Выродок

— Римус? Он прошёл мимо неё на выход, хмуро закатывая рукава рубашки, даже не поздоровавшись. Грюм складывал свою медную фляжку в нагрудный карман, видимо, собираясь куда-то уходить из кабинета. — Что он тут делал? — кивнула Тонкс в сторону двери их с Аластором кабинета, на пороге которой они с Люпиным только что столкнулись практически лоб в лоб. — А ты как думаешь? — с ухмылкой спросил Аластор. Его привычка отвечать вопросом на вопрос иногда ужасно бесила Тонкс, и она выжидающе посмотрела на своего начальника. — Пытался соскочить с вашего напарничества, — продолжил он. — Хотел убедить меня отозвать твою кандидатуру с этого дела. Нимфадора взяла в руки красную бечевку, что лежала на столе её наставника и начала играться с ней, строя разнообразные узоры «Колыбели для кошки». Это медитативное занятие позволяло ей на время занять свои руки и хоть немного снизить тревожность. — И что ты ему ответил? — она попыталась придать своему голосу скучающий тон. Хотя на самом деле всё своё внимание обратила в слух, и внутренне надеялась, что он сейчас скажет, что пошёл Люпину навстречу и снимает её с этого дела. Грозный Глаз с любопытством вскинул бровь, наблюдая за её отточенными механическими действиями с верёвочкой. — Ещё бы я отменил свою же идею. Тонкс? — он обратился к ней, чтобы привлечь её внимание. Она посмотрела на него и с удивлением для себя отметила, что в его глазах пляшут озорные огоньки. — Ты, правда, его вырубила? Она закусила губу: — Он рассказал тебе? Грозный Глаз громогласно рассмеялся на весь кабинет. — Ещё бы. Пытался у меня выяснить, что это такое было. В твои сказки про беспалочковое Инсендио он, конечно, не поверил. Тонкс выругалась: она надеялась, что ей тогда удалось его всё же убедить. — Ты ему рассказал? — Ещё чего, — хохотнул он. — Пусть сам догадывается. Римус любит докапываться до сути, так что, может, и эта тайна прибавит ему мотивации работать с тобой. Она сморщила нос: ей бы кто прибавил этой мотивации. После вчерашнего их утреннего столкновения у неё практически полностью пропало желание с ним как-то взаимодействовать. — Больше ничего не рассказал? — вскользь спросила Тонкс, бросая мельком взгляд на Грюма, уже мысленно готовясь услышать историю о том, как она села в лужу, когда вломилась в его квартиру. — А должен был? — он вопросительно вскинул бровь, но, скорее, риторически, и продолжил. — Только то, что Фадж тоже ни в какую не хочет отпускать его с этого задания. Так что пока у Люпина нет выхода, но своих попыток он не оставит, будет до последнего дёргать свои ниточки, чтобы сбросить тебя со своего хвоста. Значит, о том, как легко и просто он смог повалить её на лопатки и разоружить, Люпин Аластору не рассказал, хотя это и был, наверное, его самый сильный козырь перед Грюмом, но он его почему-то не использовал. — Да я бы сама с удовольствием спрыгнула с его хвоста, — призналась она. — Он засранец, каких ещё поискать. Аластор хохотнул и кивнул в сторону двери, намекая ей, что собирается уходить. Она кивнула в ответ и встала. — Найди к нему подход, и ты поймешь, что на самом деле он намного лучше, чем пытается казаться, — он по-отечески легко коснулся её спины. — Ты думаешь, он прилагает какие-то усилия к этому? — Я это знаю, — он подтолкнул её к выходу из кабинета. — Он просто остро реагирует на людей, вторгающихся в его личное пространство, — объяснил он. — Впрочем, как и многие другие нормальные люди. Раньше Тонкс не приходилось бывать на четвертом уровне, поэтому она с большим трудом отыскала кабинет Люпина. Его кабинет находился особняком от остального аппарата кабинета Министра. Где-то в одной из тупиковых веток коридоров Подразделения зверей, сразу за резервным кабинетом, числящимся за группой отлова оборотней. По всей видимости, тот, кто выделял ему этот кабинет, выбрал это место вполне осознанно. — Я не знала, что ты ещё и ябеда, — сказала она, вваливаясь в кабинет Римуса. Он, сидя за столом, что-то старательно писал от руки. Краем уха она уловила, что в кабинете откуда-то фоном доносится музыка. — Стучаться Аластор тебя тоже не научил? — прокомментировал он вместо ответа на её претензию, откидываясь на стуле. — Научил, но ты на стук очень болезненно реагируешь, а сам даже не поздоровался. Он раздражённо выдохнул: — Ты здесь только за этим? — Не только, — она достала авиабилет из внутреннего кармана куртки. — Хотела передать тебе, — и положила его ему на стол, пытаясь незаметно рассмотреть, что он пишет. — Можно было просто послать совой, — он взял билет в руки, изучая его содержание. Их рейс был в понедельник с ранним вылетом из Хитроу и почти таким же ранним прибытием в аэропорт Джона Кеннеди. Тонкс отметила про себя, что это немного похоже на перемещение во времени, только без использования всяких маховиков. — С чтением почты у тебя тоже проблемы, — она кивнула на край стола, на котором лежала внушительная стопка корреспонденции. Он закатил глаза. Тонкс прислушалась и, наконец, узнала песню, которая играла фоном. Она бы ни с кем не спутала голос, принадлежащий Гордону Самнеру. — О, Стинг? — она уважительно кивнула. — Что? — он выглядел немного ошеломлённым. Видимо, тем, как быстро мысль Тонкс перескочила на другую. Она пояснила: — Ты слушаешь The Police? Она вместе с солистом напела строчки куплета, что заиграл из скрытого от её глаз проигрывателя: “Every little things she does is magic Everything she do just turns me on Even though my life before was tragic Now I know my love for her goes on” — Браво, Тонкс, — Римус пару раз беззвучно хлопнул в ладоши и потом сделал лёгкий пасс рукой в сторону, откуда доносилась музыка, и проигрыватель замолчал. — Но я занят. — Наверное, пишешь самой Королеве, чтобы она спасла тебя от моего общества? — предположила она, садясь на стул перед его столом и мельком рассматривая его содержимое. Расставлено всё чётко, как у ОКРщика: карандаши, ручки, перья разложены по длине, рассортированы по цвету. Пергаменты в специальных папках. «Он или педантичный до чёртиков, или не очень часто бывает в кабинете», — подумала Тонкс. — Это тебя не касается, — он накрыл листок бумаги предплечьем. И это ей напомнило, как Чарли Уизли прятал от неё свои ответы на теоретические экзамены по зельям, чтобы она у него не списывала. Но у неё всё равно всегда удавалось это сделать. Тонкс пожала плечами, достала из кармашка джинсов красную верёвочку и принялась опять навязывать узоры. Краем глаза она заметила, как Римус коснулся нагрудного кармана своей рубашки, словно проверяя что-то. — Кажется, это моя, — он потянулся, чтобы забрать плетеную ниточку из её рук. — Я забыл её у Ала. Но Тонкс отстранилась: — Она не твоя. Теперь, — Нимфадора покосилась на Римуса. Он выглядел немного разозлённым, но, по крайней мере, всё его внимание было сосредоточено на ней. — С хрена ты это решила? — возмущённо сказал он, требовательно протягивая ладонь. — Верни, пожалуйста. Она двумя ловкими движениями соорудила ловушку и натянула ниточки, которые сложились в не совсем ровную шестиконечную звезду. — Ну? — вызывающе сказала она, дёрнув руками. — Забирай. Она бы сама повелась на такую провокацию, поэтому совершенно не удивилась, когда он, нервно дёрнув плечом, всё же протянул к ней свои ладони. Мягко перехватив несколько натянутых ниточек указательными пальцами и одну зацепив своим мизинцем, он стянул с веревочку с её больших пальцев. «Попался!» — подумала она. Отец, наверное, тысячу раз ловил её в такую ловушку, но по-настоящему она попалась лишь один раз, а остальные только лишь потому, что каждый следующий раз позволяла себя ловить. Тонкс резко скинула нитки со своих пальчиков, и они съехали прямо на его запястья. Импровизированные путы затянулись на его руках, сковывая их между собой словно лассо. — Два-один, — она победно начала завязывать бантик из ушек веревки. Он неожиданно усмехнулся. — Не так быстро, — дёрнув легонько мизинцем, он высвободился из её хитросплетённой уловки. — Как ты это сделал? — возмутилась она. — Читер! — Беспалочковое Инсендио, — сказал он и с нескрываемой улыбкой спрятал верёвочку в свой карман. — Тебе просто стоит быть повнимательнее. Внимательность и правда никогда не была её коньком. — Окей, тогда как на счёт того, чтобы повнимательнее изучить детали дела, над которым нам с тобой, — она сделала акцент на последних словах, — придётся работать. Он вздохнул и посмотрел на часы: до конца рабочего дня оставалось чуть менее часа. — Через час, — предложила она на опережение, — в «Поломанной метле»? — Не люблю квиддич, — поморщился он, переводя взгляд на неё. — «Дырявый котёл»? — Слишком людно да и эль там разбавляют, — скривилась она в ответ. — Тогда уж в «Белой виверне»: меньше шансов наткнуться на кого-то знакомого. Он пожал плечами, и она приняла это за знак, что этот вариант его устроил. Когда Тонкс поднялась на ноги, её взгляд ухватил на его столе конверт с уже заполненной информацией об адресе и получателе. И если адрес совершенно точно был Лондонским, то имя получателя было ей незнакомо, точнее это даже не было именем, то ли прозвище, то ли позывной? «Бродяга»? «Ни это ли одна из тех “ниточек”, которые у тебя остались, Римус Люпин?» — подумала Тонкс, вспоминая слова Аластора. Тонкс ненавидела опаздывать, но внезапно появившийся на её пути Робардс и так некстати напомнивший ей о том, что она до сих пор не принесла ему рапорт о последнем своём дежурстве, нарушил её планы по уходу со службы в положенное время. И ей пришлось буквально на коленке набросать сухую сводку с докладом о том, кто и куда пошёл, что сделал, кто какие заклинания использовал, и почему у них получилось то, что получилось. Хоть кратко на словах этот рассказ можно было уложить в пятнадцать минут, писать пришлось в три раза дольше, потом ещё и искать Грозного Глаза по всему Аврорату, чтобы завизировать отчет. Министерство магии, всё-таки, это большая государственная машина, которую очень сложно расшевелить даже по маленьким вопросам. Она задержалась на полчаса дольше, чем собиралась. Кутаясь посильнее в шарф из-за начавшейся мороси, забивающейся под воротник, она уже представляла себе новую волну едких комментариев от Люпина из-за её опоздания и морально готовилась, придумывая какие-нибудь язвительные ответы на них. Но его не было в обусловленном ими месте. Или же он ещё не пришёл или уже ушёл, не дождавшись её. И во второй вариант ей верилось больше, чем в то, что он мог опоздать. Но всё же она решила немного подождать, чтобы ещё раз убедиться в том, что Римус Люпин настоящий засранец, если не сказать грубее. Она кивком поздоровалась с барменом, скидывая куртку и присматривая удобное место рядом с уютно горящим камином. Расположившись в приятной близости от огня, она попыталась размять замерзшие пальцы. Мельком обращая внимание на то, что на ладонях практически не осталось никаких следов от вчерашних ожогов, разве что кожа немного шелушилась, как у ящерицы. Такое с ней уже случалось и не один раз. Первую попытку морфировать свои ладони во что-то более серьезное, чем кошачьи лапы, она предприняла чуть больше года назад. И эта попытка была более чем катастрофической. Тогда всё обернулось тем, что она, потеряв сознание, чуть не спалила их с Аластором кабинет, и сама загремела в госпиталь с серьёзными ожогами на обеих руках от кончиков пальцев до локтей. Благо, что она решила сделать это в кабинете, а не у себя в квартире, а Аластор по чистой случайности — случайности ли? — оставил свой магический глаз у себя на столе. В один из летних вечеров Грюм нагрузил её написанием отчетов, а она, перепоручив это дело пишущим табличкам, отвлеклась на не характерное для себя занятие – чтение книги. После того, как она домучила статью об огненных саламандрах из энциклопедии Ньюта Саламандера, ей в голову пришла навязчивая идея, попытка реализации которой и запустила этот процесс, кажущийся теперь необратимым и бесконечно зацикленным. Содержащегося в книге детального описания и ярких картинок казалось достаточно, чтобы попробовать морфировать какую-нибудь часть своего тела в нечто похожее на описанное в книге. В тот момент это казалось настолько очевидной мыслью, что она удивилась, почему эта идея не пришла ей в голову раньше. Но тогда она не могла знать, что подобные превращения запустят непредсказуемую цепную реакцию в нервной системе и произведут неисправимые изменения. Она закатала рукава своей рубашки и долго смотрела на свои предплечья, раздумывая, с чего из описанного в книге лучше всего начать. Её организм отреагировал на стресс такого рода совершенно не так, как она ожидала. Как ей потом попытались объяснить колдомедики, её головной мозг решил, что она умирает, и решил вырубить её заранее, откатив все изменения до первоначального состояния. И по случайности это произошло раньше, чем магический огонь полностью реализовался из её рук. Поэтому ожоги и были такими серьезными, долго заживали и жутко чесались. Хуже всего, что это произошло летом, а на улице стояла совершенно нехарактерная для Лондона знойная погода. Пару недель ей пришлось прятать перебинтованные, как у египетской мумии, руки в кофты-лонгсливы, отшучиваясь перед коллегами, что она заработала ужасную аллергию, попытавшись погладить одного рыжего книззла. Как она потом поняла, шкура огненной саламандры защищала её руки вплоть до момента потери ею контроля над своим сознанием. А потом бесконтрольное пламя перекинулось на кипы бумаг на её столе, недописанные отчеты и бесконечные разноцветные бумажки, которыми была обклеена стена рядом с её рабочим местом, и кожу её рук, которая, как оказалось просто отлично умеет гореть без какой-либо магии. Первой реакцией Аластора был полный запрет морфировать ей в кого-то отличного от людей. И в этом она была совершенно с ним единодушна. Она в то время старалась не менять даже цвет волос, боясь вновь случайно потерять контроль, хотя умом понимала, что этот страх был довольно иррационален. Но уже пару месяцев спустя Грозный Глаз впервые заговорил о том, чтобы она продолжила свои попытки видоизменений частей своего тела в какое-либо другое существо, но только под присмотром его неустанного ока. Так ей были опробованы довольно простые превращения, которые не могли сильно повредить ей самой. Но с началом практики добавились такого рода срывы. Аластор высказал своё мнение, почему они у неё могут происходить: в случае сильного эмоционального перенапряжения или в каких-то стрессовых ситуациях, её организм включал новые приобретенные рефлексы, свойственные тем магическим морфам, в которые она уже она пыталась превращаться. Подобные потери контроля были очень неприятны. Вдобавок ко всему Аластор начал её подкалывать, что она как маг-тоддлер, который не может контролировать свои магические выбросы. Однако смеяться ей не хотелось, потому что она совершенно не представляла, что ей с этим, мать его, делать. Стоило ей начать практиковаться, она осознанно более-менее контролировала легкую морфу саламандры и могла дольше продержать жар в ладонях, как включающиеся следом в работу рефлексы ломали все её старания. Если что-то выводило её из эмоционального равновесия достаточно сильно, она начинала терять контроль над собственным телом. Выражалось это обычно в таких вот краткосрочных потерях контроля и выключении сознания. Последние три месяца она вовсе перестала как-то тренироваться в этом направлении, а Аластор даже, кажется, перестал вспоминать. До того момента, пока не огорошил её этой новостью с напарничеством, которая как гром среди ясного неба разбила её стабильность. Римус просто был первым из людей, на кого она так сильно отреагировала. Сначала волосы сами по себе морфировали в иглы, а потом включились рефлексы, лишившие её контроля над собой. Слава Мерлину, не на продолжительное. Зато эта способность впервые проявила свою пользу на практике, пусть случайно и это было не совсем честным сражением, а скорее компульсивным нападением, но уже чувствовалось как ощутимый шаг вперёд. Но опять она пострадала от ожогов. Хоть они и выглядели не так страшно, как те, которые она получила в первый раз, но были такими же неприятными и не менее болезненными. И кто бы мог подумать, что обычное маггловское лекарство так успешно смогло ей помочь. Из размышлений её вырвали два бокала с темным пивом, которые кто-то из-за её спины поставил на столик прямо перед ней. Тонкс обернулась, ожидая увидеть Люпина, но на неё смотрели два улыбающихся хитрых глаза из-под дурацкой рыжей вьющейся чёлки. — Перси? — она и правда очень удивилась, увидев его здесь. Отнюдь это заведение не из тех, которые предпочитали посещать министерские работники. — Тонкс, — он сел на стул напротив неё и пододвинул один из бокалов ближе к ней, — ты одна? — Мо-о-ожет быть, — неуверенно протянула она, косясь в сторону двери, которая оставалась монолитно закрытой. Она отпила пару глотков из предложенного ей бокала. — Может быть? — удивлённо повторил он её слова. — Это как? — Ну, он или уже ушёл или уже не придёт, — отшутилась она. — Тогда я могу составить тебе компанию на какое-то время? — спросил он, явно не собираясь никуда уходить. Не то чтобы ей сильно хотелось провести время в обществе Перси, но это и правда было намного лучшей перспективой, чем сидеть тут и напиваться в одиночку, поэтому она, пожав плечами, неопределённо кивнула. По крайней мере, этот рыжий пока не бесил её своими язвительными комментариями, обычно наоборот: пытался всячески её рассмешить совершенно дурацкими шутками и историями о своей работе в Министерстве Магии. — Как тебе работается с Грозным Глазом? — поинтересовался парень, ёрзая на стуле. — Говорят, к нему сложно найти подход. Тонкс сделала большой глоток пива и задумчиво отвела взгляд в сторону: — Он, конечно, бывает той ещё задницей, но довольно справедлив и правда очень опытный аврор, — сказала она, вновь мельком бросая взгляд на входную дверь. Надо было, наверное, сесть спиной к двери, чтобы не отвлекаться, ожидая, что Люпин всё-таки соизволит прийти. — А как твоя служба? Я слышала, что тебя повысили, — скучающе поинтересовалась она. Он с нескрываемой улыбкой гордо вскинул голову. — Я теперь непосредственно под руководством Министра. Она поджала губы и пару раз одобрительно кивнула, хотя эта новость и не сильно её впечатлила. С другой стороны, это означало, что Перси работает в одном и том же подразделении с Люпином, поэтому у неё была хоть какая-то возможность разузнать мнение его коллег о своем напарнике. — Круто, — прокомментировала она. — Быстро продвигаешься по карьерной лестнице, да? Он широко улыбнулся и пожал плечами. — Не хочу хвастаться, так как даже моя семья еще не знает эту новость, — выглядел он сейчас отнюдь не как человек, который не хочет хвастаться. Скорее, даже наоборот. Голос Люпина внезапно раздался прямо над её ухом: — Я смотрю, ты нашла себе более предпочтительную компанию на вечер пятницы, — сказал он, подставляя третий стул к столику для двоих. Тонкс подняла взгляд на Римуса и удивленно вскинула бровь. Он приветственно кивнул ей и повесил на спинку свой плащ, следом расправляясь с шарфом, при этом совершенно игнорируя присутствие Перси. — Ты опоздал, — она демонстративно посмотрела на свой аврорский браслет, — на целый час! — возмутилась она. Признаваться в том, что она сама пришла только четверть часа назад, конечно же, не входило в её планы. Наконец у неё появился хоть какой-то козырь. Он скептически хмыкнул и неожиданно коснулся своей ладонью тыльной стороны её руки. Только из-за эффекта неожиданности она не отдёрнула ладонь от его, которая на контрасте показалась ей даже слишком горячей. — Сомневаюсь, что ты сама пришла во время, мисс пунктуальность. У тебя всё ещё руки холодные, — парировал он, располагаясь поудобнее на стуле, и, небрежным жестом использовав манящие чары, притянул лист меню с барной стойки. Она фыркнула: заметил. Даже близость камина не спасла её замерзшие конечности. — В конце концов, это же не свидание, чтобы меня мучила совесть, — прокомментировал насмешливо он и, наконец, обратил внимание на её собеседника: — Мистер Уизли, — он кивнул в сторону Перси, — спасибо, что развлекли мою напарницу,— он сделал явный акцент на последнем слове. Тонкс оживилась. — Вы напарники? — спросил Перси больше у Тонкс, чем у Люпина. — И давно? — С того утра, — пожала плечами она. — Но кажется, что уже целую вечность. Перси нахмурился, но комментировать никак не стал. — Тонкс, можно тебя на пару слов? — спросил он. — По работе, — дополнительно пояснил Уизли, смотря куда-то поверх Римуса. Тот угукнул и, не глядя в сторону парня, мягким кивком подозвал к себе бармена, видимо, чтобы сделать заказ. Они с Перси отошли в соседний зал, где он, по всей видимости, располагался до того, как подошёл к ней. — Ты не говорила, что тот, кого ты ждёшь это он, — Перси кивнул в сторону, откуда они только что ушли. Тонкс сделала глоток из бокала, который прихватила с собой. Пиво немного горчило. Всё-таки тёмный эль был не самым подходящим напитком для этого холодного осеннего вечера. — Ты и не спрашивал да и какая разница? Он, вроде, как и ты, в прямом подчинении у Фаджа, между прочим, — она понимала, к чему изначально он собирался привести свою беседу, но решила построить из себя неосознанную овечку, чтобы узнать немного больше информации о Люпине. — Тонкс, может, ты не в курсе, но он…— он одними губами произнёс слово «оборотень». — Я в курсе, — она хлопнула его по плечу, на что получила ещё более озадаченный взгляд Уизли. — Тогда я не понимаю, почему ты с ним согласилась работать, — в его голосе появились нотки осуждения. — Потому что, будь он хоть Венгерской хвосторогой, ты знаешь – приказы Фаджа не обсуждаются. Если он решил, что нам с ним нужно вести одно дело, то от одного моего несогласия ничего не поменяется. — Хочешь, я могу с ним поговорить? — после некоторых раздумий предложил Перси. — С кем? С Римусом? — удивлённо уточнила Тонкс. — Да нет же, — засуетился парень, надевая шерстяную мантию. — С Фаджем. Я правда могу это сделать, для тебя Тонкс, так точно, — он коснулся её предплечья, и от неожиданности она чуть не поперхнулась пивом. — Спасибо, Перси, но думаю, я справлюсь, — она отстранилась на пару шагов от него. — И не с такими общий язык находили, — сказала она, подразумевая Аластора. — Думаю, он отнесётся с пониманием, — пожал плечами Перси, застёгивая пальто. — Никто добровольно не хочет работать с Люпином. У нас он заработал себе… неоднозначную репутацию. Неоднозначную, значит. До неё вдруг дошло одно озарение. Эти мысли совершенно не принадлежали этому рыжему. Кто-то очень аккуратно и старательно поселил эту мысль в его голову уже давно. И теперь оставалось сделать лишь последний толчок с её стороны к тому, чтобы он начал действовать. — Знаешь, на самом деле… — она приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки, словно собиралась поделиться какой-то тайной, но вместо того, чтобы понизить тон голоса, она сделала его громче. — Это дело из тех, после расследования которых младшие авроры возглавляют свои подразделения. Поэтому, если для этого мне надо будет работать хоть с гриндилоу, хоть с пикси, чтобы стать старшим аврором, я готова. — Тонкс, это дело из тех, когда из младших авроров получаются отличные трупы. А пикси и гриндилоу не так опасны как этот… выродок. Последнее произнесенное им слово, едкое и хлёсткое, как пощёчина, резануло её слух. — Этот выродок, как ты его называешь, теперь мой напарник. И если ты не перестанешь трепаться про то, кто он и какой, то боюсь, я не сдержусь. Для придания убедительности своему гневу, она изменила цвет своих волос на ярко-алый. — Работа у Грюма не пошла тебе на пользу, — заключил Перси и сухо поджал губы. — Ты становишься такая же сумасшедшая, — он с горечью покачал головой, отходя от неё. — И точно пожалеешь об этом решении, — это не звучало, как угроза, скорее, как какая-то попытка предсказать очевидное будущее. — Спасибо за ваше никому не интересное мнение, мистер Уизли, — кинула она ему вслед, когда он уже наполовину скрылся за дверью. На своё удивление она отметила, что и вправду чувствовала гнев на Перси за его слова о Люпине. То, с каким отвращением на лице он произнёс слово «выродок», ощущалось, как удар под дых. Она вспомнила, как в детстве соседские ребята дразнили её, называя этим словом, явно не до конца понимая его значения, а всего лишь повторяя то, что говорили взрослые. Тонкс оставила недопитый эль на барной стойке и, вернув своим волосам привычный, хоть и более приглушённый цвет, направилась к их с Люпином столику. Она вернулась, когда Римус наливал себе чай из небольшого стеклянного чайника. Внутри, помимо самого чая, она заметила какие-то ягоды, и, кажется, хвойную лапку? Это точно можно пить? — Дай угадаю, он открыл тебе страшную тайну о моей сущности, — предположил он, шумно делая глоток из чашки. — Но ты не из пугливых. Последняя фраза звучала не как вопрос, а как констатация факта. — Да, сэр, — Тонкс легко кивнула, подтверждая его предположение. — Так точно, сэр. Он зевнул в кулак, она посмотрела на настенные часы, которые показывали четверть девятого — детское время. — Тёплое молоко с печеньем и по домам? — пошутила она. — Прости, никак не могу войти в режим, — Римус помотал головой, словно пытаясь взбодриться. — В Азкабане не сильно можно нормально выспаться, — пояснил он. Ей в голову пришла мысль, что она совершенно не представляет, как это: находиться в таком месте, как Азкабан. И рядом с такими существами, как дементоры. Ей становилось не по себе, когда они были на достаточном расстоянии: сразу появлялось довлеющее ощущение безысходности и обреченности. Такое моментально выводило её из эмоциональной стабильности, и её морфоспособности начинали сходить с ума. Что будет, если ей придется провести немного больше времени, когда за соседней стеной будут эти существа? Она поёжилась. — Может, тогда кофе? — предложила она. — Я не пью кофе, это слишком сильный энергетик… — А, ну да, ускоренный метаболизм, все дела, — прервала его дальнейшие пояснения Тонкс. Люпин кивнул и потёр глаза. — Так теперь ты не против, что я буду твоим напарником? — уточнила она, пытаясь скрыть улыбку. — Я всё ещё не придумал, как от тебя отделаться, так что, похоже, что придётся пока смириться с твоим обществом, — скучающе ответил он, внимательно наблюдая за её движениями. Ей стоило очень больших усилий, чтобы не начать улыбаться во все зубы. Тонкс достала из своего рюкзака жёлтый конверт с колдографиями и отдельную папку с краткой аннотацией дела, описанием фактов, улик, первичных отчетов коронера и судмедэксперта. — Я вижу, с твоими ладонями всё в порядке, — мельком бросил он, подставляя вторую чашку, чтобы наполнить её чаем. Она кивнула и показала свою левую ладошку. — А как твоя… травма? — спросила она, пытаясь поддержать тон светской беседы, которая складывалась между ними. За последние десять минут она не услышала ни одного едкого комментария от него в свой адрес. И это было очень подозрительно. — Как будто ничего и не было, — кивнул в ответ он, пододвигая наполненную чашку ближе к ней. — Могу показать, если мы останемся в более интимной обстановке. Он же сейчас пошутил? Римус улыбнулся, подтверждая её догадки, и кивнул на остывающий чай: — Пей давай. Тонкс взяла предложенную чашку, ощущая, как её тепло приятно согревает её всё ещё холодные ладони. Чай действительно казался более подходящим напитком для этого вечера. Римус распотрошил жёлтый конверт, доставая главную причину их сегодняшней вечерней встречи — колдографии с места преступлений. Тонкс уже несколько раз пробегалась глазами по ним. Но пока, кроме того, что ей было понятно, что ничего не понятно, она для себя не уяснила. Люпин скучающе перелистал изображение за изображением. — И… твои мысли по этому поводу? — поинтересовался он, поворачивая в её сторону колдографию с запечатлёнными следами когтей на теле одной из жертв. Тонкс машинально закатила глаза. Она явно услышала в его вопросе излюбленный вопрос своего наставника и, как будто бы, даже его интонации. Неожиданно губы Римуса расплылись в улыбке. — Грюм тебя уже задолбал с этим, да? Она удивлённо вскинула бровь, негласно спрашивая: «Откуда тебе это известно?» Он лишь усмехнулся. — Рваная рана, очевидно, привела к смерти. Похоже на какого-то большого зверя или оборотня, точно не определить, — начала она перечислять, забирая из его рук изображение — Откуда ты знаешь Ала? — вдруг спросила она. — Он тебе не рассказал? — удивлённо спросил Римус, хмурясь и рассматривая следующую колдографию. — В общих чертах, очень расплывчато, — она протянула руку за следующим фото. Он передал ей его и заинтересованно склонил голову на бок. — Обезглавлен таким же способом. Место отсечения головы кажется рваным, словно его долгое время трепали, — она поморщилась. — Похоже, что головы его лишили уже после смерти. Так откуда? — она подняла взгляд на него, замечая, как его плечо нервно дёрнулось и что он явно попытался это скрыть, откидываясь на стуле и укладывая локоть на его спинку. — Когда я был мал, и у меня не было головы на плечах, — он поморщился, видимо, ловя аналогию между сказанным и изображением на фото, — он поймал меня. — В каком смысле поймал? — непонимающе переспросила Тонкс, делая, наконец, глоток из чашки. Вкус у напитка оказался, на удивление, приятным. Не таким крепким, как обычно заваривал Грюм, с лёгким вяжущим привкусом эфирного масла хвои и отчетливой ягодной кислинкой то ли от морошки, то ли клюквы. — В прямом: выследил и, как щенка, бросил в Азкабан, — неожиданно для Тонкс он улыбнулся, как будто вспомнил что-то хорошее. Она моментально потеряла интерес к кровавым колдографиям. Внимание её полностью переметнулось к новой теме их беседы. — То есть ты хочешь сказать, что Грозный Глаз — великий охотник на оборотней? — последнее слово вырвалось у неё на автомате, и когда она поняла, что произнесла его вслух, то моментально поджала губы и встревоженно посмотрела на Римуса. Тот лишь строго покачал головой: — Потише, пожалуйста, думаешь, мне не хватило Уизли, который устроил мне «выход из шкафа» перед моей напарницей? Теперь ты хочешь, чтобы половина посетителей паба достали вилы с волшебными палочками и прямо тут меня линчевали? — он явно шутил, потому что, несмотря на сказанное, в конце он всё-таки мягко улыбнулся: — Не надо быть великим охотником, чтобы выследить девятилетку. Но я и правда тогда знатно потрепал ему нервы. И не только их. — Дай угадаю, тот шрам на его щеке твоих рук дело? — предположила она. Он кивнул и неожиданно смущённо отвел взгляд. — Я терроризировал одну маггловскую деревеньку в графстве Йоркшир. Местные думали, что их скотину перебивает отбившийся от стаи волк, — он прервался. — В любом случае, если бы не Грозный Глаз, то рано или поздно меня… — он вдруг совсем замолчал и отвёл взгляд в другую сторону, задумчиво постукивая пальцами по кружке. Тонкс внимательно рассматривала его профиль, который всё ещё никак не вязался с образом кровожадного оборотня. Она всё отчетливее понимала, что, пока не увидит его превращение собственными глазами, мало что сможет переломить её восприятие этого человека. — Тонкс, тебе действительно интересно, или ты задаёшь эти вопросы из вежливости? — хмурясь, вдруг произнёс он. Она мягко улыбнулась, ловя его взгляд: какой-то растерянный, но внимательно ждущий ответа. — Ты намного интереснее, чем большинство моих знакомых. И не такой уж страшный, как о тебе все… — Ты ошибаешься, — прервал он её, со стуком ставя пустую чашку на стол. Она пожала плечами и аккуратно взяла чайник с подставки и начала разливать остатки янтарной жидкости по чашкам, стараясь скрыть своё волнение, но всё-таки немного промахнулась мимо своей кружки. — Я могу напустить тебе пыль в глаза своей слезливой биографией, а потом при встрече убью в первой попавшейся подворотне, когда луна наберёт свою силу. Он достал из жёлтой папки следующую колдографию с обезглавленным трупом с предыдущего фото, но уже снятого с другого ракурса. — И на этом месте будешь ты, — он протянул ей глянцевый снимок, но в этот раз она не взяла его из рук Римуса. Она ожидала от него чего-то подобного: такого выпада, который мог бы оттолкнуть её и заставить обходить его десятой дорогой. И ей показалось, что сейчас настало самое лучшее время показать свою осведомлённость об особенностях его ликантропии. — Римус, — она понизила тон голоса, и чуть наклонилась в его сторону, — мне известно о том, что ты контролируешь себя намного лучше, чем другие… — она многозначительно посмотрела в глаза Люпину, отмечая, как сильно из-за царящего в пабе полумраке расширены его зрачки и то, как ярко в них отражается пламя камина. Его брови удивлённо взлетели вверх, и он раздражённо хмыкнул. — Значит, Аластор всё-таки доверяет тебе больше, чем я думал. — он поджал губы. — Но это не отменяет факта, что ты слишком беспечна. — Но ты уже убедился, что, в случае чего, я смогу за себя постоять, — парировала она, намекая на то, с какой лёгкостью ей удалось лишить его сознания. Люпин вновь дёрнул плечом. — Я просто был не готов, — он поморщился, массируя другой рукой своё плечо. — И до сих пор не понимаю, что это было, — он заинтересованно посмотрел в её лицо, ожидая ответа. — Байки про беспалочковую магию не принимаются. — Скажем так, это особенность моей способности, — она демонстративно и целенаправленно изменила на несколько секунд радужку своих глаз, превратив их в глаза Ликоя. И, наконец, она заметила, как кончики его губ дрогнули, словно норовя расползтись в улыбку. Грюм был стопроцентно прав насчет любопытства Римуса, и она очень хорошо могла понять это чувство, потому что сама не заметила, как стала заинтригована личностью и способностями этого человека. И даже то, как старательно тот пытался её испугать и оттолкнуть, стало для неё поводом продолжать своё наступление. — Тогда ты понимаешь, что они подозревают, что к этому делу причастен кто-то подобный мне? — сказал он, возвращаясь к основной теме их беседы. — Все травмы указывают на это. Она бросила взгляд на последнее фото. Раны, казалось, были нанесены с особой жестокостью, словно их наносили, чтобы причинить как можно больший ущерб телу, чтобы его невозможно было опознать. И убийце, или убийцам, явно это удалось, так как все тела именовались как «Джейн Доу I», «Джон Доу II» и аналогично третий. — Более того, думаю наш подозреваемый имеет такую же… осознанность… — Ты имеешь в виду, что он тоже может… делать это подконтрольно? Римус уверенно кивнул. — Как ты это понял? — если то, что подозреваемый мог быть оборотнем, она предполагала, то то, что он мог быть похожим на Люпина, ей в голову не пришло. — Даты предполагаемого совершения преступлений не сходятся с датами полнолуний, — он постучал пальцем по уголку фотографии, где отображалась дата снимка. — Судя по отчетам коронера, тела нашли через несколько дней после их предполагаемой гибели, а это совершенно другая фаза. Она выругалась про себя: как она не могла обратить на это внимание? С другой стороны, раньше у неё никогда не было необходимости следить за лунным циклом. — Вот чёрт, — уже вслух сказала она. — Теперь понятно, почему они хотят отправить туда тебя. Люпин вновь кивнул. — Со мной понятно, — он недоверчиво покосился на неё. — Но зачем там ты, Тонкс? — Римус, если ты опять сейчас намекаешь на «поводок», то мне таких инструкций не давали, — она вскинула руки. Он внимательно смотрел на неё, словно пытаясь прочитать её мысли. — Сколько ты уже работаешь с Грозным Глазом, Нимфадора? — Римус откинулся на стуле, заводя руки за голову. — Я тебя просила не называть меня так, — огрызнулась она. Но он не отреагировал, пристально наблюдая за её реакцией и спокойно ожидая ответа. Она задумалась, вспоминая, когда именно Аластор вытащил её из-под подчинения Кингсли Бруствера. — Подходит к концу второй год, — прикинула она. — Уже достаточно. — Мало, — резюмировал Римус. — Я больше половины своей жизни знаю этого старого лиса и могу тебе с уверенностью сказать, что он редко говорит то, что истинно думает. Он что-то запланировал, но я пока не могу понять, что именно. Она вновь задумалась. По крайней мере, она поняла, что на данный момент Люпин не догадывался о том, что именно ей приказал делать Грюм. Или, может быть, подозревал, но так же, как её наставник, не говорил вслух. — Наверное, все эти подковёрные интриги проходят мимо меня, — она развела руками. — Я всего лишь младший аврор. Римус пару раз медленно кивнул головой то ли в ответ на собственные размышления, то ли соглашаясь с её доводами: — Но это явно не то расследование, которое позволит тебе продвинуться по службе. Скорее, наоборот: из-за того, что ты якшаешься с таким, как я, боюсь, тебе не раз придётся столкнуться со стигмой, — устало выдохнул он, скрещивая руки на груди. — Так что зря ты отказалась от помощи Уизли, — он усмехнулся, переставая скрывать, что полное содержание их беседы было ему известно. Тонкс удивлённо выгнула бровь, отмечая его неожиданную осведомлённость, которая, по всей видимости, была связана с его ликантропией, и помимо дискомфорта, всё же давала ему какие-то преимущества. — Уизли невыносимый зануда, поэтому я даже рада, что ты всё же пришёл и избавил меня от него, — махнула рукой Тонкс. — А стигмы я не боюсь, ты сам сказал, что я не из пугливых. Римус рассмеялся и покачал головой: — Знаешь, Аластор очень часто использовал словосочетание «невыносимый зануда» по отношению ко мне. — К тебе? — Тонкс прыснула. — Он и обо мне часто такое говорит. Ты представляешь, где я, а где занудство?! — наигранное возмущение в её голосе явно позабавило Люпина — он мягко улыбнулся. — Ну да, я бы сказал, что тебе больше подошла бы другая характеристика, — сказал он, и в уголках его глаз появилась паутинка морщинок. Она с любопытством вскинула бровь: «Какая?» — Невнимательная, — мягко выдохнул он. Хоть это и была немного неприятная характеристика, но этим словом он попал в самую точку, поэтому это не было обидно, а скорее, досадно. Она поморщилась и кивнула, соглашаясь с ним и, одновременно, отмечая, как он на автомате достал из нагрудного кармашка свою красную верёвочку, которую она недавно пыталась у него подрезать, и так же машинально начал повторять узоры «Колыбели для кошки». — А какое слово применила бы ко мне ты, Тонкс? — он выжидающе посмотрел на неё, протягивая натянутую между своими ладонями паутинку из ниток через стол, словно приглашая присоединиться к игре. При должной сноровке в «Колыбель для кошки» можно играть и одному, но тогда ты сильно урезаешь себя в использовании возможных узоров, которые можно построить из хитропереплетений верёвки. Если же в игру включается второй человек, в неё можно играть практически бесконечно. — Неоднозначный, — ответила Тонкс, снимая ниточки с его тёплых пальцев и растягивая между своих ладоней.