Чего надо от меня?

      План Обито сработал. Каким бы Итачи не был умным, он просчитался. Теперь-то Обито, рассказав ему всю правду про Итачи, прибрал Саске к своим рученкам. Он-то уж направит его пылкую ненависть в правильное русло… — Пойдем на берег моря, — заявил Саске. — Хочу сделать объявление для своей команды. Ну, и поплакать.       Обито выгнул бровь под маской, но согласился. Закат был красивый сегодня. Апельсиновое зарево пронзительно полыхало над морским зеркалом, со временем закат медленно тлет, забирая последнее тепло, даря бархатную прохладу. — Мы уничтожим Коноху, — объявил Саске, — я снесу эту тупую систему шиноби и восстановлю мир нового порядка. Никаких войн и напрасных смертей!       Он, вдоволь молча наплакавшись, шмыгнул носом. Он пафосно стоял на огромном валуне и смотрел в море. В небе пролетел орел. — Теперь мы будем называться «Така», — сделал еще одно объявление Саске, вдохновившись увиденным.       Обито закатил глаза. Сам он сидел, подогнув ногу, позади подростков, и в его попу впивались мелкие камешки. Саске устроил тут организацию внутри организации. Надо будет поговорить с ним на предмет того, что ему надо бы присоединиться к Акацуки. По пути в пещеру Саске выдал всё, что думает о Конохе и все планы относительно деревни. Обито приподнял бровь и многозначительно посмотрел на него. — Это можно устроить, но зачем? — Хочу отомстить за брата. Деревня виновата в его смерти!       Саске стукнул кулаком по стене пещеры; с потолка посыпалась пыль. Обито подумал, что нужно поменьше ему наливать саке, хотя его вообще как бы не должно было тут быть. Видимо, Зецу притащил, это он за провиант отвечает. — У меня есть для тебя задание, — перевел Обито тему. — Нужно захватить джинчурики Восьмихвостого и доставить его сюда. Живым.

***

      С превеликим трудом разлепив глаза, Саске ощутил на себе липкий взгляд. — Проснулась, красавица моя? Как спалось? — ухмыльнулся масочник. — Я пытался спать и это было бы хорошо, но какой-то еблан лапал меня своими глазами. Уходи. — Как грубо, — словно по-настоящему обидившись, выкатил губу Обито, затем невинно похлопал ресницами. — Ах, точно! — он всплеснул руками, делая нарочито виноватый вид, затем сменил свой голос на самый вежливый и учтивый, на который был только способен, — сейчас исправлюсь. Кхм-кхм! Может быть, вы соблаговолите свалить отсюда, господин, пока я собственными, вот этими, руками Вас не придушил? — Вау, кто учил тебя этикету? Должно быть, его уже нет в живых. — Ну все… — он, сидевший какое-то время спокойно, подлетел к 'Мадаре', чтоб придушить его.       Тот стоял, словно ему ничего не угрожает. И Саске был в бешенстве с этого. Его не считают опасным, не боятся, не уважают. Он привык, что его соперники храбрятся и делают вид, что недооценивают его. Но этот экземпляр… он не притворялся. «Что он себе только позволяет? Убью его, убью мразь-перемразь такую», — пыхтел юный Учиха, затем замер, когда услышал смешок под маской. — Что ты за скотина охуевшая… — Просто ты такой милый, когда злишься.       И это была последняя капля. И капнула она прямо на расшатанные нервы Саске. Сродни пытке — когда человека привязывают к стулу и на голову ему что-то капает. Саске чувствовал, что капало ему на голову словно миллион лет, так что он и не пытался держать лицо, даже перед тем, кто назывался именем некогда великого шиноби. Глаза, казалось скоро будут совсем красными без белого; шаринганы подсвечиваются яростью. — Ты кого милым назвал? — А тут есть кто-то ещё? — Прекращай! — Что именно? — Да ты зае…       Обитошечник приблизился к полуобморочно-бледному Сасучёнышу и прямо в сантиметре от лица прошипел ему: — Я тебя подобрал, как щенка, так что на колени и слушай мою команду, — после чего сократил расстояние, впившись в тонкие сухие губы парня.       Саске был как уж на сковородке, извивался, кривлялся и болезненно мычал, зная, что его всё равно отжарят со всех сторон. Обито не жалел сил на то, чтобы тянуть его шелковистые учиховские пряди, кусать губы и смачно засасывать. К своему стыду Саске начал ощущать нечто вроде возбуждения и эти первобытные чувства не ушли от внимания старшего Учиха. — Расслабься, маленький, папочка не сделает тебе плохо, — проникновенно прошептал Обито.       Покровительственный тон только взбесил Саске и тот укусил старшего. — Ай, горяч, сукин сын! — в порыве страсти он тут же начал срывать с него ошмётки трендовых шмоток из OrochimaruShop, затем принялся усеивать багровыми отметинами бледное сухощавое тело.       К своему удивлению он нашёл у холодного принца эрогенную зону — нежные розоватые соски, которые он не оставил без внимания. Поочерёдно лаская их, он добился постыдных стонов от Саске, который минутой позже начал выть, прося больше ласки. Неизвестно откуда он выудил металлическую баночку с жирной лечебной мазью на основе отвара трав и этим же смазал себя и его. Под тонкий скулёж он вставил в Саске сразу два пальца; в ослабевшее тело словно вернулась прежняя грация и энергия, судя по тому, как тот начал методично двигаться навстречу длинным пальцам. Он начал растрахивать его быстрее и жёстче; Обито находил в этом особое мазохисткое удовольствие. — Да, б… бля!.. — почти сорвался на крик Саске, когда пальцы вошли в него под иным углом.       Закусив нижнюю губу, он тихонько мычал, зажмурившись то ли от боли, то ли от неведомого ранее наслаждения. — Не сдерживайся, котя, — промурлыкал Обито, одновременно придавая своему члену твердь. — Сейчас тебе будет ещё лучше, обещаю. — Хн… удиви меня.       Брови Обито сами собой поползли вверх. Так эта узенькая, жаркая и уютная норка уже принимала гостей? Становится всё интереснее. Он притянул к себе худощавое тело и усадил на себя спиной к себе. Саске откинул голову так, что та лежала на правом плече Обито, который тут же укусил его в самое уязвимое местечко на шее, одновременно сжав член наездника. И это было верное решение, потому что Саске словно по неведомому импульсу начал энергично подпрыгивать, уперевшись руками в бедра сидящему. Это было хорошо, но недостаточно. Обито толкнул Саске так, что тот встал в коленно-локтевую, затем надавил на спину, заставляя изогнуться подобно кошке, выпячивая пятую точку всё выше. Такой гибкий и открытый, бесстыже манящий, но только на несколько мгновений. В этой позе ему явно не нравилось, потому что он явственно ощущал власть над собой, особенно в такой унизительной позиции. Драть Саске было легко и сладко, так что Обито к своему изумлению быстро разрядился прямо в него же. ...