Мечты о белом Рождестве

      Гермиона сгребла с подоконника так похожий на настоящий, но при этом совсем не холодный снег и бросила несколько подушек на освободившееся место. Горсть искрящихся хлопьев, медленно кружась, приземлилась на пол.       — Это правда, что Джинни сегодня работает корреспондентом?       — Она так сказала? — с нескрываемым удивлением откликнулся Гарри.       — Значит, неправда, — констатировала Гермиона. Она попыталась устроиться на подоконнике, но длина платья не позволяла сесть удобно. Сделав вид, что не особо-то и хотелось, она оперлась плечом о стену, пытаясь незаметно снимать и надевать туфли, чтобы дать ногам отдохнуть.       — Слушай, я не уверен, что могу об этом говорить. Подожди, может она сама расскажет, — Гарри говорил с несвойственной ему таинственностью, и у Гермионы в голове пронеслись сотни версий, которые могли бы объяснить отказ Джинни от активных развлечений.       — О чём? — спросил подошедший с подносом Рон, протягивая друзьям сэндвичи с индейкой. — Здорово выглядишь, — улыбнулся он Гермионе. — Ты поэтому опоздала?       — Ты просто мастер комплиментов, — беззлобно усмехнулся Гарри.       — Годы идут, а ты… — хотела было огрызнуться Гермиона.       — А я стал понимать, сколько времени женщинам требуется, чтобы выйти из дома, — с видом умудренного жизнью человека изрёк Рон. — Теперь всегда прибавляю минимум час к назначенному времени, — щёлкнув пальцами, добавил он, и Гермиона вспомнила, как он свалился с сильной простудой после Валентинова дня, два часа проторчав на улице, потому что его девушка не хотела показываться ему на глаза, пока не приведёт себя в порядок.       — Но это не мой случай. Я опоздала из-за Глотика, он опять сбежал.       — Опять? — нахмурился Гарри. — Знаешь, миссис Фигг рассказывала мне, что старые коты сбегают из дома перед тем, как… — он прервался, будто не желая озвучивать неприятную новость.       — Только Глотик не кот, а полу-низзл. И никакой он не старый! — отрезала Гермиона.       Думать о том, что однажды её питомец уйдёт на покой, было невыносимо — даже в глазах защипало. Отвернувшись и сделав вид, что увлечена поглощением сэндвича, она стала разглядывать гостей. Почти тут же её внимание зацепилось за темноволосого незнакомца, который с нездоровым интересом тёрся у платяного шкафа — единственного предмета мебели, который по какой-то причине не был обращён в лёд — приоткрывал дверцу и оглядывался по сторонам. Среди присутствующих не было хозяев, и Гермиона почувствовала беспокойство: что это за человек, как он тут оказался и не собирается ли украсть что-нибудь?       — Что это за тип? — обратившись к Гарри и Рону, спросила она. — Он ведёт себя странно.       — Я его не видел, когда мы пришли, — пожал плечами Рон.       — Может, чей-то «плюс один»? — предположил Гарри.       — Я думаю, нам следует с ним познакомиться, — сказала Гермиона.       — М-м. Не мой типаж, — скривил губы Рон. — А он, думаю, и вовсе предпочитает мебель. Смотри, как прижимается! — Незнакомец тем временем припал ухом к одной дверце. — Чокнутый! — фыркнул Рон.       — Кажется, этот чокнутый вот-вот ограбит твоих братьев, — цокнула Гермиона и решительным шагом направилась к нему.       Странный тип всё так же прижимался к шкафу, будто не обращая внимания на царившее вокруг веселье и шум. Гермиона обернулась, решив попросить ребят, в случае чего, быть готовыми поймать воришку, однако Рона и Гарри за спиной не оказалось.       — Эй! — окликнула она незнакомца. Тот дёрнулся и, обернувшись, виновато улыбнулся. Гермионе показалось, что его лицо она уже где-то видела, но под воздействием выпитого глинтвейна память отказывалась с ней сотрудничать.       — Очень забавный шкаф, — без предисловий заявил он, будто только и ждал вопроса. В его речи узнавался американский акцент, но эта деталь не особо помогала прояснить ситуацию.       — Вот как? — выгнула бровь Гермиона, скрестив на груди руки. — И чем же?       — Видите ли, мне показалось интересным, что из него дует, прямо изнутри. И… кажется, там внутри птицы. Как минимум, я слышал уханье совы.       — Хотите сказать, внутри совятня спрятана?       — Я… я… — незнакомец стал мяться, нервно проводя рукой по волосам, — из любопытства немного приоткрыл дверцу, чтобы посмотреть, но увидел только шубы.       Гермиона прищурилась: всё это очень походило на сказку «Лев, колдунья и платяной шкаф», которую она перечитывает каждую зиму. Уж не заговаривает ли он ей зубы?       — Мы, кажется, ещё не знакомы, — откашлявшись, он протянул руку. — Рольф Саламандер.       — Боже мой! Тот самый Саламандер? — неожиданно для себя воскликнула Гермиона, пожав протянутую руку и представившись.       — Нет, «тот самый» — это мой дед, — смутился Рольф.       — Безусловно, но вы — тот самый, который пишет статьи для «Магического Вестника»! Я зачитывалась ими, когда работала в Отделе регулирования и контроля за магическими существами. — Теперь она вспомнила, где видела его лицо — на крошечной фотографии под каждой статьёй.       — Привет, Гермиона, — раздался за спиной мечтательный голос. — На тебя Ли тоже венок из омелы надевал? Я чувствую присутствие нарглов.       — Так вот оно что! — изобразив, будто стряхивает что-то со своих плеч, ахнула Гермиона.       — Они не садятся на плечи, — снисходительно заметил Рольф. — Но источают эфир, который заставляет людей вести себя… легкомысленно. Отсюда и примета с поцелуями.       — Серьёзно? — Гермиона отчаянно заставляла себя не вступать в спор и не доказывать свою правоту. Для неё оказалось неожиданностью, что автор масштабных и доказательных статей верит в подобную чушь.       Рольф и Луна заговорщически переглянулись.       — Видишь? Это работает, — Луна протянула ладонь, и Рольф вложил в неё, очевидно, проигранный сикль. О предмете спора оставалось лишь догадываться. — Мы с Рольфом вместе работали в Андах, а теперь он приехал к нам изучать морщерогих кизляков.       — Ну ладно, второй раз я не поведусь на это, — хмыкнула Гермиона, решив, что они собрались отработать на ней арсенал одним лишь им понятных шуток.       — Но это действительно так, — ответил Рольф. — Видите ли, судя по морфологическому описанию, морщерогий кизляк может являться разновидностью дромарога, а описание его повадок наводит на мысли о родстве с лунным тельцом. Так что, вероятно, мы имеем дело либо с родственным видом, либо с межвидовым гибридом.       — Занятная теория. А как объяснить тот факт, что никто их не видел?       — По всей видимости, морщерогие кизляки обладают мощными дезиллюминационными способностями, — воодушевлённо продолжил Рольф. — Возможно, у этих способностей есть определённые фазы, и в тот период, когда они наименее сильны, людям предоставляется возможность увидеть их.       Гермиона поджала губы, не зная, как реагировать. К её радости, к их компании присоединилась Джинни, разрядившая своим появлением неловкое молчание.       — Вы, ребята, давно видели Фреда и Джорджа? — спросила она.       — Я говорила с Джорджем примерно полчаса назад. Он сказал, что Фред сбежал в магазин.       — Ты имеешь в виду?.. — Джинни качнула головой в сторону стены, за которой располагался торговый зал «Всевозможных Волшебных Вредилок».       — Нет, не думаю, иначе бы Джордж не делал так, — Гермиона изобразила удивлённое лицо, — когда я сказала, что магазины сегодня не работают.       — Их что, покусали организаторы матча с «Уимбурнскими Осами»? — раздражённо фыркнула Джинни. Луна хихикнула, а Гермиона и Рольф с недоумением уставились на них.       — Они оттягивали начало из-за путаницы с билетами, в итоге матч состоялся только через двенадцать часов, — объяснила Луна.       — Ладно, — выдохнула Джинни, — раз их нет, пойду займусь фотосушкой. Хотите присоединиться?

***

      Фред не знал, сколько времени уже бродит по безлюдному скверу, выискивая в мокрой прелой листве каштаны. Набрав всего горсть скверно выглядящих орехов, он, запрокинув голову, смотрел на дерево, прикидывая, стоит ли лезть наверх. Когда ему показалось, что среди шума дождя послышались шаги, он насторожился.       — Фред, это ты? — раздался голос.       И как только он узнал, где его искать? Фред сделал шаг в сторону, попадая в бледное пятно света фонаря, и Джордж ускорился, двигаясь навстречу к нему.       — Понимаю, что тебя бесят эти слова, но прекращай заниматься ерундой, — запыхавшись, выпалил Джордж. — Пойдём домой.       — Как ты… — начал было Фред.       — Подумал, что, если магазины закрыты, ты пойдёшь искать каштаны у непосредственного производителя, — постучав ладонью по стволу дерева, ответил Джордж. — А это ближайшее к дому место.       — В целом, так оно и есть, — Фред запустил руку в карман пальто и достал каштаны, которые в свете фонаря выглядели куда безобразнее. — Как думаешь, это съедобно?       — Я думаю, что тебе не помешает внимательнее читать книги.       — Ты говоришь, как Гермиона.       — Так вот, братец, этот сорт вообще ядовит, — Джордж взял с ладони Фреда один каштан, наполовину покрытый серо-коричневой оболочкой с шипами. — Видишь кожуру?.. Стоп! — замер он и прикрыл глаза. — Как ты сказал? Гермиона?       — Вот только не надо сейчас упрекать меня за банальные шутки, — вздохнул Фред, — я не в том настроении.       — Нет-нет, — торопливо перебил его Джордж. — С каких это пор ты зовёшь Грейнджер Гермионой?       — С тех пор, как она меня об этом попросила. — Решив, что Джордж и так обо всём догадался и просто пытался вытянуть из него признание, Фред сдался. И на душе в самом деле стало легче. — Ладно, давай возвращаться, иначе у нас вообще всё Рождество будет испорчено, — Фред с досадой бросил каштаны на землю и зашагал в сторону Косого переулка, шлёпая по залитой водой брусчатке.       — Неужели… — задумчиво протянул Джордж. — Чёрт возьми, до меня только дошло! — догнав Фреда, крикнул он. Его лицо аж светилось от внезапного озарения. — Если она тебя бросит, то знай — это не из-за каштанов или испорченной вечеринки.       — Что?       — Ты не влюблённый дурак, а самый обычный, — закатил глаза Джордж. — Пригласить девушку на праздник, а самому сбежать… Даже Ли не так безнадёжен.       — По-твоему, плохо, что я хотел всё сделать идеально?       — Да ты просто выпендриваешься! — Джордж ткнул Фреда локтем. — Решил показать, какой ты крутой организатор? Я, знаешь ли, не заметил, что Гермиона в восторге. Наверное, потому что она всё время тебя выискивала.        По пути домой Фред, наконец, поделился своей тайной и высказал все скопившиеся сомнения и переживания. Больше всего его мучила противная мысль о том, что Гермиона не воспринимает его всерьёз. Джордж справедливо заметил, что они встречаются всего две недели, и даже для принципиальной Гермионы это не такой уж большой срок.       — Просто хорошо проводить время — это нормально, не понимаю твоих загонов. Раньше же тебя наоборот напрягали обязательства и всё серьёзное.       — Раньше я не встречался с Гермионой. И мне кажется странным, что с ней слишком легко. Она ведь… — Фред прервался, чтобы собрать мысли в кучу, — мы с ней… Ну, ты знаешь, долго соображали, прежде чем сойтись. Мне не хочется теперь облажаться. А у неё, я думаю, высокие требования, иначе и быть не может. Что будет, если я не дотяну до них?       — Я ошибся. Она бросит тебя, потому что слишком умная, чтобы быть рядом с таким дураком, — Джордж толкнул входную дверь и вошёл в дом.       Их встретила подозрительная тишина. Вернее, музыка по-прежнему играла, но не было слышно ни голосов, ни смеха. Скинув мокрую одежду, они вошли в опустевшую гостиную.       — Похоже, нас решили разыграть, — почесав затылок, предположил Фред. Разглядывая фотографии с вечеринки, закреплённые на паутине гирлянды, опутавшей одну из стен, он взялся за снимок, с которого недоумевающим взглядом на него смотрела Гермиона в компании Ли. Что-то подсказывало ему, что с этим взглядом ему предстоит столкнуться, когда они наконец встретятся.       — Даже еды нет, — пожаловался Джордж, взглянув на опустевшие подносы. — А я так надеялся что-нибудь перехватить!       Резкий всхрап со стороны дальнего окна заставил их обернуться: на подоконнике, завернувшись в клетчатый плед, спал Ли.       — Приятель, ты проспал работу! — принялся трясти его Фред. Ли что-то невнятно промычал, плотнее укутался и с безмятежным видом продолжил спать.       — Боже, ты совсем растерял хватку, — разочарованно покачал головой Джордж. — Работа? — Он быстро растёр ладони, согревая их, и принялся поглаживать Ли по щеке и за ухом кончиками пальцев, попутно мурлыкая что-то, изображая женский голос. — Вот что должно его взбодрить, — самодовольно шепнул он.       — Не уверен, что хочу знать, как ты до этого додумался.       — Да, милая… — расплылся в улыбке Ли. Заворочавшись, он вынул руку из-под пледа и накрыл своей ладонью ладонь Джорджа. — Ты знаешь, что мне нравится.       — Эй-эй! — Джордж отдёрнул руку, когда Ли решил направить его ниже.       Облом подействовал на Джордана отрезвляюще: он распахнул круглые глаза и резко сел, прикрываясь пледом.       — Чёрт подери, — просипел он не своим голосом и стал озираться в поисках хоть какой-нибудь годной к употреблению жидкости. — Где вас носило?       — Сейчас интереснее узнать, куда унесло остальных, — поправил его Джордж.       — Ах, да, меня оставили, чтобы я вам передал… — Ли прервался, припав к кувшину с водой. — Что-то вроде… — он утёр рот рукавом свитера. — «Идите вы лесом». С чем я, в общем-то, согласен.       — Раз согласен, то пойдём вместе, — хлопнул его по плечу Фред. Джордж тем временем закинул на плечо мешок с подарками и открыл дверь шкафа, застыв в приглашающем жесте.

***

      Гермиона наблюдала за тем, как кусочек зефира, нанизанный на шпажку, раздувается и покрывается коричневой корочкой от жара заключённого в банку огня. Она пыталась убедить себя, что нужно радоваться возможности оказаться посреди заснеженного леса, спуститься с холма на трансфигурированных из куска коры санях, поджаривать на огне хлеб и зефир, однако в глубине души сидело холодное и скользкое чувство разочарования.       Поняв, что никакой зефир ей сейчас не принесёт удовольствия, она, путаясь в длинных полах шубы, которую прихватила из шкафа, подошла к Джинни, устроившейся на поваленном дереве и наблюдавшей за тем, как развлекаются остальные: кто-то сооружал гигантского снеговика, кто-то спускался со склона на импровизированном сноуборде или санях, кто-то продолжил перебрасываться снежками.       — Держи, — Гермиона протянула ей шпажку. — Может уже расскажешь, почему ты отсиживаешься здесь?       — Только если ты расскажешь, что происходит с тобой. Дёрганная весь вечер.       — Дам тебе примерить свои туфли — и сразу всё поймёшь, — сев рядом с подругой и вытянув ноги, на которых теперь были надеты меховые сапоги, уклончиво ответила Гермиона. Ей уже не хотелось откровенничать. По крайней мере, пока они с Фредом не увидятся. — Так ты… не знаю, не рассорилась с кем-нибудь?       — Уж лучше бы так, но нет, — поморщилась Джинни. — Схлопотала травму на тренировке. Выход на игру, по словам доктора, теперь под вопросом, нужно ограничить нагрузки, а попечители клуба вообще посоветовали «подумать о своём будущем», — передразнила она чей-то скрипучий голос.       — В чём проблема? — возмутилась Гермиона. — Подлатаешься — и выйдешь на поле.       — Не хочу тебя обижать, но в спорте ты разбираешься… не слишком хорошо, — с мягким укором заметила Джинни. — Попечителей интересуют, прежде всего, ставки на игру. А запасных игроков у нас хватит ещё на три команды: представляешь, наверное, какая борьба за место? Никто не станет дожидаться, пока я приду в форму.       — Перейди в другой клуб.       — Нет, у меня другой план. В квиддиче надолго не задерживаются, поэтому подумать о будущем в самом деле стоило.       — И что ты решила?       — Заняться тем, что неплохо получается. Попробую вести спортивную колонку в «Пророке», мне как раз говорили, что им не хватает корреспондентов.       — Хороший план, — покивала Гермиона. Зная, насколько для Джинни был важен квиддич, она понимала, что подруга храбрится, рассказывая об этом с относительным спокойствием.       — Да, наверное, — протянула Джинни, отправляя в рот остывший зефир. — Ого, смотрите, кто идёт! — воскликнула она, указывая в сторону зарослей ежевики, откуда они и сами недавно пришли.       Увидев Фреда, Гермиона не могла понять, какие чувства её одолевают. С одной стороны, ей хотелось поколотить его или сделать вид, что она его не замечает, что ей и без него весело. С другой — хотелось обнять и, наплевав на весь этот праздник, сбежать вместе домой и наконец побыть наедине.