Амбиции приводят к браку

      Аманда продолжала жить в одной комнате с Джонатаном, но лишь для того, чтобы не расстраивать Джейн — очень уж не хотелось, чтобы у неё появились новые вопросы и подозрения. Да и как объяснить ребенку, что матери тошно смотреть на отца из-за его сексуальных запросов?       Нетрудно догадаться, что секс у Аманды и Джонатана теперь отсутствовал в принципе. Аманда не проявляла инициативу, потому что ей был противен Джонатан, а Джонатан не проявляла инициативу, потому что понимал состояние Аманды и не хотел на неё давить.       Но за пределами спальни всё же приходилось изображать из себя счастливых супругов, которые безумно любят друг друга, у которых нет никаких разногласий и никаких проблем в отношениях. Главным образом — для Джейн. Она, как и любой ребёнок, хотела видеть своих родителей именно такими, и ни Аманда, ни Джонатан не смели ей в этом отказать.       А ещё Джейн, как и любой другой ребёнок, хотела проводить со своими родителями как можно больше времени непринуждённой обстановке — например, в семейном кафе или на прогулке в парке. Из-за того, что и Джонатан, и Аманда много работали, время на это у них находилось нечасто, но когда находилось, то Джейн, конечно же, не встречала отказа в столь простом желании.       В очередной такой выходной семья отправилась в парк аттракционов. Пока Джейн и Аманда выбирали, на чём они хотят прокатиться, Джонатан невольно залюбовался ими. Он хотел, чтобы его ребёнок был похож на второго родителя — помнил, что своей красотой он обязан пластической хирургии и не хотел, чтобы его дитя пережило всё тоже, что и он. Когда Джонатан узнал, что у него будет дочь, это его желание стало ещё сильнее: он считал, что если у мальчика есть возможность поразить окружающих харизмой и интеллектом, то у девочки такого шанса не будет — всё равно все в первую очередь будут смотреть на внешность. И теперь Джонатан был крайне доволен результатом — Джейн по мере взросления становилось всё более похожа на Аманду. От Джонатана, конечно, дочери тоже кое-что досталось, но то, что на нём смотрелось абсолютным уродством, на Джейн выглядело милыми несовершенствами. Всё-таки генетика — интересная вещь; из откровенно непривлекательного Джонатана и достаточно стандартной Аманды получилось настоящая красавица. Причём красота эта не была стерильной — во внешности Джейн присутствовали «изюминки», которые делали её красоту живой. Именно такие девушки делают карьеру в модельном бизнесе. И Джейн непременно сделает… если захочет.       А в это время Джейн, топая ножкой, доказывала Аманде, что она уже достаточно взрослая, чтобы кататься одной на детской карусельке с лошадками, а Аманда разрывалась между беспокойством за дочь и нежеланием идти вместе с ней. В конце концов, второе взяло верх, поэтому Аманда отпустила Джейн, а сама подошла к Джонатану и встала рядом. Аманда могла относиться к Джонатану сколь угодно плохо, но Джейн должна была думать, что у них в семье всё хорошо.       — У нас очень красивая дочь, — заговорил Джонатан. — Похожа на тебя.       — Обычно мужчин злит, когда дети мало на них похожи, — усмехнулась Аманда. — Сразу какие-то сомнения появляются…       — Разве у меня могут быть сомнения? Я точно знаю, что Джейн — моя дочь. В нашем случае иное невозможно.       — Прямо-таки невозможно? А откуда ты знаешь, что я ни с кем не была в тот момент?       Аманде почему-то захотелось позлить Джонатана, но он посмотрел на неё с таким осуждением, что она тут же осеклась:       — Прости… Конечно же, ничего такого не было.       — Я знаю. Но даже если бы и было, то ты едва ли смогла бы забеременеть. Я не уверен, что на тех препаратах, которые ты пила тогда, это было возможно.       Наступила неловкая пауза, после которой Джонатан вновь заговорил:       — К тому же в Джейн всё-таки есть кое-что от меня. Лопоухость, кривые зубы с щербинкой. Через пару лет у неё, возможно, появятся веснушки, хотя волосы не рыжие. Это сейчас их специально себе рисуют, потому что модно, а меня в детстве из-за этого дразнили.       Аманда с сомнением посмотрела на Джонатана. В нём не было ничего из того, о чём он говорил. Джонатан заметил этот взгляд и пояснил:       — Моё лицо сейчас мало похоже на то, что ты увидела бы в моём школьном альбоме. Природа на мне отдохнула, но деньги помогли всё исправить. Разве я тебе об этом не рассказывал?       Аманда нахмурила лоб в попытке вспомнить. Действительно — что-то такое Джонатан рассказывал во время одного и из их ночных разговоров. Возможно даже, что в самый первый… Аманда очень смутно помнила детали, но что-то такое определённо было.       Вдруг Аманде стало невыносимо стыдно. Наверняка для Джонатана этот факт из его жизни очень важен, а она пропустила его мимо ушей. А ведь Джонатан всегда крайне внимательно её слушал, даже любимые цветы запомнил, а ведь о них Аманда говорила ему только один раз, да и то как-то вскользь. Конечно, Джонатан делает это во многом потому, что заинтересован в улучшении отношений с Амандой, она же, в свою очередь, прямо заявляла, что готова лишь позволять себя любить, но всё же это как-то… не по-человечески.       А как грубо она отказала ему в желаемой им «особенной» близости! Не просто отказала — дала понять, что его фантазии омерзительны. Но ведь анальный секс — это не что-то экстраординарное, и неважно, в какой конфигурации. Бывают ведь по-настоящему мерзкие фетиши, по-настоящему больные, такие, в которых не следует признаваться никому, кроме, разве что, психиатра. Но Джонатан ни о чём таком не просил. Он не хотел никому причинить вред и боль, он всего лишь хотел получить удовольствие привычным для себя способом. И то, что Аманда так категорично на это отреагировала, совсем её не красит. Так может, стоит дать шанс той практике, что предложил Джонатан?       — Помнишь, ты предлагал мне… Ну… Побыть мужчиной в постели? — краснея и запинаясь спросила Аманда.       — Помню, конечно. Мне казалось, что ты не очень хочешь об этом говорить.       — Я подумала… Я готова попробовать. Только давай не будем прыгать с места в карьер. Подготовь меня, расскажи всё, что я должна знать. И всё-таки мне хотелось бы оставить за собой право отказаться в любой момент, в том числе и непосредственно в процессе.       Джонатан изо всех сил старался удержать на лице равнодушное выражение, но внутри него всё ликовало. Настолько холодно, насколько мог, он произнёс:       — Хорошо. Можем начать сегодня же.       Джонатан и Аманда вновь впереди взгляд в свою дочь, веселящуюся на карусели. Лишь теперь Джонатан позволил своим губам расплыться в широкой и совсем чуть-чуть мечтательной улыбке. Он не хотел, чтобы Аманда думала, что сделала для него что-то экстраординарное, поэтому и старался казаться равнодушным. Теперь же, когда Аманда переключилась на волнение за дочь, она точно не заметит того света, что озарил лицо Джонатана. Зато его заметит Джейн и искренне обрадуется — дети всегда становятся чуть счастливее, когда видят счастье на лице родителя, особенно если обычно этот родитель уставший и угрюмый.       Джонатану оставалось лишь надеяться, что его дочь никогда не догадается, что именно заставило его так широко улыбаться.