Мой 10 класс, или Не оборачивайся назад

Личные сообщения: Хайтам

Хайтам: Сегодня меня не жди, ночная смена

Кавех:

Ты там выше пропустил пару сообщений

Потрудись ответить

И не надо мне лить в уши про ночную

У тебя завтра дневная смена, Синьора говорила

Хайтам: Я видел смс Дома поговорим, да, возможно ответ: И не надо мне лить в уши про ночную Я поработаю до двух, потом отосплюсь до девяти, отработаю до трёх как положено Появились некоторые странные мысли по поводу работы, нужно как следует обдумать Я вернусь завтра, чтобы переодеться, и мы с тобой поедем в ресторан к Синьоре

Кавех:

Странные мысли? Какие-то проблемы с коллегами? Всё хорошо, тебе ничего там не грозит?

Хайтам: Тут дело немного в другом Всё нормально, мне вообще ничего не грозит, кроме надоедливого блондина

Кавех:

То есть из-за того, что я беспокоюсь о тебе, ты считаешь меня надоедливой мухой

Понятно

Хайтам: Считай как хочешь, я тебя предупредил о сегодняшнем отсутствии Спокойной ночи

Кавех:

Спокойной

Я всё-таки надеюсь, что ты расскажешь мне хоть что-нибудь

Как никак мы с тобой друзья давно не первый год, и не восьмой

Я готов выслушать и поддержать тебя

Хайтам: Кавех, я понимаю Прости, возможно, я ещё просто не готов

Кавех:

Тогда буду ждать

***

Кавех положил телефон на стол, окинув сковородку с одной порцией жаренной картошки, предназначенной для хозяина квартиры. Глубоко вздохнув, он убирает её в холодильник, после чего грузно падает на диван, обняв твёрдую подушку, и включает телевизор. Чтобы хоть как-то заполнить многодневную тишину в комнатах. Как же это всё надоело. В подростковом возрасте Хайтам был также сложен в общении, но в силу ещё хоть какой-то наивности и детскости он не умел воздвигать перед собой непробиваемые стены, через которые трудно было достучаться. Казалось пепельноволосый сильно изменился только за последний год, полтора. Он вроде отвечал мягко, с пониманием. Но в его словах и сообщениях чувствовался холод и раздражение. В его движениях не было ничего лишнего, в компании он большую часть не участвовал в обсуждениях той или иной темы. Единственное, что он хотел делать — это работать. А точнее мог. Чтобы обеспечить здоровье отца, ухудшающееся с каждый разом. И курить. Эта гадкая привычка появилась, наверное, в то же время как и изменение состояния Хайтама. Он невзначай как-то поинтересовался у Синьоры насчёт её любимых марок сигарет, а на следующей неделе Кавех нашёл в кармане его куртки пачку. Хайтам буквально угасал на глазах. Скульптор наблюдал за этим, терпя разрывы своего сердца на куски. Он любил трудягу довольно долгое время, но не хотел этим обременять напрямую, ожидая, когда другая сторона попробует протянуть руку навстречу. Правда приходилось натыкаться на высокую шершавую стену, неприятно ударяясь костяшками. И эта ходячая оболочка, не имеющая другого смысла жизни, иногда находилась с ним в квартире. Вечно одинаковая мина, серо-фиолетовые мешки под глазами, уставшие бирюзовые глаза, уголки губ через силу натянутые для отвлечения внимания… Всё это был Хайтам, подумать страшно. Когда-то и Кавех был таким. После смерти родителей при несчастном случае, ему пришлось как-то смириться с этим и также безжизненно делать заказы. Ему было почти двадцать, приходилось выживать на хоть какие-то гроши на своих небольших работах. Он только окончил колледж, педагоги хвалили его старания, восхищаясь мастерством в столь юном возрасте, обещали огромный успех в финансах. Но смерть родителей не то что вставила палки в колёса, она воткнула их в грудную клетку насильно, дав ещё и моральной пощёчины. Работа шла отвратительно. Заказчики жаловались на разность их представления того, что они требовали и что получали. За это мало давали. Вскоре за квартиру стало нереально платить. А как же друзья в тот момент? Неужели всем было всё равно? С Чжун Ли и Итто в тот момент он ещё не был знаком. Синьора как могла поддерживала беднягу, звала проветриться, предлагала свою помощь в денежных средствах. Кавех отмахивался от её протянутых бумажек, говоря, что не возьмёт это из рук дочери бывшего главы мафии. В конце концов он сам попросил подругу оставить его в покое. Всё казалось бессмысленным. Хайтам то и дело спрашивал через телефон нужна ли помощь, всё ли в порядке. Конечно, парень, всё прекрасно, ты только почаще таким интересуйся, чтобы добить человека. Из-за скандала, который устроил блондин, они не общались около четырёх месяцев. Но наступил день рождение. В то время Кавех пока занимал комнату в доме тёти, обеспечивая в остальном себя на заработанное. Через телефон Сайно Хайтам попросил Кавеха прийти по адресу, который ему также отправил. Ничего тогда не подозревая, блондин явился к дому и стал ждать, когда ему откроют по домофону. В голову шли недовольные мысли, что его приятель, видимо, забыл о дне рождение Кавеха. В то же время было всё равно, отмечать он не собирался. Какого было удивление скульптора тогда, что дверь ему открыл вообще Хайтам. Что он здесь забыл? Пепельноволосый попросил войти его и закрыл за ним. Любопытство взяло вверх над Кавехом, потому он с интересом разглядывал прихожую, удобно обустроенную и плавно перетекающая после шкафов в зал. В воздухе витал тёплый запах чего-то вкусного. Хайтам готовит что-то? Вау. — Зачем ты меня сюда позвал? Ещё и через Сайно… — Так бы ты мне не ответил, — пожал плечами парень. Он прошел немного вглубь квартиры. — Чего стоишь, раздевайся, проходи. По спине пробежали мурашки, но янтарные глаза источали холод и раздражение от происходящего. Его что заманили в гости? — Чего тебе нужно, скажи уже. Хайтам вперился в него взглядом не хуже. Но потом сделал пару решительных шагов в его сторону, отчего блондин на один даже отступил назад. В руках пепельноволосого что-то блеснуло от света люстры. А затем он вложил это в ладони Кавеха, придерживая их своими руками. — Я хотел отдать тебе свой подарок. С днём рождения. Казалось, поздравление было схоже с сухим плевком, но в голосе чувствовалась нежность и тепло, которым хотели поделиться со скульптором. Кавех опустил свой взгляд и уставил на ключи с брелком в виде головы милого льва. Голова закружилась, он сглотнул, не понимая, что происходит. Парень снова поднял глаза на напротив стоящего. — Это ключи… — Да, ты абсолютно прав. Хорошо, что зрение тебя пока что не подводит. На эти шуточки Кавех даже позабыл разозлиться. Он вдруг почувствовал как обмяк спустя долгое время. Его губы дрогнули: — От чего они? Хайтам склонил голову слегка в бок, будто пёс, непонимающий хозяина, когда тот плачет. — От этой квартиры, Кави, — наконец он разжевал для него. — Она не полностью твоя, конечно, я её сам недавно смог купить для себя, но подумал, что тебе это тоже необходимо. И решил сделать в подарок дубликат. Блондин пытался переварить услышанное, чувствуя как ком подкатывал к горлу. Хайтам хочет, чтобы скульптор жил с ним здесь? Он подарил ему свой кров? Это подарок на юбилей? Архонты… — Хайтам, я… Я в шоке, если честно, почему я? — говорить давалось с трудом, глаза уже блестели от солёной воды. — Потому что ты мой друг, а я поступил с тобой очень плохо в ответственный момент, и хочу хоть как-то оживить тебя. Если тебе не нравится, то можешь мне сказать. Кавех дрогнул и прижался к нему, сомкнув руки кольцом вокруг его шеи. Вот так плача в плечо Хайтаму, он вместо слов благодарности обнимал его, не веря во всё происходящее и такое трепещущее. Последние полгода были скудными и серыми в его жизни, не надеясь на радость более, парень уже приготовился до конца жизни отсиживаться в тесной комнате тётки за вырезкой камня. Кто же знал, что его лучший друг отличается от такого камня своей душой и сделал такой замечательный подарок? Хайтам прижимает его к себе мягко, но к тоже время крепко, поглаживая по спине, ничего не говоря и не утешая, считая это ни к месту. — Спасибо тебе огромное, — шмыгнул носом Кавех, когда отпрянул и прекратил заливаться слезами. — Я… Давно не испытывал чего-то такого приятного и лёгкого. Хах, теперь придётся вещи перевозить. — Будем надеяться, что это будет последняя серьёзная проблема для тебя, — с улыбкой произнёс пепельноволосый. Блондин согласно кивнул. Но затем снова навострил взгляд. — Зачем ты просил меня снять верхнюю одежду? Хайтам снова прошёл дальше коридора, взяв его за руку. Он провел друга куда-то через зал, где сильнее пахло вкусным. Послышались тихие голоса. Встав перед входом на просторную кухню, Кавех лицезрел Сайно, Кандакию и Синьору за накрытым столом, что-то обсуждающих и хихикающих. Когда народ заметил виновника торжества, то все трое кинулись к нему с объятиями и поздравлениями, что-то всучив в руки. Пара коробок, что являлись подарками, ютились в его руках, отражаясь в медовых глазах, Внутри что-то треснуло, приятным теплом растекаясь по рёбрам. Улыбка осела на лице блондина при взгляде на Хайтама.

***

Кавех смотрел сквозь экран телевизора, вспоминая эти сказочные моменты. Как же тогда было хорошо. Он только начинал жить с Хайтамом, узнавал его с новых сторон, дивился его привычкам. Позже он влюбился и хотел, чтобы этот человеке был счастлив. Пока Хусейн (отец Хайтама) не слёг с персистирующей астмой средней тяжести.

***

План Хайтама казался до невозможности простым, ему даже стало обидно в один момент, что есть вероятность абсолютного отсутствия преграды на его пути. Остаться на ночь, якобы с кучей работы, взять ключ от кабинета Азара и поискать в его компьютере информацию о Панталоне. Почему компьютер, а не личный телефон? Да это звучит вполне сносно. Телефон у старика был всегда в доступе для всех, на его экране высвечивались уведомления, содержание которых легко прочесть, а его персональный компьютер редко был в доступе для кого-либо. Чаще всего в свой кабинет Азар даже никого не пускал. Он и сам проводил больше времени в лаборатории или библиотеке, разрешал убираться только под его присмотром. Ещё давно такое поведение Хайтаму казалось весьма подозрительным, но теперь был аргумент для его существования. Если секретарь ещё ничего не попутал. Оказавшись на ресепшене, парень обратился к девушке, которая собирала пару бумаг в папку. На её столе царил радующий взор порядок, как и в её опрятном виде. Их с Хайтамом часто сравнивали как внутренне, так и внешне. Кто-то даже считал их братом и сестрой из-за дикой схожести. Оба молчаливы, пепельноволосые красавцы, чётко выполняют требования. Линнет была молодая на вид, но взрослая по своему мышлению. — Мистер Фэлкон, сегодня задерживается в очередной раз? — задала она очевидный вопрос. Девушка видимо за день работы подустала и стала любопытна. — Да, надо составить проект на грядущее заседание. Отправить файлы доктору Дотторе. Ах, и ещё доктор Азар просил меня поискать в его кабинете папку с «Влияние радиоактивов на растения». Можешь дать ключи ненадолго? План пошёл в ход. — Азар, хотел, чтобы Вы зашли в его кабинет? — уточнила Линнет, сверкнув тёмненькими глазками. Парень не поменялся в лице. — Да. — Хорошо, вернёте потом сами, я собираюсь уже уходить, — протянула ему ключи она, продолжая начатое. Всё-таки все знали о дружбе Азара и отца Хайтама, а также о хорошем отношение доктора к этому секретарю. Нечего было подозревать в доверии к парню. Репутация работала теперь на него. В кабинете Азара было темно. Лишний раз привлекать внимание не хотелось из-за света. Хайтам даже закрылся изнутри и тихо подошёл к столу. Включил компьютер. Ничего особенного на рабочем столе не было, только невообразимо огромное количество папок с файлами об исследованиях. Но всё-таки секретарь не поленился прочитать названия их всех. Среди них терялось невзрачное «падисара». Но открыв этот файл, наткнулся на обычное ознакомление с цветком. Пролистав весь документ и не найдя и доли намёка на наркотик, Хайтам продолжил читать файлы. Ничего. Ну что ж, он и не за тем пришёл, собственно. В перечне приложений не было ни одного мессенджера. Пришлось идти через браузер. Интернет был отключен, но таким уже давно не напугать молодёжь, парень просто подключился к своему телефону. Главное потом не забыть удалить свою сеть из перечня предложенных устройств. В истории сайта был найден один онлайн-мессенджер. Открыв его, Хайтам наткнулся на пару вопросов, предложенных сайтом. По типу ФИО, год рождения, род деятельности жены и так далее. Это была якобы проверка со стороны искусственного интеллекта, которому надо было понять, что на аккаунт заходит тот, кто нужно. На самом деле, защита никакущая, подумал Хайтам. Вся информация легко доступна в досье работников компании, но парень знал Азара для этих вопросов очень хорошо. У секретаря такого не было, легче просто на телефон блокировку поставить и всё, без лишних махинаций. Наконец были доступны переписки доктора. Правда, их было мало. Какие-то неизвестные люди и… тот самый Панталоне.

***

Личные сообщения: Панталоне

Позавчера Панталоне: Мой заказ приехал Есть порции Тебе нужны? Свяжись ещё с Дотторе как-нибудь, у меня и для него найдётся

Азар:

Естественно

Сколько в этот раз?

Панталоне: Продукт летит на ура Двадцать штук за три порции Как никак вы ещё снабжайте ресурсами

Азар:

Хах, ну нешибко-то и цена снижена

Ну ладно

Я беру пятнадцать порций

Панталоне: Люблю, когда ты ворчишь, но соглашаешься на требования Завтра пришлю на том же месте

Азар:

И положи сразу Дотторе

Он придёт на днях слушать отчёт

Панталоне: К тому мальчишке? Он не зачастил к мальцу, слепошара акулья?

Азар:

Ты ревнуешь что ли

Панталоне: Кто знает) Разобраться бы ещё к кому Парень то у вас симпотный, видел его уж Как думаешь, можно его подбить на это?

Азар:

Имей совесть, он сын моего старого знакомого, который мне помогал финансово

Если бы не он тогда, то вряд ли познал вкус жизни

Панталоне: А жаль Ну ладно, не скучайте Жду дзыньк на карту

Азар:

До связи

***

Хайтам хмуро читал строчки. После чего сделал фото на телефоне, закрыл браузер, удалил свою сеть из Wi-Fi и выключил компьютер. Как-то он сделал это меньше чем за полминуты и теперь сидел мрачнее тучи, тупо уставившись в стол, потирая костяшки. Боже, как стало противно и мерзко на душе. Друг отца подсел на наркоту, покупая её у сомнительного человека, который так грязно вспоминает про секретаря. Так ну ладно, отставить навязчивые мысли. Теперь догадки подтвердились. Замешана наркота. Дожили… есть доказательства, также можно по камерам прослушать разговор докторов, состоявшийся под дверью кабинета Хайтама. Обычно по камерам следят только за движением, звук записывается чисто в архив, для экстренных случаев. Если поиграться с настройками и сделать звук громче, вполне можно будет разобрать слова мужчин. Только с выводами спешить нельзя, нужно что-то ключевое… Что-то более внушительное из доноса. Конечно, можно было бы проверить по анализам ещё Азара, но в любом случае идти куда-то и говорить: «Я думаю, что он принимает наркотики», звучит неразумно. Доказательства помимо переписки. Может упаковки от порций или шприцы. Ну, чем там пользуются, чтобы употребить дрянь? Это надо продумать ещё отдельно. Встав со стула, Хайтам оглядел рабочее место, убеждаясь, что не оставил следов и вышел из кабинета, закрыв его. Только он не знал, какую ошибку совершил при входе в мессенджер.

***

Парень провёл до четырех утра время за своим столом, с чашкой крепкого кофе сделанного благодаря запасам и электрическому чайнику на подоконнике. Он изучал «падисару» в интернете. В основном наркотик походил на амфетамин, который употребляют, чтобы увеличить свою энергию, побороть бессонницу или снизить вес. К тому же он усовершенствовал якобы мозговую активность, заставляя размышлять наперёд. Так же эта химия могла застопорить болезни, развивающиеся в организме. Заменяя своими побочными эффектами, которых оказалось довольно много. Самое страшное, что показалось Хайтаму на первый взгляд, это галлюцинации и гипертония. Тошнота, расширенные зрачки, отдышка и сухость во рту это довольно распространено в таких вещах, и не считалось чем-то сверхнеобычным. Наркотик можно было принимать как в порошковым виде, так и внутривенно, и таблетками. В основном им пользовались болеющие люди, учёные и просто трудяги. В последствии многие обзаводились ещё большим букетом болезней из-за чего не могли оторваться от больничных коек. В ином случае просто умирали от передозы. Зацепило ещё внимание пункт про зрение. Люди, принимавшие «падисару» на постоянной основе могли лишиться его, могли получить светобоязнь или просто снижение. Дотторе, который был замешан в деле с этим наркотиком очень подходил в этот пункт. Азар точно нет, он носит очки чуть ли не с начальной школы по словам отца, в то время как наркотик стал известен лет семь назад. Да и многие страдают минусовым или плюсовым зрением каждого нельзя подозревать. В пятом часу Хайтам выключил компьютер и впал в размышления, листая новости в ленте мессенджера, чтобы дать волю мыслям. Как долго Азар балуется таким? И зачем снабжает разработчиков этой гадости ресурсами из лаборатории? Это же запрещено, его могли поймать, за этим строго следят. Неужели никто не видел разницы между полученными какими-нибудь материалами и расходованными? Значит ли, что у Азара есть соучастники чуть выше, которые помогают прикрыть глаза начальницы на это? А не может ли директриса сама в этом замешана? Хотя… Насколько Хайтам знал, её брат страдает последствиями употребления таких веществ. Парня вроде накачали на одной из вечеринок в университете. Вряд ли женщина будет таким заниматься, зная как страдает родной человек. На этом моменте секретарь уснул, откинувшись на спику стула с телефоном в руках.

***

Чрез глухоту тьмы послышался телефонный звонок, затем ощутилась вибрация в ладони. Парень тяжело разлепил веки, тупо уставившись в потолок. В следующее мгновение он болезненно застонал сквозь зубы, потому что опустил голову, а затёкшая шея стрельнула в этот момент. Протерев хорошенько глаза массажными движениями, Хайтам наконец взглянул на экран разрывающегося гаджета. В голове блуждала опустошённость и тяжесть, поэтому вообще не сразу дошло где он, который час и что случилось. С осознанием того, что парень проснулся и сейчас сидит в своём кабинете, он провёл ладонью по лицу, вздохнув от воспоминаний занятий ночью. Только потом наконец-то нажал кнопку «принять вызов». — Ты вообще там оборзел со своей работой?! — услышал он крик Кавеха. На губах заиграла глупая улыбка почему-то. Опомнившись, пепельноволосый посерьёзнел. — И тебе доброе утро, — его голос отдавал хрипотцой и немыслимой усталостью. Хотя спросонья, возможно, так и должно быть. Шея снова заныла, и парень вместе с ней с сомкнутыми губами. На том конце трубки вдруг притихли, а после, резко смягчившись, задали вопрос: — Ты только проснулся? — Так точно… — Ого. — А что? — Ты время видел? — невесело хмыкнул блондин. — Нет, я как продрал глаза, так ответил только на звонок. — Уже одиннадцать часов, Хайтам. В голосе присутствовал вкус твёрдого недовольства и строгости. Секретарь кинул взгляд на настенные часы, подтверждающие данный факт времени. Теперь понятно удивление собеседника. Пепельноволосый никогда так поздно не просыпался, за исключением ночных смен. Он снова откинулся на спику стула, насмешливо заметив: — Всё когда-то бывает первый раз. — Хайтам, я ещё раз убедился, что нам следует серьёзно поговорить. В ответ ему устало вздохнули. — Не вздыхай. Мне не нравится, что с тобой творится. Что за сверхсрочная работа, что ты вырубился и проспал рабочий следующий график. Ты сказал нужно что-то обдумать. Почему нельзя было заняться этим дома? Ты подумал об отце, что я ему скажу, когда он узнает, что его сын слёг от истощения си-?.. — Я не перестаю о нём думать, — строго и резко оборвал его Хайтам, ответив только на последний вопрос. — Это всё? Ты хотел мне с утра на мозги покапать? За этим звонил? Или есть ещё пару «важных» каких-то вопросов, которые невозможно решить, даже если мы поговорим об этом? Давай вываливай их, и мы закончим. Блондин, стоявший посреди кухни, больно поджал губы, чувствуя, как ком в горле горько давит. Он помассировал переносицу, облокотившись на столешницу спиной. Наконец он неловко сказал: — Прости, я не хотел трогать тему про отца. Просто… Нет, ничего. Прости. Секретарь сверлил потолок тусклыми бирюзовыми глазами, барабаня по столу пальцами, ожидая ответа от сожителя. Но услышав этот волнующийся голос, который страшился говорить лишнего ему, то сразу ощутил вину и тяжесть на сердце. Тоже молодец, молчит перед другом годами, заставляет беспокоиться и оставаться часто одному, а когда блондин просто интересуется его делами, то Хайтам раздражённо срывается на нём. — Нет, Кави, ты не виноват. Видимо, я не в себе после сна, — выдавил он, продолжая хрипеть. — Мы… Я с тобой поговорю, если тебе это важно. Завтра у меня выходной как раз. Кавех осел на пол, скользнув спиной по кухонному ящику. Он прижал кулак к губам, чувствуя как кошки скребут на душе. Глубоко вздохнув через нос, парень немного задумался над его словами. Как же тяжело слушать человека, которого любишь и хочешь уберечь от бремени жизненных трудностей. Желание помочь и обнять в такие моменты выше нормы во много раз. Если бы ещё этот человек давал себя жалеть, но вместо этого он только себя гробил, не замечая этого. Но… — Хочешь сказать для тебя это неважно, Хайтам? Выговориться. — Я не знаю. О боже… — Тогда ради меня мы поговорим, хорошо. Ты помнишь, что Синьора тебя сегодня приглашала поболтать? — Твою мать, — взвыл секретарь. — Вспомнил. Я буду, не беспокойся. — Тогда до встречи. — Давай.

***

К счастью у Азара сегодня был выходной, а у Хайтама — завтра, поэтому они спокойно два дня могут не пересекаться. Остаток смены парень потратил как положено, приведя ещё себя в порядок после сна на неудобном месте. Он просто перечитывал подготовленный им проект и вносил некоторые поправки со свежими взглядом и мыслями. Рабочие часы подходили к концу неторопливо. К нему никто не заходил. Наверное, никто даже и не знал, что он оставался на ночь, кроме Линетт и, возможно, спящего охранника. Но уже после обеда к нему постучались в дверь. Секретарь напрягся, но произнёс спокойно: — Войдите. Начальница с алыми волосами будто тёплый поток воды влилась в его кабинет и проплыла к стулу напротив него. Они поприветствовали друг друга. Хайтам уже и забыл, что у них была запланированная деловая встреча. Но вдруг он сперва вспомнил: — Госпожа Нилу, мы можем обсудить кое-какие моменты с Вами? Взгляд голубых глаз напротив обрёл оттенок полной серьёзности.

***

Кавех стоял на улице с Синьорой перед входом в ресторан «У Шимуры» с японской кухней. На девушке был длинный, ниже колена, кокосового цвета тренч и чёрные сапоги, которые продолжались выше его подола. Она слегка сжала сигарету зубами, подставляя резную железную зажигалку тесла с головой орла на закрывашке. Она откинула крышку, огонь щёлкнул у кончика сигареты, который немного обуглился, а затем потянулся тонкий дымок. Синьора убрала фамильную зажигалку в карман тренча, громко закрыв её, затем сделала глубокую затяжку и выдохнула, глядя на растворяющиеся в воздухе серые узоры. Она улыбнулась этой усладе. — Обязательно курить около меня? — фыркнул Кавех, отворачивая лицо со сморщенным носом. Ещё и кашлянул для вида, на что блондинка расхохоталась. — Мне что, отойти на другой конец улицы? Или в ресторане дымить? — Можно просто не делать этого. — Легко сказать. Эх, где же мой «сокуритель», — жалобно протянула она, ища по сторонам серую макушку. — По нему сразу скажешь, заядлый курильщик, аж волосы все пеплом покрылись. — Хайтам седой с рождения. Перенял у матери волосы, — поправил парень. — Душнила. Кавех ничего не ответил на это, лениво осматривая улицы, где сновали небольшие кучки людей. Он поправил черный шарф на шее, ютившийся выше зелёного бушлата, который был чуть выше колена. В ушах были скромные чёрные гвоздики. Почему то парень решил не надевать в ресторан ни одни серёжки из своей коллекции. Он также как и подруга искал медовыми глазами знакомую фигуру, надеясь, что она не опоздает. Через десять минут будет назначенное время для их встречи. — Ты так и маячишь на пороге «я люблю его, но не признаюсь»? — помешала его думам Синьора. Блондин нахмурился. — А что такого? — Почему бы тебе просто не сказать ему? — пыталась она подтолкнуть товарища, зная, что Хайтам в курсе его намёков, и не отвергнет скульптора. Если только может найти причины не сходиться, но оставит подле себя. — Я не могу. У него сейчас ворох проблем. Отец. На работе ещё что-то случилось. И тут я такой молодец подойду к нему: эй, Хайтам, давай «дружить»! Ты представь, как отключится его мозг от всего этого? Он и так стал слишком мягок со мной в последнее время. И я знаю по каким причинам… Синьора таинственно молчала, затем подошла и выдохнула едкий дым ему в лицо. Кавех сильно закашлялся, аж пополам согнувшись. Всё-таки подруга курила отборную дрянь. — Почему нет, может ему наоборот это поможет сейчас, — почему-то в полголоса сказала она так, чтобы слышал только блондин. Он поднял на неё не понимающий взгляд, но вдруг ощутил чужую руку на плече. — Синьора, сколько раз говорил прекратить дышать на него при курении? — раздался жёсткий голос над ухом. Кавех повернулся к подошедшему Хайтаму. Тот тоже обратил на него внимание и, не меняя интонации, спросил: — Нормально всё? Парень кивнул, убирая его руку со своего плеча. — На удивление ты пришёл раньше Итто. Неужели не возникло никаких дел? — поддел Кавех, разворачиваясь к нему. — Были, я их уладил, — как-то отстранённо ответил Хайтам, закусив кончик сигареты зубами. — Синь, огонёк будет? — Я тебя жду ради этого! _ Только не около меня, пожалуйста!

***

За поеданием различных суши, которые девушка заказала на свой вкус, довольная троица обсудила нафантазированное про свидание Аякса и Чжун Ли, пока Хайтам просто находился в какой-то прострации, неохотно жуя «рис с сырой рыбой». Он думал над разговором с директрисой, правильно ли он сделал, что высказал ей свои предположения? Будет ли также комфортно работаться в его кабинете, или напряжение начнёт преследовать с новой силой? Также не уходило из мыслей, что такой человек как Азар мог втянуться во всю эту муть с отравой. Друг отца. Наблюдая за вроде обычным поведением товарища, блондин старался не отвлекаться от разговора, чтобы не привлекать большего внимания к пепельноволосому. — Но, если честно, я верю Чжуну, он мог только поцеловать парнишку пока что. Иначе было бы слишком, — сделав глоток красного вина, которое подали с суши, произнесла вывод Синьора. Она слегка скривила губы, потому напиток оказался кисловат по её мнению. — Согласись, из нас каждый бы так поступил. Всё должно быть по обоюдному согласию, — пожал плечами Итто. — Ну говори за себя, — у подруги оголился хитрый оскал белоснежных зубов. Парни за столом сглотнули куски, застрявшие в горле. Они знали свою подругу, понимали, что у такой девушки, как она, свои личные скелеты в шкафу. И особого удивления на её жуткие фразочки не было, просто становилось каждый раз стрёмно от осознания, что в некоторых вещах Синьора походила на хищника, способного сожрать раненую мышь без задней мысли. Хайтам как человек, который знаком был с ней дольше всех за этим столом, знал о романах подруги, где в конце она манипулировала мужским полом для достижения своих целей и восстановления справедливости. Она искала в интернете различных парней, в отношениях с которыми многие девушки страдали в эмоциональном плане, и как оказывалось серьёзно. Поэтому, когда секретарь узнавал от блондинки, что она пришпорила ещё одного засранца, ему было плевать на них, не нужно быть такой тварью. — Ты бы уволокла человека в постель, когда ты или он, или вы оба будете под действием алкоголя? — уточнил Итто с полной щекой суши. Ну они очень вкусные! Синьора кивнула, пригубив наконец несчастный глоток вина. Она многозначно взглянула на Хайтама, не прекращая улыбаться, будто полоумная дура. Парень ответил на её взгляд кивком, вставая со стула и направляясь в сторону выхода. Обворожительная особа также вспорхнула со своего места и, прижимаясь к его крепкой руке и что-то лепеча со смехом, потопала за ним. Вскоре оба накидывали на себя тренч и пальто, дабы выйти на улицу покурить. Итто и Кавех, оставшиеся куковать одни за столиком, неловко пожёвывали уже нежеланные суши. — Ты вообще в курсе, как они познакомились? — спросил беловолосый. — Без понятия, — признался другой, понимая, что никогда не интересовался такими подробностями. — Слушай, мы с тобой наедине толком не общались, я даже не знаю какой у тебя типаж и вообще какой ориентации, — растянул губы в улыбке Итто. Было неожиданно услышать от этого человека какие-то личные вопросы. Они и вправду с этим парнем толком не общаются по пустякам между собой. Почему не поделиться информацией? Всё равно имеют общих хороших друзей. — Да я ничем от тебя не отличаюсь. — А суженый — Хайтам? — Видимо все кроме него самого это понимают… — Да уж. На твердолобых это не действует, хотя скорее всего он специально ставит барьер, — предположил Итто, потягивая колу из трубочки. Кавех нахмурился и помотал головой. — Нет, Хайтам со мной прямолинеен, не станет утаивать. — Он делится с тобой своими проблемами? Отвечает на твои вопросы и беспокойства без уговоров? — жестикулировал деревянными палочками беловолосый. Блондин устало вздохнул, тяжело отмахнувшись и глядя в окно уютного ресторана. Итто понимающе кивнул. — Понятно. Одиночка, нежелающий никого беспокоить. — Что-то в этом роде. — Жесткий трудяга, заставляющий других отдыхать. — В точку. — Поддерживает в трудную минуту, но сам стоит по уши в грязи. — Вот и я так думаю… — Ещё и френдзонит тебя. — Ага… — вдруг парень опомнился. — Итто, несмешно, что ты так резко? На это собеседник ничего не ответил, просто пожал плечами.

***

Светофор горел красным для движения их машины. Хайтам сверлил взглядом дорогу перед собой, терпеливо держа руки на бортах руля. В салоне было приятно тепло по сравнению с прохладным тёмным вечером. Кавех разглядывал многоэтажное здание, находящееся через пару рядов машин от них. Оба устали эмоционально, поэтому сейчас молча ехали домой на машине секретаря. Загорелся зелёный. До этого на выходе из ресторана блондин успел расстроиться, что придётся добираться на метро, как вдруг Хайтам кивнул в сторону недалеко расположенной парковки, придерживая весёлую Синьору. Её они подвезли до подъезда дома. Девушка убедила ребят, что доковылять до своей квартиры у неё получится. Кавех обдумывал сказанные ей слова при выходе из машины шёпотом. «Хайтама надо спасать.» Он повернул голову на водителя, который сосредоточенно наблюдал за дорожным движением. Но вдруг тот с улыбкой спросил: — У меня что-то на лице? — Эта шутка несмешная уже лет как десять… — А что тогда тебя привлекло в разглядывание меня? — А я не могу просто порассматривать сумасшедшего трудягу? — Кави, давай не сейчас? Я не в настроение обсуждать такое… Скульптор задержал взгляд ещё на пару секунд на нём, после снова вернул его к стеклу справа от себя, где мелькали огни и многоэтажки. Воцарившая тишина неприятно вгрызалась в голову. — Ладно, прости. Я тоже должен входить в твоё положение, — извинился Кавех. — Забей. Я же не обиделся. — Нет, ведь на тебя и так столько проблем валится… — Каве-е-ех, — перебил его беспокойное бормотание пепельноволосый. Янтарные глаза стрельнули в его сторону. — Не морочь себе голову. Я не самый несчастный.

***

Воскресенье — Ты специально дождался вечера для этих разговоров, — садясь на углу дивана с ногами и подушкой, констатировал очевидный факт Хайтам. Весь день он ходил по квартире с мыслями, что его сосед по несчастью просто забыл про многообещающий разговор между ними двумя. Как оказалось блондин всё прекрасно помнил, просто чем старше вино… — Да, согласись уютный вечер куда атмосфернее и лучше для беседы по душам? — Я эту душу сейчас по идее наизнанку должен выворачивать, какой уютный вечер к чёрту… Кавех довольно хмыкнул, поставив перед ним на журнальный столик кружку с чаем, который слегка дымился. В углу комнаты горел одиноко торшер, освещающий тёплым неярким светом своё окружение. Окна зашторены портьерой, через которую невидно внешнего мира, словно квартира отрезана от него. Такие моменты скульптор высоко ценил, даже когда оставался один. Даже когда было плохо. Даже когда понимал, что ничего так и не изменится, продолжая жить таким же образом. А сейчас они с Хайтамом по разные стороны дивана смотрят друг другу в глаза, ожидая друг друга для начала важного разговора. Секретарь склонил голову в бок с немым вопросом. — Эм… С чего бы начать, — неловко кашлянул Кавех. — То есть у тебя импровизация? А как же трёхкилометровый список вопросов? — Не душни. Ну… Я же не к допросу готовился, я и вправду хочу с тобой просто пообщаться, облегчить груз. Пепельноволосый заторможенно отвёл взгляд на висящую на стене плазму и прикусил нижнюю губу. — Не понимаю я, зачем… — Мне же ты помог тогда. Вспомни. — Это одно и тоже? — Ну жильё не сравнится с обычным разговором, конечно, но что-то вроде этого. Так вот. Как дела на работе? Хайтам чуть не поперхнулся от внезапности вопроса. Он то ожидал школьные тесты по типу «как часто вы плачете тайно в подушку». А тут? — Ну, нормально. Как обычно. — А что за «странные мысли по поводу работы»? К тому же ты вчера уснул поздно и встал почти в обед. Видимо не всё прям нормально, как ты выразил. — Ты слишком цепляешься за слова, — пожал плечами Хайтам, отпив от кружки. Блондин внутри ударился головой об стенку и хлопнул себя по щекам. Какой же упёртый этот баран, бляха муха! — Может, я цепляюсь за слова, потому что ты стал мало общаться? Со всеми причём. Вспомни, сколько вы могли болтать с Сайно, сейчас за неделю ни словечка. Слава Архонту, на прошлой неделе увиделись все вместе! Это же пиздец, Хайтам. И когда мы с тобой в квартире, мы перебрасываемся дай бог двадцатью словами, потому что ты не вылазиешь из своей комнаты. И я подозреваю, что у тебя творится на душе. Как ты помнишь моих родителей нет лет пять уже, я испытывал ужасно тяжёлую тогда трату, я тоже не хотел никого видеть и тем более разговаривать о чём-либо. Казалось, что это обрыв моей жизни тоже, что мне нужно уйти вслед за своими близкими. Мама и папа очень любили меня, я рос довольно избалованным и счастливым ребёнком. И когда я в один момент потерял их… Не знаю, что это было. Но наша квартира напоминала их отсутствие. Нельзя было смириться, а привыкать нужно было долго. Поэтому продав квартиру и переселившись в комнатку в доме тёти, я ощущал опустошение. Ничего не приносило нового в мою жизнь. Я скорбил. Я спрятался от друзей, просил не трогать меня, не помогать. И когда ты вырвал меня из этой темноты, вернув в обычный поток жизни, стало легче. Ощущение, что ты не одинок, что рядом есть на кого положиться и кому высказаться. Тот, кто подарил крышу над головой. Возможно, ты не поверишь, Хайтам, но мне это дало хорошего пинка тянуться вверх, стараться сделать невозможного. И тоже самое… Ну или хотя бы что-то похожее я хочу дать тебе, чтобы ты сейчас не загнулся и как-то возвращался в жизнь. Понимаешь? Я хочу, чтобы ты открылся. Я пойму, что тебе будет сложно это сделать. Но попробуй, пожалуйста. Ярко-оранжевые глаза с надеждой смотрели на него. Хайтам, вжавшись в несчастный угол серо-кофейного дивана, где когда-то они с Кавехом разлили чашку какао, чьё пятно не оттёрлось, и обнимая ногами затрёпанную подушку, понимал, что ничего хорошего не выйдет после этой беседы, но и отвертеться-то нельзя. Он нервно снова глотнул чай, обдумывая сказанные другом слова. — Я не убиваюсь из-за состояния отца. Ну да, скорее всего со стороны кажется, что я пытаюсь загрузить себя работой… Взгляд направлен куда-то в ножку столика, поэтому он не видит, как чужая рука накрывает его ладонь, слегка сжимая. — Хайтам, расскажи как всё это на самом деле происходит, а не этот шаблон. Глаза секретаря фокусируются на нём, а сам он разглядывает нежную чужую улыбку и теплый взгляд, направленный чётко на него. Сердце колко внутри сжимается до боли, что хочется вырвать его с куском мяса. Кавех любит его во всех смыслах и очень сильно, но Хайтам не может поддаться… Просто не может. — Как же я от всего устал, — с дрожью в голосе хрипло выдохнул Хайтам, оперевшись локтём о спинку дивана и прикрыв ладонью глаза. Кавех вздрогнул, улыбка пропала. — Хайтам?.. — Кавех, я больше хочу про тебя поговорить наконец, нежели про меня. Заебался уже. Мурашки пробежали по спине блондина. На кончиках пальцев ощущалась колкость от холода. Стало не по себе… — Хорошо. Давай обо мне. Что тебя беспокоит? — Я знаю, что ты влюблён в меня. Думаю, что пора расставить все точки над «i», — неожиданно выдал пепельноволосый. Вырвался смятый смешок. А после послышалось: — Что? Это шутка такая? — Нет, Кави, я не шучу. Просто хочу прекратить твои ожидания на ответные чувства, — бесстрастно продолжал секретарь. На лице Кавеха за секунду отражалось кучу различных эмоций, и было не совсем понятно, что он чувствует на данный момент. Гнев, печаль, боль, осознание, удивление?.. — Подожди… Как давно ты… — Довольно давно. — И всё это время, ты никак не реагировал на это, зная? Может ты просто строил догадки, или может ты… ну… сильно не задумывался, а просто предполагал? Хах, это ещё понятно, — по голосу слышна была жуткая неловкость и неясность. Будто вот-вот заплачет. — Нет, я знал. Всё было понятно. Я не могу ответить тебе взаимностью, потому что считаю тебя своим лучшим другом, но не партнёром в семейной жизни. — И ты ничего не говорил. Даже просто про отказ… Ты просто игнорировал мои чувства, чтобы я и дальше сох по тебе? — интонация голоса обретала твёрдость и ожесточённость. Кавех внутри бушевал и убивался одновременно. Хотелось рвать и метать. То есть он все эти годы восхищался Хайтамом, готов был ради него на всё, жил мыслью, что вскоре признается и сможет услышать положительный ответ, потому что их совместная жизнь должна была продвинуть отношения, а в итоге они просто разбиваются вот сейчас. Этот человек говорит, что всё видел и знал и не готов принять скульптора как вторую половинку. Но ладно, хрен с этим, но почему… — Почему ты раньше не говорил, а продолжал наблюдать, как я хочу провести всю свою жизнь с тобой? Почему ты молчал об этом… Хайтам всё это время не отрывал взгляд от него, слушая гневные речи. Он понял, что сам пиздец натворил только что собственноручно. Необратимый. Блондин, не дождавшись ответа, встал с дивана. Ноги сами несли его быстрее запереться в отдельной комнате его. Глаза щипало до невозможности. Хотелось просто выйти из мира на перекур, хотя он не курил. — Как я мог просто втрескаться в тебя?! КАК?! Хлопок двери отозвался эхом в квартире. Вскоре секретарь заснёт на этом несчастном диване с пятном лицом в подушку и осознанием, что в очередной раз проебался.

***

С утра он лишь молча заглянул в комнату спящего блондина убедиться, что с ним всё хорошо. Кавех на самом деле успокоился всего пару часов назад, вырубившись. Он обнимал ногами и руками скомканное одеяло, уткнувшись в него розовым от натирания салфеток носом. Золотые волосы лежали в беспорядке, взлохмаченные на подушке и лице, пряча краснющие уголки глаз. На нём были те же свободные серые штаны и футболка цвета хаки, что и вчера вечером. Было понятно, что парень полночи просто ревел от обиды и несправедливости. Хайтам окинул взглядом стол и пол на последок перед тем, как закрыть дверь. Не было сил что-то обдумывать или переживать. Поэтому, когда он пил переслащённый от невнимательности кофе, секретарь просто им давился. Их две кружки с недопитым чаем всё ещё томились на столе с засохшими коричневыми стенками и плёнкой на жидкости. Сегодня Хайтаму только во вторую смену. Но возникла идея съездить в школу. Всё-таки первый день после каникул. Садясь в машину, парень услышал как пиликнул его телефон. Сообщение от Чжун Ли. Желание ехать в школу отпало.

***

Личные сообщения: Чжун Ли

Чжун Ли: Доброе утро Хайтам, у Кавеха всё хорошо? Он не отвечает на мои звонки

Хайтам:

Он ещё спит

Привет

Чжун Ли: Ох, вот как Странно. Разве он у нас сегодня не дедлайнит?

Хайтам:

Без понятия, если честно. Он вчера поздно лёг

А у меня сейчас работа

Чжун Ли: Понятно Не заедешь к нам сегодня значит?

Хайтам:

Нет

До связи

***

Личные сообщения: Чжун Ли

12:44 Чжун Ли: Доброе утро Как дела, что так долго отсыпаешься?

Кавех:

Утро

Но нихуя не доброе

Чжун, я нахуй всё

Ты представь, он знал, что я был в него влюблён всё это время блять

Я вахуе был, всю ночь просто глотал слёзы с подушкой

Какой же он ебаный эгоист

НЕТ

ОН САМАЯ ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ МРАЗЬ

ЭТО ЖЕ ПИЗДЕЦ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ?! Знать, что я испытываю сильные чувства несколько лет, но делать вид, что ничего не происходит, а потом в один момент мне сказать: Кавех, я хочу, чтобы ты прекратил свои ожидания! Я просто выпал вчера вечером с этого

Меня накрыло… Так стало больно и плохо

Чжун, вот скажи, как мудрый человек, куда мне теперь переехать, я не хочу видеть его некоторое время?

Да, некоторое. Он всё-таки мой друг с тяжёлой ситуацией и хуйнёй в башке, нельзя его на долго одного оставлять

Чжун Ли: Он вчера тебе это сказал?.. И сказал прекратить ждать взаимности?

Кавех:

ДА

Ты прикинь?!

Чжун Ли: Кави, мне жаль Я понимаю, сейчас ты не в состоянии, но попробуй успокоиться и прийти в себя Сам понимаешь, у Хайтама сейчас вообще не всё хорошо Может вам стоит ещё раз поговорить, но уже глубже обсудить эту проблему?

Кавех:

Чжун, какой обсудить?! Я его видеть сейчас не хочу

Чжун Ли: Понял, да, прости Что ж, могу предложить свою гостевую тебе Я сегодня правда освобожусь где-то в пять только. Тогда и буду готов принять тебя

Кавех:

Да замечательно

Он всё равно сегодня во вторую. Без него соберусь и уйду

Чжун Ли: А мне написал, что уже работает

Кавех:

Да и хуй с ним

Не верю конечно, но я сейчас реально зол на него

Он существо, а не человек. Тот Хайтам, в которого я был влюблён, перестал жить видимо давно

Ладно, Чжун, я буду приводить себя в порядок, а то всё лицо мокрое и красное, ужас

Чжун Ли: Удачи, Кави Я всегда на связи

***

Блондин отбрасывает телефон на кровать. Он ставит ноги на пол, сидя на её краю. Какой ублюдский день. Он правда ещё не начался, как положено. Кавех выходит из комнаты, игнорируя взлохмаченное отражение в зеркале. На столе две их кружки с холодным чаем. У порога его тапки, на кухне порция овсянки в кастрюле и записка: «Погрей себе.» Парень изучает её бесстрастным взглядом, держа в пальцах. Губа предательски дрожит, из горла вырывается всхлип. Он упирается лбом в столешницу, царапая безрезультатно её покрытие ногтями. — Придурок, — воет он в пустоту.

***

Хайтам сидел в этом дотошном кабинете с самого утра. Рабочий день начался с обеда, до этого времени сил и желания трудиться не было. Поступила в голову даже идея о том, что можно и переночевать тут пару раз, пока Кавех будет мириться с судьбой. Может вообще ему квартиру оставить? По договору продаст за копейки, а сам снимет себе комнату в мотеле на постоянку. Бред. Кавех долго дуться не сможет. И квартиру себе не возьмёт ни за какие условия и гроши. Хайтам знал, тот любит его и не оставит. Даже после нанесённой душевной раны. И он абсолютно прав. До секретаря пытались дописаться друзья. Он их просто игнорировал. Синьора матом покрывала, Чжун Ли философствовал, Кандакия звонила на сотовый со всех мессенджерей… Сайно просто просил его ответить на звонки его невесты. — Я придурок, — вынес вердикт Хайтам, закрыв очередную папку с документами. — Вот надо было вчера мне признаться на этот счёт, а? 18:49. Идея остаться с ночевой теплила сердце. Поток мыслей прервал стук в дверь. — Я не помешал? — силуэт Азара буквально влился в кабинет. Секретарь сглотнул, но не изменился в лице. — Я как раз закончил с вашей презентацией на завтрашнюю конференцию, — объяснил он, расставляя по местам канцелярию на своём столе. Азар как-то странно следил за его движениями. Что-то было в его взгляде осуждающее и пустое. Мужчина наконец утруждающе вздохнул, подходя ближе. — Ладно, я не буду юлить, ходить вокруг… — тон его будто бы липким слоем накладывался на слух. Мерзко. — Я знал тебя ещё мальчишкой, хорошенький, наивный, послушный. Весь в отца. Хусейна я тоже уважаю. Но ответь мне, мой дорогой друг, — он прочистил горло и понизил голос, — что тебя навеяло на идею, заглянуть мне в компьютер? А именно читать личные обсуждения с моими сотрудниками. Внутри всё похолодело. Руки, перебиравшие ручки с текстовыделителями, замерли. Блядство, его раскрыли. Тараканы в голове Хайтама готовы были намыливать верёвку, стоя на табуретке. Парень не переместил взгляд с поверхности стола. Собравшись с духом и вздохнув, он не меняя положения ответил: — Ну я подозреваю, что на вопрос бесполезно отвечать. — Почему же? Я хочу услышать от тебя ответ. Мужчина выпрямил плечи, перебирая отросшую седую бородку. Его взгляд из-под тяжелых густых бровей прожигал в секретаре дырку. — Как Вы дошли до… этого? — Конкретнее, юноша. — До наркотиков. Азар шумно вдохнул через нос воздух и обошёл стол. Он практически встал вплотную к стулу парня. От него разило дорогим парфюмом вперемешку с табаком. В стёклах очков читалось осуждение. Мужчина грузно опёрся на стол рукой, нависая над парнем. — Очень жаль, Хайтам, я к тебе почти как к сыну относился. Видимо избаловал без папкиного присмотра, — сказал он. Хайтам смотрел перед собой, стараясь игнорировать дыхание коллеги, сопутствовавшее с некой вонью. — Вы понимаете, что гробите себя больше, чем приносите пользы. Эта падисара… — Эта падисара, — повторил за ним, перебивая, Азар, — может поднять человека с койки. Знаешь, я прощу тебе эту оплошность, если ты дашь её своему отцу. Уверяю, ты вдвойне в плюсе остаёшься. Данная трава способна победить все болезни в организме, Хусейн наконец почувствует себя живым без этих проводков. Внутри Хайтама что-то треснуло при упоминание отца. И вскипел гнев в крови. — Я не буду травить отца этим. Он не опустится до такого уровня, — сквозь зубы сказал секретарь. В этот момент парень не совсем понял, что произошло. Вроде Азар ударил его в щеку кулаком, повалив со стула на пол. Пока в голове звенело от удара, Хайтам помутневшим взглядом видел, как мужчина сел на него, придавив своим весом и схватил за запястье, прижав его к полу. Хайтам поздно понял, что ему что-то ввели внутривенно. Он попытался приподняться с помощью другой руки. Хило, но получилось. Парень сбросил с себя Азара и вырвал шприц с остатками полупрозрачной жёлтой жижи. — Вы что себе позволяете, — сиплым голосом сказал Хайтам, держась за голову и пытаясь встать. Но ноги не слушались, они были словно ватными, из-за чего секретарь качнулся. Пришлось схватиться за рядом находящуюся книжную полку, с которой пару учебников и папок с документами выпало. Голова раскалывалась, дышать становилось тяжело, будто маленькими глотками через рот, часто. Мужчина спокойно встал с пола, подняв свой шприц, который убрал в карман своего халата. Он подошёл к парню и потрепал его за плечо. — Я ввёл тебе практически двойную дозу. Прости, Хайтам, но ты знаешь то, что тебе нежелательно знать, — горько признался Азар. — Вы… Да у вас с головой уже беда, — прохрипел Хайтам. Говорить было трудно из-за дыхания. — Мы же могли просто всё обсудить, потом могли обратиться в больницу, Вам бы помогли… Кха! Хайтам медленно опустился на пол на колени, опираясь плечом на полку. Азар покачал головой, сухо улыбаясь. — К сожалению, мальчик мой, я ни на что не жалуюсь. Прости. Я скажу Хусейну, что ты не можешь навестить его, так как много работаешь. А там и ему недолго осталось мучаться. Вы скоро встретитесь. Хайтама трясло, непонятно, то ли от злости, то ли это эффект травы такой… Он не мог глотать слюну, потому что хватал воздух ртом. В глазах всё расплывалось, руки немели, а голова звенела как не в себя. Стало страшно почему-то. Будто он вакууме один был, отрезанный от внешнего мира. Голос Азара что-то говорил через толщу воды в ушах. Хотелось спать или какого-то тепла рядом. Родного… Раздался глухой удар, затем громкие голоса и какие-то силуэты. Хайтам смог в гуще мелькающих пятен разглядеть одно красное, являющееся волосами директрисы. — Доктор Азар, прошу сдаться, в нашем здании уже полиция, — спокойно произнесла девушка, когда она резко открыла дверь в кабинет и вошла с охраной из трёх человек. Мужчина уставился на неё с широко открытыми глазами. Он нервно осмотрел присутствующих, пытаясь понять, откуда директор знала о событиях в этом кабинете и почему так быстро она с охраной среагировала. Его взгляд натолкнулся на снятую трубку офисного телефона, лежащую на столе секретаря. На телефонном аппарате горела красная кнопка микрофона. Хайтам незаметно снял трубку и позвонил в кабинет Нилу, чтобы записать весь из с Азаром разговор. — Сукин ты сын, — прошипел доктор в сторону сидящего на полу. — Госпожа Нилу, вы поймите меня правильно, тут… — Объясняться будете в полицейском участке. У меня есть запись с камер, где вы общались с Доктором Дотторе на днях, доступ к вашему компьютеру с мессенджером для связи с наркодилером и запись разговора с Хайтамом, где слышно ваше нападение, — констатировала факт девушка. Она кивнула охране. Двое парней, стоящих ближе к мужчине, подошли к ему и с двух сторон скрутили Азара. — У меня связи, госпожа Нилу, — угрожающе сказал он. — Уверяю, со мной ничего не сделают. — У меня тоже связи, у которых такие же связи, — парировала Нилу, холодно смотря сверху вниз на уже бывшего коллегу. — Вот уж не думала, доктор Азар, что вы дойдёте до такого… Вы прекрасно знайте историю моего брата, — она устало вздохнула, помассировав переносицу. Мужчина тактично промолчал, играя желваками. Снаружи по коридору послышался топот. Через пару секунд вошли около пяти людей в форме. Трое из них с охранниками вывели Азара, двое остались рядом с директрисой. Это был Сайно со своей напарницей из полиции. У неё были приятно-пшеничные волосы. — Вы госпожа Нилу, которая вызвала нас? — уточнил он, краем глаза смотря на Хайтама. — Да, за вами не ехала скорая? — тут же задала она волнующий её вопрос. Она подошла к секретарю. — Нет, но надеюсь. скоро прибудет, — ответила напарница. Сайно в два шага преодолел расстояние между ним и Хайтамом, присаживаясь на пол перед ним. Он взял его лицо в руки, рассматривая расширенные зрачки парня, трогая его сухую шершавую кожу и… Видя капающую изо рта слюну. — Господи, у него передоз, — вполголоса сообщил он рядом стоящей Нилу. — Хайтам, ты слышишь меня? Это я — Сайно! Помнишь, да? — он потрепал друга по щеке. Секретарь уже привыкал к своему состоянию, но не понимал происходящего вокруг. Он прищурил глаза и уставился в светлое пятно. Оно до боли напоминало Кавеха. светлые волосы, тонкие руки, стройная фигура… Он потянулся рукой в сторону сотрудницы полиции и шевельнул губами, что-то говоря. Сайно приблизил ухо к его лицу, чтобы расслышать одно слово: «Кавех…»

***

Блондин рассматривал вырезанное из камня неделю назад знакомое лицо. Этот бюст, посвящённый Хайтаму, он создавал с нежностью и точностью три ночи. Кавех провёл большим пальцем от холодного виска до угловатой скулы, рассматривая бездушные глаза. Взгляд упал на неподвижные губы, искажённые в родной еле заметной улыбке. Кавех вдохнул полную грудь воздуха, замахиваясь рукой. Просто хотелось снести к чертям на пол свой труд бессонных часов. Но рука с дрожью опустилась на каменную макушку и мягко погладила твёрдые волосы. — Ты полный кретин, — сказал наконец парень, выходя из комнаты и выключая свет. Из коридора послышалась мелодия звонка. Блондин, не торопясь, направился туда. Музыка доносилась из кармана его стильного зелёного бушлата. Видимо забыл вытащить после школы телефон. Кавех взглянул, кто звонит, и с удивлением ответил. — Да? Сайно, ты чего вдруг? Блондин пошёл в гостиную, чтобы присесть на диван, но после того, что ему сказал друг в трубку, парень остановился на месте и замер. Словно… весь мир замер. — В смысле на скорой увезли? — он дрожащей рукой схватился за спинку кресла. Аккуратно садясь на подлокотник, Кавех ослабил на себе галстук. — Доза? Падисара? Сайно, — он опёрся лбом на ладонь, — ничего не понимаю… Почему он принимал наркотики?! Он сдурел?! — голос дрогнул от крика. — Какого чёрта он творит?.. А. Коллега?.. О господи. Ты знаешь адрес больницы? — он записал в заметки на телефоне. — Да я буду. Подожди меня, пожалуйста. Блондин выключил телефон. Его глаза уставились в пол, но что-то заставило их переместить взгляд на стол с двумя чашками вчерашнего чая. Из груди вырвался всхлип.

***

Личные сообщения: Чжун Ли

Чжун Ли: Ну как там?

Кавех:

Меня не пустили, Сайно разрешили только поговорить с врачом, так как он сотрудник полиции

Госпожа Нилу, директор Амурта, дала показания, что произошло, какой накротик использовался. Врачи сказали, что знают об этой дряни много, смогут помочь

У него взяли анализы, спросили насчёт хронических заболеваний, ну я сказал, что отец у него астматик и скорее всего по наследству досталось, просто ещё не прогрессирует, что странно…

В итоге ему ввели какой-то препарат, сейчас он под инфузионной терапией

Господи, Чжун, мне так было страшно, мне и сейчас страшно… Это какой-то кошмар

Я там стоял и молился всем, кому верю и не верю… Я бы не простил себя, если бы он умер с мыслью, что последний наш с ним разговор был ссорой

При передозировке же обычно летальный исход, медики сказали, что очень повезло

Хайтам якобы оказал сопротивление, полную двойную дозу ввести не дал, да и полиция со скорой вовремя подоспели

Это просто отвратительный вечер

Чжун Ли: Кавех, помнишь, ты хотел сегодня ко мне приехать ночевать? Я всё ещё жду

Кавех:

Да… я как раз вещи собирался приготовить, а потом Сайно позвонил

Чжун Ли: Давай без вещей Тебе вызвать такси?

Кавех:

Я уже

Сейчас буду, спасибо

***

— Я не помню, чтобы шла речь о её присутствие, — снимая бушлат, произнёс Кавех. Он имел ввиду стоящую в коридоре рядом с Чжун ли Синьору. — Я здесь не просто так, — пожала плечами девушка, линия её алых губ изогнулась в ухмылке. — Если вы с Чжун Ли просто начнёте разговаривать и пить, то потом начнёте реветь. Этого и так хватает, судя по твоим красным уголкам глаз. Блондин с мольбой уставился на Чжун Ли. Тот развёл руками и ушёл в гостиную, заманивая таким образом остальных за собой. Они расположились на диване и креслах, напротив друг друга за журнальным столом, на котором дымились чашки с зелёным чаем. — Ты просто подкупила Чжуна «Кор Ляписом»? — догадался со вздохом Кавех, узнавая запах душистого напитка этой марки. — Нет, — отмахнулись его друзья одновременно, тем самым спалившись. Скульптор молча отпил глоток чая и поставил его на место. Затем откинулся на спинку кресла, пытаясь расслабить плечи и свой мозг уже наконец. Он прикрыл глаза. — Синьора, я так понимаю в курсе и вчерашних бурных событий? — Поверь, милый, об этом быть не в курсе невозможно. Всё понятно было по смс-кам, которые мне утром написал Хайтам. Он просился переночевать у меня. Блондин первый раз улыбнулся за сегодня. Ситуация, как они оба хотели, чтобы Кавех отдохнул от пепельноволосого, показалась забавной и… милой. — А ты что? — продолжил эту тему Чжун. — А я начала его матом покрывать, догадываясь, что произошло. — Зачем? — открыл глаза Кавех и посмотрел на подругу. — Почему ты не стала звать его курить или что вы там обычно делаете, когда пытаетесь успокоить друг друга? Блондинка устало вздохнула, хлопнув себя по лбу. Как же с мужчинами всё сложно. Синьора отпила хороший глоток чая. — Нечего его успокаивать. Он уже заебался слушать, как все его тешут. К тому же лживых идиотов надо крыть матом. У меня такой метод. — Лживых? — переспросил Кавех. Чжун Ли сглотнул и взглянул на Синьору. Та не менялась в лице, лишь начала собирать свои густые белокурые волосы в пучок, оголяя ими свои острые красивые плечи. Наконец девушка снова обратила свой взор на скульптора и задумалась над ответом. — По словам Чжуна, Хайтам сказал, что хочет с тобой остаться друзьями и не видит тебя как любимого человека, так? Кавех кивнул. — А он на самом деле любит тебя, — просто сказала правду Синьора. Чжун Ли даже не успел закрыть ей рот, просто вздрогнул от резко вкинутой информации. — Кто тебя за язык!.. — Не верю, — перебил его спокойным голосом блондин. — Ты пытаешься обнадёжить меня. Я не верю. — Хайтам давно любит тебя, — повторила девушка, пожав плечами, будто говоря очевидный всеми факт. — Он мне рассказывал, ещё когда мы все заканчивали одиннадцатые классы. Я уже и не вспомню тех красноречивых слов, которыми он обсыпал тебя, когда я просто звала его повеселиться на гулянках. Его чувства были искренними и всю студенческую жизнь. После осложнения астмы у Хусейна, Хайтам стал больше уделять время подработке и отцу, пришлось сместить тебя на второй план. Он обещал мне, что признается тебе, когда Хусейн выздоровеет. И с годами Хайтам терялся в себе. Сейчас его не узнать, хоть он и не признаёт, но он всё ещё любит тебя, возносит над собой как какое-то нечто. Вспомни. Он позвал тебя к себе жить, ты до сих пор живёшь в этой квартире. Он чуть ли не содержит тебя. А как он был против ещё одной для тебя работы? Хайтам не хочет, чтобы ты перетруждался. Он старается с тобой вести себя не так, как со всеми остальными. Неужели ты не видишь всех этих особенных знаков внимания? — вопросительно подняла бровь девушка. Чжун Ли тоже слушал её, вспоминая один момент. Он почесал указательным и большим пальцами подбородок, говоря: — Я спрашивал его, не хочет ли он уже начать с Кавехом отношений. — И как? — повернула на него голову Синьора. — Он сказал, что недостоин Кавеха, — поджал губы брюнет, встречаясь с ней взглядом. Они оба снова посмотрели на скульптура. Парень будто замер с невидящим взглядом. Голова раскалывалась от бесконечного потока мыслей. Последние ужины с Хайтамом, его смешки в конце сложного рабочего дня, которыми он хотел подарить блондину, утренние встречи на кухне, когда один летит на работу, а другому нужно начинать новый заказ… Всё это было таким родным и до боли необходимым для продолжения жизни. Кавех прикусил губу, поджал колени к груди и спрятал в них лицо, вздыхая. Он опустошил себе разум и ещё раз повторил себе в голове: «Хайтам меня любит.» О архонты… «Хайтам недостоин меня.» Полнейший абсурд. Хайтам достоин всего и больше. Архонт… — Я придурок, да? — пробубнил Кавех, не отрывая лба от колен. — Оба хорошо, — фыркнула блондинка, доставая сигарету. — Здесь курить нельзя, можешь идти на балкон, — предложил ей Чжун Ли, попивая свой чай. — Там холодный ноябрь. Ты выгоняешь девушку на холод? — театрально ахнула подруга. — Ага. Есть альтернатива — не кури, — хмыкнул парень с улыбкой. — Тоже мне, друг. Они все втроём издали смешок. — А ведь знаете, — начал Кавех, устроившись подбородком на коленях, — Сайно мне рассказал такое… Когда он приехал в Армурту, и Хайтам уже не реагировал ни на кого толком, но он тянул руку к коллеге Сайно. Сайно объяснил, что она была блондинкой, и видимо у Хайтама глаза замылило травой… он не различал никого. Он позвал эту девушку моим именем. Моим, — повторил он шёпотом с тёплой улыбкой. Его голос дрогнул, — Он нуждался во мне…

***

Сайно краем глаза наблюдал, как Кавех нервно стучит носком ботинка по полу. Блондин безотрывно смотрел на регистрационный стол. Даже работающая за ним девушка начала беспокоиться из-за прожигающего чужого взгляда. — Кавех, спокойнее, — шикнул он другу. Скульптор тихо что-то проворчал, отвернувшись от стола. Через пару минут послышались звуки открывающейся двери со стороны стационарного отделения. Оттуда вышел врач с медсестрой, а за ними следом Хайтам в удобной майке и джинсах. На лице парня читалась усталость. Затаенная за понимающим врача взглядом. Мужчина что-то говорил ему про препараты, которые необходимо будет принимать дома для дальнейшего лечения. Парень ещё раз кивнул ему, поблагодарил медсестру, что так усердно следила за его состоянием все эти дни. Девушка улыбнулась пепельноволосому, затем указала на стоящих у регистрационного стола двух парней. Хайтам поднял взгляд. Они с Кавехом встретились глазами так же быстро, как и разминулись ими. Сайно пришлось брать всё в свои руки. — Ну привет, зависимый ты наш, — хлопнул он бодро по плечу товарища. — Готов покинуть эти прекрасные стены? — С великой радостью, — слегка улыбнулся Хайтам. Он медленно вернул взгляд на блондин. — Кавех? — Пошли в машину, — кивнул ему тот. Уже сев в салон, Сайно вспомнил, что удачно забыл водительские права на регистрации, пока заполнял бланки. Странно с чего он так решил, ведь парень их даже не доставал всё время. Но Сайно просто хотел дать ребятам время. Время всё обсудить именно сейчас. Оба молчали, сидя по разные стороны у окон. Хайтам глубоко вздохнул, откинувшись на спинку. Кавех старался не обращать внимания, хотя его всё это очень беспокоило. Очень. — Ну и… как ты? — наконец спросил он. — Дерьмово. — Ммм, — понимающе протянул блондин. Хайтам насмешливо хмыкнул. — Домой хочу, — проговорил он вполголоса. — С тобой. — Хорошо, — украдкой улыбнулся Кавех.

***

Личные сообщения: Кавех

Кавех: Спокойной ночи? Хайтам: Угу И тебе доброй

Кавех:

А почему ты лёг в зале на диване?..

С твоей кроватью что-то не так?

Хайтам: Да Она слишком далеко от твоей комнаты. Хочется быть ближе

Кавех:

О.Ого.

Что это с тобой? Последствия таблеток?

Хайтам: Очень смешно Но я могу всё объяснить, если придёшь и сам посмотришь

Кавех:

Не уверен, хочу ли я идти куда-то… я уже уютно сплю

Хайтам: Тогда я сам приду

Кавех:

НЕТ

Я иду. идууу

***

В зале было темно, жалюзи со шторами не пропускали и толики света фонарей. Блондин остановился в дверном проёме, пытаясь что-то рассмотреть в этом мраке, щурясь. — Я здесь, — раздался голос слишком близко и неожиданно. Кавех резко протянул руку в сторону голоса, ткнув в плечо Хайтама. — Ауч. — Не пугай, идиот, — шикнул Кавех, включая фонарик на телефоне. — На что мне нужно посмотреть? Хозяин квартире жмурился от яркого света и глупо улыбался. — На меня. — А что, ты стал каким-то экспонатом нынче? — Разве я не всегда для тебя был каким-то чудом света? — Ты же сейчас пытаешь заигрывать со мной, не стесняясь? — приподнял одну бровь скульптор. Сказать, что он в шоке, ничего не сказать. — Возможно, — уклончиво усмехнулся Хайтам. — Пиздец ты наглец. Пепельноволосый издал тихий смешок. Он мягко положил свою руку на запястье Кавеха. Блондин стоял неподвижно, светя телефоном куда-то в пол. Как-то было легче, когда видишь лишь слегка осветлённое лицо сожителя. Он ещё не простил Хайтама за те слова, от них всё ещё было колко в груди и неутешительно. Нет, жизнь на этом не остановилась, но точно потеряла пару ярких красок. А новые материалы всегда обходятся дорого и доставка небыстрая… — Кави, — позвал тёплым тоном напротив стоящий, привлекая внимания. — Я лишь хочу извиниться и сказать спасибо. За твоё отношение ко мне всё это время. Кавех опустил взгляд на их касающиеся руки, сглотнув. Его светлые ресницы забавно порхали над глазами, играя тенями от фонарика. — Я сейчас ничего не могу тебе ответить, — помотал он головой, понимая к чему клонит пепельноволосый. — Я тоже, — кивнул парень, сжав крепче его запястье. — Нам обоим стоит всё обдумать и принять вскоре решение. Мне жаль, что в воскресенье я тебе сказал обо всё, не подумав. Ссылаться на усталость и своё переживание об отце я не буду. Я должен был учитывать и твои чувства, но… — В первую очередь, ты должен был учитывать своё состояние, ты прав, — перебил его Кавех, невесело улыбнувшись. — У тебя нелегкий период и стресс на протяжении нескольких лет. В таком состоянии вполне нормально то, как ты высказался в воскресенье. Конечно, мне до ужаса было неприятно и больно, но я понимаю, что не один так себя ощущал. И пойми, я не должен тебя винить, но, — он запнулся на пару секунд, ища подходящие слова. — Но мне тяжело пока остудить свои желания и мечты, связанные с тобой. Но я постараюсь со временем подавить всё это в себе… — Погоди, — теперь очередь Хайтама перебивать его. Он помассировал себе переносицу. — Ты разве не испытываешь ко мне отвращение, или не появляется желание съехать завтра же, чтобы не видеть меня? — спросил он странный вопрос. Блондин так и открыл в молчании рот от шока. Откуда у этого придурка такие думы, а? Скульптор нахмурился и посветил в лицо парня. Тот снова зажмурился и выставил руки перед лицом, чтобы было не так ярко. — Что ты делаешь, эй? — не понял он, сощуренными глазами пытаясь разглядеть выражение лица сожителя. — Пытаюсь разглядеть на твоём лбу надпись, — отчеканил блондин, ближе поднеся к чужому лицу телефон. — Какую?! — схватил снова его за оба запястья Хайтам, пытаясь опустить руку с фонариком. — «Осторожно я отупел и не понимаю, что несёт мой лучший друг!» Вот такую! — с тенью обиды и злобы произнёс Кавех. — Идиот, кто тебе сказал, что я тебя теперь презираю и видеть не хочу? Я всё ещё также к тебе отношусь, как и раньше. Я всё ещё люблю тебя и дорожу нашим общением, — высказал он твёрдым тоном. Хайтам уставился на его серьёзное лице, продолжая держать парня за запястья около себя. Его хватка немного ослабла, а пальцы нежно погладили кожу. В горле всё пересохло. Хайтам не совсем понимал происходящее. Он правда считал, что Кавех станет от него отдаляться и вскоре вовсе прекратит общение. Но блондина терять вовсе ему не хотелось. От одной мысли, что он уйдёт от Хайтама становилось больно в районе груди. Парень нервно улыбнулся. — Ты всё ещё любишь меня? — Конечно, — без раздумий кивнули ему. — А ты думал я после того разговора кнопку «выкл.» нажал или как? — Архонты… Кави, ты. ох боже, я тебя обожаю, — хохотнул пепельноволосый, проходясь одной рукой по волосам. — Ты сбрендил? — губы Кавеха сами по себе улыбнулись. — Скорее всего… да, наверное с ума сошёл, — и с этими словами Хайтам мягко притянул к себе блондина, крепко обнимая за спиной и утыкаясь в мягкое чужое плечо. Хотя нет. Родное плечо. Кавех даже пискнуть не мог. Его просто стиснули в сильных руках, прижав к крепкой груди. Парень осторожно положил голову на широкое плечо и прислушался к отдалённому сердцебиению. — Хайтам?.. — М? — Всё нормально? — Чудесно. Но отпускать не хочу. — Ох, вот как…

***

Несколько дней спустя

Личные сообщения: Чжун Ли

Чжун Ли: Как там Хайтам? Мы не виделись уже три дня, и ты не пишешь о его состоянии

Кавех:

Привет, прости…

Он просто не выходит из комнаты. Я захожу к нему, чтобы проведать или покормить

А он сразу начинает просить прощения или плачет без слёз…

Я до сих пор не могу понять, почему мне не позвонили и не предупредили, пока Хайтам госпитализировался… Я оставлял в больнице его отца свой контакт, меня должны были оповестить о его кончине! Уроды.

Чжун Ли: Спокойно, Кави… Возможно они забыли Погоди. Прощение? За что?

Кавех:

Что тратил все эти годы и деньги на отца, а не на меня…

Господи, а ведь только всё начало налаживаться…