Rainbow eyes

      Маунтин ненавидит такие моменты, когда не может помочь самому себе. Оно вызывает неприятную тупую боль в груди, нещадно ноет, точно разъедает красную плоть. Будучи федеральным маршалом, он сам по себе: приходится и помощником, и врачом. Тим привык к такому распорядку в жизни, он ни на кого не надеется и ручается только за себя. Однако случаются ситуации — даже частенько — когда невозможно обойтись без чужой помощи. В такие моменты хочется только гордо молчать.       Тим зашипел, уперевшись затылком в перьевую подушку. Все тело горит и пылает. В комнате никого. Маршал не помнит, как смог добраться до комнаты в отеле; его единственным воспоминанием было только то, как он шел в полубреду по пустынной дороге и после встретился лицом с песком.       Тим медленно поворачивает голову в сторону прикроватной тумбочки. По стакану воды стекала бисером жидкость. «Нет сил… подняться…» — мысли звучали глухо, отражаясь эхом в пустой черепной коробке.       Маунтин даже не понимает, что с ним. Болезнь? Возможно. Но и простреленное бедро чертовски болит. Если все вкупе, то эту историю можно будет потом рассказывать потомкам. Если, конечно, выживет.       Тим чуть приподнял голову с подушки, но это было его максимумом. Он не в состоянии двигаться. Мужчина закрыл глаза, издав измученный выдох. Прохлада. Приятная прохлада. Тихонько стучат дверцы окон из-за ветра. С улицы падают капли дождя на деревянный пол. «Что мне делать? Я не знаю, как оказался здесь. Не знаю, что со мной. Как мне оплатить номер? И кто донес меня сюда?..» — столько вопросов, а сознание не может ответить на все.       Размышления прервал стук. Маунтин медленно открыл глаза: через окно прямо на него смотрит мертвенно-белое лицо. Глаза накрыты черной мглой, а поперек отсутствующей переносицы растекались линией цвета радуги.       Сверкнула молния.       Половица скрипнула, когда гость сделал шаг. Черный дождевик точно не поддавался законами физики и плавно витал в воздухе, медленно обращаясь концами к низу. Черный зонтик в чужой руке закрылся. — …Дверь ведь открыта, — тихо сказал Тим и последовал кашель. «Блэкмор… это ты притащил меня сюда?»       Маршал никогда не поймет, что у Блэкмора на уме — сознанием он всегда где-то в другом месте. Может быть, лучшем.       Блэкмор подошел ближе. Чиркнув появившейся в руке спичкой, он зажег настенную лампу. Тим лишь наблюдал за тем, как дождевые капли стекали по темному дождевику и разбивались об пол.       Наконец на Тима обратили внимание. — Ричард… — Маунтин пытался что-то сказать, но не получалось. К его губам приложили указательный палец. Блэкмор смотрел на больного уже без маски на лице; уставшие синие глаза взирали на беспомощного зверька. — Пожалуйста—       Прохладная рука легла на горячий лоб. Резко стало так хорошо. Маунтин невольно прикрыл глаза, пытаясь запомнить эту прохладу как можно четче. — Станет легче, — наконец он услышал спокойный и умиротворенный голос. Тонкие пальцы перебирают блондинистые прядки волос, так нежно, по-матерински. Приглаживает.       В его слова так хочется поверить.       О Тиме теперь позаботятся.