Одно направление

Раздражающий звук звонка вырвал Макса из приятных сновидений, захвативших сознание. В мыслях мелькали солнечные лучи, бесконечное поле и легкие облака, покрывавшие полотно неба. Голландец почти коснулся их, но противный дребезжащий звук прогнал качели мечты. Ферстаппен распахнул глаза и не сразу вспомнил, где находится. Кусочки мозаики не желали собираться воедино, и парню понадобилось какое-то время, чтобы понять, почему подушка такая жесткая и одновременно горячая. Лишь спустя пару мгновений вспомнилось, что никакой подушки нет в помине. Хэмилтон всё ещё спал, закинув одну руку за голову, а другой прижимая Макса к себе. Спокойствие, отраженное на лице, выдавало приятные сновидения, и чемпиона явно не побеспокоило бренчание звонка, который, кстати, чемпиона так и не разбудил. Счастливый человек. Ферстаппен откатился от груди британца и дотянулся до телефона. Вчера он закинул устройство на тумбочку, прежде чем Льюис утянул его на кровать, и сейчас на ощупь нашарил тяжесть техники. Раскрытые сообщения не порадовали. Кристиан Хорнер: - Ты где? 12:34 - Твой самолет в 13:00. Ты успеешь? 12:35 - Макс, ответь, черт возьми! 12:35 Доктор Марко: - Ферстаппен, тебе завтра надо приехать на базу, проверить некоторые настройки на симуляторе лично. 11:35 - Макс, телефон создан для того, чтобы с его помощью отвечать на сообщения. 12:00 - Мы поговорим при встрече. 12:15 Отец: - Что происходит, где тебя черти носят? Хорнер и Марко с тобой связаться не могут, не пробовал отвечать, недоумок? 12: 36 - Почему я вечно должен слушать о твоих косяках? 12:37 - Нам надо поговорить. 12:38 Голландец мысленно простонал, представив себе масштаб проблем. Его ночная самостоятельность превратилась в снежный ком, который сегодня или завтра точно его раздавит. Заметив время, голландцу захотелось взвыть – 13:12. Он опоздал на самолет. И что теперь всем отвечать? Доктором Марко (даже мысленно пилот не мог не прибавлять к фамилии «доктор») наверняка душу из него вынет, пытаясь выпытать, где он пропадал. Сложновато будет сохранить лицо и объяснить, что голландец просто спал на груди 6-кратного чемпиона мира. Подумаешь, в следующем году они могут биться за титул, сейчас-то всё отлично. Не говоря уже об отце, который устроит ему очередную выволочку за неподобающее поведение. Дай гоночный трек, обойдется без побоев. Хорошо хоть никто не додумался вламываться к нему в номер, чтобы проверить ситуацию, иначе не обошлось бы без громкого скандала. Поспешность решения навалилась быстро и внезапно. И о чем он только думал, соглашаясь на такую интригу Льюиса? Удар по репутации, постоянная конспирация, психологические игры – в руках чемпиона с ним могло произойти что угодно. И теперь уже нельзя просто отмотать всё назад. Придется усердно и талантливо врать окружающим и команде. И вот сейчас появились первые ростки проблем. Что делать? Ферстаппен съежился и начал быстро соображать, как сформулировать мысли, когда почувствовал легкое прикосновение к спине. Пальцы скользнули по позвонкам в успокаивающем жесте. - В чём дело, Макси? Иди сюда. - Я… - парень сглотнул, - мне надо разобраться с проблемами. - Какими? - Которые возникли из-за тебя. У меня серьезные неприятности. - Хей, - Льюис чуть привстал на локте, всё-таки притягивая гонщика к себе и запуская ладонь ему в волосы, - всё в порядке. Не преувеличивай, мы со всем разберемся. - Мы? – хмыкнул Макс. – Ты теперь будешь в каждой сфере моей жизни? - Нет. Только в тех, где ты захочешь меня видеть. Я готов помочь, ты знаешь. Ничего плохого в чужом совете нет. - Я привык решать всё сам. - А разве у людей не бывает дурных привычек? Я не собираюсь принимать решения за тебя, Макси, просто взгляну со стороны и подскажу. Ты сам поймешь, слушать меня или нет. Ферстаппен чуть пожевал губу и протянул Льюису телефон. Британец бегло осмотрел сообщения и мягко улыбнулся, проведя по плечам голландца. - Ничего смертельного нет. Просто напиши Хельмуту и Кристиану, что у тебя разрядился телефон, а сам ты отрубился в номере и проспал рейс. Тебе нужно быть завтра на базе, я подкину тебя на своем самолете. Скажешь, что взял билет на другой, не думаю, что они захотят вытряхивать твои карманы на проверку наличия куска картона. Отцу напиши то же самое, и не позволяй так с тобой разговаривать. - Он мой отец, я должен быть ему благодарен, он… - Тшш, львенок, - Макс удивленно поднял глаза на такое обращение, - ты ничего ему не должен. Он твой отец, это верно, но это не дает ему право вести себя, как центр мироздания. И уж точно не дает ему права тебя оскорблять или принижать. Вы оба – взрослые люди, равные по статусу, с чего вдруг он становится выше? - Он мой отец, - упрямо повторил голландец. - Да, именно. Не твой надзиратель и мучитель, а отец. Ты не обязан терпеть издевательства с его стороны, кровные узы к этому не обязывают. Знаю, с первого раза сложно это принять, но Макси: это неправильно. - Это не тебе решать. - Я не решаю, помнишь? – Льюис мягко коснулся губами лба парня и посмотрел глубоко, завораживающе. – Но скажи честно: с каких пор оскорбления являются хорошим методом воспитания? - Ему виднее, ведь он старше. - В самом деле? Ты идешь за советом ко всем, кто старше тебя? Макс пожал плечами. - Точно, - горько усмехнулся британец, - глупый вопрос. Задам по-другому: все ли советы старших тебе кажутся правильными? Ферстаппен задумался на какое-то время. На самом деле, просился ответ «да». Но пилот давно уже знал, что все советы не могут быть верными. Просто потому что человек не может быть прав всегда. Он переиначивал слова Алонсо, изменял слова Кими – так было удобно, так казалось правильно. Но почему-то такое не работало с Йосом. Внутренний детский страх, воспитанный почти с молоком. Рядом с отцом Макс чувствовал себя собакой, которую с щенячьего возраста избивали и приучали бояться хозяина. Это едва ли было метафоричное сравнение, скорее, смешанное с грязью реальности. И голландец сомневался, что сможет однажды вытравить этот страх. - Не все, но Йос – мой отец. Он всегда будет авторитетом и номером один для меня. - Да. Но уважение и готовность терпеть унижения – разные вещи, Макси. - Всё сложно, - передернул плечами парень. – Он убьет меня, если узнает, что я и ты… Макс попытался подобрать подходящее слово, но не нашел. Что между ними спустя ночь? Они встречались, были в свободных отношениях, просто обнимались? Что это? - Встречаемся? – улыбнулся Льюис. – Да, Макси, это так называется. Мы пара, а значит, я буду заботиться о тебе. Понимаешь? Тебе внушили, что твоя жизнь вертится вокруг требований, и в первую очередь требований твоего отца. Я просто покажу тебе другую сторону, хочу, чтобы мир стал чуть шире. А потом ты сам решишь, прав я или нет. - Спасибо, - мягко прошептал голландец. - Не за что. А теперь нацарапай ответ, и мы закажем завтрак. Ферстаппен послушно записал пару сообщений Хорнеру и доктору Марко. Перейдя в чат с отцом, рука чуть дрогнула в привычном жесте. Льюис подтянул парня на грудь и мягко сцепил руки в замке на животе, легко коснувшись губами плеча и расположив колени по бокам парня. - Давай. Ничего страшного. Ферстаппен чуть откинулся назад, позволяя окутать себя теплом чужого тела, и отрезал ответ. Я спал. Телефон отрубился. Мне надо собираться и лететь на базу. Поговорим по телефону позже. Отправлено в 13:25 Макс выдохнул и отложил телефон. Самое страшное впереди, но пока он здесь, и удивительно спокоен в объятиях гонщика. Не то чтобы он считал себя зависимым от касаний человеком, но сейчас совершенно не хотелось отстраняться и возвращаться в реальность с надвигающимися тучами. Раньше он ни разу не нарушал требований команды. Не опаздывал на самолет, не пропускал сообщения и звонки. Забавно: с Льюисом он только одну ночь, а уже ведет себя очень странно. И не то чтобы может этим гордиться – вряд ли игнорирование важных людей как-то сыграет ему на руку. - Всё в порядке, - продолжал успокаивать Хэмилтон. – Обычный человеческий фактор. Ты завтра сколько проведешь на симуляторе? - Без понятия. Обычно справляемся часа за 4. Может чуть больше, зависит от того, что будем пробовать. - Позвони, как закончишь. Мы кое-куда сходим. Да и сегодня время ещё есть, нечего тратить минуты впустую. Хочу тебя кое-куда сводить. Давай, оденемся, перекусим и пойдем. - Куда с тобой катится моя жизнь? Не прошло и суток, а я уже игнорирую команду. - Это называется «желание отдохнуть». Ты провел гонку, ты имеешь право на пару выходных. - Они моя команда. - Да, но ты не обязан отдавать им 24 часа. С каких пор у тебя круглосуточный график? - Дай-ка подумать, с 17 лет? - Не занудствуй. Завтра отработаешь на базе. А пока бегом собираться. - Это твой план, да? Притупить моё внимание, заставить меня меньше работать с Редбулом, чтобы мы хуже выступали в следующем сезоне? Льюис засмеялся, честно и громко. - Конечно, Макс, как ты угадал? Мы с Тото даже составили контракт, по которому я получаю 50 тысяч за каждую ночь с тобой и 100 за каждую важную новость. Браво, ты меня раскрыл. - Не смешно, - буркнул Ферстаппен. - Ну так и не переживай. Я не заставляю тебя пропускать работу на симуляторе, не вынуждаю отрываться от срочных дел. У тебя свободные пару недель до следующей гонки, и ты имеешь право провести их так, как хочешь. В чем дело? - Я так не делаю, - развел руками пилот. - Почему? - Хочу всегда быть готовым. - К чему? - Ко всему. Что за вопросы? - Те, на которые ты должен ответить сам себе, если хочешь перестать быть роботом. Для этого придет время. А пока в третий раз попрошу начать собираться. Я готов часами говорить с тобой, но не здесь. Макс неохотно выпутался из объятий и направился выполнять задуманное. Пока Льюис заказывал завтрак, парень быстро собрал все вещи в чемодан, чтобы не тратить время на поиск важного потом, переоделся и уткнулся в телефон, проверяя почту и сообщения. Хорнер и доктор Марко отреагировали спокойно, как и предполагал Льюис. Просто дали время, к которому гонщик должен быть на базе. Что ж, могло быть и хуже. А вот Йос вел себя как обычно. Недоумок, вечно ты косячишь. Поговорим лично. 13:27 Макс вздохнул и, оставив телефон на тумбе, пошел умыться в ванну. Когда вернулся, Ферстаппен заметил, что положение смартфона чуть изменилось. Чувствуя неладное, голландец проверил диалог с отцом. От имени пилота появилось новое сообщение. Я буду занят, сегодня мне надо лететь на базу, а завтра днем работать на симуляторе. Позвони вечером, когда я прилечу в Англию, я готов тебя выслушать. 13:52 Хотелось прибить Льюиса, так ловко манипулировавшего его эмоциями. Хотелось высказать всё, что Макс думал о таком «выборе» принятия решений. Ферстаппен уже набрался воздуха, чтобы окрикнуть британца, но тот высунулся из проема и легко улыбнулся, явно ни о чем не жалея. Голландец вздохнул, приблизился и чуть стукнул Хэмилтона плечом. - Только попробуй выкинуть что-то такое ещё раз. - Ещё скажи, что не рад. Или ты горел желанием писать ответ сам? Гонщик хмыкнул, но возражать не стал. Однозначно не горел. Льюис много себе позволял, но если он сможет избавить его от лишних контактов с отцом, то почему нет? - Ты обещал дать мне выбор. Йос мой отец, я… - Тшшш, - Льюис мягко коснулся губ младшего. – Ответь честно, львенок: если бы Йос не был твоим отцом, ты бы вел себя так же? Неужели единственная причина твоего подчинения – кровная связь? Ферстаппен замолк и задумался. - Мы вернемся к этому позже. Сейчас пойдем, нас уже ждет перекус. Жизнь Макса превращалась в странный ураган. И пока сложно было сказать, к чему приведет этот вихрь событий.