Легенды подземелья

Другая сторона, другая часть правды, так искусно спрятанная в потёмках. О, странник, посмотри на эти лютики – вроде бы простые, незатейливые цветы, ядовито распыляющие вокруг свой аромат. Туда Фриск будет суждено управиться, начать своё путешествие с этого странного, заколдованного сна... А ведь их лепестки хранят память о том, кем был когда-то другой человек, попавший сюда. Ча-ра... Это загадочное имя, смысл которого до конца пока не ясен. Чего она желала, так опрометчиво и явно поступая? Какие отношения связывали её с Азриелем? Чем была наполнена её решимость? Ча-ра... Уверенные движения, сверкающий в полутьме нож, отливающие красным блеском глаза. Ча-ра... Первый человек, так во всём разочаровавшийся, с выбором, который уже не отменить, способная влиять на монстров и погружать их жизнь в ещё больший беспорядок. Ча-ра... Почему к её таинственным секретам так влечёт, тянет, и чему она сможет научить Фриск? ”В жизни нужно быть понапористее, знаешь ли, – слышится чуть насмешливый голос Чары, — Брать выгоду из этого гиблого места – тоже альтернатива. Ты ведь не знаешь ничего об этих монстрах, так зачем их защищать? Отвернешься – и всадят нож в спину. Тогда почему бы не сделать этого первой? Странная ты, Фриск. Так любой шанс упустишь. Скоро холодно станет. Я-то соберу с их тел то сапожок, то курточку. А ты? Сможешь ли выжить? " Такая холодная, равнодушная жестокость с нескрываемой расчетливостью многое обещала, привлекала, зачаровывала. Фриск отрицала путь Чары всем сердцем, но так или иначе всё же прокладывалась к этой сладкой кровавой чаше. Искуситель, значит, верно выполнил свою работу, если удалось передать свои цели, сыграть на факторе страха, воздействия на чувстве самосохранения. "Я – это ты, почти ты. — Шепчет Чара Фриск на ухо, незаметно, исподтишка, становясь просто подсознательным голосом, — Я покажу тебе все тёмные секреты подземелья, ты увидишь мою историю... " Только, в отличие от Фриск, Чара специально пришла сюда. Специально упала в кучу лютиков, специально хотела умереть. Фриск могла осуждать её или бороться против неё, но не могла не признать, что в чём-то согласна с Чарой. Что, если эта история – вовсе не о мрачном подземелье, а о них самих, о том, как бы им удалось выжить. Чара представляла собой все мрачные стороны души Фриск, и игрок не смог бы отказаться от своего предшественника. Снова вглядывается в безликие глаза монстров и на этот раз замечает в них осознанность, видит в них отражение происходящего ранее, как будто они узнают Фриск, но считают её просто другим телом в воплощении Чары. "Дай мне руку, и увидишь Вечный круг бессмертных мук. Пусть тебя направит к правде Криков и рыданья звук. " Всё повторяется – и Фриск наконец потеряет свою решимость. Чара откроет ей глаза, показав мрачную и в чём-то очень неприятную, ироничную правду. Фриск сначала не хочет верить, отрицая то разочарование, пытаясь найти другой путь, но наблюдает за тем, как монстры действительно ненавидят друг друга без причины, по слепому заблуждению и незнанию, просто потому, что хотят выжить, видя опасность в ближнем и пытаясь этого самого ближнего уничтожить. Фриск ведь тоже так раньше делала – а теперь слушает Чару, которая утверждает, что расскажет правду, но лишь говорит загадками, подталкивая к тому, чтобы Фриск сделала выбор сама, чтобы её не обвинила в том, что искусительница испортила игрока. — Этот мир не нужен больше, — продолжит Чара, когда Фриск ведь уже во всем разберется, — Он жестокий лишь потому, что вы все хотели видеть его таким. Давай же его сотрем! Негде нам больше с тобой здесь "играть".— Продолжит она это более насмешливо, — Это подземная сказка, но только мы, люди, способны изменить её. Чаша весов снова склоняется. Чара опасна, её историю нужно было скрыть, но Фриск понимает, что сама старалась так быстро её узнать, сама призвала искусительницу, сама пробудила её от смерти, и теперь следует за ней. Даже если бы Фриск решила бы быть хорошей, она не смогла бы избежать такого заманчивого предложения, одновременно красивого и страшного, оно окутает её душу, погрузит в сладостный, многообещающий мираж. Фриск направит свою решимость на действия, но последнее, что она увидит перед смертью — это юное лицо Чары, залитое кровью, свежей и как-то отчаянно блестевшей. Чара была воплощением кошмара дурного сна, любовью, местью... Чем угодно. Первая упавшая душа, которая попросту не хотела жить, сама же мучаясь от собственной зацикленности на ненависти к людям. Чара не может повернуть назад, вся "игра" началась из-за неё, из-за её разрушающей решимости, но суть в том, что сама искусительница не убила ни одного монстра — это сделала Фриск, движимая любопытством. Чара не убеждала её в этом. У Чары не было смысла убивать монстров. Зачем это делать, если они когда-то спасли её? ... Она лишь направила Фриск. Все, абсолютно все решения были сделаны игроком. Чара не побуждала дитя к действию. На совести Чары находилась всего одна душа...