Сосредоточься на мне

      

Видел бы ты меня, когда душа моя изнывает: я не огорчаюсь, я разбиваюсь вдребезги.

Рупи Каур

«Молоко и мёд»

***

— Ай! Дедушка, мне больно!       Прозрачная вода спирта стекает с поврежденного колена девочки прямо на землю. — Гера, ей-богу, терпи, — грубо ответил пожилой мужчина, продолжая дезинфицировать глубокую рану. — Н-но мне правда очень больно! — Тогда сосредоточься на чём-то другом. Отвлекись уже, чёрт возьми. — На чём…       Было как под водой: всё плыло, а она задыхалась от собственных слёз. Сосредоточиться на чём-то. Подняла взгляд вверх. Небо. Ну почему именно сейчас как-то не до него? Аспидно-синее небо будто теряет былую интерпретацию из-за жгучей боли в колене. Сейчас на естество природы, мягко говоря, плевать. А облака на нём всегда были такими… Раздражающими? Всё идёт своим чередом вокруг неё, будто в эту секунду спирт не льется на ее рану, принося адскую боль.       Как же больно.       Внезапно Гера почувствовала теплое и знакомое касание морщинистых рук сзади. Они начали аккуратно мять хилые плечи, пытаясь принести райское успокоение. Девочка прикрыла глаза и сосредоточилась на новом ощущении. Легкие надавливания плавно переходили в более сильные вдоль позвоночника. Гера издала тихое мычание, почувствовав нажатие большим пальцем на напряженную точку в районе лопаток. Она ощущала небольшой жар и, наконец, приятную боль в районе спины и плеч. Мышцы вскоре настолько расслабились, что, кажется, она вот-вот упадёт лицом в грязь. Но всё прекратилось также резко, как и началось. Гера открыла глаза и увидела, как дедушка уже заканчивает завязывать бинт на колене. Как давно спирт прекратился литься? Она была так увлечена новыми чувством, что совсем забыла про другое — болезненное. Гера облегченно улыбнулась и с ликованием взглянула на пожилую женщину через плечо. — Бабуля, я тебя так люблю! Спасибо! — Не могла же я смотреть, как старик мучает мою внучку, — спокойно ответила та, нахмуренно посмотрев на мужчину. — Никто её не мучает. Сама виновата, что под ноги не смотрит, — на выдохе сказал дед и с громким хрустом суставов поднялся на ноги. — Ну я же не специально! — Ещё бы ты специально упала, — усмехнулся тот, бережно потрепав Геру по волосам. — Молодец, что перетерпела. Ты у нас силачка, хоть и растяпа, конечно. — Раз вы закончили тут, то ужин давно на столе, — указала в сторону дома женщина. — Надеюсь, что там не эта противная каша, — надула губы девочка и умоляюще взглянула на бабулю. — Узнаешь, когда наконец помоешь руки и сядешь за стол, — строго ответила та, пригрозив указательным пальцем. — Ла-а-а-адно, уже бегу, — первая рванула Гера, совсем уже забыв про боль в колене.       

***

      Каша       Перед ней чёртова тарелка вязкой каши. Гера медленно прикрыла глаза и трясущейся рукой поднесла ложку ко рту. Вот она опять за столом с бабушкой и дедушкой. Опять не хочет есть эту дрянь. Но ей говорят, что если не съест всё до последней крошки, то не получит желанное имбирное печенье. Знают же на что давить. Она соглашается. Проглатывает. Открывает глаза. Ни бабушки, ни дедушки, ни блядского печенья. Только столовая, в которой сидят пятнадцать-двадцать солдат, что смогли вернуться после аварийной ситуации в Шиганшине. Гера переводит взгляд на тарелку и доедает нелюбимую кашу. Кажется, всё также надеется получить за это печенье, но, Боже, о чём вообще идёт речь?       Бабушка и дедушка?       Погибли.       Пять дней назад.       В результате внезапного появления за столько лет титанов в Шиганшине.       Колено почему-то заболело.       «Тогда сосредоточься на чём-то другом»       На чём…       Гера отчаянно прикрыла глаза, опустив голову вниз и опираясь на одну руку. На столе стоит немытая тарелка из-под такой отвратной и родной на вкус каши. Бабушка всегда её ругала за то, что та не сразу убирает за собой. Вот, кажется, она прямо сейчас придёт и грозно скажет, стиснув зубы: — Тебя не учили мыть за собой?       Да, именно так и скажет. А Гера, как всегда, ответит, что эта посуда никому не мешает. А бабушка на эту дерзость произнесёт свою фирменную фразу: «Она мешает именно мне». Девушка невесело приподняла уголок губы, начиная сильно тереть и так опухшие глаза. Она выдохлась. Замоталась. Голова всё гудела. Сейчас больше всего ей хотелось сосредоточиться на чём угодно, но только не на заботливой бабушке и яростном дедушке. Не на её тёплых, морщинистых руках и не на его колких, обидных словах. Не на невкусной каше, которую оба так любили, но так ненавидела Гера. Просто… не на них. Не на мёртвых. Они ушли, но почему они все ещё тут — в её голове; будто остались, исчезнув? Что ей нужно сделать, чтобы стало легче?       «Ты у нас силачка»       Боже, ну что за бред? Никакая не силачка. Может, в детстве боль в колене и выдержала, но сейчас то что? Иронично. Она же стала старше. Значит, мудрей. И должна сама уметь лечить раны любой сложности. Но так, блять, невыносимо. Никакой дедушкин спирт не помог бы.       Ощущение, что сердце ломает каждое ребро. Вот ещё чуть-чуть и двадцать четвёртое потрескается и превратится в прах. Неприятное чувство зародилось в ложбинке между грудей. Такой большой и колючий ком, что скребёт внутри все возможные и невозможные органы. Начало тошнить. Гера запустила руку в волосы, оттягивая их всё сильней и сильней. Она почти до боли нахмурила брови и плотней закрыла глаза. Оказывается, физическая боль не такая адская. Есть похуже самого Ада. Та, которая заставляет забыть настоящее, потонув в собственном когда-то счастливом прошлом. Та, что делает тебя обычным, безжизненным телом, которое только и делает, что, блять, болит. Та, которая заставляет смотреть на всё с отвращением. Почему всё так спокойно, как ни в чём не бывало, плывёт по быстрому течению жизни, когда она разучилась плавать? Будто сейчас вовсе не из-за чего страдать. Раздражает. Раздражает также, как и те облака в детстве. Как она может сосредоточиться на другом, если больше нет человека, который говорит эти слова? Девушке сейчас плевать на живых и не плевать на мертвых. Она шумно вздохнула, массируя виски. — Ты оглохла?       Гера вздрогнула и перевела растерянный взгляд на капитана Леви, который, как оказалось, достаточно давно стоял и наблюдал за ней. Так… Значит, тот первый вопрос не был плодом её сознания. В столовой было уже пусто, без какого-то неправильного шума. Все свечи потушены, кроме одной — её. Осталась только Гера. Сколько же времени прошло? Она всё смотрела на Леви оценивающим взглядом, как и он на неё. Выглядели оба потрёпанными и изнемогшими, а в глазах горел какой-то огонёк не то от свечи, не то от боли, с которой оба довольно близко знакомы. Гера обратила внимание, что капитан что-то держит в руке — закрытая бутылка с тёмно-оранжевой жидкостью, что так соблазнительно красиво переливалась благодаря одному источнику света в этой комнате.       Спирт. — Извините, сэр. Задумалась. — Я задал тебе вопрос, — прищурился Леви, продолжая проходиться по ней взглядом вверх-вниз.       Девушка давно привыкла к такому тону своего капитана. Она в Разведке уже два года, а в его отряде год. Достаточно долго, чтобы адаптироваться не только к его стилю в бою, но и к манере речи. Она уважает его. Сложно не уважать. Сколько раз он нёс её на руках, унося с поле боя? Сколько раз лично тренировал? Сколько раз ругал за пропущенное пятно? А сколько раз называл неумёхой из-за плохо почищенной картошки? И с каждым таким разом делал её всё ответственней ко всему, за что бы она не взялась. Она доверяет ему. Сложно не доверять. Капитан заботится о своих подчиненных и всегда за них горой. Он делится своими же секретами в сражениях. Всегда обедает и ужинает с его отрядом. Научил их вкусно готовить чай и различать все возможные сорта. Он сделал своих солдат сплоченной командой как на войне, так и во время общих приёмов пищи. И она тоже за него горой.       Отряд капитана Леви?       Многие погибли.       Пять дней назад.       В результате внезапного появления за столько лет титанов в Шиганшине.              Из всех вышла сухой из воды только Гера. Остальные либо пали на поле боя, либо с серьёзными травмами лежат на больничных койках. Девушка же отделалась царапинами и синяками. Повезло? Смешно. Была бы её воля она бы все свои кости сломала, но только бы бабушка с дедушкой были рядом. В тот адский день она сразу рванула к их дому. Но увидела лишь руины, окрашенные в алый цвет. Даже трупов не было. Ни одного.       Может, поэтому на её теле не было никаких признаков пережитого. Только на теле. Кто знает, чтобы было, остановись она там, со своим отрядом.       Гера наконец оторвалась от бесстыдного рассматривания мужчины и повернула голову в сторону всё той же тарелки из-под той же ненавистной каши. — Но, капитан… Она никому не мешает. К тому же я ещё тут. Помою, когда уйду. — Она мешает мне, Картер.       Её сердце пропустило один настолько сильный удар, что могло вырваться наружу, полностью разорвав плоть.       Три грёбанных слова заставили забыть собственное имя, вызвав помутнение сознания и ураган эмоций. Перед глазами тёплые воспоминания, а в ушах звенела эта фраза. Бабушка каждый раз отвечала также. Слово в слово. Интонация в интонацию. Голова всё гудела, а сердце было таким громким, словно какой-то барабан. На секунду для неё перестал существовать весь мир. Только они. Что-то обжигающе тёплое появилось под рёбрами. Впервые она что-то почувствовала, кроме той привычной боли. Глаза чуть расширились, а взгляд поменялся. Она смотрела с нескрываемым облегчением и благодарностью, что услышала именно эти слова от него.       Вновь услышала такую когда-то бесячую фразу. — Уберись. Это приказ.       И она встала. Взяв тарелку, подошла к старой раковине. Сейчас Гера готова была сделать всё для него из-за сокровенных воспоминаний, что напомнил именно он. В эту минуту капитан кажется для неё чем-то светлым в этой удушающей тьме.       За всеми её движениями пристально наблюдал Леви, что всё также стоял на одном месте. Она чувствовала его взгляд. Такой прожигающий и молящий. Взгляд страха. Страх, что её тоже сейчас не будет. Что она просто возьмёт и исчезнет со всем его отрядом. Что ему она мерещится; и он сейчас проснётся и вернётся в безжалостную реальность, где не смог уберечь и её. Последнюю.       Единственную девушку в его первом, сука, отряде.       Он навсегда запомнит лица каждого из своего уже прошлого отряда. Их задорные лица, когда они бегали по штабу с тряпками и швабрами. Их умиротворенные лица, когда общались про их будущих детей, рожденных без стен. Их перекошенные лица, когда они первый раз побывали на вылазке. И, конечно, их расстроенные лица, когда в очередной раз никто не смог повалить капитана в рукопашном. Запомнит, как сильнейших воинов. Стоящий ком вины и горечи полностью прожигал его изнутри и оставлял ноющие ожоги на всю жизнь. Он, блять, опять не успел. Их испуганные и молящие о помощи лица, когда титаны разрывали по очереди каждого, оставляя лишь пятна крови и остатки разных конечностей тел. Они [лица] каждый раз появлялись, даже когда он просто моргает. — О чём задумались? — женский голос вывел его из своих мыслей, показывая, что вот она — тут и рядом с ним. — Неважно, — на выдохе проговорил хриплым голосом Леви, подходя к ящику с рюмками.       Гера с интересом наблюдала за действиями капитана, вытирая мокрую посуду. Он достал небольшой стеклянный стакан и начал внимательно рассматривать на наличие пыли или грязи. — Вы будете пить? — Да, — сказал мужчина без каких-либо эмоций, ополаскивая стакан. — Можно с Вами?       Если спирт вылечил рану на колене, то чем тогда его действия отличаются для раны на сердце?       Леви на секунду замер и посмотрел на девушку, приподняв одну бровь и параллельно продолжая промывать посуду. — Я не пью с подчиненными. — Сегодня выходной. Значит, прямо сейчас я не Ваша подчиненная.       Брови мужчины почти соединились у переносицы. Он всё также смотрел на неё, но уже держа готовую, чистую рюмку для этого вечера. Но Леви же не пьянеет. Он просто пьёт, надеясь потупить хоть капельку боли. Но чёрт. Даже забыться полностью нельзя. Ну что за глупая шутка.       Что ему вообще сделать, чтобы стало легче? Он перепробовал всё: до глубокой ночи заполнял дурацкие документы, тренировался до раннего утра, даже ходил к Ханджи, чтобы та заморила его рассказами про титанов. Не помогает. Ничего, блять, не помогает. Но он точно знает, что этот общий груз нужно переносить вместе, ведь так он не раздавит своим тяжёлым весом. И сейчас, глядя в глаза Геры, которые проецируют точь в точь все его эмоции, он понял, что ей это тоже чертовски нужно.       Нужно то же, что и ему.       Отвлечься. Забыться. Отключиться. — Хорошо, — сказал Леви, доставая вторую рюмку из шкафа и протягивая девушке. — Тщательно помой, если не хочешь пить сплошную пыль.       Гера легко улыбнулась и взяла из его рук стакан, случайно коснувшись подушечками пальцев его кожи. Горячо. Она пропустила мысль, что могла бы обжечься, если б продлила хотя бы на пару секунд мимолётный контакт между ними.       Леви ждал, пока она закончит, прислонившись поясницей к столешнице и сложив руки на груди. Он искоса наблюдал за её неумелыми движениями. Он мысленно усмехнулся, видя, как она сосредоточилась, пытаясь помыть обычный стакан под виски. Выглядело забавно, и… Мило. — Я всё, — повернулась к нему девушка, показывая рюмку.       Леви прищурился, рассматривая стакан, и внезапно громко цокнул. — У тебя всё также руки растут из задницы, — подошёл он вплотную к Гере и забрал из рук несчастную посуду. Леви достал из своего кармана платок и начать вытирать им.       Гера недоуменно смотрела на мужчину. Стакан же чистый. Что не так? Мужчина на секунду поднял на неё взгляд, но потом сразу же вернулся к незавершенному делу. — Тут разводы были. Вытерла отвратительно, — объяснился Леви, увидев немой вопрос на её лице.       Гера закатила глаза и опёрлась одной рукой на столешницу, ожидая, когда капитан наконец закончит с протиранием. Только сейчас она обратила внимание, как близко они стоят друг к другу. Она рассматривала своего капитана без намека на стеснение. Внезапно она почувствовала, как, вместо того жгучего кома, приходит легкий, неизвестный трепет. Будто что-то приятно щекотало внутри. Она не узнала это чувство. Гера в последние дни ощущала сплошную горечь и невыносимое отчаяния. Но с ним она уже второй раз познаёт новое. Сосредоточиться на чём-то. И она сосредоточилась. Она всё глазеет, и ей нравится на что она смотрит. Но было то, что её начало раздражать. Как чёлка падает на его глаза, пряча их от её взора. Она хочет убрать её. Такую ненужную сейчас.       Хочется просто коснуться.       Она аккуратно и медленно протянула руку к бесячий чёлке. Леви сразу замер, ощущая прикосновение к своим волосам. Он всё стоял, не шевелясь, словно боялся испугать резкостью, и ожидал дальнейшие действия девушки. Гера почти невесомо заправила волосы за ухо, не касаясь его, и мгновенно опустила руку. Вот теперь лучше. Он поднял голову и сверлил её нечитаемым взглядом. — И что ты, по-твоему, сделала? — Чёлка мешалась. Я хотела увидеть Ваши глаза, — девушка на секунду замолчала, всматриваясь в черты лица Леви, но вскоре добавила: — Они, оказывается, красивого цвета. Никогда раньше не обращала внимание.       В его взгляде блеснул какой-то незнакомый ей огонёк. Он с громким стуком поставил стакан и подошёл к столу, взяв свою рюмку и бутылку виски. Гера удивленно смотрела на мужчину. Она думала, что капитан её, как минимум, отчитает за такую выходку. — Ну? — строго спросил Леви, что стоял уже возле выхода из столовой. — Ты так и будешь дальше стоять, как истукан? — А мы разве не тут будем? — Если хочешь быть увиденной выпивающей со своим капитаном поздно вечером, то это просто замечательная идея остаться тут, — ухмыльнулся Леви и вышел в коридор.       Гера захватила свой стакан и побежала следом, равняясь с мужчиной. Она сразу поняла, куда они направляются. В кабинете капитана она бывает чаще других — он просит помочь заполнить с ним документы.       Леви всегда предпочитал её в качестве помощницы. Она идеальный солдат: не действует на нервы, выполняет все приказы, схватывает на лету, а главное — не боится его; хоть вот это уже довольно странно. За год работы с ней мужчина понял, что она просто наивна. Верит, что он хороший человек. Мистика. Знала бы она, какой он на самом деле чертов демон.       Но он соврёт, если скажет, что такое отношение не подкупает.       Леви покосился на Геру. С прямой спиной уверенно шагает в кабинет своего начальника, чтобы напиться. Мужчина незаметно усмехнулся. В порыве сильных эмоциональных выплесков и не такое сделаешь. Ему то не знать. Он ведь приставил клинок, предназначенный для титанов, к горлу будущего командора.       Красивого цвета глаза, значит. Ничего она ещё не понимает. Всё также наивна. Картер всегда имела долбанную привычку говорить всё, что придёт в голову, а потом улыбаться, как последняя идиотка, не имея понятия про действия своих собственных слов. Почему она это, блять, делает? И почему она видит в нём святого ангела, когда сам дьявол давно с ним на «ты»?       Мужчина со скрипом открыл дверь в свой кабинет и пропустил первую Геру. Зайдя внутрь, она опять почуяла, как каждый уголок этой комнаты пропитан присутствием Леви. Начиная от идеально сложенных бумаг с чернилами и заканчивая настолько чистым окном, что задумываешься есть ли оно на самом деле. Несомненно, это его кабинет. И осознание этого расслабляет. Гера услышала за собой щелчок замка и вопросительно уставилась на капитана. Он же подошел к своему столу, поставил бутылку со стаканом, зажёг две высокие свечи и поднял взгляд на девушку. — Что? Уже передумала? — усмехнулся Леви, садясь на своё кресло. — Зачем Вы дверь закрыли? — Чтоб нам никто не мешал, — спокойно ответил мужчина, достав из стола штопор, дабы открыть алкоголь.       И только бес знает, какой смысл вложил в эту фразу Леви.       Девушка присела на стул напротив и придвинула пустой стакан, чтобы капитан наполнил его. Она засмотрелась, как его руки аккуратно наливают спиртное, что постепенно наполняло две небольшие рюмки. Вскоре перед ними уже стояли два стакана апельсинового цвета. — Спасибо, — резко сказала Гера, из-за чего Леви на секунду удивился и взглянул на неё. — Ты благодаришь за то, что я разрешил напиться в моём присутствии? — приподнял одну бровь капитан и сложил руки на груди. — Несовсем… Скорее благодарю просто за Ваше присутствие, — тихо ответила девушка, беря в руки стакан.       Леви всё сверлил её каким-то новым для неё взглядом. В нём была… Благодарность? Он сам был признателен ей за компанию. Или же просто признателен, что она выжила. — Нам нужно одно и то же, Картер.       Девушка удивленно смотрела на него, пытаясь придумать смысл его слов. — И что же нам нужно? — Отвлечься. В наших грёбанных головах сейчас только события пятидневной давности, — на выдохе сказал мужчина, делая большой глоток со своего стакана.       Опять. Сказал то, что вызывает гору мурашек и чувств. Так ей когда-то говорил дедушка. Как он может так нагло врываться внутрь неё и делать бардак, не смотря на свои принципы чистоты? По её жилам бежит огонь. Тепло разлилось по конечностям. Гера завороженно смотрела, как шевелится его кадык от таких жадных и быстрых глотков, будто он пьёт обычную воду. Леви, допив содержимое, сразу ответил на её взгляд своим. Спустя пару секунд он кивнул на стакан девушки. Поняв намёк, она тоже сделала маленькие глотки, зажмурившись. Обжигающая жидкость прошлась по горлу. Стало теплей, будто окутали ещё одним махровым одеялом. И так до предела обострённые чувства сами по себе стали колючей и податливей.       Гера поставила пустую рюмку на стол и шумно выдохнула через нос. Она подняла взгляд на капитана, что с ухмылкой смотрел на неё, мысленно называя её хилячкой. Но что-то у обоих во взгляде поменялось.       И почему этот опасный и непредсказуемый огонь зарождается именно у них?       Всё в этом кабинете подкупало. Создавало особенную атмосферу. Яркая полная луна и те две свечи. Оба источника света были контрастом холодных и теплых оттенков, которые помогли друг другу найти нужную середину. Даже когда-то раздражающая Леви летающая пыль, что сейчас красиво игралась на освещении.       Всё было будто для них.       Девушка рискнула первой разорвать зрительный контакт с пристальными глазами. Она перевела всё внимание на его руки, на которых виднелись голубые венки; на длинные пальцы, что сейчас сжимали стакан из-под виски. Она медленно подняла взгляд на большие плечи, что скрывались под белоснежной рубашкой. С плечей перешла на открытую, мускулистую шею. Он с ног до головы истощал изысканность и элегантность. Она невольно прикусила нижнюю губу. — Не смотри так на меня, — внезапный голос Леви привел её в реальность, и она снова встретилась с ним взглядом, в котором был живой азарт. — Как? — Как хищник на жертву, — усмехнулся мужчина, облокотившись на спинку кресла. — Вот только хищник в этой комнате не ты, Гера.       В этой обстановке звук её собственного имени звучал по-другому. По-особенному. Леви с забавой следил за изменениями лица своей подчиненной.       В голову ударили детские воспоминания о утешениях бабушки. Как она нежно мяла плечи Геры, как крепко обнимала, когда слёзы маленькой девочки впитывались в кофту пожилой женщины. Только сейчас она уже не маленькая, а мир потерял былую радужность. Ей крайне необходимо тепло. Ей нужно с кем-то это пересилить, как когда-то она делала с бабушкой. Нет, не с кем-то, а именно с ним. Она должна забыться. Чёрт возьми, она хочет просто отключиться от сего тиранического мира. Забыть про смерть заботливой бабушки и яростного дедушки. Забыть про смерть своих сослуживцев. Забыть про стену Марию и что завтра могут проломить уже стену Роза. Забыть, что она подчиненная, а он капитан. Забыть про грёбанную боль и не быть просто телом, которое только и делает, что невыносимо ноет. Побыть просто, сука, живой, не думая ни про что. Нет. Не так. Думая только про себя. Просто опять научиться плавать по тому течению, чтобы живые снова имели значение, а мёртвые не покидали пределы кладбища.       «Тогда сосредоточься на чём-то»       И она знает на чём. — Сэр, Вы же тоже хотите отвлечься? У меня есть идея, как это сделать.       Леви явно не ожидал услышать такое от девушки. Как минимум, услышать так быстро. Он лишь приподнял уголок своей губы и изогнул одну бровь. — И как же? — Разрешите подойти к Вам?       И он убедился. Окончательно понял её мотивы. И он не намерен её останавливать.       Мужчина пристально смотрел на неё, будто пытался полностью упиться всеми её возможными эмоциями. Он специально. Специально оттягивал этот момент, наслаждаясь напряженностью Геры из-за долгого ответа. Она готова была провалиться под землю от этой удручающей тишины. — Подходи.       И она встала. Обошла весь большой стол, остановилась напротив его кресла. Леви расслабленно сидел, всё также облокотившись на спинку. Они пару секунд смотрели друг на друга затуманенными взглядами. У того в глазах нескрытый интерес, а у той — нескрытое легкое волнение. Гера не понимала то ли спирт, то ли эмоции сделали её такой храброй. Она шумно выдохнула и упала на его колени, свесив ноги на одну сторону. Девушка мимолётно удивилась их мягкости. Он всё ещё был расслаблен. Она с опаской повернула голову на него, думая увидеть на лице осуждение или злость. Но нет. Всё тот же азарт и интерес. И Гера посчитала это знаком. Знаком к продолжению. Она подвинулась ближе к торсу Леви и обвила руками шею, легонько водя холодными пальцами по затылку и вызвав мурашки по его телу. Она нависла над ним, и теперь он наконец напрягся. Его руки с силой сжали ручки на кресле. Их лица были слишком близко, что они дышали воздухом друг друга. Девушка с растерянностью смотрела то в его глаза, то на его приоткрытые губы. Ей всё ещё казалось, что он её оттолкнёт или выставит за дверь, дав пару нарядов за такое своевольство, — и она снова окунётся в безжалостную реальность.       Леви надоела её нерешительность и он, цокнув, сам жадно припал к её устам. Гера опешила от такого порыва со стороны мужчины, но вскоре поддалась импульсу и закрыла глаза. Однако капитан нахмурился и внезапно отстранился, напоследок лизнув верхнюю губу девушки. — Приоткрой рот, — в своей фирменной приказной манере прошептал он и снова поцеловал.       И она опять послушалась. Разомкнула губы, чем сразу же воспользовался мужчина, проникнув языком внутрь и проходясь по её языку. Второй их поцелуй был более мокрым и страстным. Они так упивались друг другом, будто они единственное, что осталось у них.        Будто они редкое, дорогое лекарство друг друга от этого мира.       Руки мужчины, что до этого лежали на кресле, больше не могли бездействовать и сильно обхватили её талию прижав к себе ещё ближе, на что девушка опустила ладони на его плечи, легонько поглаживая.       Страсть разлилась по жилам обоих. Их тела так жаждали друг друга, жаждали забыться друг в друге, сосредоточиться друг на друге. Казалось, ещё чуть-чуть и Гера упадёт в обморок от такого напора. Воздуха уже не хватало и они отстранились, тяжело дыша. Оба всё ещё были в той же позе, а их носы соприкасались. Она прижималась к торсу Леви, не оставляя ни одного миллиметра между ними. А он как-будто бы позволил ей отстраниться хоть на чуть-чуть. Они смотрели друг на друга тёмными глазами из-за внезапной страсти.       Каждый его выдох и каждый её вдох вопил об одном.       Они не отпустят своё лекарство от боли.       Не отпустят свой спирт.       Оба терялись в бескрайних глазах другого.       Её глаза писали ему бесконечные этюды.       А его писали ей лирические оды.       Леви аккуратно поднял руку, заправил прядь её волос за красное ушко и снова припал к губам Геры, но на этот раз на столько нежно, на сколько сам вообще мог. У девушки от этих действий внутри всё в который раз перевернулось. Он всё продолжал творить бардак в голове, в животе и в сердце. Внезапно она отстранилась и перекинула вторую ногу через его бедро, что позволило всем её телом утонуть в его. Она всё ещё не умеет плавать, но если в таком смысле, то она согласна потонуть в этом с головой.       Мужчина усмехнулся такому смелому движению девушки и с любопытством наблюдал за ней. Гера соблазнительно медленно наклонилась к белой шее, а руки положила на его грудь, невесомо проводя по ней ноготками через тонкую рубашку. Она сразу уловила, как напряглись его мышцы, а с каждым её новым, влажным поцелуем — как сбивалось его дыхание. Леви спустился ладонями с талии на упругие ягодицы, гладя и прижимая её еще сильней к своему твёрдому паху, чтобы та почувствовала на своём опыте мужское возбуждение.       Они прижимались друг к другу так сильно, боясь потерять своё спасение и вновь упасть в жгучую боль одиночества.       Она расстегнула верхние пуговицы его рубашки, давая больше пространства для своей страсти. Гера провела языком от ключицы до мочки уха и напоследок прикусила её, от чего Леви сильно сжал её ягодицы. Она запустила руку под его верхнюю одежду, наконец прикоснувшись к такой жаркой, голой коже. Девушка царапала, гладила, зализывала, прикусывала. Делала всё, что хочет, будто Леви был её личный мольбертом для воплощения всех тайных фантазий. А он и не возражал. Позволял ей делать, что угодно. Только ей.       Они не отрывались ни на секунду друг от друга, боясь потерять ту пылкость, что сейчас горит в их сердцах.       Внезапно Леви взял её подборок и их лица оказались на одном уровне. Он снова впился в её губы, проталкивая свой язык всё глубже, при этом резко убрал руки с бёдер и одним движением разорвал белую рубашку, от чего до ушей Геры донёсся звук падающих пуговиц; и только тогда она поняла, что произошло. Девушка оторвалась от его уст и недовольно глянула на него, на что он только сверкнул глазами. — Я тебе отдам свою. — Она мне не подойдёт по размеру. — Знаю. Просто хочу посмотреть, как моя рубашка будет смотреться на твоём обнаженном теле, — прошептал он ей на ухо, что вызвало у Геры приятную тяжесть внизу живота.       Не ожидая ни секунды, он прикоснулся языком к тонкой, девичьей шее, оставляя влажный след до груди. На ней всё ещё были рубашка на плечах и бинты, что скрывали самые пикантные места, на что Леви недовольно фыркнул и наконец скинул один из таких лишних элементов одежды, открывая вид на плечи. От его ласк Гера прогнулась в спине и тяжело дышала, упираясь руками в плечи мужчины. Она всё ещё чувствовала вкус его слюны на своих губах, что оказался действенней любого спирта. То, как она хрипло дышала прямо ему в его ухо, как соблазнительно тёрлась своими бёдрами об его пульсирующий пах, как прекрасно выглядит на свете свечей и луны; как хочет его также, как и он её, как просто, мать твою, сидит на нём, — всё это вводило Леви в давно забытую эйфорию. Он готов был рычать от животного желания повалить Геру на свой стол и сразу сорваться на бешеный темп. Но он терпел. Не хотел торопиться. Кажется, что один уже вечность лечит другого, сосредоточившись только на друг друге.       Они так отчаянно долго нуждались в этом.       Он в ней, а она в нём. — К-капитан…       Господи, как же пошло из её уст это прозвучало. От того, как она его назвала в такой обстановке, он хотел наплевать на всё и пойти на поводу у животных инстинктов. Но Леви держится. Должен держаться. Больше всего он боялся напугать девушку.       Он наконец размотал бинты на груди и откинулся на спинку кресла, пытаясь насладиться запретным видом Геры. Как же обстановка его кабинета идёт ей. Мелкая пыль в воздухе делает её более волшебной, а её тень от свечи на стене показывала, как она прогнулась в спине и немного дрожит от нетерпения. Кожа Геры отражала лунный белый свет, оттого будто подсвечивалась.       На снежной коже ключиц Леви заметил большие, красные царапины. Аккуратно подушечками пальцев правой руки притронулся к ним и нежно провёл вдоль. Он понял откуда это, и перед глазами сразу всплыли моменты того ненавистного дня. Мужчина закрыл глаза и нахмурился, не убирая персты с их общих воспоминаний, что отдают болью во всех конечностях. Внезапно он почувствовал, как женская, тёплая рука накрыла его ладонь и переместила на её левую грудь, где бьётся все ещё живое сердце. Гера сильно вжимала его в свою кожу, чтобы тот лучше почувствовал быстрое биение. Леви открыл глаза и посмотрел на неё. Такой же взгляд, как и у него. Оба так устали. Устали бояться и винить себя. Устали жалеть погибших, наплевав на живущих. А ведь бояться нужно не мертвых, а живых. Только живые могут отправить тебя в царство мертвых.       Оба до сего момента чувствовали себя обычной плотью из костей и крови. Просто существовали. Гера наклонилась и нежно прикоснулась своими губами к его. Ничего лишнего, просто легкое прикосновение, но в нём было куда большее — громкое безмолвие, что говорило намного лучше, чем любые тихие слова.       Слишком много они сражались для кого-то и слишком мало для себя.       Леви почувствовал солёный вкус во рту и протянул свою левую руку, чтобы смахнуть слезу на щеке девушки. Они отстранились и опять взглянули друг на друга. — Давайте окончательно забудемся?       Как же чертовски правильно звучит эта простая фраза. Его рука все ещё ощущала пылкие стуки её сердца. А она ощущала его горячее дыхание. И всё это давало понять, что они живы и они не простые блядские тела. Мёртвые в земле, а они тут. Всё прошедшее и не наступившее не имеет значение, а только здесь и сейчас.       Только он и только она.       Забудутся в мире, где бродит страх и неведомость.       Где смерти — это вполне нормально, а стены — привычное.       Где боль носит корону и сидит на троне.       Леви, ругнулся про себя, и припал губами к аккуратной, небольшой груди, а руки опять опустил на бёдра и начал по-хозяйски гладить их.       От таких действий девушка издала громкое мычание и запустила руки ему в волосы, то оттягивая, то просто пропуская сквозь пальцы, при этом всё также интенсивно тёрлась об заметную эрекцию. Она дрожащими от возбуждения руками продолжила расстегивать его рубашку, которая ни к чему тут. Гера всё медлила из-за такого напора Леви. Его руки, губы и язык вытворяли такие вещи, что ей сложно было просто мыслить, не то, чтобы осознанно сделать что-то. Наконец мужчина понял, что увлекся и последний раз провёл мокрую дорожку от шеи до груди и оторвался, жадно дыша ей в губы. Он увидел, как она отчаянно пыталась раздеть его, и усмехнулся. — Что, уже так не терпится, Картер?       От комментария Леви девушка залилась краской и грозно посмотрела на него. Её и так до предела смущает положение их тел, а он ещё подсыпает дрова в огонь своими фразами. Выражение лица Геры позабавило мужчину, и он опять властно поцеловал, обводя языком контур её губ, давая расслабиться. Капитан сам расстегнул последние пуговицы и кинул рубашку куда-то в просторы комнаты. Он сразу потянулся к её ремню на поясе, не отрываясь губами от неё.       И оба уже забыли то чувство опустошения, что съедало их всего каких-то пару часов назад.       Гера скользила холодными пальцами по прессу, груди, изредка царапая, что вызывало у Леви ликование в глубине души. Он расстегнул ей штаны и просунул руку. Девушка пискнула в его губы и сильно сжала мужские плечи, когда почувствовала грубую ладонь внизу своего живота. Капитан дразнил её. Гладил низ живота, внутреннюю часть бёдер, лишь немного задевая пальцами начало нижнего белья. Гера отстранилась от его губ, хватая воздух ртом. Она умоляюще посмотрела на него, чем вызвала очередную самодовольную усмешку. Её глаза так сияли, словно новорожденные звёзды, волосы растрепаны и забавно торчали в разные стороны, а с уголка покрасневших губ стекала блестящая слюна из-за их страстных поцелуев. Да, он тоже хочет её.       Зачем им вообще нужен был спирт, если они пьянеют без него? Если обезболивающее, оказывается, в другом?       Леви надоело их положение, он резко схватил Геру под ягодицы и встал с кресла. Девушка опешила от такой внезапности и обвила торс мужчины ногами, прижавшись к его телу ближе. Она почувствовала своей обнаженной грудью бешеный ритм его сердца, что так отчаянно пыталось выбраться наружу. Капитан откинув все такие ненужные бумаги на пол и положил Геру на свой рабочий стол. С самого начала их похоти он мечтал уложить её туда. Одна только мысль об этом способствовала приливанию крови в его давно возбужденный член. Он накрыл своей ладонью её левую грудь и сжал. Теперь и Леви чувствует её ускоренное сердцебиение. А второй рукой поглаживал спину вверх-вниз, сильно притягивая к себе так, чтобы между ними не было ни миллиметра свободного пространства. Он укусил обнаженное, женское плечо, оставив там красный след своих зубом, и поднял голову к её виску. — Забавно вышло, не считаешь? — прошептал он ей в самое ухо, прикусывая. — Что именно? — кое-как сформулировала вопрос Гера, пытаясь вдохнуть как можно больше кислорода. — Обычно на этом столе мы с тобой изучаем сранные документы, — оторвался от уха и хитро взглянул в её глаза. — А сейчас изучаем немного другое. — Можем опять поизучать сранные документы, — усмехнулась девушка, игриво дыхнув в его приоткрытые губы. — Правда хочешь именно этим заняться? — выгнул одну бровь Леви и рукой, что была на спине, медленно проложил путь по телу Геры к её внутреннему бедру, почти касаясь нижнего белья, что было влажным. — Лично я предпочёл бы изучить кое-что другое с тобой.       Леви наконец полностью стянул штаны с колен девушки, оставив Геру в одних трусах. Из-за этого движения она залилась краской и быстро отвела взгляд, но будто кто-то ей даст это сделать. Мужчина, взяв её за щёки, повернул на себя, заставляя смотреть сегодня ночью только в его глаза; и большим пальцем другой руки нырнул в бельё, проводя вверх-вниз между её бёдер. Она не отворачивалась, всё смотрела в его хитрый взгляд и как только почувствовала прикосновение в самом чувствительном месте, невольно выдохнула со стоном и сильно сжала его обнаженные плечи, сильно впившись ногтями в кожу. Ох, как же ему нравится эта игра. — Действительно не терпится, Гера, — прошептал Леви, сделав акцент на её имени. — Ты уже на пределе. — Кто бы говорил, ка-пи-тан, — выдохнула девушка в самые губы последнее слово по слогам и почти невесомо провела правой рукой по его выпуклости, что стягивала штаны.       От такого движения Леви невольно вздрогнул, прикусив губу, и припал к её шее, начав более напористые действия. Он резко нырнул ладонью в её трусы и засунул внутрь неё указательный палец, и начал интенсивно двигать им, вызывая у девушки пошлые вздохи и выдохи. Мужчина продолжал оставлять своими губами отметины на белоснежной коже Геры, надеясь, что они пройдут нескоро. Он хотел, чтобы его знаки затмили царапины, поменяв воспоминания общей боли на их общую лечебную ночь.       Руки девушки в это время блуждали по всему его прессу, очерчивая каждую мышцу, и внезапно расстегнули ремень. Леви прорычал, когда почувствовал, как теперь уже ладонь Геры нырнула в его штаны и через трусы стала поглаживать пульсирующий член. Мужчина в ответ на это засунул второй палец внутрь, чем вызвал громкий стон у девушки. Она положила мокрый лоб ему на плечо, пытаясь отдышаться. Ноги подрагивали, дыхание стало тяжелей, окна уже запотели, а в воздухе летала сладкая страсть. Резко одна свечка потухла от порыва ветра. Но они, кажется, даже не заметили этого. Свет стал блеклым и тусклым. Но это, кажется, им ни капли не мешало.       Ведь в этой темноте они наконец вместе освободились.       Оба пребывали в таком долгожданном небытие, громко наплевав на всё.       Капитан понял, что она уже достаточно подготовленная, и больше не хотел медлить. Он взял её за кисть, что всё ещё была у него в штанах, и вытянул, положив себе на плечи. Мужчина наконец снял свои штаны вместе с боксёрами и положил руки на колени девушки, раздвигая её ноги шире. Гера с любопытством посмотрела вниз, во всю рассматривая возбужденный орган мужчины. Леви проследил за её взглядом и приподнял уголок губы, наслаждаясь её реакцией. Он нежно поцеловал её в лоб, щеку и уголок губы, на что Гера сразу же вернула своё внимание на его глаза. Она улыбнулась и невесомо поцеловала его.        Леви придвинулся к ней ближе и Гера почувствовала, как между ног упирается его твёрдый и мокрый член. Он всё всматривался в её глаза, как делал уже нескончаемое количество раз. Он выглядел взволнованным. Девушка уловила его нерешительность и кивнула ему, давая понять, что всё в порядке. Она обняла его за плечи ещё крепче, елозя пальчиками по выбритому затылку. А ему повторять дважды не нужно. — Возможно, сначала будет неприятно. — Думаешь, столько пережив, я не стерплю такое?       Леви фыркнул и страстно поцеловал её уста, покусывая и оттягивая. Он приставил свободной рукой член между её бёдрами и начал медленно входить в неё.       Больно.       Гера вскрикнула ему в рот от резкой боли внизу живота и почти до крови прикусила его нижнюю губу. Леви остановился и с сожалением посмотрел ей в глаза. Он начал покрывать влажными поцелуями каждую часть её лица и шеи, пытаясь отвлечь и успокоить. Мужчина взял её руку, что впивалась ногтями в его плечи, и сплел их пальцы, вжав в стол.       Он не позволит ей в их общую ночь вновь испытывать боль.       И он ждал. Готов был хоть вечность ждать, чтобы она привыкла и начала получать удовольствие. В следующую секунду она игриво укусила его за плечо, давая понять, что полностью расслабилась. А ему два раза повторять не нужно. Леви вошёл на всю длину, тяжело выдохнув, стиснув зубы. — Чёрт, ты не представляешь, как же я уже забылся, — пробормотал он, уткнувшись мокрым лбом в её ложбинку между грудей. И как он так легко может говорить до предела смущающие вещи, будто болтает о планах на день, а не про анатомию её тела во время секса? Свободной рукой девушка взъерошила ему волосы, немного оттягивая.       Гера начала первая двигать бёдрами, что стало для него сигналом. Он сразу поднял на неё взгляд. Она на секунду замерла, упиваясь его глазами. Боже, в этих глазах можно было увидеть серое, яркое полнолуние, что показывает свой свет только в самый сокровенный день. Говорят, что во время полнолуния люди сходят с ума. Звучит, как очередной бред. Но почему тогда она чувствует себя сумасшедшей, смотря в его глаза.       «Они, оказывается, красивого цвета.»       И она теперь точно убедилась в этом.       Леви начал медленно двигать бёдрами, рвано дыша. Пот капал с их разгоряченных тел, а последняя свеча почти догорала. Мужчина свободной рукой сжал её ягодицу, набирая темп. Движения становились все уверенней и напористей. — Ле… Леви       Он сжал её руку сильней и нахмурил брови. Последней каплей была стонущая его имя Гера, что прижалась своей грудью к его. Два сердца в унисон. Он чувствовал, как сокращаются её мышцы вокруг члена, и он понял, что на пределе, как и она. У Геры кружилась голова от всех новых ощущений и чувств, что дарил ей Леви. Она правда обезумела. Нырнула с головой в этот омут и никогда в жизни не пожалеет об этом. Настолько живой и беззаботной она никогда себя не чувствовала.       Кажется, ещё чуть-чуть и уже вторая свеча догорит. Она всё мигала, но Леви и Гера этого даже не замечают. Она легонько прикусила его мочку уха, говоря о скорой разрядке. И он понял. Начал ещё рваней двигаться, сжимая до побледнения её руку. Рабочий стол начал шататься под их напором, издавая скрипучие звуки. Им чертовски не хватало воздуха. Так жарко. Такое опьяняющее чувство желанной близости. Свет мерк. Послышался громкий, протяжный женский стон. Свеча потухла, и следом мужское рычание звучало эхом на весь кабинет. Деревянный стол больше не скрипит. Только тишина и звуки голодных вдохов и выдохов. Мрак, что освещался лунным светом, и два человека, что полностью отдались друг другу, достигнувших своего пика. Ноги покалывало, а голова опустела, наконец не имея ни одной мысли.       Они наконец поняли, что значит забыться, зализав раны друг друга.       Леви всё еще был внутри неё, прислонившись щекой к её груди, пытался прийти в себя. Волосы раздражающе липли к лицу из-за пота, а кислорода всё не хватало. Долгожданная разрядка приятно прошлась по их телам и не оставила никаких сил. Казалось, что для них прошла вечность, Леви вышел из Геры и нежно поцеловал в висок. Он взял её на руки и понес в сторону ещё одной двери, что была в его кабинете. — Куда мы? — произнесла Гера, не узнав собственный сорванный голос. — Что за глупый вопрос? — спокойно ответил Леви, но едва заметная хрипота выдавала его недавние дела. — В кровать, конечно.       Если бы не было темно, то капитан увидел бы удивленное и счастливое лицо девушки. Нет, она знала, что Леви не выгнал бы её сразу после их секса, но на подсознании боялась этого. Для неё он был самым непредсказуемым человеком, который прямо говорит о чём думает. И она боялась его прямоты. Боялась опять окунуться во тьму, потеряв последний свет.       Леви аккуратно положил Геру на большую кровать и сам бесшумно лёг на другую сторону. Он по-хозяйски притянул к себе девушку, обняв за плечо, и укрыл их одеялом. Она положила голову ему на грудь и рукой начала выводить узоры на его животе. Оба выдохлись, но на этот раз это самая приятная усталость. — А если я забеременею? — внезапно нарушила тишину девушка. Она не могла не задать вопрос, который крутился в её голове с того момента, как он кончил в неё.       Леви было тяжело подавить смешок. Вот они лежат после страстного секса, и первое, что она спрашивает — это про свою возможную беременность. Точно ответственный солдат. Обычно девушки после такого любят говорить про глупые клятвы долгой и счастливой любви. Но только не она. Только не Картер. — Тогда ребёнку не повезло с родителями. — Я серьёзно! — сказала Гера, приподнявшись на локти и сверля его взглядом. — Не переживай, — выдохнул Леви, притянув девушку обратно к себе. — Завтра достану сыворотку у Ханджи.       Гера расслабилась и щекой прислонилась к его плечу, обнимая руками торс. — Интересно было бы послушать объяснение, зачем капитану Разведки такой флакон, — хихикнула девушка, предстявляя утреннюю картину. — Я незаметно возьму. Она же крадёт мой чай, вот и будем в расчёте.       Леви нежно гладил её обнаженную спину, наслаждаясь незнакомым ему чувством спокойствия. Прежде его комната приносила ему чувство удушья. Он будто запирался один на один со своими кошмарами. Сейчас его спальня казалась ему местом, которое спасает от внешнего мира. — Вы для этого дверь закрыли в кабинет? — хитро улыбнулась девушка. — Гера, — грозно глянул на неё мужчина, — после всего, что произошло, субординация тут вообще ни к месту.       Девушка смущенно опустила взгляд, уткнувшись носов в его грудь. — Хорошо. Так… Ты для этого закрыл дверь? — Совру, если скажу, что не думал о таком развитии событий. — Жаль, конечно, что мы так и не выпили, — усмехнулась Гера, наконец посмотрев в его блестящие глаза. — В следующий раз, Картер, — приподняв уголок губ Леви, поцеловав девушку в висок.       Он сильней прижал её к своей груди, зарывшись носом в её волосы.                     

Они пахнут имбирным печеньем после отвратной каши.