Светофоры

      «Это, конечно, всё прекрасно, но как теперь попасть домой?» — прокрутил, уже не первый раз, эту мысль у себя в голове Антон. Он стоял возле подъезда дома, в котором живёт Катя. Здание выглядит относительно новым — кирпичная многоэтажка, которой, на первый взгляд, совсем немного лет. Несмотря на предположительно юный возраст дома, наглые безбашенные подростки уже успели обрисовать стены подвала и оккупировать тату-рисунками кусочек подъездной двери. На светлых кирпичных блоках были интересно выведены не только узоры разных типов художественной иллюстрации, но и различные нецензурные выражения. Как только совести хватило?       Ещё в глаза бросилась картинка, она была чем-то ярко разукрашена. Изображение феи. Антон подошёл поближе, чтобы в точности рассмотреть зарисовку. Она была настолько мелко, но чётко запечатлена, что в какой-то момент парень задумался, не наклейка ли это. Нет, ничего подобного. Это был действительно рисунок. Такой блестящий, будто на него выбрызнули тюбик лака для волос. Каждая деталька была передана невероятно точно. Фея обладала густыми золотыми волосами, стройным телом, длинными ногами и прозрачными крылышками. Над этим творением явно работал профессионал, которому просто было нечем заняться. Картинка была изображена действительно качественно, этот мастер наверняка принимал какие-нибудь секретики при написании, так как крылышки получились невероятно реалистичными. Да и волшебная девочка была прекрасно выполнена, даже появлялось ощущение, что она через секунду вспорхнёт и скроется где-то в омуте небес. Казалось, что если дотронуться до крыла, оно сломается, порвётря на части, обеспечивая девчушке невыносимую боль. Зеленоглазая была одета в коротенькое розовое платьице, с левой стороны грудной клетки автор изобразил багровое сердце. Оно было большим, но, можно предположить, хрупким, как и само тело этой дамы. Она же девочка — нежная и светлая...       Парень неуверенно протянул руку к сердцу феи, двигаясь непонятными, даже для самого себя, порывами. Будто какая-то высшая сила заставила плавно поднять руку и дотронуться до сердечка, чтобы понять, не галлюцинация ли эти ровно выведенные линии.       Но вот беда: стоило Петрову прислониться к грубому материалу здания и лёгким движением провести по алому двигателю, как силуэт исказился, оставив на грудной клетке леди смазанный развод, а на пальце юноши огненный след от краски.       «Что же ты наделал, Антон? Испортил такое красивое создание. На кой чёрт ты посмел дотронуться до её сердечка?» — ворчал Антон, думая, в очередной раз, как было бы полезно существование машины времени.       Подстроил даму под себя, при этом, тоже не оставшись победителем, нелопость... Сам испачкался, ещё и повредил душу зеленоглазки. Но он ведь не хотел, не знал, верно? Это действие принесло дискомфорт и ему. Парень уверен, если бы девочка была реальна, умерла бы от болевого шока, перед этим мучительно пролив немало крови. Но она нарисована. И эта мысль действовала успокаивающие.       Всё же обидно, кто-то старался над её созданием, вкладывал душу в приобразование рисунка, а кто-то пришёл и уничтожил сердце маленькой девицы. Какая несправедливость. Как бы теперь самому избавиться от красного пятна и подавить позывы рвотного рефлекса, возникшего от вида красной жидкости?       Парень, что до этого стоял на согнутых коленях, опустился на корточки и смял в руке горстку снега. Предварительно перебрав в ладони вещество, на состояние которого краситель никоим образом не повлиял, юноша посмотрел на окрашенный палец. Он остался таким же багровым, но уже без жидкой оболочки. Видимо, без мыла и мочалки не выйдет избавиться от этого недоразумения. Что ж, ладно...       На приподъездные лавочки плавно опускался чистый, ещё никем не тронутый, снег. Под горкой на детской площадке лежала небольшая стайка собак, изредка подавая голос на увиденных кошек, которые случайным образом пробегали мимо. Пожилые люди, сидящие на скамейках у подъездов, оживлённо что-то обсуждали. Причём выглядело это так сосредоточенно, будто они объединившись в какую-то опасную группировку, собираются взломать Пентагон. Начанало темнеть, а наш герой не знает, как добраться до дома... Тут Антон вспомнил о существовании мобильных телефонов. Резво засунув руку в карман пальто, парень понадеялся на аккумулятор. Опустив голову, обращая внимание на экран телефона, Петров нервно нажал на кнопку «Домой». Через пару секунд, когда до него дошла вся губительность своего шаткого положения, юноша закатил глаза и выругался про себя всеми знакомыми матерными словами. Телефон разряжен.       Небо темнеет, батарея мобильного села, и при этом, он не знает в какую сторону идти, чтобы найти знакомое здание, которое теперь сто́ит называть домом. Странная ситуация.       Есть два варианта: спросить у прохожих, в каком направлении ему следует двигаться, чтобы дойти до желанного здания, или попросить позвонить. Номер матери он знал наизусть, а чтобы вспомнить цыфры номера отца, придётся хорошенько подумать... В его случае можно набрать и Карине, она передаст Борису о необходимости его приезда по нужному адресу.       Парень уверенно прошёл к другой стороне здания, чтобы выяснить своё местонахождение. Прочитав название улицы и номер дома, рядом с которым он стоит, юноша приметил, что его квартира находится по этому же адресу. Не может же быть так, что в одном небольшом городке будут улицы, имеющие одинаковые названия? Значит он рядом с новым домом? Стоит рассуждать о разумности своих предстоящих действий в темпе вальса и принять решение в скором времени, так как небо очень резко начало менять цвет из светло-серого, превращаясь в у́гольный.       Зимой темнеет рано, что порой бывает не очень удобно для выполнения будничных обязательств. Плохо и невыгодно для занятых личностей, но с этим ничего не поделаешь...       Небо всё больше заливается краской, подгоняя холодной метелью тяжёлые тучи. Порывы ветра качали из стороны в сторону пугающие макушки деревьев, тени которых отражались на дорогах, оставляя след в виде огромного чёрного пятна. Фонари подали признаки жизни, каждый из которых, освещая лишь по два метра вокруг себя, переодически моргал, погружая двор в неуютную атмосферу, как в ужасающих американских фильмах. По крышам путешествовали птицы, своими лапками донося звук, что невероятно раздражал чувствительные барабанные перепонки.       И всё, что остаётся делать, так это выйти из этой некомфортной среды, переступив порог двора. Действительно, завернув за поворот, парень увидел компании людей и одиноких личностей, которые разбавили своим присутствием поршивую обстановку. Фонарей вдоль дороги было больше, и работали они значительно исправнее. По тротуару прогуливались люди разного возраста. Кто-то спешил по делам, кто-то выгуливал домашнего любимца, а некоторые провожали пятничный вечер в компании друзей, шутя и смеясь во весь голос.       Проходя по топталищу, Антон рассматривал всё, что находилось вокруг. Вдоль дома были рассажены рябины. Их тонкие стволы пошатывал ветер, а листья колыхались на ветру, вместе с собой утягивая и лёгкие самодельные кормушки, изредка видневшиеся из кроны деревьев. Листва шуршала, добавляя мелодии оживлённой трассы какой-то нелепой резвости. Жёлтые огни города горели, отражаясь в высоких стёклах магазинов.       Становилось холодно, зима всё-таки. Пальто, под которое небрежно был напялен светлый свитер, согревало уже не так хорошо, как во время прогулки с новой подругой. Зато внутри было жарко. Мысль о знакомстве с иным человеком, который показался очень приятным, как внутренне, так и внешне, согревала душу, разливаясь по её площади, как наркотик по венам, и доставляя необъяснимое удовольствие.       Петров даже подумал сдружиться с ней. Хорошие знакомства не помешают, тем более на новом месте. Девчонка она, на первый взгляд, неплохая, разговорчивая и скромная. Но то, что курит она, Петрову не понравилось. Разве девушка должна подносить это убийственное физическое тело к своим нежным губам, вдыхая гадкий сигаретный дым, тем самым самостоятельно уничтожая свои лёгкие? Это неправильно, наверное. Антон никогда не понимал, что в этом такого сверхъестественного и манящего? Если начал курить и втянулся в это дело, то понятно всё. В этом случае сложно бросить. Но возникает вопрос, а для чего вообще пробовать? Повыпендриваться перед ровесниками? Показать, что ты крутой или крутая? Дешёвая репутация и ещё более дешёвые понты?       Размышляя, Петров приближался к перекрёстку, где на тротуаре уже скопились люди. Подойдя ближе, Антон заметил наличие светофора. Он показывал красный свет, из-за чего колличество людей с каждой секундой увеличивалось. На остановке парень собрался с мыслями, подойдя к незнакомой женщине, которой на вид было лет сорок.       — Здравствуй, подскажите, где находится дом под номером семнадцать по улице Н? — Антон вытащил руки из карманов, предварительно сцепив их перед собой в замок.       — Здравствуй. Ты заблудился, что ли? — Антон кивнул, — Переходишь дорогу, идёшь прямо по тротуару, первый поворот налево пропускаешь, на втором заворачиваешь, проходя во двор. Напротив тебя дом будет, рыжий такой, вот это он. Семнадцатый, — на протяжении всего монолога женщина активно жестикулировала руками, изначально показав, в каком направлении парню следует двигаться.       — Спасибо большое! — Антон добродушно улыбнулся, ловя такую же эмоцию на лице незнакомки, — Хорошего дня!       — Всего доброго! — женщина осталась стоять около остановки, очевидно кого-то или чего-то ожидая. А Петров, посвистывая, поплёлся в сторону светофора. Стоило Антону остановиться, как яркие огни этого устройства поменялись местами. Красный огонёк потух, давая возможность сиять зелёному. Антон тронулся с места, перейдя дорогу, которая вела к нужному двору.       Спустя минут десять юноша завернул за необходимый поворот, после чего глаза узнали заветную рыжую многоэтажку.       «Вот я и дома...»

***

      Весь вечер Антона заняли мысли о новой знакомой. В голове было много вопросов, которые никак не могли оставить мозг парня в покое. Стоит только задать хоть один, моментально появляется новый. Самые яркие, но такие мимолётные моменты посещают память, оставляя более чёткие следы с каждой секундой...       Почему им суждено было столкнуться именно друг с другом? Кто она такая? Где она учится? С кем общается? Сколько ей лет? Будут ли они ещё видеться? Смогут ли близко контактировать или, может, быть друзьями? Какая у неё семья? Почему она когда-то начала курить? Какой у неё статус в социуме? Чем увлекается и интересуется? Что в ней особенного? Последний вопрос показался парню странным. Как "что особенного"? Все люди ведь уникальны. Каждый чем-то отличается от других. В ней наверняка тоже есть какая-то изюминка, о которой Петрову пока неизвестно.       Вечером Мать с сестрой смотрели сериалы в родительской спальне, а отец повёз машину в автосалон. Парень же стоял в своей комнате, он подготавливал тетради, на книжки одевал обложки и сортировал карандаши в пенале. В десять вечера подросток отключил настольную лампу. Зайдя в ванную комнату, парень приметил, что рана на щеке почти затянулась, а синяк, обвивающий жестокое ранение, стал жёлтым, почти сливаясь с кожей. Петров принял душ, умылся перед сном, выпил стакан воды и поплёлся в комнату, прикрыв дверь. Повернувшись к стенке, юноша попытался уснуть как можно быстрее. Расплываясь в приятных мыслях, Антон сладко уснул.

***

      Рано вставать после какого-никакого перерыва было сложно, несмотря даже на прошедшие выходные. Будильник, который трещал уже как пол минуты, отключила Карина. Парень беззаботно, не открывая глаза, лишь перевернулся с бока на бок и пробормотал себе под нос что-то, вроде: "Ещё пять минуточек".       — А тебе эти "пять минуточек" помогут чем? — с усмешкой проговорила женщина. Она улыбнулась уголком рта, после чего присела на край кровати, — Доброе утро! Просыпаемся. — она часто вставала из постели рано, практически ежедневно.       Антон перевернулся на спину и привстал, разлепляя сонные глаза. Мать подала сыну очки, которые благополучно лежали на прикроватной тумбочке.       — Чего не улыбаемся? — произнесла Карина. У неё явно было хорошее настроение. Впрочем, как обычно.       — Мам, какое доброе? На часах семь утра, — недовольно произнёс Антон. Он натянул на переносицу очки.       — Каждое утро доброе. Оно не виновато, что ты не выспался, — отчеканила мама и похлопала парня по плечу.       Антон поднялся с кровати и направился в ванную. Настроение поршивое, как это часто было по утрам. Хотелось послать всех далеко и надолго, будь это близкий человек с хорошими намерениями, или недруг с плохими. Несмотря на то, что подросток лёг спать не так уж и поздно, желание спать присутствовало.       Утренние процедуры заняли немного времени. Перед тем, как целиком залесть в ванную, парень открыл кран, прокручивая вентиль в сторону с красной наклейкой. Горячая вода побежала вниз, косаясь холодных рук парня. Словил кайф Антошка, поплыл, как наркоман от героина. После утренних процедур заспанный юноша зашёл в кухню. Как только он покинул тёплое помещение, тело сразу покрылось ледяными мурашками, будто от нижних конечностей до ключиц пробежала отара пушистых овец. В буфете его ждал приятный сюрприз: по разные стороны стола сидели все члены семьи, а на его середине красовалась тарелка с пышными оладьями. Рядом с блюдом стояла банка клубничного варенья.       — Доброе утро, Тоша! — ласково пропела Оля. Она встала с места и направилась к брату. Тот крепко обнял сестру, после чего они прошли к столу. Атмосфера была достаточно комфортной — яркое солнце заглядывало в окна, оставляя лучи приятного оттенка на полу и стенах. Улыбки святились на лицах матери и сестры, а отец почему-то хмурый сидел. Не выспался, наверное. Конечно, какому человеку в здравом уме захочется с девяти утра до восьми вечера торчать в душном офисе, приезжая домой посреди дня на обед? Зато зарплата у него хорошая. Это, конечно, не самое главное, но заработок отца роль в жизни семейства играет немалую.       После того, как мама заварила себе и мужу кофе, а отец детям чай, все принялись лакомиться столь приятным завтраком.       Собирался в школу Антон размеренно. Пока форму погладит, причёску начешет приличную и проверит школьную сумку, времени пройдёт достаточно, чтобы появилась необходимость голопом бежать до учебного учреждения. Как девочка, честное слово... Стои́т по двадцать минут у зеркала и красуется. Не то, чтобы Петров был награждён неописуемой красотой, но некоторые черты его бледного лица, светлые волосы, почти без серого оттенка, и выразительные голубые глаза привлекали внимание девчонок. Часто парню задавали вопрос, не альбинос ли он, случаем. На что Антон отрицательно качал головой, при этом умудряясь параллельно закатывать глаза, хмурить светлые брови и сжимать губы в единую линию. Бледные волосы мальчику достались от матери. У женщины когда-то были серые локоны, но, по исполнении совершеннолетия, Карина перекрасила их в более выразительный цвет. По рассказам женщины можно сделать вывод, что тон, которым её наградила матушка-природа, ей никогда не нравился. И её одноклассникам тоже. Будучи ещё школьницей, ей часто приходилось терпеть на себе насмешливые взгляды одногруппников и слушать оскорбленя в свой адрес, вроде «серой мыши». Часто могли высмеять при ответе у доски или прилепить и размазать пластилин на стуле. Было смешно и тоскливо одновременно от понимая, что половина детей из её класса умственно отсталые. Матери повезло иметь понимающую подругу из параллели, с которой они сблизились после совместной поездки двух классов в другой город на экскурсию. Сейчас они уже не поддерживают общение, как несколько лет назад, но контакт этой женщины в телефонной книге матери сохранился под пояснением «Галия́». Подруга эта, — как рассказывала мать, — очень приятный человек. Всегда могла выслушать, поддержать и вставить пиздюлей обидчикам. Не всегда получалось застать момент этих задирок, но при возможности Галия всегда занимала сторону подруги. Именно из-за этой внезапной встречи с термином «буллинг» Карина всегда поддерживает сына при конфликтах с коллективом.       Белоснежный юноша подхватил за ручку школьный рюкзак и отнёс его в коридор. После, надел пальто и закинул на плечо сумку. Желания куда-то идти не было, парня сопровождали беспокойные мысли о грядущем дне, но и присутствовала некоторая интрига. Новые люди, новая обстановка, другие принципы работы с учениками и свои правила... Интересно, но жутко до дрожи в колениях. Петров знал, что всех прогнёт под себя морально, но некое чувство своего бессилия с физической стороны он всё же испытывал.       Попрощавшись со всеми, Антон отправился в школу. На улице мороз. Серебряные отблески отдаются от крыш и длинных стёкол магазинов благодаря солнечному свету. Снег раскинут по дорогам, деревья усыпаны миллиардами чистых снежинок. Где-то неподалеку играют в «догонялки» пара собак, резвясь и запрыгивая в нетронутые сугробы. Всё игриво зовёт окунуться в этот пушистый покров. Объёмные сугробы, как волны, через которые люди пробираются с трудом. Можно подолгу любоваться этой сказочной красотой. Всем пейзажем в зимний период свойственен свой колоритный, прекрасный вид, от которого захватывает дух. Каждая снежинка имеет свой неповторимый узор, который поражает личной гармоничностью. Ни одна из них не повторяется.       Шёл парень по объяснениям матери, полностью доверяя ей своё время и силы. Рассказ о том, как добраться до школы, она завела ещё вчерашним вечером, а утром напомнила о последовательности действий. Петрову пришлось надеяться лишь на свою память и материнскую внимательность.       Путь недлинный. Раньше дорога от дома до школы занимала примерно столько же. Почти ничего не поменялось. Вот из-за поворота уже виднелось жёлтая трёхэтажка. До урока оставалось около пяти минут, поэтому, при виде необходимого помещения, Антон ускорил шаг. Вот парень уже подошёл к крыльцу школы, как вдруг слева от него раздался свист. Антон обернулся и увидел три силуэта, но не придал этому особого значения, поэтому, лишь закатив глаза, продолжил свой путь.       «Гопники какие-нибудь. Пойду-ка побыстре, от греха подальше.»       Антон поздоровался с уже знакомым ему мужчиной на вахте и побрёл в класс, где днём ранее он со своей новой знакомой складывал книжки в пакет. Звонок. По коридору раздалась оглушительная трель. Услышав звук, парень пулей залетел в гардероб, сбрасывая с себя одежду, как мешки песка с боков корзины воздушного шара, после, вешая её на крючок. Забравшись, с горем пополам, на второй этаж, он опёрся руками о колени, пытаясь отдышаться. В первый день обучения Петров планировал не опаздывать, но по опустевшим, за долю секунды, коридорам, можно было понять, что миссия успешно провалена. Ловить панические атаки у Антона получалось лучше, чем у Данте Амарала играть в волейбол. Подросток хотел было прибавить темп, но вдруг он заметил из-за угла, как в его класс входят три парня. Не те ли они типы, которые подзывали его на крыльце? Это его одноклассники? Шутка какая-то?       Когда молодые люди закрыли за собой дверь, Антон выскочил из-за угла и рысью стал приближаться к классу.       Петров стоял напротив двери. Сейчас он войдёт в класс и все взгляды будут направлены на него. Нет, Антон не боялся людей, но опредённое волнение всё же присутствовало. Тут рука подростка поднялась. А с другой стороны двери послышался стук, повторяющийся трижды.       Антон дёрнул дверь за ручку и переступил порог. Как он и предполагал, все одноклассники оторвались от своих даже самых важных дел и окинули взглядом стройное тело. Их удивление было естественным, ведь большинство людей парня и вовсе никогда не видели. Чопорная учительница смерила Петрова раздражённым взглядом поверх очков.       — Я...новенький. Мне вот сказали к вам подойти, — проговорил Антон.       — Хм... — учительница уткнулась носом в журнал и пролистала страницы. — А фамилия-то как?       — Петров.       — Нет такого, — она долго и тяжело смотрела на Антона, точно пыталась уличить в обмане. Парню хотелось просочиться сквозь линолеум. Слева наблюдали размытые лица. Класс дышал, фыркал единым организмом, словно опасный зверь. — Ты не ошибся? Нет такого в списке, — предательски тряслись колени, кружилась голова. Антон сжал кулаки так, что костяшки побелели.       — Мне сказали двести шестнадцатый кабинет, Лилия Павловна, десятый "В", — кажется, класс принял его слова за подобие шутки и разразился хохотом.       — Что за бардак? — вскрикнула Лилия Павловна. Шум резко стих. Класс припрятал смешки для более удобного момента. — Понаберут студентов! Только знают, что губяки свои малевать, а я — разгребаю, значит? А бумаги-то, кто заполнять будет? Не первый раз ведь уже. Подожди здесь. Сейчас... Сейчас я им устрою, — учительница пронеслась мимо, злобно бормоча, а парень остался один посреди класса.       Будто приговорённый к расстрелу перед строем автоматчиков, Антон потупился, чувствуя на себе глумливые взгляды. Они трогали, щипали, скользили по коже лазерными прицелами. В глазах одноклассников читался немой вопрос: «Этот новенький — он наш или чужак?»       Тут подростка привлёк зелёный взор. Катя? Что она здесь делает?       Действительно. Уже знакомая ему особа, сидя за третьей партой второго ряда, нейтральным взглядом сверлила в Антоне дырку. Иногда девушка прятала взгляд в учебник, закрывала глаза, укладываясь на парту, перебирала пальцы. Рядом с ней сидела темноволосая леди. Она тоже спокойно кидала на парня лёгкий взгляд без всякой злобы. Она что-то увлечённо читала, а после записывала в тетрадь. Кто-то что-то еле процедил, и по кабинету прокатился сдавленный смех.       — Доску вытри! — легко было понять, кто тут у них главный юморист. — Эй, очкарик! Ты не только слепой, но ещё и глухой? Доску вытри, говорю! — парень с прыщавым лицом ехидно улыбнулся.       — Лицо своё от прыщей вытри, — сквозь зубы процедил Петров, глядя на собеседника. Он старался говорить, как можно увереннее.       Класс дружно заржал на весь кабинет, по другому их разнообразные виды хохота назвать было нельзя. Прямо, как на ферме. Обидчик округлил глаза, перекидывая свой взгляд с Антона куда-то левее, и наоборот. Он хотел было что-то сказать, но в класс вошла учительница. Петров заметил, как после своего высказывания Катя со своей темноволосой подружкой переглянулись, всеми силами пытаясь стереть с лиц удовлетворённые улыбки.       — Ну что мне с тобой делать-то? Куда сажать, а? Давай-ка сядь, наверное, с Семёном. Он всё равно один, — проговорила Лилия Павловна, поправляя очки на переносице.       — Ещё чего! — высказал своё мнение прыщавый. Толсяк демонстративно закинул рюкзак на соседний стул, почесал брюхо и ухмыльнулся.       — Ты опять за старое? Снова бабушку в школу вызывать? — класс притих.       — А чё она мне сделает?       — Не она, так я тебе сделаю. Рюкзак убрал быстро! — Семён не шелохнулся. Со скучающим видом он принялся рассматривать портреты писателей на стене. Нужно было что-то делать, как-то выкручиваться. Спасать положение!       — Я... — парень прочистил горло и продолжил смелым, не своим, голосом. — Я могу за последнюю парту сесть. Там, кажется, свободно, — учительница громко засопела. Посмотрела на Петрова, на Семёна, затем снова на Петрова.       — Ладно, садись пока туда. А с тобой, Бабурин, мы ещё поговорим. Чтобы подошёл после уроков. Будешь по классу дежурить. Ясно? — Семён криво улыбнулся. Сочные прыщи зрели на кончике его носа. Какая гадость...       Юноша пошёл в проход между рядами, до одури боясь споткнуться и стать причиной очередного всплеска веселья. Сел сзади, за самую последнюю парту. Места́ для изгоев заняты — можно приступать!       — Вот и хорошо! Начнём урок!

***

      — Слышь, очкарик, ты не оборзел? — возле парты Петрова стоял полный молодой человек, Семён. Он с какой-то нелепой ухмылкой уставился на Антона, спрятав руки по карманам. В классе учителя не было, его присутствие дало бы гарантию на отсутствие новых синяков, сейчас же Петрова оберегали только любовь, надежда и вера. На первых партах сидела Катерина с той самой темноволосой особой и что-то бурно обсуждала с ней. Помимо двух девушек в классе находились несколько парней. Двое из них сидели за своей четвёртой партой и наблюдали за тем, как Семён беззаботно подходит к новенькому.       — Что ты хочешь? — равнодушно и очень спокойно произнёс Петров.       — Хочу, чтоб ты место своё знал, щенок, — спустя секунду пенал Антона оказался в толстой руке. Кариозный запах доходил до ноздрей Петрова, заставляя сморщить нос и нахмурить брови. Антона не смутило то, что обидчик взял его вещь, ему было плевать.       Тут Семён открыл пенал и высыпал всё содержимое.       Антон и носом не повёл. Карандаши полетели на пол, издавая тихий звук от удара об линолеум. Точилка раскололась в пластиковой прозрачной части, а опилки высыпались. Учитывая то, что в классе было немного человек, шум был слышен хорошо. Одноклассники обернулись к парте Петрова посмотреть, что же там происходит. Все лицезрели происходящее. Да, было неприятно. Но опозориться Антон не мог. Поэтому, также равнодушно смотря на Бабурина, юноша спокойно встал с места. Катерина смотрела взволнованно, и её соседка по парте тоже. Они замерли в ожидании чего-то страшного. На лице Кати читалось недопонимание и готовность к каким-то отчаянным действиям. Или Петрову просто так казалось.       Хулиганы с четвёртой парты тоже обратили своё внимание на стычку.       — А ты, случаем, не оборзел? — сделав акцент на определённое слово, Петров шагнул вперёд, заставляя Семёна отступить. — Ты считаешь своё поведение нормальным? — Антон резко поднял бровь. Парень с тёмными волосами в спортивках натянул лёгкую улыбку на уголок рта. — Наличие твоих подъёбов в мою сторону тебя не украсит, уважаемый. Да, ты взял мою вещь, да, ты назвал меня очкариком. Но этим мне кислород не перекроешь. Поэтому, будь добр, оставь меня в покое и занимайся своими делами, — Антон стоял прямо напротив толстого и смотрел ему в глаза. Смерив Петрова ядовитым взглядом, Бабурин резко ухватил соперника за воротник рубашки.       — Да ты...да я тебя... — Семён хотел продолжить, но за его спиной раздался оглушительный свист. Обернувшись, Бабурин заметил недовольное лицо парня в спортивках, и сразу же ослабил хватку. Сразу стало понятно, кто в этой шайке главный. Отпустив Петрова, тот приблизился к его правому уху и продолжил говорить, но шёпотом, — Учти, что мы не подружимся. Я тебе в этой школе спокойно жить не дам, — развернувшись и высоко подняв голову, Семён удалился из кабинета. Антон же закатил глаза и, присев на корточки, принялся собирать разбросанные карандаши.       Темноволосая девушка, собеседница Екатерины, поднялась со стула и, подойдя к Антону, присела рядом с ним, помогая собирать вещи в пенал.       — Ты на него внимание не обращай. Он глупый просто, — голос её был нежным и приятным. Лёгкими движениями рук, девушка аккуратно складывала карандашики в пенал.       — Да, я понимаю. Спасибо! — Антон поднял взгляд и столкнулся с чужим. Голубоглазая девушка сидела напротив Петрова и рассматривала черты его лица. Парень же, смущённо улыбнувшись, отвёл свой взгляд левее и увидел мордочку своей старой-новой знакомой, кажись, она была в замешательстве. Катя, скрестив руки на груди, всё это время наблюдала за происходящим, не отрывая взор от Петрова. И только тогда, когда увидела на себе ответный взгляд, девушка увела свой, удивлённо хлопая глазками.       Поднявшись с колен, Петров предложил темноволосой девушке присесть рядом с ним. Та, легко улыбнувшись, согласилась на предложение парня.       — Меня, кстати, Полина зовут. Полина Морозова.       — Приятно познакомиться. Меня Антон. Фамилия — Петров.       Катя повернула голову назад и смерила парочку недружелюбным взглядом. Прикусив губу, она встала из-за парты и благополучно покинула класс. Прямо женщина-загадка...       Два глумных гопника всё это время с наблюдали за происходящим со стороны.       Окинув хулиганов недоверчивым взглядом, он повернулся к Полине и решил начать беседу, постепенно успокаиваясь.       Разговаривали ребята обо всём, что вздумается. О прошлом, о настоящем и будущем. Затрагивали тему учёбы, развлечений и отдыха. С Полиной было приятно общаться. Но Петров думал не о новой подруге.       Девчушка с золотыми локонами — единственный объект, по-настоящему манящий. А ведь с ней парень знаком буквально второй день. Да, нужно находить людей, с которыми приятно общаться, но чувство, возникающее при виде её надутых губ, отличается от других эмоций. Почему эта девушка так влечёт? Он толком-то и не знает этого человека, ни о какой влюблённости и речи идти не может. Скорее, мимолётная симпатия.       Вскоре прозвенел звонок, потихоньку класс заполнялся людьми. Полина села на своё место, но её соседки по парте юноша не наблюдал. Ещё одно место в классе было не занято, на нём сидел темноволосый парень. Он был стройным и симпатичным. Может, их одновременное отсутствие — не совпадение? В класс вошёл учитель музыки, все встали и вышли из-за парт. Лишь после одобрения руководителя, подростки послушно опустились, заняв свои места.       «Где же эта девчонка? А парень? Может что-то произошло?»       Прошло минут десять урока, ни одна, ни второй не объявились. Парень поднял руку.       — Извините, можно выйти? — Антон говорил уверенно, смотря на учителя. После одобрительного кивка, Петров встал с места и вышел из кабинета. Идя по длинным коридорам, юноша успевал смотреть в окно. Антон обошёл все свободные классы, актовый зал и гордероб, прошёлся по туалетам первого и второго этажей. Время потратил не зря — обследовал некоторые тоннели учебного заведения. Просмотрев все углы школы, Антон остановился возле входа в библиотеку. Его голову мгновенно поситили не удивляющие мысли.       Почему он так переживает? Она ведь не его девушка, не его сестра и не мать тем более. Зачем он ушёл из класса? Чтобы разобраться, что происходит? Что за бред? Почему он должен этим заниматься?       Парень допускал мысли, но старался не вестись на них. Пройдя до входа в женский туалет третьего этажа, Петров почувствовал до боли знакомый ментоловый аромат. Заглянув в дверной проём, Антон обратив внимание на стройные ноги. Подняв взгляд, юноша засмотрелся на симпатичное личико, выдыхающее клубы дыма. Подросток хотел было войти, но внезапно послышался грубый голос. Антон резко отпрыгнул назад спрятавшись за стенку.       — Ты не наглей, Смирнова.       — Я? Я наглею? Зачем я тебе нужна? — Катя была возмущена. — Больше не хочу иметь с тобой ничего общего, — Антон осторожно выглянул из-за стены. Девушка облокотилась на подоконник, скрестив руки на груди и держа двумя пальцами сигарету.       — Ты, дорогая, так не говори. Ты ж друзей моих знаешь? Лучше не спорь со мной, а то мало не покажется, — парень неожиданно сменил тон. Псих какой-то. — Катенька, ну я же знаю, что ты до сих пор меня любишь, — силуэт подошёл к Смирновой и схватил ту за талию.       — Руки свои убери, — произнесла девушка, вздрогнув от неожиданного действия собеседника. Она сделала шаг назад. Но парень не хотел отступать. Он опустил голову к её шее, обвивая двумя руками талию. Катя пыталась выбиться из этих сильных рук, но хватка была мёртвой.       — Отойди от неё, по-хорошему, — Антон вышел из-за стены, опираясь на дверной косяк. Он сложил руки на груди и недовольно смотрел на насильника. Тот же, не ожидая увидеть кого-то в дверном проёме, резко отскочил от жертвы. Катя удивлённо посмотрела на спасителя. Если бы Антон не выскочил из-за стены вовремя, произойти могло бы что угодно.       — А ты, я смотрю, самый смелый? — опомнился темноволосый парень. — Не лезь, куда не просят. Иди уроки учи, очкарик, — он сделал шаг на встречу Антону.       — Смелый. Тебе не понятны мои слова? От девушки отошёл, — Петров сжал кулаки так, что костяшки побелели. От удивления, насколько люди бывают беспордонными, и возмущения брови сдвинулись к переносице, оскалившись в злобном выражении, а челюсть сомкнулась так сильно, что кажись, ещё чуть чуть, и, от напряжения, из зубов выпадут все пломбы.       — А что ты мне сделаешь, а? — обидчик выпучил глаза. Был похож этот человек на самого обычного гопника. Манера, привычки, лексикон и интонация выдавали его натуру с потрохами. Также, как выяснилось, являлся он тем самым, пропавшим из класса, парнем.       — Биться будем не на жизнь, а насмерть. Тогда вариантов у нас немного. Либо ты меня, либо я тебя, — темноволосый парень прищурился, показывая тем самым своё призрение. Антон-то и сам не понял, чего хотел добиться своими словами. Вступать в жестокую схватку с человеком, даже просто визуально казавшимся сильнее, не входило в планы Петрова. Эти фразы вывалились как-то неожиданно для него самого же. Возможно, если бы всё же пришлось драться с этой персоной, он бы попробовал отстоять свои честь и достоинство, защищая при этом ещё и хрупкую знакомую, но учитывая габариты противника, всё же стоит постараться не довести это дело до грустного конца. Драка в женском туалете вряд ли сыграет положительную роль на, ещё не окрепшую, репутацию. Подойдя на шаг ближе, хулиган негромко проговорил:       — Смешной ты, очкарик. Ходи — оглядывайся, — незнакомец похлопал Петрова по плечу. Бандит сверкнул довольной ухмылкой, обнажая острые клыки верхнего ряда зубов, и вышел в коридор, спрятав руки в карманы. Выглядел он, как мартовский кот — довольный по самое не мо́жу. Чему только радуется этот тип, не понятно. Унижение и оскорбление считается знаком глубокого призрения и неуважения, верно? Но Петрова, говоря откровенно, это несильно-то и колышет. Хотя, увидев перепуганный взгляд Кати, от ощущения своего бессилия, хотелось либо замахнуться кулаком, разбивая костяшки о щетинистую щёку, либо слиться со стеной в единое целое. Когда обидчик ушёл в туман, девушка осмелилась взять инициативу на себя, задавая вопрос первой.       — Ты что здесь делаешь? — Катя вопросительно посмотрела на Антона. Её персона, очевидно, была в замешательстве. И удивление девушки несложно было оправдать. Сначала ты ведёшь беседу о чём-то со своим, явно, недругом, после тебя лапают, шепча на ухо ласковые слова вперемешку с угрозами, а затем, откуда ни возьмись, появляется новенький, диктуя свои правила, видимо, не зная, с кем связывается. Похоже на популярный американский бестселлер.       — Меня попросили... — парень замялся, его смятение было несложно заметить. Отведя взгляд на раковину, расположенную неподалёку, он дополнил фразу, — Меня попросили воду налить в ведёрко, дежурные сегодня безответственные какие-то. Тряпки сухие...       — Ясно. А ведро-то где? — девушка вскинула бровь, изображая на светлом лике вид детского любопытства, смешанный с нескрываемым подозрением. Её глаза казались хитрыми, как у дарвиновской лисицы, черты лица были мягкими, а щёки, покрывшиеся лёгким румянцем, визуально напоминали спелые персики.       Катя застала белоснежного юношу врасплох. Вломился в женский туалет-то он далеко не за этим. Повод его появления не так прост, и разъяснить сложившиеся обстоятельства наверняка тоже будет проблематично. Сам Петров не разобрался в своих желаниях, мыслях и поступках, что уж говорить об ожидании правильной реакции со стороны слушателя... Очевидно, объяснять малознакомому человеку о загадочном волнении и подстраховке, не зная, как он может отреагировать, не стоит. Это точно будет выглядеть глупо. Ложь — плохой способ себя оправдать, но что остаётся делать? Сказать сейчас реальную причину визита в санузел равняется попытке суицида. По крайней мере, если не статус парня в её зелёных глазах опустится на ступеньку ниже, то Катя явно посчитает действия со стороны Антона чем-то неадекватным. Наш скромный мальчик, честно говоря, вообще не готов к таким откровениям, ведь и знает он этого человека, от силы, дня два. Риск — дело благородное, но в этот раз лучше воздержаться. Врать плохо, но других вариантов как бы и нет. Говорить правду себе же дороже, сейчас лучше умолчать о ней... В итоге парень расписал в голове кое-что и сделал вывод, что нужно действовать именно по спонтанно вымышленному плану. Лучше разумно помолчать, чем глупо говорить.       — Точно! — Антон в наигранном удивлении поднял брови, сопровождая свои действия несильным ударом внутренней стороной ладошки по лбу. — В классе забыл...       — Пошёл набирать воду в туалет и забыл ведро? — сейчас девушка уже открыто демонстрировала своё замешательство. Она подняла светлую бровь, образовав над ней несколько еле заметных морщинок.       — Ну да. Вот такой я рассеянный, — Антон опустил голову, ковыряя носом сменки кафельный пол, будто мог прорыть в нём ямку.       — Действительно, смешной ты, Антон, — Катя улыбнулась, будто одной эмоцией могла выразить всё своё смущение, которое пришло при осознании, что эту сцену мог наблюдать и Петров. Парень пропустил короткий смешок, после чего неловко поднял взгляд на собеседницу.       — У вас с этим парнем что-то случилось? — резкий интерес выбил Катю из колеи. Такой вопрос услышать было ожидаемо, но она до последнего надеялась, что знакомый не осмелится задать его.       — А есть разница? — девушка искренне пыталась ответить вопросом на вопрос максимально мягко, чтобы не ввести знакомого в заблуждение. Хотелось ответить спокойно, а получилось как-то, подозрительно, что ли... Остаётся только надеяться, что человек, стоящий сейчас напротив, не воспримит всё в штыки.       — Ну, если спрашиваю, наверное же есть? — задать вопрос, отвечая на вопрос вопросу... Молодец, Антошка! Очень остроумно!       — Я решу свои проблемы, Антон. Не переживай, — этот диалог был похож на жуткий спор разъярённых влюблённых по телефону, находящихся за тысячи километров друг от друга. Такой же бессмыслнный.       — Может, я могу чем-то помочь?       — Говорю же, разберусь сама.       — Ты уверена? Он тебе угрожал? Домогался? — такая навязчивая забота знакомого постепенно начинала раздражать. Тихий, спокойный и нежный голос Кати сменился на нечто безразличное, а слова, которые будут, видимо, более понятными для собеседника, сами вырвались изо рта, любящего активно самодельничать:       — Петров, я разве должна перед тобой отчитываться? — ему не послышалось? Она назвала его по фамилии? Плохой знак. Удивлению не было предела, а брови парня самостоятельно, будто по нажатию кнопки, сползли к переносице домиком.       — Извини, я тебя понял, — молчание не имело смысла, нужно было что-то говорить, необходимо. — Я просто подумал, что мы можем быть друзьями.       — Антон, мне хочется с тобой дружить, и чисто теоретически, мы могли бы общаться. Но в обязанности друзей не входит лезть в чужие дела. Поэтому оставь меня, пожалуйста, в покое. Я всё решу сомостоятельно, — Катя вернула прежний тон голоса, шумно выдыхая скопившийся в лёгких воздух. Грациозно обойдя юношу, она покинула место переговоров, глухо стуча каблучками по кафелю.       Откровенно говоря, парень был удивлён. Вроде ничего страшного и не произошло, но какая-то тяжесть от напряжённого диалога весомо чувствовалась на душе. Юноша стоял скованный, он не мог пошевелиться. Некий ком обиды застрял в горле, а силуэт этой дамы так чётко отпечатался в памяти, что несколько секунд мелькал перед глазами Петрова. Нет, Антон не мог влюбиться в человека, которого и видел толком-то несколько раз. Это было каким-то нелепым влечением. Персона настолько ещё неизвестная, что хотелось стать с ней максимально близкими. Понять, что она за человек, какой её характер. Разгадать как судоку с разных сторон: по вертикали, горизонтали, по бокам. Добраться до самой глубины внутреннего мира и понять о чём болит её душа. Эта леди была загадочной, и своей загадочностью манила с каждым взглядом всё больше и больше. Из принципиальности Антон хотел раскрыть все тайны этого человека, и он уверен, что у него всё получится.       Тут Петров окунулся в размышления. Тот деловой петух определённо был его новым одноклассником. Тем, что также отсутствовал на уроке. Но что ему нужно от Кати? Угрожал же он ей не просто так, Антону не могло показаться? Парень не задумывался, что между ними могло произойти, но это было точно чем-то неприятным для девушки.       «Я буду рядом с ней. Буду наблюдать со стороны», — Антон твёрдо поставил себе цель. В сознании он не понимал, зачем ему это надо. Девушка же ясно выразилась, что не его это дело. Но где-то за рёбрами, внутри грудной клетки, во внутреннем мире на всех светофорах маленького городка горел зелёный свет.

***

      Следующая половина дня прошла относительно спокойно. Задания по предметам давались Антону легко, ему не приходилось прикладывать особых усилий.       Первый день оказался таким насыщенным, каким парень не мог бы его представить немного ранее. За этот период времени появились недруги, приятель и... цель.       Семён старался обходить Петрова какое-то время. А бандит, у которого произошло что-то с Катей, лишь кидал в сторону Антона колючие взгляды, изредка сопровождая их ядовитой улыбкой.       Вот и подходил к концу первый учебный день в новой школе. Никаких планов, помимо изображения рисунка динозаврика для Оли, не было. Парню оставалось лишь подойти к Катерине и попробовать поговорить, в глубине души надеясь на повтор столь приятной прогулки. Протиснувшись через компании новых одноклассников и ряды обрисованных парт, юноша осмотрелся, через время заметив в толпе белёсую макушку. Подойдя близко, насколько в их отношениях это возможно, Петров подал голос, обращаясь к Катерине.       — Слушай, я провожу тебя до дома? — отрезал Петров, смотря на девушку. Она задумалась, и через пару секунд ответила:       — Спасибо, но не стоит, — её настроение было нейтральным, говорила она монотонно, постоянно оглядываясь по сторонам. Катя выглядела растерянно, создавалось впечатление, что она чего-то боится, или кого-то, но всеми силами пытается это скрыть.       — Уроков сегодня много было. Сумка тяжёлая, хочу помочь донести. Это разве плохо? — Антон и не думал отступать. На сегодняшний день он не устраивал для себя грандиозных планов. В голове крутились лишь моменты с прошлой встречи.       Катя подняла рюкзак с парты, после чего демонстративно взяла его в одну руку, а затем, прищурив хитрые очи, прошептала: «Не тяжёлая».       — Какая ты упрямая, — Антон также прищурил глаза, парадируя тем самым действия девушки. — В кого же такая уродилась?       — С Лилией Павловной урока три подряд поговори о смерти Есенина, и узнаешь, — Катя нервно хихикнула и посмотрела чётко на парня.       — А причём здесь Лилия Павловна-то? — поинтересовался Петров.       — Маменька она моя, — девушка широко улыбнулась, увидев, как самодовольная ухмылка Антона сменяется ярким и нескрываемым удивлением. Уголки рта Кати спустились вниз, обнажая очаровательную улыбку «вниз». Признаться честно, в этот момент парень растаял.       — Так, прогуляемся? — некая надежда ещё существовала в грудной клетке Антона, хоть и скрывалась визуально маской дешёвой надменности. Но с каждым уверенным движение оппонента он верил в возможность похода со знакомой, как в Бога, будучи атеистом.       — Петров, не заставляй меня переходить на грубый тон, — девушка крепче сжала руку на лямке рюкзака. — Я, по-твоему, не ясно выразилась?       — Не ясно. Повторишь персонально для меня? — Антон натянул лёгкую улыбку на одной стороне лица. В его голосе была нотка издевательства. Но это издевательство не было жестоким. Скорее манящим и игривым. Катя усмехнулась.       — Дурак, — хитро прошептала девушка и удалилась из класса, оставив Антона в окружении неушедших ещё ребят.       Вот так, значит, да? Не парень затеял эту игру. Такую манящую и желанную. Все эти сюжеты происходят только лишь по инициативе Катерины. Но она даже не догадывается, насколько целеустремлён её противник. Это развлечение — последствия её решений, только лишь её. Так и быть, поединок состоится. Но точно не по правилам женского пола.