Зимнее солнце

Прошло ещё восемь лет. От Марьяны Романовой остались одни только воспоминания. Меня больше не узнают на улицах, совсем наоборот, люди стараются держаться в стороне от жуткой старухи. Я перестала писать, перестала заниматься эзотерикой, а от ведьминского у меня осталось только прошлое.

***

Я дождалась дня нашей встречи. Сегодня я снова обниму его, снова коснусь его губ, услышу его голос. Дочь не верит мне, думает брежу. Маразм мне приписывает, деменцию, шизофрению. А я вот уже вновь молодая и красивая, как и двадцать лет назад. Я снова в Готическом Зале, а он снова ждет меня. Стоит и улыбается, как в любую другую нашу встречу. Дождался всё-таки, и я дождалась. В пиджаках он всегда выглядел, как самый настоящий Аполлон. Строгий, красивый, чертовски сексуальный, вежливый. Когда он порывисто бросился в мои объятия сразу шептать начал: — А ты думала не встретимся, не слушала меня. Но я бы и ещё двадцать лет подождал, лишь бы увидеть тебя такой красивой, как сегодня. Такой красивой, как всегда… В его объятиях я снова испытала тепло позабытое с годами. Поёжилась, отталкивая воспоминания об ужасном холоде и прошептала: — Теперь я могу любить тебя? Он засмеялся и поцеловал меня в лоб, по прежнему сжимая в объятиях. — Мы, как Роза и Джек. — Только нашим айсбергом была моя собственная глупость. — Я прижалась ближе и тогда мои слёзы намочили его рубашку. — Никакой глупости, судьба… — Он гладил меня по волосам, успокаивал, а сам рыдал, как мальчишка. — Не вини себя, милая. Я знала, что он не злиться на меня. Не смог бы даже, если бы хотел. Настолько он любил меня. Я могла признать это только потому, что любила его не меньше. Описать никогда не смогу, как любила. Слов не подберу. — Мы снова здесь, снова вместе, — он приподнял мой подбородок, чтоб я взглянула ему в глаза. Я коснулась его щеки, вытерла его слёзы, и он сделал тоже самое. Заплаканные, но счастливые мы вытирали друг другу слёзы счастья от долгожданной встречи. — Не плачь, любовь моя, я смотреть не могу на твои слёзы. Я улыбнулась его словам и своим мыслям. А потом накрыла его губы своими. Мы растворялись в жадном упоительном поцелуе, растворялись друг в друге. Мы снова здесь, снова вместе.

***

Ярослава проснулась от крика младшего сына, или от своего крика? За окном горел оранжевый рассвет, женщина выглянула в окно жадно глотая воздух. Стала рассматривать облака. — Прости меня. Всматриваясь, очертания двух фигур в небе становились всё более явными. Темная хмурая туча и белое облачко. Лучи утреннего солнца окрасили картину теплыми цветами, напомнили Ясе цвет волос её матери. Женщина истерически зарыдала, но продолжала всматриваться в небо улыбаясь. — Как я рада за тебя, мам!