Это никогда не было случайностью

Он не чувствовал разочарования или вины. Конечно, было немного грустно… Кому приятно вылетать в первом этапе одних из самых важных соревнований? Но всем, что, по большей части, окутывало парня — была свобода. Он снял с головы шлем и поднял глаза на небо, затянутое облаками, и глубоко вздохнул. Он знал, это не конец. Пусть, здесь его миссия окончена, но ведь все только началось, не так ли? Глаза поймали среди рядов светлые растрепанные из-за ветра волосы. Жан улыбнулся и поднял руку в безмолвном приветствии. Джереми гордился, невероятно гордился своим любимым. Блондин поднялся с места, направляясь к выходу с трибун. Жан проводил его глазами, после чего и сам устремился с поля. Он знал, что парень будет ждать его у выхода. Расстроенная команда удалилась в раздевалку. На многих даже не было лица, а Жан старался поддержать друзей как только мог. Многие знали как его историю, так и историю многочисленных шрамов на теле, лице. Они вряд ли точно осознавали те кошмары, сквозь которые прошел парень, однако старались всегда прислушиваться к нему. А на душе каждого члена команды всегда теплело от его поддержки. И даже после поражения именно Моро был тем, в ком сейчас нуждалась команда больше всего. Переодевшись, Жан направился к выходу со стадиона. Джереми уже стоял там, держа в руках бумажный пакет. — Я же обещал пончики, — издалека крикнул блондин, улыбаясь. Жан подошел ближе, чувствуя приторный запах выпечки и сахарной пудры. По телу разлилось удовольствие, а в животе заурчало. Обвив руками шею Джереми, парень прижался к нему, заключая в объятия. Рука блондина зарылась во влажные темные волосы, пропуская их между пальцев. Жан уткнулся носом в плечо парня, чувствуя запах своего любимого одеколона, исходящий от толстовки Нокса. Мышцы ныли из-за нагрузки, и брюнет уже знал, что завтра будет сложно даже встать с кровати, но ему было так хорошо, так спокойно. Он грузно вздохнул, обмякая в руках Джереми, и прикрыл глаза. — Эй, — мягко произнес блондин ему на ухо, усмехаясь. — Малыш, ты тяжелый, так-то. — Я-то малыш? — спросил Жан, не меняя позу, в которой они находились. Джереми вечно так обращался к нему, когда хотел развеселить или взбодрить, а Моро и не был против. — Устал? — спросил Нокс, проводя рукой по спине парня. — Пойдем домой, у нас есть еще пара дней перед следующим матчем, предлагаю провести их в кровати с горой пончиков и кофе. У тебя, кстати живот урчит. — Я в курсе, — простонал Жан, выхватывая из рук парня бумажный пакет. Запустив в него руку, он достал пончик, обваленный в сахарной пудре и откусил половину. — Мм… Как же вкусно. — Подождал бы хоть до дома, — Джереми закатил глаза, оставляя на губах Моро нежный поцелуй, а после облизнулся от пудры. — В сухомятку жевать… Не успел парень закончить, как половинка пончика оказалась у него во рту. От удивления он замер на мгновение, после чего бросил косой взгляд на мило улыбающегося рядом Жана. Дорога до отеля занимала всего несколько минут, поэтому парни быстро добрались. Жан рухнул на кровать, зарываясь в чистые белые одеяла. По идее, гостиница открывала свои двери только для участников соревнований, тренерского состава и официальной прессы, однако Джереми уже несколько дней проживал у парня в номере. Другие либо не замечали этого, либо делали вид, что не замечали. Жан был определенно уверен во втором. Но Моро так сильно привык засыпать в объятиях, прижимаясь к загорелой коже Джереми, к рукам, норовящим растеребить кучерявые темные волосы при первой же возможности, к теплому дыханию у себя на шее. Парень сам не был уверен, способен ли заснуть без всего этого. Ему так не хотелось вновь видеть кошмары, разрывающие душу на части. Он больше не хотел бояться, не хотел бежать, страдать. И Жан знал, пока Джереми Нокс, капитан «Троянцев», бубнит во сне какую-то хрень на языке, понятном только ему, он свободен от всего этого. — Ты не расстроился? — спросил блондин, укладываясь рядом с парнем на кровать. — Хотя, глупо, наверное, спрашивать. — Ну… — протянул Жан, переворачиваясь с живота на спину, тем самым оказавшись всего в паре сантиметров от тела Нокса. — Не сказать, что мне радостно, конечно, но это ведь не конец жизни. Через пару лет мы точно надерем Джостену задницу, я уверен. Джереми улыбнулся и убрал с лица Жана выбившуюся прядку волос. — Обязательно, — хмыкнул он. — Может, я даже в связке с тобой поработаю, кто знает? Парень отвлекся на мгновение, когда ловкие пальцы ухватились за его футболку и потянули вниз. По телу пробежал жар, когда губы Джереми оказались в паре сантиметров от лица Жана. — Хочу тебя поцеловать… — прошептал блондин, нависая над парнем. В глазах Моро мелькнул алый огонек, и тот расплылся в улыбке. Его дыхание заметно ускорилось, а кожа покрылась мурашками. Джереми чувствовал, что его желание более чем взаимно, отчего на душе становилось все спокойнее. — Тебе команду дать или что? — ухмыльнулся Жан, облизывая пальцы, измазанные в сахарной пудре, из-за чего в животе у Нокса приятно заныло. Джереми подался вперед, накрывая губы брюнета своими. Теплота разлилась по телу, накрывая обоих с головой. Жан обхватил поясницу парня ногами, прижимая его к себе еще сильнее. Блондин хмыкнул, обвивая руками талию Моро. Он был безмерно счастлив. В памяти до сих пор иногда появлялись времена первых игр Моро в составе «Троянцев». Когда Кевин позвонил и сказал, что работать с новичком будет тяжело, капитан ожидал чего угодно, но не израненного парня, дергающегося от резких звуков и движений. Он помнил, какой испытал ужас, когда тот после проигрыша в матче со стеклянными глазами сказал, что понесет любое наказание, только бы оставили целыми кости. Помнил, как буквально поднимал парня с колен, когда тот рухнул вниз из-за резкого движения руки рядом с собой. Джереми поселил его в собственную комнату, надеясь как можно скорее найти с парнем общий язык. Ночью он часто просыпался от душераздирающих криков Жана, будил его, заваривал чай с ромашкой, вслушивался в неровное, ускоренное дыхание. Он боялся нарушать личное пространство, поэтому обычно лишь клал свою руку рядом с Жаном, показывая, что он здесь, с ним. Но время шло, и Джереми все чаще ловил во взгляде парня нотки доверия. Пока однажды во время тренировки Моро не повредил ногу. Врачи отстранили его от любых физических нагрузок на неделю. На следующий день был запланирован матч с командой штата Канзас. Казалось, именно тогда все перевернулось в жизни обоих с ног на голову. — Вот так, — поднимая руку Жана со своего плеча, сказал Джереми, подведя парня к его кровати. — Садись пока. Если что-нибудь нужно, просто попроси меня, не напрягай ногу лишний раз. Брюнет неуверенно кивнул и уставился на перевязанную лодыжку. Нокс уже несколько недель не видел его настолько потерянным. Казалось, он даже не слышал, что происходит вокруг. Джереми заварил любимый травяной чай Жана и поставил чашку на тумбочку рядом с кроватью, после чего сел на корточки рядом, заглядывая парню в глаза. — Эй, ты как? — тихо спросил он, кладя руку на кровать рядом с брюнетом. Он делал так всегда. Всегда, когда хотел показать, что ему не все равно, что он будет рядом, что бы ни случилось. Ноксу так хотелось коснуться его, прижать к себе, защитить от всего мира, но он не мог нарушать личное пространство, только не сейчас, когда столь крепкая стена недоверия и страха начала рассыпаться на куски. За те месяцы, что они прожили бок о бок, Джереми понял, что Жан значит для него уже гораздо большее, чем член команды или друг. Но брать инициативу в свои руки он не мог, да и не хотел. Только не сейчас. Все, что ему оставалось — заботиться о парне, делать все, чтобы хоть на пару мгновений его лицо озарило жалкое подобие улыбки. — Прости меня, — хриплый голос пронесся по комнате, отражаясь от стен каким-то диким отчаянием. — Прости, прошу, я… Я завтра выйду на игру!.. Я все сделаю!..Прости.! Когда Джереми снова поднял глаза на парня, его лицо выражало ужас, а из глаз солеными потоками струились слезы. Капитан почувствовал, как ком подбирается к горлу и, словно битым стеклом, изнутри царапает содержимое организма. — Жан, ты чего, все в порядке, — произнес парень, стараясь убедить в этом уже скорее себя, чем человека перед собой. — Никуда ты не пойдешь завтра, тебе нужен отдых. — Нет, я… Я должен выйти… Я не хотел. Прости… — слезы начинали переходить в истерику. Причем истерику такого масштаба, словно все эти чувства копились годами, ожидая своего выхода в свет, долгожданной свободы. Хотя, Джереми догадывался, что так оно и было. — Прости, я… Слезы это не... Оно само, я не хочу… Я не плачу. — Жан Моро, — уверенно сказал блондин, заставляя его посмотреть прямо себе в глаза. — Не за что тебе тут извиняться, слышишь? Просто… — протянул он, легко накрывая дрожащую руку парня своей, боясь сделать что-то лишнее, что лишь добьет его. — Прошу, не бойся своих эмоций и чувств. Ты ведь такой же человек, как и каждый из нас. Если хочешь плакать — плачь, кричать — кричи. Я просто хочу, чтобы ты… — Можно тебя обнять..? — хриплым тихим голосом перебил Жан, чуть заметно сжимая пальцами руку Джереми. Тот замер, пытаясь осознать, как ему стоит поступить дальше, а через несколько мгновений уже прижимал к себе дрожащее худое тело Моро. Брюнет уткнулся парню в плечо, продолжая всхлипывать. Потом эти всхлипы стали более частыми. И еще. А потом он полностью сломался. Пальцы с такой силой сжали толстовку Джереми, что, казалось, вот-вот проделают в ней несколько дыр. Воздух пронзил душераздирающий крик. А потом все стихло. Тело Жана обмякло в руках капитана, заставляя сильнее прижать его к себе. — Все будет хорошо, — прошептал Джереми, запуская руку в черные волосы, поглаживая парня по голове. — Ты в безопасности… Он повторил это еще около десяти раз, прежде чем почувствовал, как дыхание Жана пришло в норму. Его глаза были закрыты, а тело расслаблено. Джереми уложил его на кровать, накрыв своим одеялом, стараясь не разбудить. Убедившись, что все в норме, он обернулся, чтобы уйти в другую комнату и не беспокоить брюнета, однако тонкие пальцы обхватили его запястье, заставляя развернуться. — Не уходи… — чуть слышно произнес Жан, тотчас отпуская руку Джереми. — Я имею в виду... Можешь остаться? Пожалуйста... После этих слов парень сдвинулся к стене, освобождая половину кровати, и вновь поднял глаза на блондина. Дыхание застыло в груди Джереми. Он был так счастлив, что Жан наконец проявил настоящие чувства, открылся именно ему, но в то же время немыслимый страх крался по телу, царапая кожу. Он боялся сделать что-то не так, навредить или навсегда отвернуть от себя Моро. – Жан, я... – тихо сказал Джереми, не решаясь приближаться. – Уверен, что я не...? – Прошу, мне так... страшно... – прошептал брюнет, сжимая кулаки с такой силой, что ногти проткнули кожу на ладонях, оставляя следы-полумесяцы на коже. – Побудь здесь... Джереми наконец медленно приблизился, ложась рядом. Парень старался оставить Жану как можно больше свободного пространства, однако тот чуть заметно дотронулся пальцами до руки Джереми, словно спрашивая разрешение. Тот кивнул, и тогда Моро полностью прижался к ладони капитана. Кровать не была широкой, поэтому, как бы Джереми не старался, между ними оставалось не больше нескольких сантиметров. Ресницы Жана легко подрагивали, а их с Ноксом пальцы переплелись в замке. Блондин долго смотрел на спокойное лицо перед собой, наслаждаясь долгожданным затишьем, а после заметил, как начал проваливаться в сон. — Я завтра куплю тебе пончиков, хочешь? — прошептал Джереми, стараясь разрядить обстановку. В этом был весь он. Знаменитый капитан «Троянцев». Жан хмыкнул, сильнее сжимая руку парня, словно боясь, что тот вот-вот должен уйти, однако на его лице появилась чуть заметная улыбка. Проваливаясь в сон, он лишь совсем тихо прошептал: — Пончики…хм…никогда не пробовал…