` Ты в моем сердце

* * *

      - Место! – кинув команду псу, указывая на место у кострища, злая до предела Лада стремительно направилась к их с братом машине. Те, кто были в тот момент на месте, недоуменно смотрели на взбешенную русскую, которая, покопавшись в багажнике, подошла к животному с миской, заполненной едой, а затем села за руль внедорожника.       - Ты куда? Твой брат сказал оставаться в лагере! – Дейл спустился с крыши фургона и теперь заграждал собой дорогу.       - А ты попробуй меня остановить!       Лихачева, открыв дверь, угрожающе смотрела на преграду в виде старика. Она ни минуты не собиралась сидеть на месте, пока брат находится в компании непонятных личностей. И если ранее девушка дала обещание и хотела его сдержать, то после «конфликта» с мужем той седовласой, а также странным поведением Уолша, собиралась во чтобы то ни стало отыскать Макса, вновь становясь его надежным тылом. Как всегда и было.       - Бандит! Сторожить!       Пес всей своей фактурой угрожающе надвинулся на мужчину, оттесняя того к фургону, а Лада, не теряя ни секунды, рванула с места, краем глаза замечая в окне заднего вида подбежавшую фигуру напарника Рика.       За эти два месяц она привыкла видеть постоянный пейзаж: пустые дороги, тишина, изредка нарушаемая хрипом трупаков, да природа, вступающая в свои законные права, которые у неё когда-то пытались отобрать люди. Ехала быстро, нисколько не беспокоясь о скорости и безопасности. Даже не думала о том обещании, которое дала брату. Да, он будет кричать. Будет ругаться. Будет трясти её, как грушу, пытаясь добиться ответа и раскаяния за необдуманный поступок. Но все потом. Сначала – помощь и спасение единственного родного человека в этой треклятой стране.       Она съехала на обочину и остановилась у кустов, растущих перед столбом со старыми знаками «Примыкание второстепенной дороги» и «Уступите дорогу». Лада кинула взгляд на часы – половина седьмого вечера. Нужно торопиться. Наклонившись, чтобы достать карту, услышала шум приближающегося транспорта – мимо промчался знакомый грузовик, который не свернул в поворот, ведущий к кемпингу.       Ладе почудилось, что на пассажирском сиденье сидел незнакомый человек. Внутри похолодело – либо кто-то угнал грузовик, пока группа в городе, либо…. О худшем исходе не хотелось даже и думать. Стрелка спидометра взлетела – Hummer рванул с места в сторону города. Правда, когда через полчаса появились первые постройки, скорость пришлось сбросить. Как можно тише повернув в следующий поворот и развернувшись, заглушила мотор.       Девушка аккуратно, дабы не создавать лишнего шума, достала из багажника чемодан-укладку врача первой помощи, перенеся её на переднее сиденье. Осмотрев запасы, Лихачева быстро надела разгрузочный жилет, спасибо братцу – подобрал маленький размер для неё, проверила пистолет с глушителем, закрепляя его в кобуре, и, немного подумав, взяла два коробчатых магазина, разместив их по карманам. Набрав в два шприца анальгетик, кинула взгляд на ампулу с седативным препаратом, сомневаясь. Прислушавшись к своим ощущениям, девушка набрала еще один шприц. На всякий случай.       Атланта встретила Ладу пустыми улицами и тишиной, что было непривычно для административного центра штата Джорджии. Кошачьей поступью, стараясь не задеть разбросанный мусор и железяки, медик аккуратно пролезла в разъем металлического забора-сетки – кто-то надеялся подобным образом сдержать зараженных. Оказавшись на перекрестке, она огляделась. Кричать в подобной ситуации и звать Макса – настоящее самоубийство. Вместо родственника припрутся другие неприятные личности.       Странно, но на пути пока не встретился ни один ходячий, что очень настораживало: то ли есть место, где их целая толпа, то ли…. Додумать не успела – из близлежащего здания, где располагался какой-то магазин, послышался шум и удары. Питая надежду, что там – Макс, девушка поспешила туда.       Нет. Пять дохлых загнали кого-то в угол, и этот неизвестный пытается отбиться. Сил у него практически не осталось. Два приглушенных выстрела ликвидировали двоих зараженных, привлекая внимание оставшихся трех, которые разинув гнилые рты, двинулись на девушку. Одного оттолкнула в сторону, из-за чего труп налетел на какой-то стул, сваливаясь на пол. Выхватив кинжал и извернувшись, всадила лезвие по рукоятку в голову самого низкого противника, третий бы напал, но был оттащен в сторону недавней добычей.       - Вали его!       Приказ мужчины, из последних сил сдерживающий ходячего, никак не повлиял на решения девушки, которая вначале разобралась с самым первым противником, а затем с последним. Дохлый сломанной куклой свалился на землю. И только сейчас Лада рассмотрела того, кого спасла: высокий мужик с крепким телосложением, возможно бывший военный, уставший и злой уставился на свою спасительницу своими серыми глазами. Одет он был достаточно легко – жилетка и джинсы. На левой руке был напульсник, а на правой…       Отсутствовала кисть, культя была обожжена и совсем недавно – может часа четыре назад. А по состоянию нового знакомого можно было понять, что он потерял много крови. Несмотря на рану доверять такому крепкому мужчине девушка не спешила, но и бросать без помощи безоружного человека не могла. Клятву Гиппократа же давала, закончив медицинский.       - Я же сказал его валить, сука! – хриплый наглый голос вырвал её из минутного раздумья. Он сидел на полу и тяжело дышал. Девушка достала шприц и уверенно шагнула к мужчине, который тут же дернулся. – Эй, ты что удумала, тварь?!       - Не дергайся! – изловчившись, Лада схватила за больную руку, отчего незнакомец, закусив губу, взвыл, и быстро поставила укол, вводя анальгетик. Использованный шприц откинула в сторону. Медик отошла к выходу, проверяя обстановку: ничего не изменилось – также пустынно, но на улицу опускались сумерки, а значит нужно поторопиться и вернуться к машине. Или, она кинула взгляд на незнакомца, придется заночевать здесь.       - Что за хрень ты мне вколола? – мужчина, бросив попытку встать на ноги, развалился у высокой стойки, за которой располагалась когда-то касса. Не сказать, что ему стало лучше, но адская боль у открытой раны немного поутихла, давая трезво мыслить.       - Анальгетик, уменьшающий восприятие центральной нервной системы болевых импульсов. Болеутоляющее средство, простым языком, – Лихачева вернулась к пострадавшему.       - Ты врач, что ли? Клятву Грип… про… пра… – усмехнулся, так как в таком состояние заплетался язык и клонило в сон.       - Гиппократа, – Лада, изучая помещение небольшого магазинчика, открыла дверь рядом со стойкой, обнаружив там комнату для отдыха – стол, два стула и диван. Ходячих не было, значит те пятеро – были единственными в помещении. – Училась на хирурга, но не успела закончить ординатуру.       - Лучшая студентка? – Лихачева выглянула из «гостиной», недоуменно смотря на растянувшуюся улыбку. – Уверенно поставила укол и без раздумий ответила на вопрос. Значит усердно училась и много времени уделяла практике, если была возможность. Милашка.       - Наблюдательность – наше все, – девушка как можно тише стала толкать напольные вешалки, благо их было немного, к панорамным окнам. Пять трупов, которые теперь валялись на виду, были накрыты какой-то одеждой, сброшенной со стеллажей. – Военный? Или охотник?       - Почему это сразу? – теперь пришла очередь удивляться мужчине, который уже спокойнее наблюдал за незнакомкой.       - Физически развит. Наблюдателен. Сумел с такой травмой противостоять зараженным. Не сам ли ты себе руку ампутировал? – девушка поддалась вперед, заглядывая в серые глаза. Состояние пациента было расслабленным и стало немного заторможенным. – Держи, – Лада положила у левой руки мужчины кинжал, поднимаясь во весь рост.       - Ты это куда? – незнакомец взглянул на спасительницу. Ему до одури хотелось спать, а проведенные часы на крыше, на самом солнцепеке, сказывались не лучшим образом. Но нужно было держаться.       - Куда-куда? За медикаментами.       Если поход Лихачевой от машины до магазинчика, в котором она столкнулась с раненным, занял минут тридцать, то вылазка к внедорожнику и обратно растянулась на добрые полтора часа. Ночью, на незнакомой местности, кишащей ходячими, которые могут появится из неоткуда – все это существенно осложняло задачу. Побросав все необходимое в рюкзак, Лада закрыла машину на ключ, медленно удаляясь обратно. Hummer, два месяца побывав в пути, выглядел настолько грязным, что давало надежду – на такое не позарятся.       - Кинжал убери, вояка, – медик присела около пациента, который вскинулся было защищаться, услышав шум у входа.       - А, это ты, – мужчина был бледен, но продолжал делать вид, что он в порядке.       Скинув вещи в «гостиной», девушка вернулась ко входу, оглядываясь, чем бы еще обезопасить сегодняшнее убежище. Повезло – железная перегородка на улице через несколько секунд была натянута и закреплена, ограждая магазин от посягательства незваных гостей, а тяжелые плотные шторы закрыли собой панорамные окна и дверь, которую девушка предусмотрительно подперла стулом.       - Ты что-то не торопилась, а я, между прочим, тяжело раненный, – лоб мужчины был горячим, что не могло не вызывать беспокойство.       - Скажи спасибо, что вообще вернулась, – за словом девушка в карман не полезла, помогая мужчине подняться и пройти в соседнюю комнату, усаживая на диван.       - Тебя хоть как зовут? – облокотившись, мужчина с интересом наблюдал за ней, пока она, поставив фонарь на стол, доставала из рюкзака нужные вещи, для проведения операции: бинт, маленькую бутылочку с санитайзером и хирургические приборы, которые добыла из запасов в чемоданах-аптечках.       - Лада, – медик, не обращая внимания на заинтересованный взгляд, притащила из зала манекен в платье, на шее которого был какой-то шарф. Сдернув недавний аксессуар, Лихачева аккуратно сложила его на столе, а на пальцы застывшей фигуры, чья рука был согнута в локте по направлению к потолку, повесила капельницу, растягивая трубку.       - Я же говорю – Милашка! – мужик хохотнул, поудобнее располагаясь на диване, и с интересом наблюдал за девчонкой – умная и красивая. Он протянул левую руку, которую девушка на автомате пожала. – А я – Мерл Диксон.       - Тот самый Мерл?! – Лада не верила в совпадение, да и имя было отнюдь не популярное, поэтому быстро сделала предположение, что именно за этим «медведем» поехал Рик в Атланту.       - Знаешь меня? Конечно же знаешь! Кто не знает старину Мерла в этом гребаном штате?! – пациент веселился, стараясь отвлечься от возвращающейся боли в руке. Да и побаивался он этих всех медицинских штучек, которые лежали на стуле, придвинутый поближе к дивану.       - Я не знаю, учитывая, что вообще не отсюда. Слышала, что один придурок оставил тебя пристегнутым наручниками на крыше торгового центра в городе, – девушка краем глаза заметила, как веселое настроение собеседника сменилось на хищное.       - Я этого урода задушу собственными… рукой!       - Притормози.       Девушка положила правую руку Диксона на подлокотник дивана, а под культю – маленький тазик, водрузив его на табуретку, принесенную из зала. Фонарь, который светил очень ярко, повесила на манекен, направляя свет на травмированный участок.       - Этот мудак поперся с твоим братцем в Атланту спасать тебя, а заодно прихватил азиата, темнокожего и моего брата. И горе им всем будет, если Макс пострадает! Аллергия на препараты есть?       - Нет. А ты боевая, Милашка! – веселое настроение вернулось, но в глазах все равно плескались гнев и желание отомстить обидчику. Лада тем временем, смочив руки антибактериальным гелем, надела перчатки, а затем сделала укол в вену.       - Прикуси, – Лада протянула новому знакомому ремешок от платья. – Наркоз местный, поэтому будешь чувствовать боль.       - Лапуля, я себе руку отрезал без анестезии, спасаясь от зловонных. Для меня твоя операция… Сука-а-а! – Лада сжала пострадавшую руку ближе к кисти, действием доказывая Мерлу, что того ждет. – Предупреждать надо. Давай сюда!       Дальнейший хирургический процесс проходил в полной тишине. Мерл время от времени дергался, но старался держать себя в руках, сжимая в зубах самодельный кляп и наблюдая за сосредоточенным лицом своего «хирурга». Даже пару раз, воспользовавшись какой-то тряпкой, стер со лба девушки выступивший пот, на что она благодарно кивнула, возвращаясь к малоприятному, как считал Диксон, занятию.       Поздно ночью операция в таких полевых условиях была закончена, а культя обработана, перевязана и зафиксирована косыночной перевязкой. Мужчине была поставлена капельница, а также медик решила вколоть Мерлу снотворное, чтобы он всю ночь не мучался от боли, которая еще вернется. Убрав все использованные приборы на стол, девушка, притащив из зала несколько курток, расположилась на полу рядом с диваном, при этом старательно прислушиваясь к дыханию пациента, определяя состояние. До рассвета оставалось совсем немного и Лада хотела хоть немного поспать.       Утро встретило двоих тишиной, что не могло не радовать. Остаток ночи прошел относительно спокойно, не считая того, что Диксон, несмотря на лекарство, проспал всего пару часов. Сначала его немного дурную голову посещали не самые светлые мыслишки – вырубить, ограбить девицу и свалить. А можно и с собой прихватить – больно на мордашку была симпатична: такая и скрасит одинокие холодные вечера.       Но, видимо, совесть, спавшая долгие десятилетия, решила показать себя во всей красе именно сейчас, отгоняя подальше грязные намерение и заставляя испытывать по-настоящему светлую братскую или, скорее, отцовскую симпатию к спящему ангелу, которого Бог, хоть и с запозданием, но послал ему в ответ на молитву. О чем-то большем он себе думать запретил, поставил табу. А вот попробовать свести Милашку с младшим братцем Дэрилиной – почему нет? Нужно же этому закрытому ото всех балбесу личную жизнь устроить!       - Нужно уходить. Мертвяков поблизости не вижу. Есть идеи куда?       Было семь утра и Мерл, чувствуя себя куда лучше, нежели вчера, придирчиво рассматривал из-за штор местность около магазина. Пережевывая хрустящий батончик, взглянул на девушку. Ну точно ангел – длинные волосы, голубые глаза, врач, который в этом хаосе, спасла ему, незнакомому и чужому, жизнь, а утром проверила рану. Так еще и накормила!       - Есть. Обратно туда, откуда мы с тобой пришли в этот Город Мертвых, – Лада невозмутимо смотрела на этого американского «медведя-гризли».       - Я к этим ахуевшим ебанатам не вернусь! Ты вспомни, что они со мной сделали?! – мужчина взбеленился, резко поднимаясь с корточек, и тут же зашипел, как злобный кошак, ударившись затылком о перегородку вешалки.       - То, что они – уебки еще те, мне известно. Но там – наши самые близкие и родные люди, – Лихачева потянулась, замечая изменившийся взгляд нового товарища – он скучал по младшему брату. – Вряд ли они покинут группу, но следить за тем, чтобы они не потеряли свою волю – наша обязанность.       - Ладно, Милашка, – Диксон, закинув рюкзак за плечи, в котором лежали оставшиеся после операции вещи. – Пошли.       Дальнейший «поход» проходил в тишине и слава Богу по пути пока никто не встретился – ни мертвый, ни живой. Лада постоянно оборачивалась, следя за пройденными поворотами и перекрестками, из-за которых могли выйти ходячие. Позади остался забор и до машины оставалось всего ничего, когда из-за поворота впереди вылезла толпа мертвяков – двадцать-двадцать пять.       - Бежим, – схватив девушку за руку, Мерл рванул вперед – до транспорта было всего метров пятьсот, но состояние после операции сказывалось на физическую активность, из-за чего расстояние до Hummerа казалось бесконечным. Внезапно Лада вырвала руку, заставляя Диксона обернуться: в левой ладони почувствовал холод ключа и слабый толчок в грудную клетку.       - Заводи машину! – Лихачева кинулась наперерез зомби, давая отсрочку раненному напарнику.       Выстрелив в парочку самых быстрых ходячих и оттолкнув одного к «дружкам», медик поспешила к машине. Время от времени она оборачивалась, чтобы отстреливаться, однако вскоре патроны закончились. Перезаряжать на ходу не успевала, поэтому убрав оружие в кобуру, Лада пару раз махнула кинжалом, рассекая лица малоприятных личностей. Удар с разворота оттолкнул в сторону одного зомби, заставляя повалиться на землю троих. Удар в висок ликвидировал еще одного. Отскочив назад, медик подсчитала противников – осталось всего десять.       Дело – дрянь: в одиночку, после тяжелой ночи и защищая раненного, не справиться. Рассчитывать на Мерла, которому до сих пор не доверяла, не стоит. Ошиблась! Мужская лапа, схватив её за шиворот, потянула назад настолько неожиданно, что она чуть не выронила кинжал. Рядом мелькнуло лицо пациента, который опрокинул какие-то стоящие неподалеку баллоны и коробки, загораживаясь тем самым от ходячих и давая маленькую, но отсрочку.       - Бежим, дура! – Лада в замешательстве глядела на «спасителя», который тянул её к машине. Затолкнув её на водительское место, Диксон залез на заднее сиденье. – Гони!       Рев мотора и внедорожник сорвался с места, покидая Атланту с её уже неживыми обитателями.

* * *

      - Где она? Где моя сестра?!       Макс, сбросив тяжелые сумки, метался по лагерю словно раненный хищник. Он и команда Рика вернулись в лагерь ночью, в тот самый момент, когда зараженные атаковали пристанище выживших. Больше половины погибло, но Лады среди них не было. Её вообще не было на территории. Как и машины. Только Бандит, который во время нападения охранял детей, сейчас лежал у кострища, и виновато посматривал на старшего хозяина.       - Она уехала спустя полтора часа вслед за вами, – Уолш устало рассматривал лагерь. Было примерно полдевятого утра и солнечные лучи освещали последствия этой ночи – страшной трагедии, которая произошла за последние недели. Есть погибшие – больше половины мертвы.       Муж Кэрол – один из первых пострадавших, из-за крика которого люди успели среагировать и некоторые спаслись. Хоть и неосознанно, но перед смертью сделал доброе дело.       Сестра Андреа – милая Эми, у которой в эту ночь должен был быть день рождения.       Супружеская пара – Энн и Люк, поженившиеся за несколько дней до апокалипсиса, а сегодня ночью – растерзанные ходячими.       И многие другие.       - И вы её отпустили? – Лихачев готов был вцепиться себе в волосы, но так как их не было, то выбор пал на шевелюру Шейна, который стоял ближе всех.       - А что мы могли сделать? Она вернулась с озера злая, как чёрт, и умотала. При попытке остановить, ваша псина чуть не вцепилась мне в глотку, – Дейл, конечно, немного приукрасил, но в целом описал события вчерашнего дня верно.       - Она поцапалась с Эдом, – Жаки кивнула в сторону растерзанного тела мужчины, возле которого сидела Кэрол, опустошенная от горя. Она любила супруга: странной, больной любовью, но он был близким и родным. И сейчас Пелетье на секунду вспомнила слова той русской девушки о траурном платке. – Защищала Кэрол. И сказала, что он скоро погибнет.       - Карты в руках у неё были?       - Да. Странные какие-то, не игральные.       Макс закрыл ладонями глаза и с выдохом вновь осмотрел лагерь.       Идиотка! Обещала же быть здесь! Куда её понесло?! И он, дурак, поверил этим честным лазурным глазам!       Раздался тупой удар: рядом, на голову одного из бывших выживших лагеря, опустилась мотыга. Дэрил, избавив остальных от такой грязной работы, «добивал» мертвых товарищей, а затем, подхватив под руки очередного «убитого», потащил в сторону костра. Лихачев поднял мертвого за ноги, помогая Диксону, когда их остановил Гленн.       - Нет! Наших несем в другую сторону! – молодой азиат тяжело переживал смерть друзей, с которыми делил кров. Максу было все равно, а арбалетчик злостно уставился на пацана.       - А какая к хренам разница?       - Мы относим наших туда! Мы не сжигаем их, а хороним, понял?! – мужчины, подхватив мертвого, понесли в повозке, на которую складывали погибших.       - Что посеешь, то и пожнешь, – Дэрил неосознанно злорадствовал – люди, которые кинули его брата, получили по заслугам. Хотя многие и были не причем.       - Заткнись, Дэрил! – Моралес явно не оценил позицию охотника.       - Вы бросили моего брата умирать! Вот вам и аукнулось!       - Ты че несешь, урод? – Диксон столкнулся с Максом, который тоже не был в восторге от комментария. – Моя сестра тоже виновата в ситуации с твоим братом?       - Твоя сестра может быть еще жива!       - Так же, как и твой брат!       - А что здесь происходит?       Все обернулись на недоуменный женский голос. Около Hummerа, который только что заехал на территорию лагеря, стояла Лада, недоуменно осматривая трагичную картину. Уезжала она из спокойного кемпинга, вернулась на какой-то погост. А старший брат, схватив за грудки охотника, о чем-то с ним переругивается.       - Ты!       Яростный рык и русский «медведь» налетел на девушку, хватая её за плечи. Рядом прыгал Бандит, радостно встречая хозяйку, бросившую его и другого хозяина, но он не обижается и всем своим видом это показывает: облизывает её ладони и пытается утихомирить старшего Лихачева.       - Дура молодая! Куда ты поехала? Где тебя черти носили? Я же просил, твою мать, остаться в лагере! – и отступил в сторону, потирая челюсть.       Младшая Лихачева, не стерпев к себе подобного отношения, ударила разоравшегося брата, который, мотнув головой и злой до предела, кинул в неё то, что попало под руку. Оказалось – полено. Как и ожидалось, увернулась, кидая в ответ какую-то кастрюлю, отобранную у Карла, которого тут же к себе прижала Лори, шокированная отношениями двух родственников и напуганная непонятными ей русскими словами.       Следующее, что наблюдал весь лагерь, как разозленная Лада лихо отбивала удары братца, нанося свои. Подсечка и она лежит на грязной земле, а руки Макса тянутся к её рубашке, запачканной кровью, чтобы выбить всю оставшуюся в её светлой головушке дурь. Удар по голени, и мужчина отпрыгивает в сторону, потирая ушибленное место. Приноровилась, зараза мелкая. Выжившие вмешиваться побаивались: Рик было попробовал, но чуть не получил по носу, из-за чего отступил.       - Да, ты просил! И я осталась! Да только те, кто здесь, – ненадежные! – удар. – Слабые! – блок. – Гнусные пиздоболы!       - Милашка, а что здесь происходит? – все присутствующие уставились на внедорожник Лихачевых, около которого стоял высокий мужчина, весь в крови, при этом расслабленно почесывая левой рукой затылок. Правая была перевязана и зафиксирована.       - Диксон, блять! – теперь гнев девушки был направлен на вылезшего из машины мужчину, который за время поездки уснул, а теперь поднял руки вверх, наблюдая как его недавняя напарница отпускает рубашку какого-то лысого и намеревается подойти к нему. Её опережают.       - Мерл! – младший брат, отбросив кирку, кинулся к мужчине, хватая его за грудки. – Ты – козлина! Долбанный мудак! Мы вернулись на крышу, а тебя там нет!       - И что? – мужчина даже не отрицал и спокойно терпел взбучку от брата. – Я сбежал и прятался от мертвяков в каком-то магазинчике на выезде из Атланты. Милашка меня там и нашла.       - Милашка, говоришь? – Макс требовательно уставился на сестру, вновь схватив её за края рубашки. Со стороны эта картина была бы смешной, если бы не было так грустно: Мерла трясет младший брат, а Лада слушает тираду от старшего. – В Атланте?       - Да, я была в Атланте, – сбросив «клешни» Макса, девушка переключила внимание на свою кофту, поправляя и стряхивая пыль. – И кстати интуиция меня не подвела! На повороте в город чуть не столкнулась с вашим грузовиком, в котором были незнакомые люди. Я даже думать не хотела о том, что вас всех ограбили и убили!       - Так значит грузовик – не дело рук Мерла? – азиат во все глаза смотрел на старшего Диксона, который тут же ощетинился.       - А что сразу я? Не, вы – странные люди! Закрыли меня на крыше, приковали, бросили на солнцепеке на съедение ходячим, из-за вас я лишился кисти! Так еще и угон грузовика мне шьете!       - Дверь была закрыта на цепь и когда мы пришли, выход на крышу был заблокирован, – Ти-Дог, как заезженная пластинка, вновь попытался оправдаться, но не вышло.       - Ага, закрыта! А другой выход на крышу был свободен! – старший Диксон расходился все больше, скинув руки брата и совершенно забывая о травме. – Ай!       Удар по спине пришел так неожиданно, что мужчина обернулся, собираясь сказать пару ласковых, но теперь обидчиво смотрел на медика.       - Милашка, ты чего?       - Я тебе сказала, пока мы ехали, что у тебя – постельный режим еще как минимум сутки! – Лада вновь ударила, наступая мужчину, который медленно отходил назад, а затем вообще встал за спину Дэрила. Арбалетчик в одночасье оказался между «молотом и наковальней». – Чем ты слушал? Ты че выперся из машины?       - Я уснул! И вообще я подумал, что тебя обижает этот лысый! Ай! – девушке удалось обогнуть младшего Диксона и пихнуть в левый бок старшего. Мерлу пришлось искать другую «защиту», когда за его спиной возник Макс, хватая неугомонного пациента за шею.       - Я – её брат, – опер ехидно улыбнулся «воскресшему», которого они искали чуть ли не по всей Атланте. – Куда его, Лада?       - На бревно, – медик присела у кострища, подзывая неугомонного Диксона, который протянул пострадавшую руку. На бинтах уже просочилась кровь и требовалось сменить повязку, чем девушка и занялась.       Макс стоял рядом, наблюдая за аккуратными действиями сестры. Буря, которая бушевала где-то в душе каких-то полчаса назад, стихла. Она жива, рядом и даже умудрилась спасти этого…. Чего не удалось сделать целой группе. Не сказать, что вылазка прошла впустую, но результат мог быть лучше.       - Как прошла поездка? – Лада спокойно задала вопрос.       Первоначально люди столпились вокруг, наблюдая за Лихачевой, однако, когда на всеобщее обозрение открылась зашитая рука Диксона, многие отпрянули, возвращаясь к своим делам. Лори тут же в неизвестном направлении уволокла Карла и Софию, дочку Кэрол, чтобы они не видели этого ужаса. Мерл было усмехнулся и начал говорить что-то вроде: «Полюбуйтесь, ублюдки, из-за кого я стал инвалидом», но удар по плечу от врача и шик, что еще одно слово и она ему еще и рот зашьет, заставил мужчину замолчать, терпеливо перенося обработку раны.       - Вполне успешно, – Макс повел шеей, которая неприятно хрустнула. – Попали в небольшую неприятность, но в целом все спокойно.       - Ходячие?       - На удивление, люди, – Дэрил сидел рядом со своим братом, наблюдая за операцией, то и дело морщась.       - Люди – самые страшные создания на планете, не правда ли, братец? – Лада начала перебинтовывать руку, стараясь не причинить боль пациенту, которого на самом деле хотелось пару раз долбануть по голове: Мерл усмехался и отпускал шуточки про свою травмированную руку. Макс лишь отмахнулся, уходя к остальным помогать с похоронами.       - Твой брат… он что, тоже врач? – младший Диксон кивнул на Лихачева, который спокойно перетаскивал трупы погибших и ходячих, в то время как Моралес или же Жаки, к примеру, постоянно морщились – не привыкли к такому роду занятия.       - Нет. Работает в полиции и занимается оперативно-разыскной деятельностью: его отделу поручали особо тяжкие преступления, – на фразе Мерл было дернулся, но девушка крепко держала его руку. Вот уж он не думал, что решит сводить братца с семейкой ментов. – А я – не врач. Диплом получила, но в больнице поработать не успела. Вообще думала после окончания ординатуры пойти работать судмедэкспертом.       - Почему? – Мерл был удивлен, ведь у неё есть все задатки стать тем самым специалистом, который спасает жизни. Дэрил тоже был в недоумении, но лезть с расспросами не стремился, изучая поведение «Рапунцель».       - Была причина, – медик убрала «рабочее» место, направляясь к Hummerу. – А теперь живо в машину. У тебя постельный режим.       Проследив, чтобы пациент залез на заднее сиденье, девушка дала команду Бандиту охранять, а сама решила пройтись по лагерю. Желание спасти брата спасло жизнь ей: если бы не уехала из лагеря, лежала бы, возможно, среди тех, кого повезут на вершину – хоронить.       Недалеко от фургона стояла седовласая женщина и, орудуя мотыгой – Дэрил одолжил, разбивала череп своего погибшего мужа. Сам Диксон, прищурившись от яркого солнца, наблюдал за её действиями: заплаканная, в какой-то прострации. На секунду показалось она вымещает на трупе всю свою боль, все страдания, которые перенесла от жестокого мужчины. Лада отвернулась. Карта, предрекшая смерть Эду Пелетье, предсказала все верно.       Взор упал на гору чего-то черного и мерзко пахнущего. Девушка шагнула ближе, в одночасье застывая: перед ней лежали обугленные тела ходячих мертвецов, которые этой ночью напали на лагерь, и которых было решено сжечь. Но не само действие пугало девушку, не количество мертвяков.       Зловонный запах и обгоревшая плоть воссоздали перед ней картину, которую она всеми силами пыталась забыть.       Выкинуть из воспоминаний.       Вычеркнуть.       Тяжелый хриплый вздох привлек внимание людей: мужчины похватали оружие, думая, что либо упустили ходячего, либо пришли новые «гости». Однако увидели только Лихачеву, прижимающую руку ко рту. Её немного трясло. Резко мужские руки развернули и прижали к крепкой груди хрупкую фигурку. Макс, в одну секунду определив состояние сестры, оказался около неё, пытаясь отвлечь и успокоить.       - Тише, успокойся, – ладонь осторожно гладила её по голове, перебирая светлые пряди, а шепот пытался отвлечь, вырвать Ладу из лап мучительного приступа. – Тш-ш-ш….       Опер опустился на колени, увлекая сестру за собой, и медленно покачивался из стороны в сторону, будто успокаивал маленького ребенка. Девушку все еще била дрожь, а лазурные глаза смотрели сквозь пелену в одну точку – на Кэрол и Дэрила, которые, как и все в лагере, не понимали причины такого состояния. Мерл из машины не вылез, но через окно тоже видел странное поведение медика. И чем это спровоцировано не догадывался. Ведь совсем недавно Лада убила двух ходячих, а в Атланте по меньшей мере двадцать. Значит причина не в трупах.       - Давай будем дышать вместе. Давай? – Макс поцеловал сестру в макушку, не дожидаясь ответа. – Вдох – выдох. Вдох – выдох. А сейчас еще один вдох и задержим дыхание на две секунды, хорошо?       Благодаря такому нехитрому упражнению дрожь девушки постепенно проходила. Лихачев, получив одобрительный кивок старика Дейла, подхватил сестру на руки и направился в фургон. В доме на колесах он пробыл минут пятнадцать, а затем, выйдя и оглядевшись, направился к той сгоревшей куче, которая вызвала неоднозначную реакцию у Лады. Молча, никому ничего не объясняя и используя лопату, Макс начал сбрасывать тела вниз, в кусты. Сначала Рик хотел подойти спросить о случившемся, но отказался от этой идеи. Если новый член команды захочет, сам расскажет.       Тем временем Лада медленно, но приходила в себя. Первоначально, увидев обгоревшие тела, у неё был ступор, за которым последовал озноб по всему телу. Острая головная боль вызвала чувство нереальности и потерянности, а давление в грудной клетке не позволяло нормально вдохнуть. Казалось еще немного, и она переступит порог – сойдет с ума. Ноги подкашивались, но чьи-то сильные руки развернули её спиной к тому кошмару, а тихий баритон что-то шептал на ухо, отвлекая и вырывая из черной бездны отчаяния и ужаса.       Медик откинулась на подушки – она была в трейлере. Чувство уюта и покоя постепенно возвращались к ней. На подоконнике стояла кружка с водой, что вызвало мимолетную усмешку. Заботливый брат. Всего час назад готовы были покалечить друг друга. И все равно, как бы не сердился, не ругался – любит и заботится несмотря на заскоки.       Отпив из кружки, Лихачева обратила внимание на аккуратную маленькую прямоугольную упаковку – Mond Superslims Chocolate. Улыбнулась. Её любимые сигареты. Брат никогда не курил и неодобрительно относился к курящим. Но прощал сестре её слабость. Понимал, что ей это надо. Отвлекает от чего-то очень болезненного. Рядом с упаковкой лежала изящная зажигалка.       Девушка перевела взгляд: её внимание привлек высокий мужчина, Джим. Он сидел в отдалении, как прокаженный, пока группа стояла в кругу, что-то обсуждая. Младший Диксон взбеленился, кидаясь на Джима с киркой, но был остановлен – Рик приставил к голове арбалетчика дуло револьвера, а Макс встал перед Дэрилом. Что-то Лада явно упустила из жизни группы, но торопиться выходить наружу она не спешила – все еще мутило.       Вскоре лагерь опустел – живые пошли хоронить погибших. Даже Мерл, поддерживаемый Дэрилом, увязался следом: все-таки с ними он прожил достаточно долго, чтобы отдать дань памяти, хоть и не всех уважал и принимал. Около кострища, на тряпичном шезлонге, расположился Джим. Лада медленно вышла из фургона, не сводя глаз с мужчины.       - Я укушен, – обреченный вздох опередил вопрос.       Он действительно выглядел неважно: потерянный и разбитый. Капельки пота выступили на лбу и шее – или из-за жары на улицы, или началась лихорадка – первый признак заражения. Девушка села напротив, положив нога на ногу, наблюдая за мужчиной.       - Рик сказал, что есть ЦКЗ – Центр по контролю заболевания. И, возможно, я смогу выжить, – Джим улыбнулся, но в глазах отчетливо читалось отчаяние. Он чувствовал, время неумолимо истекает. От силы у него день.       - Это тот Центр, который под контролем у военных? – Лада усмехнулась. – Если бы лекарство существовало, проблема с зараженными была бы решена еще два месяца назад.       Воцарилась тишина. Лихачева рассматривала мужчину, перебирая в голове варианты дальнейших событий, и последствия совершенно не радовали. Время от времени Джим мотал головой, как будто прогонял неприятные мысли. Сжимал пальцы в крепкие кулаки, пытаясь оставаться в сознании. Бегающий по пространству взгляд будто искал выход из ситуации.       Сама девушка погрузилась в собственные мысли, пыталась вновь абстрагироваться от внешнего мира, который в очередной раз показывал свои далеко не радужные намерения. Это уже не пугало и не заставляло кричать от ужаса и бежать. Скорее постепенно становилось нормой. Ненормальной нормой.       - Убей меня, – хриплый вздох мужчины вырвал из мыслей. Русская недоуменно посмотрела на собеседника, которому явно стало хуже.       - Что, прости?       - Дэрил прав. Я – бомба замедленного действия, – испарина на лбу и отстраненный взгляд дал понять – Джим сдался. – Лекарства нет. А если в ЦКЗ и есть спасение, то ехать туда как минимум 3 часа. Поэтому будет правильнее, если покончить со страданиями сейчас.       - Граймс же сказал: он не убивает людей, – здравый разум не давал совершить проступок. Даже в этом мире, в котором старые законы не действуют.       - Да, он прав, – послышался смешок, прерываемый кашлем. – Но ты – не Рик. Ты медик. И должна понимать, что легкая смерть в данном случае – самое верное и правильное решение.       - Не надо равнять меня с другими врачами, – русская поднялась со своего места, свысока смотря на пострадавшего. – Может твой менталитет, как и многих американцев, допускает правильность медицинской процедуры безболезненного приведения безнадежно больного человека к смерти. Однако в моей стране эвтаназия приравнена к убийству.       - Разве врач не дает клятву, в которой обязуется действовать исключительно в интересах пациента?       - Начитанный, я смотрю! – слова мужчины заставляли падать в пучину гнева и бешенства. Лада в секунду поменяла мнение о человеке, который сейчас был перед ней и просил совершить непоправимое. – А то, что в клятве говорится о проявлении высочайшего уважения к жизни человека и никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии?!       - Когда я стану ходячим, меня все равно убьют. Не ты, так Дэрил. Или еще кто-нибудь, – Джим говорил с трудом, но старался казаться сильным, предоставляя русской доводы в правильности своей просьбы. – Моя дальнейшая жизнь не имеет смысла. Я – убийца собственной семьи. Спасся, пока ходячие пожирали мою жену и детей. И как преступник, слишком долго прожил безнаказанным.       - Ты хочешь наказания? – Лихачева откинула волосы, продолжая следить за состоянием укушенного. – Так почему же сам себя не накажешь? Что тебе мешает самому пустить себе пулю в лоб?       - Я… я не могу….       - Прекрасная позиция! Переложить ответственность с себя, избегая участи самоубийцы и ставя клеймо преступника на другого!       Лихачева отошла к обрыву, с которого отрывался прекрасный вид на лес и озеро, мелькавшее лазурными водами среди листвы. Логика американца возмущала, но в ней была и разумная мысль. И это бесило до невозможности.       Девушка достала из кармана карты, задавая один вопрос: верный ли будет поступок? Расклад выдавал противоречивую информацию. Интуиция так же молчала. Даже природа замерла в своей красоте и величии, отдавая медику полномочия без подсказок, самостоятельно принимать решение.       Лада, стиснув пальцами внезапно разболевшиеся виски, присела на корточки, задумываясь о просьбе Джима. Словно шахматист, которыми восторгался её отец, пыталась просчитать наперед все ходы, которых было ничтожно мало, а выхода не было совсем. Крути – не крути, а итог – смерть: мужчина обречен, так или иначе.       Мало кто из обитателей лагеря задумывался о том, что испытывает укушенный. Многие его жалеют, надеются и верят в чудесное исцеление. В отличии от остальных, как будущий врач, Лада осознавала простую истину: группа, оставляя ему сейчас жизнь, обрекает его на страдания, испытываемые при «обращении» в чудовище.       Моральный и этический принцип, заложенный на генетическом уровне, не давал ей решимости переступить черту. Она – не убийца. Не хочет им быть. Не может. Да, она понимала, почему в некоторых штатах Америки и странах Европы использовали этот жестокий метод – введение смертельной вакцины или отключение от аппарата. Беря на себя тяжелое бремя ответственности, избавляли пациентов от мучительных страданий, отпуская в безмятежные объятия смерти.       Однако эта болезнь ничем не сравнится с другими. Укушенные, видя жестокую реальность, с которой столкнулся каждый в мире, понимают, что становятся угрозой после смерти. И это тяжелым бременем давит как на них, так и на окружающих, которым тяжело принять, что близкий и родной человек станет после смерти монстром, действующий на инстинкте. Как будто Господь, разгневанный на своё создание, наслал более страшную кару, нежели были прежде – неутомимый голод после смерти, заставляя мертвых уничтожать все живое на своем пути.       Хрип со стороны – мужчине хуже. Он постепенно впадал в забытье, начался жар и бред. Лицо как будто осунулось, глаза были закрыты. Крупная дрожь то и дело прокатывалась по телу несчастного. Рот бормотал бессвязные фразы, а пальцы сжимали подлокотники кресла. Мужчина пытался всеми силами остаться в сознании. Быть человеком. Лада сделала неуверенный шаг к Hummerу, продолжая наблюдать за Джимом, чей организм бился в агонии.       - Пожалуйста… прошу тебя… избави…       Тихий шепот вперемешку с хрипами действовал слишком болезненно. Невыносимо. Всеми силами сопротивлялась, понимая, что после совершенного она не будет прежней. Но подсознание подсказывало, что обращенный медлить не будет вообще. Девушка вздохнула и медленно отошла к водительскому месту, доставая из бардачка пистолет. Бандит, который все это время находился в лагере, поднял с лап голову, наблюдая за действиями хозяйки.       Она подошла к Джиму, который собрал все свои силы, дабы унять дрожь и, хотя бы на пороге смерти, быть стойким и решительным. Рассматривала лицо и фигуру мужчины, убеждая все больше и больше свою светлую сторону в правильности принятого решения. Ему уже ничего не поможет: ни морфий, ни наркоз, дающие на краткий миг чувство покоя.       - Ангел….       Громкий выстрел разнесся по лагерю, исчезая в пространстве безмятежной природы, которая, как и всегда, приняла в свои объятия еще одну страдающую душу.

* * *

      Прощание с Эми, младшей сестренкой Андреа, было самым тяжелым. Ранее примкнувшие к группе выживали либо в одиночку, либо семьей, а теперь погибли, не заставляя родных в этом мире горевать о себе. И только эта молоденькая девушка ушла, оставив в этом мире свою сестру, которой сочувствовал весь лагерь. Лори и Кэрол, отпустив к Миранде Моралес детей, поддерживали старшую Харрисон, которая не думала, что будет в ближайшем будущем собственными руками хоронить близкого человека.       Мужчины были более сдержанными, но во взглядах проскальзывала горечь утраты. Даже Мерл, которого посадили на открытый багажник пикапа Диксонов, держал сейчас язык за зубами, не решаясь нарушить тишину своими неуемными сарказмом и грубостью. Каждому, кто изъявил желание, дали слово, тем самым прощаясь с теми, чьи могилы они вряд ли когда-нибудь еще увидят. Макс прекрасно понимал состояние женщины, которая была просто разбита. Он и представлять себе не хотел, что будет хоронить свою младшую сестренку, которая была одного возраста с Эми. Повторную трагедию в своей жизни он не перенесет.       Постояв еще немного у последнего пристанища погибших, люди медленно направились обратно в лагерь, переговариваясь, что нужно собираться в дорогу. Рик в который раз пытался доказать Шейну и Лори правоту своих действий, однако те не стремились поддержать его. Бывший напарник чуть ли не в открытую обвинял Граймса в гибели «гражданских», тогда как женщина соблюдала нейтралитет, не вставая ни на чью сторону.       - Как считаешь, начальник? – старший Диксон, передвигаясь с помощью Лихачева, вразвалочку направлялся к лагерю и краем уха прислушивался к спорящим позади. Бывшему шерифу он не доверял, зато в брате Милашки видел надежного мужика. Хоть и опера. – Кто прав?       - Не знаю.       Макс, прищурившись, рассматривал окрестности, готовый в любой момент к появлению ходячих, которые вполне могли быть где-то поблизости. Поэтому слушал пререкания мужчины с женой и другом в полуха. Будучи разведенным, он для себя сделал вывод – с женщинами спорить, что поросенка стричь: шерсти нет, а визгу много. За фразу спасибо сестренке, которая на дух не переносила бывшую жену брата.       Женившись на третьем курсе университета, он души не чаял в избраннице: заботился, ухаживал, баловал, выполнял любой каприз. Отец и мать тоже тепло приняли девушку в семью, которая старалась вести себя достойно. А вот маленькая Лада к невестке относилась настороженно, если не враждебно: все в ней казалось напускным и неестественным. Но взрослые списывали подобное поведение на подростковую ревность, ведь раньше все внимание Макса было направлено к девочке.       Однако интуиция младшей Лихачевой не подвела её даже в столь юном возрасте. В двадцать три года брат уехал в Америку на учебу, а его благоверная пообещала перебраться вслед за ним. Вскоре обнаружилась грош цена её обещаниям. Устроившись на хорошую работу, переезжать девушка не торопилась. А потом и вовсе завела служебный роман со своим начальником, который был старше её лет так на 15-20. Выведенная на чистую воду объясняла это недостатком внимания со стороны мужа, который, не посоветовавшись с ней, уехал в другую страну.       Закончилась вся история разводом, после которого брат и слышать не желал о повторной женитьбе. Сначала получил степень Master of Law (LLM) по специальности «Социальная справедливость», а затем – «Криминология». Потом в возрасте двадцати пяти лет ушел в армию, а дальше в полицию. В общем уходил в те сферы жизни, где поменьше женского пола. Кого он действительно воспринимал и продолжал любить, так это маму, тяжело пережившую развод сына, и сестру, которая не упрекала, а гордо встала на сторону брата, обвинив изменщицу во всех смертных грехах.       - Нам необходимо ехать в сторону этого Центра. Мы на краю пропасти! Все устали! У нас есть больной!       Граймс еще в лагере до похорон предложил идею переезда и сейчас продолжал гнуть свою линию о важности поиска нового места, так как прежнее стало небезопасным. Но последняя фразу утонула в раскатистом звуке выстрела. Макс, передав Мерла его брату и обгоняя жителей, ринулся в лагерь. Выжившие поспешили за ним, понимая, что произошло что-то явно плохое.       Джим, оставленный Риком и Шейном на стуле в теньке трейлера и который был жив, когда люди уходили на похороны, сидел в расслабленной позе и только пулевое ранение в левом виске говорило о конце его страданий. На лице мужчины застыла маска покоя и безмятежности, а на губах играла легкая улыбка. Что и радовало, и огорчало одновременно.       Напротив него стояла Лада, которая с каким-то равнодушием и отчуждением смотрела на труп бывшего автомеханика. Между пальцами левой руки была зажата сигарета – девушка то и дело подносила её к губам, вдыхая вредный дым в свои легкие. В правой руке она сжимала пистолет.       - Лада!       Мужские руки второй раз за день хватают её за плечи, заставляя отвернуться от трупа, к которому уже подбежали Жаки и Дейл, оплакивая кончину еще одного товарища. Глаза брата бегали по фигурке сестры, намереваясь обнаружить укус.       - Что произошло? – Граймс на пару с Шейном возник рядом, взбудораженный не только недавним разговором, но и открывшейся картиной, от которой веяло холодом смерти и безразличием. – Он обратился и напал?       Лихачева усмехнулась. Действительно, первое, что приходит сейчас на ум, что она действовала в целях самообороны. Однако Макс не верил в подобную сказку, внимательно следя за реакцией. Все уже вернулись на территорию своего пристанища. Мамочки вновь попытались увести детей, однако те уже и сами увидели, что мужчины, который всегда находил для них занимательную работенку, уже с ними нет.       - Нет. Я убила его до того, как он стал монстром, – высвободившись, медик отошла к машине, убирая на место оружие. Она не видела взгляды собравшихся, но отлично почувствовала настроение – отчаяние, ненависть, презрение. Обернувшись, столкнулась с вполне ожидаемым действием: на неё были направлены дула револьвера и ружья.       - Я же сказал: мы не убиваем людей!       Бывший коп, видимо, почувствовал себя лидером, с чем девушка не была согласна. Нет, она не собиралась возглавить группу, но не чувствовала в Рике ту силу, присущую Вожаку. Сравнивать было с кем и Граймс ох как мерк на их фоне. И сейчас он, вооруженный и поддерживаемый Шейном, а также воодушевленный настроением людей, держал на мушке странную русскую, которая, казалось, и не испытывает угрызения совести.       Мерл было дернулся вперед, но его удержал Дэрил, который в принципе был сейчас на стороне Лихачевой. Да и в защитниках Лада явно не нуждалась. Выбросив сигарету, она шагнула вперед, гордо вскинув голову, действуя по хорошо всем известному принципу: лучшая защита – нападение!       - Не убиваем, да? Скажи-ка мне, бывший помощник шерифа, сколько людей погибло от твоей руки, пока ты работал в полиции? – Граймс переглянулся с напарником, а для неё это не осталось не замеченным. – В жизни не поверю, что за все время службы в полиции ты, исполняя свои обязанности, никого не пристрелил! А ты, Макс?       Брат, который держался в стороне и тыкать пистолетом не торопился, недоуменно смотрел на разошедшуюся девушку. Уж что-что, но за последние лет пять уверенности у сестры прибавилось, что позволяло ей наглеть. А учитывая тот факт, что она окрепла и физически, доставляло ему головную боль – могла затеять или влезть в конфликт. И не факт, что оппонент выбирался из ситуации не униженным и не покалеченным.       - А что я?       - Сколько раз, за время работы в убойном отделе, тебе приходилось вступать в перестрелку с теми, кто оказывал сопротивление?       - Это – другое! – у Уолша была более радикальная позиция касательно девушки, которая и бровью не повела, когда ствол ружья был снят с предохранителя. Дурной знак.       - Конечно другое! Вам, копам, стоит кое-что выслушать! Да всем здесь присутствующим!       Лада, сделав пару шагов, оказалась в центре, окруженная со всех сторон малознакомыми людьми, которые после случившего совсем ей не доверяли. Рычаг был спущен и теперь она собиралась высказать всё тем, кто до сих пор не понял в какую жопу они попали. И главное, их никто не будет из неё доставать. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.       - Не пора ли всем снять розовые очки, а? Копам, автомеханикам, адвокатам, домохозяйкам, госслужащим. Вы, убивающие направо и налево ходячих, вешаете благородное клеймо «Спасителей» на врачей. Надеетесь, что они всесильны. Смогут всех вылечить. Найдут лекарство от этого вируса. Однако вы с ними сталкивались только в больнице. Или видели их в своих тупых сериалах. И понятия не имеете, какого это каждый день наблюдать за страданиями и смертью! Когда пациенты, сгорающие изнутри, готовы молить на коленях, лишь бы врач вызволил их из бездны нестерпимых страданий!       Её понесло. Она старалась поймать взгляд каждого выжившего в лагере, но то и дело натыкалась на опущенную голову. Единственные, кто выдержал испытующий взор русской, были старик Дейл, братья Диксоны и бывшие копы. Хотя сейчас стушевавшийся Рик то и дело отводил глаза в сторону, как будто ему было неловко. Макс же стоял в стороне, придерживая за ошейник Бандита, который, увидев агрессию к хозяйке, готов был броситься на защиту.       - Этот поступок, Граймс, будет преследовать меня до самой моей смерти, – Лада, насколько позволял ей рост, теперь в упор смотрела на мужчину, давая понять всем, что далеко не кичится своей профессией или недавним действием. – Не только как человека, отнявшего жизнь у другого. Но и как доктора, нарушившего клятву. Спасти Джима я не могла. Но избавила его от агонии, которую он испытывал, пока зараза поглощала его организм.       Обогнув Рика, который к концу тирады уже опустил револьвер, принимая объяснения, девушка остановилась напротив Уолша. Тот, облизывая сухие губы, продолжал держать в руках заряженное ружье. Лада, схватив за ствол, медленно опустила оружие в землю, нисколько не боясь, что напарник Граймса нажмет на курок.       - У каждого врача, как и у полицейского, есть свое маленькое кладбище.