Прости меня за то, что я люблю тебя

-***

      Первая четверть закончилась, и начались каникулы. Дима с Серёжей разъехались с родителями, а Антон остался в городе. Его каникулы проходили в пожирающем одиночестве. Каждый осенний день тянулся долго и болезненно. Он все больше ненавидел себя и все больше загонялся. Все, что он делал — это рисовал картину, делал наброски в скетчбуке и думал о своём учителе. Юноша ненавидел сидеть дома, ведь он оставался наедине со своими мыслями и загонами. Каждый день начинался и заканчивался ужасным настроением. Работа утомляла, загоняла в угол и единственный лучик — это Арсений Сергеевич, который почти каждый раз приходил на работу к Антону, чтобы узнать как у него дела и брал шоколадный фраппучино. Каждый день Шастун созванивался в дискорде с друзьями, но это не заполняло пустоту в душе.       Остальные дни убивали в парне все живое, оставляя оболочку и комплексы. Шатену снились кошмары и он становился с каждым днем все раздражительней. Иногда его посещали мысли о том, что ему снятся вещие сны, или все это происходит из-за быстрого вторжение в его личное пространство. Из-за того, что он говорит лишнее, и позволяет себе открыться совершенно незнакомому человеку. Арсений Сергеевич, с которым Антон был знаком всего две недели подходил ближе, а парень, сам того не замечая, подпускал его. Картина наполнялась красками, а на руках появилось несколько новых шрамов. В один из таких дней, уже ближе к ночи, юноша решил прогуляться, чтобы немного отдохнуть от боли, что есть дома. Он взял наушники, телефон, сигареты и вышел на улицу. Это все было крайне плохой идеей. Идя вдоль подъездов, арок, парень слушал музыку и ничего не подозревал, было темно и безлюдно.       Вдруг Антона кто-то резко схватил и потащил в одно из углублений подъездов, небольшой своеобразный коридорчик. Он пытался сопротивляться, но тот человек был гораздо сильнее и он подставил под горло нож, уже нанося порез, достаточно глубокий. По шее, на которую Антон как на зло не надел шарф, уже стекла кровь.       — Ну что, малыш, думал, сбежишь и я забуду? — Шастун чуть повернул голову влево и увидел до боли знакомое лицо. Даниил. На глазах тут же выступили слезы. Антону было очень страшно, он не на шутку испугался и начал задыхаться от страха, но Даниил продолжал тащить его и давить ножом на горло, у Антона поплыло в глазах. — Но нихуя. Я нашёл тебя, мальчик мой. Я скучал, ты ведь тоже? — противно ухмыльнулся парень.       — Эй вы, что творите?! — голос издалека был спасательным кругом.       — Я ещё вернусь, заюш, — отрывистый шёпот под ухом. Антона бросили и он упал коленями на холодную землю. Схватился за шею в попытках остановить кровь, и нормализовать дыхание.       — Беги за ним — Даниил сбежал, а к парню подбежал полицейский, попытавшись поднять его на ноги. — Эй, ты в порядке? Знаешь кто это был? — Антон коротко кивнул, все ещё держась за шею. — Мы его поймаем, — юношу подняли и усадили в полицейскую машину, что бы отвезти в участок. Тёмный салон, кожаные сиденья, гробовая тишина и двое патрулирующих полицейских. В машине он более-менее пришёл в норму, но его все ещё охватывал страх. На горящих щеках уже остывали дорожки от холодных слез.       — Тебя сможет кто-то забрать? — вопрос от мужчины за рулём, парень бездумно кивает, ещё не зная кому звонить. Он падает куда-то вниз не понимая, что происходит. Участок был недалеко, и они приехали минут за десять. Войдя внутрь, его отвели в кабинет и усадили в кресло, позвав медсестру. Пришла худенькая, маленькая девушка, она встала рядом и стала обрабатывать и заклеивать рану на шее, а Антон стал рассматривать кабинет, все ещё падая где-то в душе от страха, и поймать его никто не мог. Светлый кабинет, ничего лишнего. Рабочий стол с ноутбуком и куча бумажек. Перед столом два кресла, а позади огромный стеллаж. Над дверью часы. Его осмотр перебили, спросив личную информацию для заполнения заявления, которое Антон согласился подать по пути в кабинет.       — Кто это был? — спрашивает один из полицейских оформляя заявление.       — Это мой… Знакомый… Даниил Виллов, — Шастун замялся, ему страшно.       — У него были основания напасть на тебя и нанести ранения? — Антон держится за заклеенную рану на шее.       — Нет… — у парня паника, он не знает что делать.       — Ладно, позвони кому-нибудь, кто сможет тебя забрать, — мужчина встал и ушёл в другой кабинет. Юноша не знает кому звонить. Родителям? Им точно плевать. Был один вариант.       Дрожащими руками парень находит в телефонной книге контакт и прежде чем нажать, поднимает взгляд выше, что бы посмотреть на время. Без двадцати час.       «Он уже точно спит… Он меня возненавидит» — проносится в мыслях Антона. Три гудка и кто-то поднимает трубку.       — Да, алло, Антон? Что случилось? — сонным и напуганным голосом спрашивает человек по ту сторону разговора.       — Арс-сений Сергеевич. Извините, что поздно… Я в полицейском участке, раненый… Мне нужно, чтобы кто-то заб-брал меня… Мои родители они…на работе, — у Антона дрожит от страха голос. Он уже готовиться услышать крик от учителя за то, что его разбудили, или отказ в роде «разбирайся сам». Но он слышит шуршание по ту сторону, словно кто-то начал быстро собираться. — Если вы не можете я…       — О боже… Адрес? — учитель говорит уже более бодрым, но более напуганным голосом.       — Знаменка три, — Антон говорит очень тихо, зажато.       — Я скоро буду… — он отключается, дрожащие руки опускают телефон, а Антон не верит, и уже представляет как сильно на него будут кричать и возможно даже бить.       Что происходит… Как глубоко падает Антон. Где он вообще? В реальности? Он раненный в полицейском участке, напуганный до смерти, теперь его жизни угрожает его бывший-маньяк, так за ним ещё и едет его классный руководитель. Лучше и быть не может.       Парня вывели в холл и усадили на диван, чтобы он ждал того, кто за ним приедет. Он лишь поджал ноги под себя и уткнулся лицом в колени. Он дрожал, не представляя что сказать учителю, не знал, как он отреагирует и как после этого спокойно ходить на уроки. Зеленоглазый парень, все еще глубоко падающий в душе, не ждал что его поймают, и сделал вывод, что:

      «Во избежании непроизвольного падения, стоит держаться только за себя».

      Этот парень не искал правды к своим проблемам, он лишь бежал от них, и искал оправдания. Он пытался сделать все, лишь бы избавить себя и других от проблем. Оттолкнув всех, он надеялся, что его жизнь изменится. И решил, что именно так и будет. Возможно будет лучше, если он будет отталкивать людей, ведь тогда он будет меньшей обузой для всех. Если перестанет подпускать людей близко, ему перестанут сниться кошмары, так как голова не будет забита ерундой. Будет больше времени на учебу, и его мысли не будут заполнены посторонними людьми, разум будет чист и никто не сможет потревожить его сон.       Дверь участка распахнулась и туда вбежал Арсений Сергеевич. Весь жутко напуганный, растрепанный, задыхавшийся. Бросив короткий взгляд на охранника тот кивнул ему в сторону Антона. Учитель тут же кинулся к парню.       — Что произошло, Антон? — Попов был напуган до смерти. — Что с твоей шеей?       — Я… — Шастун не знал что ответить, не знал как объяснить. Он хотел было открыть рот, что бы сказать что-то, но его перебил полицейский.       — На него напали и ранили. Он уже подписал бумаги. Теперь ему нужно домой. Парню опасно находиться на улице, пока мы не поймаем того, кто напал, — выпалил тот, и подал какой-то документ учителю. — Подпишите, пожалуйста, это заявление, так как он несовершеннолетний и вы можете быть свободны.       Арсений без лишних вопросов подписал, что нужно было и, аккуратно взяв за локоть Антона, приподнял его.       — Пойдём, я отвезу тебя домой, — Шастун вздрогнул от прикосновения, но поднялся. Они вышли из здания и сели в черную машину. В темноте Антон не разобрал марки. Шатен сел сзади и приложил голову к окну, смотря в пустоту. Учитель, сев за водительское сиденье, повернулся к парню — что произошло?       — Я вышел подышать и… мой… бывший друг напал на меня… мне повезло… Спасибо, что забрали меня… — отрывисто говорил Антон. — Мои родители не смогли бы… простите, — голубоглазый понял, что лучше лишних вопросов сейчас не задавать, и просто стоит отвезти парня домой.       — Ничего страшного, главное ты жив… Куда тебя отвезти? — коротко спросил учитель, чтобы лишний раз не давать повод переживать ученику.       — Лубянка 26… я там живу… Простите ещё раз… — парню было так неуютно, но в то же время не понятно, почему на него не кричат? Почему не бьют?       — Прекрати извиняться, прошу тебя… — учитель завел машину и включил печку. Дыхание Антона пришло в норму и спустя десять минут поездки в тишине он решился спросить.       — Почему вы так легко согласились помочь? Почему не накричали? Я же разбудил вас… — учитель вскинул брови и посмотрел в зеркало заднего вида. — Простите, вы наверное ужасно злы на меня.       — Все в порядке. Я рад, что ты обратился ко мне за помощью. Я все равно особо-то и не спал… Мне просто непонятно зачем ты вышел один так поздно. Ты точно в порядке? — учитель говорил совершенно спокойно, будто бы такое уже случалось.       — Я просто чувствовал себя паршиво, вот и вышел прогуляться, — парню стало неприятно. Он говорит слишком много лишнего.       — Ладно, я не буду тебя допрашивать, — они уже подъезжают к месту назначения. — Я надеюсь, что с тобой все будет в порядке. Пожалуйста, поменьше ходи ночью в безлюдных местах, ладно? — учитель паркуется. — Мы приехали.       — Спасибо вам…       — До учебных дней, Антош, будь осторожен, хороших снов, — теплая, многозначительная, одобрительная улыбка учителя.       — До свидания, вам тоже, — коротко улыбается Антон сквозь боль выходя из машины, и закрывает дверь. Учитель смотрит вслед зеленоглазому, после чего уезжает.       Шастун вернулся в квартиру, и вновь почувствовал больное одиночество, убивающее его изнутри. Дома тихо. А в душе у Антона ураган. Он разделся, лег в кровать и попытался уснуть. Попытался. Получилось ближе к четырем часам утра.       Прошло два дня с пребывания в участке. Новостей не было, рана на шее затянулась, а вот пустота в душе нет. Дни парня тянулись словно бесконечные железные пути, сложенные в круг, и он ходил по ним, каждый раз приходя в одну и ту же точку. Один день был похож на другой и единственное что их отличало, это рассказы друзей, места, в которые бил Игорь и новые шрамы на руках.       Антон засыпает и ему вновь снится сон. Один и тот же сон уже несколько дней. Арсений Сергеевич уезжает в командировку на машине, по дороге в которой разбивается, а парень сидит рядом с его телом, держась за его руку и каждый раз кричит во все горло.       — Прошу, не бросай меня. Не уходи. Пожалуйста, останься. Ты мне нужен! — а он не просыпается, не улыбается и не смотрит своими глазами-океанами на парня. На парня, которому он так нужен. На парня, для которого он стал тихой гаванью.       Антон подскакивает в кровати в холодном поту, понимая — это очередной сон. Очередной кошмар, похожий на другие. Дотрагиваясь до лица, он чувствует мокрые дорожки на щеках и облизывает губы, солоноватые от слез. Он каждый раз во сне плачет. Плачет и не понимает от чего. «Ведь это просто его учитель. Незнакомец. Такой же человек, которому ты не нужен. Нужно прекращать гоняться за мыслью о том, что кто-то может за тебя переживать. Этого не может быть»       Антон свернулся калачиком и кутался в одеяло в попытках успокоиться и согреться, но продолжал плакать. Живот скулил, давая о себе знать, голова побаливала и немного тошнило. Но он лежал. Лежал и думал насколько одинок, но при этом имея друзей.

«Мы живем в одиночку и умираем в одиночку, все остальное иллюзия.»

«Тогда к чему все это? Я никому не нужен, Арсению Сергеевичу в том числе. Мне не нужна жалость. Чем больше я говорю, тем жальче ему меня. Больше этого не будет.» — Антон стал думать как избегать учителя. Возможно, так будет лучше…