Мнимая панацея

***

      Шицу знает это выражение лица, предельно задумчивое, сосредоточенное на чём-то одном, чём-то действительно важном. Мягкие, слабые лучики лунного света, прорывающиеся сквозь толстую ткань занавесок, осветят заполненную тишиной комнату, позволив Серой Ведьме полностью рассмотреть привычное лицо Императора Священной Британнской Империи. Она подойдёт ближе, наклонив голову так, чтобы свободное расстояние между ней и парнем составляло едва ли пять сантиметров, обведёт взглядом его лицо, останавливаясь на самых острых его чертах, начиная от причудливого подбородка, заканчивая аметистовыми, как драгоценные камни, глазами, в коих сокрыта грешная Сила Королей, а после, как ни в чём не бывало, спросит, не найдётся ли у того времени, чтобы купить ей пиццы, уже зная, как отреагирует и ответит ей её спутник. Ведьма, пришедшая из других эпох, знает людей от корки до корки, однако этот контрактник... правильней будет сказать её сообщник, не один раз заставлял призрака прошлого удивляться и даже принимать непосредственное участие в этой шахматной партии.       Лелушу, также известному как Кошмарный, иногда требовалась помощь, чтобы не уйти далеко-далеко в свои думы, забыв о банальных потребностях, таких как сон или еда. С этим прекрасно справлялась его сообщница, вечно капризная Ведьма, требующая его внимания. Он моргнёт, затем ещё раз, наконец, полностью опомнившись. Встанет с кровати, скинув с себя глупый белоснежный церемониальный наряд, обвешанный различными драгоценными камнями, бесполезно блестящими на лучах солнца, а после и вовсе, немного пошумев открытием двери, медленным шагом, отдавая характерным стуком каблуков, покинет комнату, погружая ту в ещё большую тишину, чем та, которая была изначально, рассекаемую лишь дыханием Ведьмы. Шицу знает, что он вернётся через несколько минут, неся в руках любимое лакомство, которое ему подадут на позолоченном, (или даже сделанном из настоящего золота?), подносе, а потому даже и не думает волноваться или что-то в этом роде. Волноваться — совсем не в стиле Ведьмы, чей возраст насчитывает не одно столетие.       Комната вновь погружается во мрак, — луна скрылась за тучами, — Шицу вздыхает. Подобных удобств, которые окружают её сейчас, действительно не хватало в повседневной жизни ранее. Не то, чтобы она действительно в них нуждалась, но приятный бонус на то и приятный. Ожидание утомляет, Серая Ведьма ворочается в кровати, свернувшись калачиком. Секунды тянулись долго и мучительно, а её сообщник так и не пришёл.       В комнате не было часов, они постоянно отвлекали Лелуша от важных раздумий, так же как и Шицу от её отдыха, потому точное время узнать было весьма проблематично. Серая Ведьма сделает очередной вздох, а после него следует тихое сопение. В комнате окончательно темнеет, когда луна скрывается за близлежащей горой. Через несколько минут Император, наконец, вернётся в свои покои, окинет тяжёлым взглядом простор помещения, после чего увидит спящую девушку, которая не любит, когда её будят. Он, поставив пиццу на прикроватную тумбочку, снова выкроит время на ночную работу. Человеческий сон будет чужд ему в эту тёмную ночь, как и во все прочие. Лишь капли дождя, под утро расскажут Лелушу, что наступил рассвет. А до его ушей дойдёт полусонный зевок, означающий, что пора идти на следующее совещание.

***

      Шицу не любит встречать кого-то в коридоре императорского дворца. Ей вообще не хотелось бы видеть кого-то, когда она идёт по только ей ведомым делам, которые, собственно, состояли из прожигания времени на кухне или в комнате, или на прогулке по двору. Слишком много "Или", но что поделать? Ведьма не любит, когда её отвлекают от достаточно увлекательного занятия, если опустить деталь абсолютной пустоты вокруг.       Лелуш же и вовсе почти не отдыхает. Ежедневные раздумья утомляли его, но он не решается оторваться от них хотя бы на полчаса. Столько планов, столько планов. Серая Ведьма не один раз предлагала отвлечься, упрекая парня, едва ли достигающего девятнадцатого дня рождения, тем, что его организм — не бессмертен, как её, а потому ему следует, наконец, отдохнуть. По-императорски грациозно махнув на это предложение рукой, будто Шицу предлагала что-то противное, неприятное Императору, он скажет, чтобы она больше следила за собой. Шицу хмурится, после вздыхает и снова падает спиной на кровать, раскинув руки в стороны.       Лелуш встанет из-за стола, сделав несколько движений из предложенной ему утренней зарядки, после чего пойдёт взять новую стопку документов. Однако, координация движений подведёт своего хозяина, и тот с глухим стуком упадёт на пол, ударившись коленями. Приложив ладонь к глазам, Император медленно помассирует брови. Медленно, но зрение восстановит свою чёткость, а парень поднимется на ноги, ловя беззвучный взгляд полный укора.       Лелуш извинится, будто бы искренне, пройдёт обратно до стола и наведёт на нём порядок. С характерным щелчком выключит настольную лампу, погружая комнату в родной мрак. Его организм снова истощён и требует отдыха. Не успеет его голова коснуться подушки, как девяносто девятый правитель Священной Британнской Империи погрузится в сон. Со стороны спящий Император разительно отличался от того, кого прозвали Кровавым, Кошмарным, тем, кто одним движением пальца убивает тысячи, пусть и несобственными руками, но они уже в крови.       Шицу мягко, всё ещё хмурясь, проведёт ладонью по волосам парня, после чего накроет его дорогостоящим одеялом. Сама же, беря в руки последний кусок остывшей пиццы, быстро покинет комнату. Уйдёт сквозь коридоры, минуя привычную охрану. Обойдя систему безопасности так, словно её проектировал ребёнок, она покинет дворец.       Луна снова станет спутником этой ночи...

***

      Наутро Император откроет глаза. Приведёт свой внешний вид в порядок и привычно прикажет отыскать беглянку. Да, она не уйдёт далеко. Просто пройдётся по ветвистым улицам столицы, огибая каждую достопримечательность. Просто закажет себе пиццу у лучших торговцев, найдёт магазин с одеждой и заставит всех плясать под её дудку, пока её не встретят представители Лелуша и не вернут во дворец.       Это было привычно и обыденно, Серая Ведьма никогда не видит смысла сидеть на месте. Даже не так, она не только не видит, но делает всё в точности противоположное. Лелуш подойдёт к ней, снова скажет, что она всё ещё необходима подле него, и цикл дня начнётся сначала.       Время целиком пропадёт для него до следующего окончания цикла. Декорации изменятся, актеры уйдут на второй план. Но Шицу всегда будет единственной, кто не уйдёт. Не предаст его на этом пути. Поразительно целительным свойством обладает её присутствие рядом. Ведьма ненавидит это, ей искренне жаль такого Лелуша, видящего в ней лекарство, Панацею.       Она смотрит на тощего парня, который стоит и не шевелится около зеркала. Скажет, что применить на себе Гиасс и попытаться отмыться от всех грехов не выйдет. Он ухмыльнётся, не отводя взгляда от собственных глаз. Глаз, в которых запечатан узор летящей птицы. Сказав, что уже потратил свою попытку, он обернётся.       Окинет взглядом помещение и, сказав, что ему нужно спать, упадёт лицом в бархатную кровать. Постель ныне фиолетовая, цвет правящей особы, цвет его Силы. Всё, что происходит вне этой комнаты — остаётся вне этой комнаты. Это покои Императора. Это его спасительная зона. Это его лечебница.       Издав очередной, несколько хриплый, вдох, а после и выдох, Лелуш перевернётся на бок, медленно приходя к мысли, как же он устал. Шицу хмурится опять. Дурак не понимает, дурак не слышит её слов. Дурак ставит себе шах.

***

      Дурак проиграл партию самому себе. В шахматах главное концентрация, обдумывание своих действий и чистая голова. Один парень всегда ходил за короля, ведя за собой остальных пешек. Один парень всегда побеждал других. Один дурак считал, что обманул весь мир, но оказался обманут сам. Может, Шицу когда-нибудь сможет сказать, что дурак был прав, и он победил, но это будет не сейчас. Совсем не скоро...