Home / Жди меня

Я напишу тебе письмо В нём будет ровно двадцать слов О том, что я пишу назло О том, как нам не повезло, но повезло Ландо обычно просыпается поздно, и его бывает трудно разбудить. В этот четверг другой случай – он ворочается с одного бока на другой, стараясь не потревожить спящего рядом Карлоса, наконец сдаётся и включает подсветку на телефоне. Полшестого утра. Меж задёрнутых штор видно, что уже светает. Он выбирается из-под одеяла, по телу бегут мурашки из-за работающего кондиционера – он в принципе теплолюбивый и может надеть шапку в плюс двадцать, а ещё обычно греется о Карлоса, который словно впитал в себя испанское солнце. Он закутывается в покрывало, лежавшее на постели днём, и проходит к окну. Чуть раскрывает занавески, смотрит сквозь стекло. Австрия красивая, пасторальные пейзажи чем-то похожи на английскую глубинку, но горы делают вид намного волшебнее, облака возле вершин норовят перенести в сказку, но у него тягуче-грустное настроение, а не безмятежно мечтательное. — Ландо? – Карлос просыпается и приподнимается на локте, щурясь. – Что случилось? — Я тебя разбудил, прости, – реагирует тот, не поворачиваясь. — Я давно не сплю, – но только сейчас Карлос протянул руку и не нашёл ничего, кроме пустоты. – Так что случилось? — Ничего. — Иди сюда. Жди меня, мы когда-нибудь встретимся заново Жди меня, обречённо и, может быть, радостно Жди меня, в этом городе солнце как станция Как бы не сгореть мне, как бы не сгореть Ландо уступает, возвращается и сразу наваливается сверху, путаясь в своём покрывале, целуя сначала в уголки губ, потом припадая уже по-настоящему. Он не хочет терять ни секунды, раз получилось, что их команды между австрийскими этапами оказались в одном отеле, который больше напоминает средневековый замок. Карлос перебирает пальцами его кудрявые волосы, но потом мягко отстраняет Ландо, и тот утыкается носом куда-то в его шею, стараясь прижиматься как можно сильнее. — Скажи мне, – просит Карлос, мягко переворачивая его на спину одним движением и притягивая к себе одной рукой. – Я тебя знаю. Сейчас рассвет, и ты в это время всегда спишь, как убитый. Ландо недовольно сопит. Что он может сказать, если в данный момент не в состоянии выразить словами то, что на душе? Он снова тянется к губам Карлоса, но натыкается на его руку – другую, не ту, которая придерживает за талию. — Тебя что-то беспокоит. Скажи мне. — Я не хочу ехать в паддок, – вырывается у Ландо. – Не хочу садиться в машину. Не хочу гонку. Не хочу домой. Карлос долго смотрит своим пронзительным взглядом, который не раз заставлял его терять остатки самообладания. Ландо знает, что ему недостаточно такого ответа. — Конечно, ты хочешь в болид и на трассу. Жди меня, я когда-нибудь выйду из комнаты Жди меня, я приду этой осенью, кажется Жди меня, за меня там все молятся, жмурятся Как бы не сгореть мне, как бы не задеть их Ландо хлюпает носом – уже сам не рад, что вылез из кровати и невольно спровоцировал этот разговор. Но это были прекрасные три дня под Шпильбергом, когда почти всё время они вели себя не как гонщики команд-соперниц, а как беззаботные друзья, а с теми, кто обо всём в курсе – ещё свободнее. Они играли в гольф и шахматы с Шарлем и Алексом, часто оставались наедине и вместе проводили ночи. А сегодня всё вернётся к рутине: пресс-конференция, интервью телеканалам, дальше – свободные заезды, квалификация, Гран-при. Разумеется, Карлос прав, и он обожает гоняться. Но потом нужно возвращаться домой, храня об этом времени только воспоминания. Слово «дом» отзывается горечью. Не дом – скорее, безжизненное пространство, куда он возвращается в длинные паузы между этапами. Игровая комната, где пытается моделировать реальность без Карлоса. Спальня, кухня и куча других помещений, в которые он не заходит. Этот отель в австрийских просторах ощущается домом сильнее, чем жильё в Уокинге. А ещё – гостиница в Монако в позапрошлом году. Карлос зазвал его к себе в номер играть в FIFA, но всё закончилось валянием на кровати в обнимку, и Ландо думал, что у него остановится сердце. Следующим вечером они впервые поцеловались. Ещё – вычурная и богатая территория комплекса в Абу-Даби, где пришлось отшучиваться от всё понимающего Зака про мужской гольф. Ландо вспоминает другие места в разных странах, где они засыпали, прижавшись друг к другу, гоняли в виртуальный футбол или занимались любовью. Просто его дом там, где Карлос. В Англии – вынужденное пристанище. Я протяну свою ладонь Мы оба будем без колец По мне откроется огонь Я твой билет в один конец, один конец Сейчас его дом в Австрии. Он чертовски глупый и прекрасно осведомлён об этом, потому что не знает, где находится Австрия на карте мира. И Монте-Карло, и Абу-Даби, и другие города. Но знает, что Карлос здесь, и хочет, чтобы Карлос был с ним всегда. И пора бы что-то сказать, потому что молчание затягивается. Но вряд ли у него хватит словарного запаса даже на родном языке. Это Карлос говорит на трёх и пытается в другие. — Было бы проще, если бы ты умел читать мысли. — Поверь, твои прочитать нетрудно, – Карлос тянет его на подушки, и напряжённая поза наконец становится расслабленной. Он целует Ландо в висок. – По глазам, по выражению лица. И я тоже хочу, чтобы ты всегда был рядом. И мы будем, как и эти два года. Ландо улыбается. Он надеется, что когда-нибудь у них всё же появится настоящий дом – может быть, здесь, в Австрии. Здесь красиво. Или в Испании, если Карлос захочет. Ему самому всё равно. — У нас будут собаки, – говорит Карлос, снова угадывая, о чём он думает. Он крайне воодушевлён, а Ландо негромко смеётся. — Конечно, будут. Он проводит губами по шершавой щеке Карлоса и привычно перебрасывает через него ногу. Сейчас он дома. Жди меня, мы когда-нибудь встретимся заново Жди меня, обречённо и, может быть, радостно Жди меня, в этом городе солнце как станция Как бы не сгореть мне, только бы успеть