крыши. Желудочный сок внутри бурлил вместе с кровью, принося ещё больше режущих ощущений. Янтарные глаза глядели на труп, лицо перекосило от отвращения и сожаления. Никогда ещё так не плакал, как сейчас, словно потерял что-то важное. Но ведь наставник действительно был важен, мужчина почти заменил отца. Рука аккуратно стёрла алые ручейки, горячий лоб коснулся мертвенно-холодного. Дрожь по телу снова прошлась, неся за собой новую порцию гнева и злости. Хотелось встать и пойти навалять тем, кто посмел убить самого родного человека.      

Почему мне досталась такая участь? Я же старался быть покорным! «Да кому это нужно?!» — кричу сам себе…

      Сзади слышит знакомые шаги, но не может поднять головы. Она будто свинцом налилась, стала намного тяжелее. Дал слабину, не смог сдержать обещание. Просто, банальное обещание, теперь же, пожалел об этом. Чей-то звонкий голос звучит за спиной, только тогда позволяет себе поднять голову и обернуться. Застывает на миг, смотрит испуганно и зло.             — Я сделал это, Пик! Ты видел, ви- — виновник, как считал старший, замолкает. Зрачки в голубых глазах расширяются, тонкие ладони тянутся ко рту. Закрывает и издаёт истошный крик, отходя назад. Кажется, будто младший только сейчас понял, что натворил. — Я-я, не хот-тел! Не хотел! Не хотел!             — Так это ты?.. — тихо проговорил Пик, бережно опуская тело наставника. Встав с асфальта, сжимает ладони в кулаки. Злость хочет наружу, она ищет выход и просто так не отстанет. В голосе мальчишки слышны истеричные нотки, из красивых глаз текут слезы. Он отходит назад, натыкаясь на стену из коробок. Бежать некуда, придётся сознаваться. Рядом с лицом пролетает кулак, пробивающий деревянный ящик. Вторая грубо берет за щёки, сжимая в крепкой хватке. Следующие слова звучат грубо и громко, почти рычаще. Словно доносятся из горла. — Зачем ты это сделал?!             — Я хотел помочь! Вы же могли там умер-             — Из-за тебя погибли Феликс и Вару! Из-за тебя, собой пожертвовал Джокер! Сколько раз было сказано, сидеть на месте?!             — Я просто хотел пом- — пощёчина отрезвила мямлющего мальчишку, он тут же замолчал. Испуганно подняв взгляд, голубоглазый рвано выдохнул. Его резко схватили за волосы, чуть не распуская бирюзовую косичку. Рубашка, джинсы и ботинки, всё было в грязи и собственной крови. Он глядел на старшего, ощущая холод собравшийся в груди. Страх липкой пеленой осел на сердце, захватывая желудок и мозг. Лицо Пика было неприлично близко, горячее дыхание обжигало кожу с мелкими ранами. А ведь и он успел получить парочку раз по лицу, перекошенная переносице нисколько не напрягала фиолетоволосого на данный момент.      

Сердце всё медленней бьётся, Чувства уступают дорогу гневу. Я уже давно болен, Не пытайтесь спасти меня!

      — Правильно говорил Вару! Ты жалок, Зонтик! Ничего толком не умеешь! Даже тут, умудрился облажаться и убить всех, кто был нам дорог! — крикнул парень, выпуская волосы голубоглазого. Тот ударился головой об ящик, шипя от боли и обиды. Где-то на задворках кричал здравый ум, мол «ты не должен давать себя в обиду!». Но другая часть твердила «он тебя не стоит!». И ведь правда, печаль и злость взяли своё, уступая место холодной ярости. Она шла из глубин души, поднимаясь по трахее и задерживаясь в горле грозным рыком. Но он желание показать, где раки зимуют отпало, когда янтароглазый прошёл мимо него. Точнее, он не просто прошёл, а достаточно сильно хромал, пытаясь опереться о стену узкого переулка.             — Нет, постой! Пожалуйста, вернись! Пик! Пик! — не слышал, затолкал звонкий голос по самую задницу. Не хотел чтобы, новый приступ злости вылился на мальчика, не хотел, чтобы и самому стало ещё хуже. Закрыв глаза, парень удалялся всё дальше и дальше, совсем перестав слышать истошные крики того, кто стал ему единственным и родным человеком.             А между тем, Зонтик бился в истерике, срывая голос до хрипоты. Так паршиво ещё никогда не было, словно на него вылили ведро дерьма, предварительно добавив туда тонну презрения. Он бессильно стукнул кулаком об асфальт, чувствуя отрезвляющую боль. Похоже, она теперь будет с ним всегда, преследуя по следам. Куда бы он не пошёл, с кем бы не повстречался — проявиться в самый ненужный момент. Опустившись на колени, упёрся ладонями в асфальт. Слезы текли из глаз, жгли и сжигали остатки нервов. Силы, которые были у него, собрались комком в горле, вырываясь громким криком отчаянья. Эхо отскочило от ящиков и стен переулка, дым от пламени улетал вверх. И без того чёрное небо заволокло ещё больше, застилая собой звёзды точечки.      

Когда не осталось сочувствия, Я не жалел никого. Вкус крови на чужих губах слаще, Словно пью дорогое вино…

†‡†

      Бирюзовая коса ниже плеча, она почти волочиться по грязному полу. Вместо всяких резинок, гильзы из-под крупнокалиберных пуль. Лишь на конце подхвачена лентой, создавая смешной кончик. Чёрная майка обтягивает худое тело, а полосатые штаны сидят на бёдрах. Ботинки своими шагами отзываются глухим эхом по тайному логову, сам же парень что-то мычит себе под нос. В голове ворох мыслей, но они текут не хаотично, совершенно спокойно, почти не цепляясь за коряги воспоминания. Подходит к дивану и падает на него, приобнимая забальзамированный труп Вару.             — Знаешь, мне кажется, я видел Пика! Да, точно видел! — крикнул парень, его голубые глаза в неоновом свете отливали фиолетовыми бликами. Мумия ничего не могла ответить, этого и не нужно. Привычка разговаривать с самим собой настолько стала нормой, что этому не удивлялся даже его приёмный отец. Кинув взгляд вверх, бирюзоволосый криво улыбнулся. Голова Феликса в очках сварщика, на лице ломаная улыбка, глаза в глазницах отсутствуют. Закинув ноги на журнальный столик, он снова смотрит на мумию. «Вару» молчит, но сумасшедшему кажется, будто губы у него шевелятся. Даже какие-то фразы проскакивают, хотя, это лишь больная фантазия контрабандиста.      

Я слетел с катушек, Здравый ум от меня ушёл! Я не жалею об этом, мне уже всё равно!

      — Всё такой же серьёзный. Пф, вовсе не меняется!             «А ты уверен, что именно его видел?» — слышит голос друга в голове, голубые льдинки заискрились опасными огнями. Повернув голову к мумие, смотрит пристально, с каким-то маниакальным вниманием.             — Конечно! Я же помню, как он выглядит!             «Ну смотри, ты наверняка ошибся!» — эти слова взбесили парня, отчего он кинул труп на край пропеллера. Логово представляло из себя огромный заброшенный двигатель от дирижабля, который как раз таки оказался в Зауне совершенно случайно. Упав с громким гулом, мумия приоткрыла рот в ужасе, только голубоглазый не обратил на это внимание.      

Сердце отсутствует, как и душа! Внутри ничего нет. Как же это глупо, чтобы поверить мне!

      Взгляд пал на руку, он чуть поднял её вверх. Татуировка в виде облаков из китайских картин, они прекрасно сочетались с бирюзовой косой. Чёлка лежала на лице, прикрывая один глаз. Тихая ухмылка прозвучала громко, ибо кроме него, засохшей головы и мумии никого не было.             «Эй, Захар! Может быть, ты меня обратно на диван посадишь?»             — Пошёл ты в задницу, Ва-а-ару-у-у! — дразняще протянул контрабандист, лукаво улыбаясь. Правда, улыбка была больше похожа на оскал, такой хищный и… пугающий.      

Ты будешь ещё кричать, Чтобы я тебя пощадил! Пф, как же это глупо, Просить пощады у меня! Я скажу коротко и ясно, «Молись, пока есть время!». Твои глаза зальются слезами, И из горла раздастся крик. Ой, прости, тебе больно? Хотя, давай, дальше кричи!