Всë растворится в воде... (Сезон 02)

      Платиноволосая женщина с трудом дождалась темноты.       Верный кучер подготовил для нее длинный черный плащ, схожий с тем, что Арлекино надевала в свое первое посещение Фонтейна, а так же острую кагинаву* и мелкие дымовые шашки, на всякий пожарный случай.       Дождавшись, пока основная часть стражи закончит смену и уйдет по домам, Слуга надела экипировку и с поразительной бесшумностью прокралась вдоль бетонной стены дворца прямиком к окну, ведущему в бывшие покои Архонта. Да, кто бы что ни говорил, какими не были бы факты — Фурина для нее всегда останется Архонтом, Архонтом ее сердца.       Закинув металлический крюк на оконный отлив, она с силой подергала веревку, убеждаясь в прочности конструкции, и в несколько точных быстрых прыжков забралась в распахнутое окно уже знакомой комнаты.       Покои девушки пустовали, и даже успели покрыться слоем пыли. Видимо, после исчезновения девушки об этом месте просто-напросто забыли.       Арлекино аккуратно собрала аммуницию в небольшую сумку и вышла в неосвещенный коридор, замечая одного единственного жандарма на посту, да и тот безрассудно повернулся к ней спиной.       В одно быстрое движение четвертая вынула кинжал, подбежала и вонзила его в шею робота. Мек заискрился, выдав какую-то невнятную фразу, после чего с грохотом рухнул на дворцовый пол.       Женщина еще долго бродила бы по темным коридорам лишь мельком знакомого ей Дворца, если бы в один момент, проходя мимо очередной непримечательной комнаты, не услышала громкий мужской выкрик, за которым последовала череда ругательств, угроз и жестоких оскорблений.       Возможно, Арлекино не придала бы этому значение, если бы только не узнала этот мерзкий, до дрожи в кулаках известный ей низкий голос.       Очнулась она только после очередного, более громкого выкрика и глухого звука удара чужого тела о какой-то предмет, и, набравшись ярости, вышибла деревянную дверь мощным ударом ноги.       Перед Слугой предстала такая картина, от которой едва не защипали глаза.       Дотторе, которому и принадлежал мужской голос, валялся и болезненно стонал в самом углу комнаты, разломав своим телом письменный стол на пополам.       Вокруг него кружились трое крупных невиданных животных, судя по виду, представляющих собой сконцентрированный гидро элемент. Звери запинывали бывшего предвестника по очереди, только он отбился от одного, на него тут же бросался следующий.       На постели прямо напротив сидела рыдающая и дрожащая девушка. Из одежды на ней осталась только оборванная часть рубашки, свисающая с ее плеч.       В правой руке девушка с силой зажала немаленький осколок разбитой рядом с кроватью вазы, в то же время в оба ее окровавленных запястья глубоко впилась железная проволока, вторая часть которой была нещадно оборвана.       Судя по всему, Фурина приложила откуда ни возьмись взявшуюся невообразимую силу, чтобы в буквальном смысле сорвать свои оковы с изголовья постели. Кровь по ее тонким бледным рукам ручейками стекала на постель и скудные остатки одежды, сама же девушка истерично покачивалась из стороны в сторону, всматриваясь в одну точку.       Ярость в крови требовала размазать по стене бывшего напарника, но Арлекино, даже не смотря в его сторону, ринулась к дрожащей девушке, как можно ласковее обхватывая пальцы ее руки, сжимающей острый фарфор.       — Милая… Фури~. -тихо прошептала женщина, хотя ее голос был близок к тому, чтобы сломаться. — Отдай мне осколок, слышишь?       Услышав знакомый и такой родной голос, Фурина зашлась плачем пуще прежнего, тихо пискнув от боли в руках, видимо, она ощутила ее только сейчас.       — Если не можешь разжать ладонь, просто расслабь настолько, насколько возможно. -продолжала нежные внушения четвёртая, внимательно наблюдая за действиями возлюбленной.       Фурина со свистом выдохнула, постаралась успокоить тремор в конечностях, все-таки расслабив судорожно сжатую ладошку и вновь всхлипнула, когда Арлекино мягко и медленно вынула из девичьей хватки окровавленный осколок.       — Тише, спокойно. Дыши глубже. -шептала женщина скорее себе, чем всхлипывающей Фурине, которая от масштабной потери крови уже клонила голову на плечо четвертой предвестницы.       Следующие минуты проходили для полубессознательной пленницы в ужасе и боли, когда Слуга освобождала ее запястья от впившегося металла проволоки, и хотя все движения Арлекино были аккуратными и отточенными, легче они эту операцию для Фурины не сделали.       После окончания процедуры женщина краем уха услышала, как мучитель ее возлюбленной приходит в себя, с рыком и стоном приподнимаясь с разломанного стола.       Быстро оторвав зубами два куска ткани своей черной маскировки, Арлекино крепко перевязала израненные руки девушки и нежно уложила ее голову на постель, прикрывая наготу остатками плаща.       — Не убила я тебя, а оказалось, что зря…       Доктор, еле-еле поднявшийся на ноги, вздрогнул от количества пассивной агрессии в голосе, которого не слышал никогда за годы их совместной работы в организации. Ее чудовищно горящие алые глаза источали чистое безумие, а на сжатых чёрных кулаках от напряжения проступили вены.       — Я толком и сделать ничего не успел, эта истеричка кинулась на меня со своими миньонами. -рыкнул Дотторе, отряхивая мокрый насквозь костюм.       — Вот как? Может быть, мне тебя еще и пожалеть? -Слуга шаг за шагом приближалась к Доктору, в душе которого, после случая в темнице, все-таки затаился небольшой страх перед бывшем товарищем.       — И что ты мне сделаешь? Убьешь? -с вызовом хмыкнул химик и уперся руками в бока. Верно, в Фонтейне у нее это не пройдёт бесследно.       — Само собой, но не я.       В спальню ворвались четыре жандарма, но уже не те, что безоговорочно прислуживали только Дотторе. Роботы строем прошлись к прошлому предвестницу и подхватили под руки.       — Мерзкие меки, немедленно отпустите меня! -взревел Доктор и дернул локтем, но успехом это не увенчалось.       — Я прибыл так быстро, как смог. -показался среди толпы охающих прислужников Гидро Дракон. — Прошу вас не сопротивляться, господин Иль Дотторе, иначе я буду вынужден применить силу.       — Ты меня с рыжим слабаком не равняй. -мужчина таки высвободился из хватки жандармов, но был в ту же секунду повален на пол еще несколькими, уже человекоподобными охранниками.       — Как только госпожа Фурина очнется и будет в состоянии дать показания, мы начнем судебное заседание, в ходе которого, так же, обсудим ваше незаконное проникновение во владения Архонта.       — Да будь ты проклят, я ничего не сделал! -кричал Дотторе из коридора, вновь уводимый в темное закрытое помещение подвальной части дворца. — Я этого так не оставлю, слышишь, Арлекино?! Я отомщу!       Дворцовый лекарь по требованию юдекса внимательно осмотрел девушку и, благо, исключил самое главное опасения мечущейся по комнате Арлекино — насильственных действий сексуального характера замечено врачом не было.       На запястья, правда, пришлось накладывать швы, так как врезающаяся в руку проволока рассекла кожу слишком уж критично, задевая и сухожилия, и даже вены. Ну а порез от разбитой вазы оказался не опасным, его всего-лишь покрыли йодом и замотали парой слоев бинта.       Больше всего пострадала и без того расшатанная нервная система Фурины, поэтому весь остаток этой долгой ночи она вскакивала около шести раз от ужасающих ночных кошмаров.       — Я рядом, тише… -Арлекино нежно прижала голову вновь проснувшейся возлюбленной к груди. — Все закончилось, это просто сон.       — Не уходи больше никогда! -выкрикнула девушка слишком громко, вжимаясь в женщину, словно в последний в мире спасательный круг.       — Не уйду, но ты большая молодец, милая. -Слуга поняла, что спать ее Фурина остаток ночи точно не собирается. — Ты отбилась от второго предвестника, это даже больше, чем я от тебя ожидала.       — Нет! Если бы ты опоздала, все закончилось бы ужасно!       Женщина решила промолчать на это предположение девочки, она знала, что Фурина права, он бы встал и вернулся к начатому телу уже более обозленный.       — Расскажи мне, что он сделал?       Голубоглазая дернулась и замерла, зажмурив очи в попытке отогнать недавние воспоминания. Девушка немного отодвинулась от Арлекино и обняла себя руками.       — Он… трогал меня. -с трудом процедила она сквозь сжатые зубы. — Везде…       — Везде? -нахмурилась Слуга.       — Да… И там… И целовал, и… Господи, отвратительно. Девушка закрыла раскрасневшееся личико руками и заплакала вновь.       — Он собирался… А потом глаз Бога, я испугалась, и трое животных…       — Тихо, я видела. -Арлекино не сдержала порыва нежности, вновь прижимая всхлипывающую девушку к себе. — Ты молодец, слышишь? Ты молодец.       — Что с ним сделают? -этот вопрос волновал Фурину сейчас больше всего.       — Не переживай, в этот раз ему не уйти живым, ты и сама знаешь законы Фонтейна.       — Казнь полагается только за покушение на Архонта… А я больше не правитель этой страны.       — Кто сказал? -наигранно удивилась женщина. — Народ то об этом не знает.       — Зато он знает, и он расскажет…       — Никто не поверит убийце на слово. -заключила Слуга уверенно. — А доказать потерю твоих сил простые присяжные не смогут.       — Но Невиллет…       — Не думай об этом.       В темной комнате воцарилось молчание, обе девушки неистово переживали о завтрашнем дне.       Завтра состоится экстренный суд над Иль Дотторе, и пострадавшей Фурине, как заявителю, придется рассказывать при людях все подробности его преступлений в ее сторону, как прошлых, так и сегодняшних. Сможет ли она, всегда задорная и непобедимая властительница, выложить это все в присутствии своего же народа, который был безоговорочно уверен в ее силе?       — Постарайся поспать, только пять часов утра. -женщина бросила взгляд на механические часы. — Я прогоню все твои дурные сновидения, обещаю.       — Ты будешь на суде? -потихоньку засыпающая блондинка крепко сжала ладонь своей любимой.       — Даже больше, милая, я буду твоим представителем.