Мне с тобой повезло

      Я лежал у себя в комнате, тупо уставившись в потолок. За окном ярко светило солнце, щебетали птицы. Под мягким одеялом было тепло и уютно, прохлада комнаты ложилась на кожу. Я чувствовал себя подозрительно хорошо. Ни больной головы, ни тошноты, ни сухости во рту — ничего. Память услужливо подкидывала воспоминания до отключки.        «Снова наболтал лишнего. Теперь точно пить не буду. А дальше что было? Не помню. Если подумать, то пил только я. В Гарри от силы баночка того пойла была, он даже не притронулся к огневиски. Правильно, а как он к нему притронется, если я намертво к бутылке присосался? В одну харю почти всë выпил. Кошмар. Но это всë равно его не оправдывает. И кто меня за язык тянул? Идиот. Вот зачем я к нему на колени забрался? Кто меня знает, что я там натворить мог… Вариантов немало.»        Я немного приподнял одеяло.        «Вроде одежда та же. Значит не блевал. Хотя… Мы в магическом мире живëм, чистая одежда — не показатель. Вообще, почему я так хорошо себя чувствую? Даже как будто выспался. И магические силы в норме. Странно. Сколько время?»        Время почти час.        «И чë Гарри меня не будит? Оно понятно — жалеет пьяницу.»        Я медленно сел, мысленно собираясь с духом ступить на холодный пол. Хотелось в душ и есть. Дверь тихо отворилась и чëрная макушка заглянула внутрь. Увидев, что я проснулся, парень улыбнулся и проскользнул в комнату. — Доброе утро! — он плюхнулся рядом со мной. — Как себя чувствуешь? — Подозрительно хорошо. Что ты сделал? — Ничего такого. Просто растолкал тебя сегодня утром и напоил антипохмельным и восстанавливающим. А потом ты снова завалился спать и спал почти пять часов. Я рад, что ты в порядке. — внезапно захотелось его обнять, но надо держаться. — Спасибо. Что было вчера? — Ты напился. Мы немного поболтали, и ты вырубился. — Я помню, всë, что было до того, как я отключился у тебя на руках. А потом? — Потом ничего. — Гарри пожал плечами. — Ты уснул сном младенца, я отнëс тебя сюда и ты мирно спал. — Точно ничего не случилось? — конечно, сам Гарри никогда не скажет, хоть поцелуй я его, хоть блевани с пьяну. — А должно было? — он перевëл взгляд на свои сцепленные руки. Его вид не вызывал подозрений. Я запоздало понял, что аура покрылась розовыми крапинками. — Всякое может быть. Но мне очень неловко вспоминать наш вчерашний вечер, так что забудь его, пожалуйста. — в ответ Гарри ухмыльнулся и кивнул. Хрена с два он забудет, я это знал. — Ладненько, спускайся потом, пообедаем вместе. После берëмся за книги? — За книги.       Хлопнула дверь и я остался один.       Гарри не преувеличивал, когда говорил про редкие книги. Большая часть была рукописной и описывала свойства артефактов, получившихся в ходе усовершенствований и скрещиваний, а так же процесс их создания. Рецепты зелий неизвестный автор не обошëл стороной. Почерк время от времени менялся, но, безусловно, принадлежал одному человеку. Возможно, в роду Блэков не обошлось без талантливых людей? Рукописи не были подписаны и продатированы, но, скорее всего, автор жил около века-полувека назад. Мне безумно хотелось проверить всë написанное, особенно зелья, и я даже подумывал о том, чтобы попросить Гарри отдать на время мне эти книги, но передумал — сейчас нет ни рабочего места, ни ресурсов.        В коробках так же нашлись книги по истории магической Британии, приключенческие романы, книги с различными заклинаниями по садоводству, уборке, рукоделию и т.д., маггловские научные книги, классика (как сказал Гарри) и даже детские сказки.       Мы рассортировали их по жанрам. Шкафы гостиной оказались полностью забиты фантастикой и чем-то, что можно от скуки почитать на досуге. Историю магии, заклинания и различные точные науки (среди которых оказалась и квантовая физика. Мне это ни о чëм не говорило, но Гарри, почему-то, был поражëн) поместили в свободную гостевую комнату, а рукописные издания я оставил на хранение у Гарри.       Не засматривайся я на каждый новый рецепт зелий, мы бы наверняка справились быстрее, но иначе быть просто не могло, поэтому на это ушëл практически весь день. Незаметно пришло время собираться и отправляться обратно в Хогвартс.       На ужине в большом зале вновь было шумно и людно. Ученики оживлëнно делились впечатлениями с друзьями. Возле Гарри снова вились его дружки. С самого начала Уизлетта недовольно поглядывала на меня, но под конец была готова заживо сожрать взглядом. Могу поклясться, что Гарри хвастался обновлëнным домом на Гриммо. Самодовольство волнами накатывало в душе. На губах непроизвольно заиграла довольная усмешка.        «Интересно, каково ей осознавать, что еë ненаглядный «будущий жених» половину каникул провëл со мной, да ещë и потратил их совместное время на получение моей палочки? Она несомненно в бешенстве. Что может быть лучше, чем бесить эту рыжую своим превосходством? Наверно, ничего. Хотя нет, есть кое-что лучше — наблюдать за еë бессильными метаниями в порывах злобы. Палочка-то теперь у меня, пусть только попробуют сунуться, я им так наваляю… Кстати о палочке.»        Я огляделся. Остатки старшекурсников уныло ковыряли в тарелках и опасливо поглядывали на стол грифов.        «Ещë бы — свободные, спокойные каникулы закончились. Вот радость-то им завтра будет. Интересно, когда выдадут палочки? Наверно, перед уроками. А проверку кто будет осуществлять?       Проблематично проверять каждую неделю. Хорошо, что за меня ответственнен Гарри. Ему я больше доверяю. Всë таки он лучшее, что со мной могло произойти.» *        Палочки, как я и предполагал, выдавали с утра перед занятиями, собрав всех в общей гостиной. Я, разумеется, пропустил данное мероприятие, так как мирно сопел в нашей комнатке. Стоило видеть лица однокурсников, когда на занятия я всë равно вернулся с палочкой. Но эти утром изменения в них были видны невооружённым взглядом. Они все разом как-то помолодели, что ли? Повеселели. Приободрились. В целом, я без труда могу вспомнить то, что они испытали недавно. Интересно, я изменился так же, как они?       Наровне с радостью слизеринцев вспыхнуло и негодование остальных факультетов, в основном, конечно, грифов. Действительно — как это их любимым грушам для битья дали возможность защищаться? В самом деле гиены. *       Снова закрутилась привычная жизнь: уроки, домашка, прогулки с Гарри…        Всего через пару дней после нашего прибытия я довязал шарф — он получился прекрасным. Гарри даже заказал у меня такой же. Я думал, что это глупая шутка, пока на следующий вечер он не притащил моток мягкой красной пряжи. Фыркнув, я не без удовольствия принялся за работу.       Январь прошëл без происшествий. Мы усердно продвигали дружбу факультетов, так что примерно к середине месяца все окончательно привыкли видеть нас вместе и даже бегающему иногда от стола к столу Гарри больше никто не удивлялся. Я садиться за стол грифиндурков не рисковал. Нападки на студентов моего факультета прекратились, в толпе младшекурсников всë чаще можно было заметить разноцветные галстуки.       За это время я даже нашëл общий язык с Грейнджер! Как я и думал — с ней было о чëм поговорить. Я изрядно жалел о том, что оскорблял еë происхождение. К слову, однажды я всë же собрался с духом и извинился, на что получил: «Да ладно, не забивай голову. Ты был не самым приятным, но ребëнком». Но, наверно, моë извинение всë таки как-то да подействовало на общее впечатление — она стала относиться более дружелюбно. Еë рыжий дружок только прожигал во мне дыру холодным презрением, но не совался. Это было странно: он никогда не отличался сдержанностью. Тем не менее обошлось без жертв. Гарри, кажется, был рад тому, что я мог подружиться с кем-то из его окружения, но в то же время тонкие нотки недовольства то и дело проскакивали в его ауре. Я усердно гнал от себя мысли о том, что он может ревновать именно меня и перенаправлял его эмоции на Гермиону. На все мои подколы об этом Гарри отвечал что-то вроде: «Да нет, я рад, что ты подружился с ней» и улыбался такой простодушной улыбкой, что дразнить его больше не оставалось желания. В общем, постепенно благодаря Поттеру налаживалась не только моя жизнь, но и жизнь других обитателей Хогвартса. *        Незаметно пролетел январь и вот уже коридоры сменили своë украшение на сердца. Не было ни одного студента, который бы не говорил о предстоящем бале в честь Дня всех влюблëнных. Старшекурсники говорили, потому что могли на него попасть; младшекурсники говорили, потому что не могли попасть; те, кто хотел участвовать, активно подыскивали наряды; те, кто был влюблëн, готовили речь с признанием; те, кто не хотел участвовать, обсуждали будущие пары и закуски, а те, у кого разбито сердце, с грустью и неодобрением говорили о предстоящем празднике. Все, так или иначе, говорили о нëм. К моему удивлению мы не стали исключением. Вечером, за день до назначенного часа, Гарри, как всегда бесцеремонно отодвинул штору и плюхнулся на матрас, отдавив своим весом мне ноги. — Драко! Драко, а ты идешь на бал? — Может быть. — я закрыл книгу и взглянул на брюнета. — А что? — тот пожал плечами. — Да нет, ничего. Просто интересно стало. — Пф, Хогвартс уже две недели на ушах стоит, а тебе стало интересно только сейчас? — я попытался высвободить придавленные ноги. — Ты наверняка ответил бы: «Не знаю» или «Посмотрим» или ещë хуже: «До этого ещë дожить надо». Ты знаешь, как я ненавижу этот ответ? — Поттер делал всë, чтобы ноги высвободить не получилось. — Знаю. Потому и говорю. — лукавая усмешка коснулась моих губ. Да, мне невероятно нравилось слышать беспокойство в его голосе. — Ну ты и Хорëк. — Гарри театрально закатил глаза. — Ну так ты пойдëшь? — Пойду. — А с кем? — Увидишь. — Не скажешь? — Не скажу. — на это он скорчил недовольную рожицу и неохотно пересел на свободную часть матраса. — Слушай, а ты не хочешь признаться? День влюблëнных, как никак. — И получить отказ в этот твой День влюблённых? Он, вообще-то, для взаимно влюблëнных, а не для безответно влюблëнного идиота. — Да откуда тебе знать? Может, нормально всë будет. А вдруг он просто думает точно так же, как ты? И вот вы оба «безответно» влюблённые идиоты сидите и молчите. Должен же кто-то делать первый шаг. — Тогда это буду точно не я. — Скажи мне, кто это, и я смогу разузнать, что и как. — Ты? — я удивлëнно уставился на него. — У меня много связей, знаешь ли. И есть те, кто сможет вытянуть такую пустяковую информацию. — не без гордости произнëс брюнет. — Ну нет, пусть лучше само как-нибудь. — Ну скажи, жалко тебе, что ли? — Зачем тебе? — Знаешь, как интересно. Ты тут весь такой загадочный, аристократичный, красивый и переживаешь насчëт отказа. — сердце громко отозвалось в груди. — Просто интересно, какой идиот может тебя отвергнуть. — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. — я снова раскрыл книгу и уткнулся в неё, совершенно не вникая в написанное. Гарри считает меня красивым. Такая мелочь, а сердце уже сбилось с привычного ритма и кровь чуть прилила к щекам. Пусть даже внешне, но я нравился ему… — Чего? — Маггловская поговорка. Стыдно не знать, Гарри. — Ты слишком углубился в их культуру. — Интересные существа. — брюнет лишь снова закатил глаза. В какой-то момент он перенял от меня эту привычку и это не могло не забавлять. — Ну а ты? — Что я? — С кем пойдëшь на бал? У тебя выбор большой. — Увидишь. — Не скажешь? — Не скажу. — пару секунд мы смотрели друг на друга, а потом одновременно прыснули со смеху. Наши партнëры так и остались тайной. Изначально я вовсе не хотел идти на этот глупый бал, но теперь почему-то желание появилось. Я понимал, что ничего такого там не будет, но всë равно спустился в подземелья и достал единственную парадную одежду. Следующим вечером Большой зал преобразился: столы исчезли, остался только ряд вдоль стены, на котором громоздились напитки и закуски. Вдоль остальных стен стояли мягкие диваны, между ними отбрасывали мягкий свет свечи, а с потолка медленно падали блëстки-сердечки и исчезали в сантиметре от какой либо поверхности. Когда я пришëл, уже во всю играла музыка и пары кружились по залу. Каждый был окружëн бело-розовой аурой, так что даже становилось тошно. Я поспешил отключить способность. Диваны были почти не заняты.        Подбираясь к ближайшему столу с напитками, я тщетно пытался разглядеть Гарри в полумраке среди танцующих. Никого, похожего на него не было видно, зато парочка из золотого трио сразу бросалась в глаза. Немного неумело и неловко они, повинуясь ритму толпы, кружили по залу. Пышные волосы Гермионы красивой волной рассыпались по еë плечам, а лëгкое платье раздавалось куполом. Даже Уизли выглядел не так глупо, как обычно. Может, даже немного мужественно.        Я сел на ближайший диван с бокалом в руке. Глаза бегали по толпе, вылавливая знакомые и незнакомые лица. Если бы здесь были Панси с Блейзом, они наверняка затмили бы всех своей парой. Да, Панс точно бы надела изящное чëрное платье с тонким кружевом, туфельки на невысоком каблуке и нацепила на шею чëкер с сияющим камушком, а Блейз… Он бы как всегда пришëл в самой простой и более менее праздничной одежде, небрежно зачесав волосы назад, но как всегда выглядел утончённо, благородно и потрясающе. Они кружились бы в самом центре зала забыв про всех и тихо перешучивались, не забывая безупречно вальсировать. Может, под их натиском я и сам бы пришëл с парой и был среди всей этой толпы, танцуя с какой-нибудь девушкой, но между тем мой взгляд постоянно бы искал зеленоглазого красавца с какой-то счастливицей.       Глаза снова ухватились за золотую парочку. Непроизвольно я подмечал их ошибки и оступы, но всë равно почему-то продолжал считать их красивой парой. Рядом кто-то сел, но это не отвлекло моего внимания. Мыслями я уже давно вальсировал с одним лохматым зеленоглазым брюнетом где-нибудь на балконе под покровом ночи и согревающих чар, пока из-за двери приглушëнно льëтся музыка и слышны голоса. — Они хорошо смотрятся вместе, да? — одна единственная фраза заставила мысли вернуться. Тот самый лохматый зеленоглазый брюнет сидел со мной рядом и тоже смотрел на танцующую пару. — Да, неплохо. — согласился я. Он хмыкнул и покосился на бокал в моих руках. — Это что это тебя? Неужели вино? — Клубничный сок. Я верен своему слову. — я поднëс напиток к его лицу, чтобы Поттер, в случае чего, мог убедиться в верности моих слов. — А у тебя? — Вишнëвый. Я тоже верен ему.        Я усмехнулся и протянул руку с бокалом к его. Хотелось легонько поцеловать его в щëку и, потянув за руку, вытянуть на середину зала, объявить всем и ему в первую очередь, как я его люблю, однако… Бокалы тихонько звякнули. — Тогда предлагаю выпить за нашу верность. — сказал я и сделал глоток. Гарри приподнял уголки губ и тоже отпил. — И где твой хвалëный возлюбленный? Я думал, ты придëшь с ним. — Думать — это не твоë, Гарри. Разумеется, я не приду с ним, но он сегодня здесь есть. — Кто? — Очевидно, кто-то из присутствующих. — он покосился на меня, как на придурка. — Я спрашиваю кто он и расчитываю получить имя и, желательно, тычëк пальцем в его персону, а не вот это вот твоë. — А я не хочу раскрывать свои карты. Зачем тебе? — Интересно. — Перебьëшься. Почему ты вообще сидишь тут? Нехорошо оставлять дам в такой праздник одних. — пальцы покрутили тонкую ножку бокала. Почему Гарри так волнует этот вопрос? — Каких дам? — Ты разве не с партнëршей пришëл? — Почему именно с партнëршей? — Да прям таки с партнëром. — Почему нет? Тебе можно влюбляться в парней, а мне — нет? — если бы я плохо разбирался в интонациях голоса, то мог бы позволить слепой надежде прокрасться в душу, но я прекрасно умел отличить шутку. — Не боишься разочаровать всея Британию? — Их не должно это волновать. — Где твоя потенциальная жена? — Жена? Она мне даже не девушка! Вон, веселится с другим. — он мотнул головой куда-то в сторону. Там и впрямь можно было разглядеть рыжеволосую девушку в воздушном белом платье и высокого парня шатена. — А то ты расстроен. — При всëм моëм уважении к ней, но я рад, что кто-то отвлëк еë внимание. — Раздражает? — Раздражает. — ещë бы. Крутится тут днями напролëт. Меня она тоже раздражает. Ненадолго повисло молчание. Я больше не видел смысла своего пребывания здесь: Гарри снова рядом, не танцует с какой-нибудь сучкой и на душе спокойно. Какой смысл оставаться дальше? Но я остался, потому что Гарри, кажется, уходить не собирался. — Почему не танцуешь? — наконец спросил я. Глупо просто сидеть, молчать и смотреть на других. — Тебе не составит труда найти пару. — Не умею. Мне жаль того, кто встанет со мной в пару. — До сих пор? Это даже не первый твой бал! — И что? Я не виноват, что этот дурацкий вальс такой… Ну… Не нравится мне, в общем. — Пф, да это самая простая вариация, о чëм ты? — Конечно, для тебя-то всë простое. Смысл с тобой говорить об это? Аристократишка. — Да ладно, это реально легко. Просто ритм поймать надо, а дальше само пойдëт. — Не верю. — Поверь. — А ты заставь. — он с вызовом взглянул на меня. Я смотрел на него пару секунд, потом сунул ему в руку свой бокал и поднялся. Народу немного поубавилось, все сдвинулись к середине, а вокруг нас осталось достаточное количество места. — Ну смотри. — я принял нужную стойку, положив руку на плечо воображаемого партнëра. — Изначально ты стоишь тут. Потом левой ногой делаешь шаг сюда, правой сюда и сюда же левую. Ты снова стоишь в одной точке. Потом уже правой назад, левой наискосок и правую подтягиваешь. Вернулся в исходное. Ну и потом раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… — я не задумываясь делал нужные шаги, тело с детства запомнило танец и теперь делало всë необходимое автоматически. — Понимаешь? Сначала учишься в рамках квадрата, потом потихоньку повороты и вуаля. Всë готово, можно танцевать. — Гарри оставил оба бокала на ближайшем столе и встал рядом, пытаясь скопировать стойку. Сделал шаг, второй, третий… Застыл на одной точке и обернулся. — А дальше куда? — Правой назад, потом левой в мою сторону и правую приставляешь. — он следуя за указаниями, он делал шаги. Потом повторил снова, уже лучше. — Правильно? — Правильно. Это же основа основ, ты серьëзно не вникал совсем? Как ты пережил предыдущие балы? — Так же, как этот: отсиживался на диване. Было забавно наблюдать за попытками Гарри. Он на удивление быстро усвоил ритм и уже через каких-то две-три минуты двигался совершенно безошибочно. Я показал ему поворот и дальнейшее движение, но и они не заняли много времени. — У тебя слишком быстро начало получаться для абсолютного нуля в этой теме. — начинало казаться, что где-то меня обманули. — Просто ты был прав — это и правда оказалось легко. — он слегка поклонился и подал руку. — Не подаришь мне танец? — Мои ноги тебе не жалко? — я чувствовал, как лицо залила краска, и мог лишь благодарить судьбу за то, что в зале было не слишком светло. — Я дам тебе шанс отыграться. — Гарри улыбнулся и я принял его руку раньше, чем успел сообразить. Невесомый аромат цитруса окутал моë сознание. Раз-два-три, раз-два-три… Я смотрел в зелëные глаза, тëмные из-за освещения, слегка приподняв голову. Впервые я осознал, что Гарри на самом деле выше. Раз-два-три, раз-два-три… Давно мне не приходилось танцевать в позиции ведомого. Последний раз я делал это, дурачась с Забини. Раз-два-три, раз-два-три… — Гарри, танцуя со мной, не боишься слухов? — Например? — Ты танцуешь вальс со своим заклятым врагом в День всех влюблённых. Как думаешь, какие будут слухи? — Я думал, мы друзья. — Мы друзья для Хогвартса. Или весь остальной мир уже знает? — Нет, мир пока не знает. Ты боишься слухов? — Твои фанатки откроют на меня охоту и Уизлетта будет их возглавлять. — Мы отобьëмся, они ведь не страшнее пожирателей. — Гарри беззаботно пожал плечами. На секунду я позволил себе поверить в свою фантазию. Почему он так добр ко мне? Почему делает то, о чëм никто в жизни даже не подумает? Почему так интересуется моим возлюбленным? Почему танцует со мной сегодня, сейчас, на балу в честь Дня влюблëнных? — Так тебя это не волнует? — Знаешь, если бы меня волновал каждый слух, боюсь, я бы заработал проблемы с нервами. К тому же, разве для тебя это не плюс? — Какой плюс? — Может, твой горе-возлюбленный одумается и прибежит. — Пф, глупость какая. Нарассказываешь сказок, и как я в реальности жить буду? — Ты слишком пессимистичен. — я почувствовал, как тëплая рука исчезла с плеча, а через несколько секунд невесомо коснулась шеи и мочки уха. Сердце ухнуло, нога ступила не туда, танец прекратился, а я чуть не улетел носом в пол. — Ученик превзашëл учителя? — Гарри удивлëнно приподнял бровь. — Мечтай! Куда ты руку запустил? — я крепко прижал руку к шее, но мурашки уже вовсю носились по телу, лицо опять покрыл нелепый румянец. — Тебя послушать, так я до тебя тут домогаюсь. Вообще-то просто блëстку убрать хотел. — он показал на пальце блестящее сердечко. — Оно почему-то не исчезло. — Сказал бы мне, я сам убрать мог. — Недотрога. — Ни за что больше не тяни свои руки к моей шее, понял? — через пару секунд до него, видимо, дошло значение его действий. Поттер смущëнно взъерошил волосы и пробормотал что-то в качестве извинения.       В ту ночь это лёгкое, мимолëтное и без какого-либо умысла движение ни в какую не хотело покидать меня, против моей воли направляя мысли в не самое приличное русло. С каждой такой ночью смотреть на Гарри без смущения становилось всë труднее. *       После того дня, как я и думал, поползли слухи, но совсем не те, какие можно было ожидать. Говорили, герой магической Британии пришëл на бал один, но вскоре уже танцевал с кем-то в полумраке свечей. Какие-то глазастые личности утверждали, что пара выглядела невероятно гармонично, скромно танцуя в стороне от общей толпы и даже завершила свой танец чувственным поцелуем (чего, вообще-то, не было!), но никто так и не смог сказать, кому выпала честь быть партнëром Гарри на том празднике. Все говорили, что этот человек был красив и изящен, но черты его лица забылись. Никто не говорил про цвет волос и это странно, ведь опознать единственного блондина в Хогвартсе с волосами цвета плáтины проще простого. — Видишь? Я же говорил, что пойдут слухи. — не смотря на мороз на улице в теплице всë равно было по-летнему тепло. Цветные листья растений казались чем-то необычно красивым после белых полей, белых дорог, белых деревьев и даже белого, подëрнутого снежными тучами неба. — И что? Это не вылилось в катастрофу. Теперь все сплетничают не о моих возможных отношениях с Драко-заклятым-врагом-Малфоем, а с неизвестной, что была моей парой. — Гарри плеснул в горшок с мандрагорой немного воды. — Гарри, еë нельзя этим поливать! — под землëй начали копошиться корешки, похожие на ручки. — Ну всë, сейчас разорëтся… — и действительно — вскоре послышался тонкий, противный писк, который нарастал с каждой секундой. Мы быстро напялили заглушающие наушники, но и через них доносился писк. Гарри что-то спрашивал, пытаясь докричаться сквозь шум, но безуспешно. С другого конца теплицы я пытался жестами объснить, что делать, но в конце концов стало проще самому подойти и сделать. Писк начал постепенно утихать. Через какое-то время всë смолкло и повисла звенящая тишина. — Что бы ты делал, окажись тут десять таких горшков? Они бы сейчас все верещали! Неужели нельзя наконец запомнить, чем можно поливать эту хрень, а чем нет? — Да больно она мне нужна! Мы с пятого курса к ней не притрагиваемся, какого чёрта мы сейчас тут делаем? — он недовольно повернулся ко мне, оперевшись на стол позади себя. — Я здесь потому, что чуть не оттяпал руку одному из твоих гриффиндурков, а ты тут какого чëрта — понятия не имею. — Я составляю тебе компанию, чтоб скучно не было. — Поверь, лучше скука, чем визжащая мандрагора. Ты сейчас останешься без пальца. — Чт- Ай! — парень резко отдëрнул руку и отшатнулся на середину прохода, уставившись на укушенный мизинец. На столе клацнула зубами синяя герань.— Мать твою, Малфой! Раньше сказать не мог?! Чëртова герань! Какой осëл поставил еë сюда?! Что б еë черти дрючили! — Что, прости? — Ничего, уши закрой. Хотя ты и похлеще ругательства знаешь… — он потряс в воздухе пострадавшей рукой медленно пятясь назад. — Поттер, замри! — он замер. — Медленно шагни обратно вперëд. — осторожный шаг обратно в середину прохода. — Умница. А теперь будь добр, сядь на попу ровно и ничего не трогай. Ты чуть визгопëрку не задел. Еë разбудишь и никакие растворы не утихомирят, пока не наорëтся. — Гарри опасливо оглянулся и в самом деле уселся ровно по середине. — Глупые растения… — Сам ты глупый. Внимательнее быть надо, вот и всë. — он недовольно цыкнул языком и закатил глаза. Продолжает воровать мои фишки. Некоторое время я работал молча, пока Поттер сидел и пялился на всë вокруг. Наконец я вспомнил, о чëм хотел спросить и вернулся к вопросу. — Ну так что там со слухами? Почему меня никто не узнал? — Так ты всë таки хочешь стать знаменитостью? Тогда точно все будут говорить о нашем несуществующем поцелуе. — Да иди ты. Мне интересно, что ты сделал. — Почему я? — А кто ещë? — Кто-нибудь. — Ну да, верю. Так что? — Да ничего я не делал. Просто лëгенькое заклинание для отвода глаз, делов то. — Когда успел? Я ничего не почувствовал. — Сразу, как сел рядом. Ты в облаках витал, вот и не заметил. Можно подумать, я не знал, что ты потом будешь нервничать из-за этих слухов. Ты вон, как эта… Как еë?.. Визгопëрка. — я бросил взгляд на цветок. — Издеваешься что ли? — мы ни капли не были похожи. От слова совсем. — Издеваюсь. — настала моя очередь закатывать глаза. Я молча отвернулся к своему цветку и продолжил аккуратно обрезать листья. — Что это у тебя в руках? — Асфодель. Это знают даже второкурсники. — Потому что еë проходят на втором курсе. На неë ты похож чуть больше. — я чуть поднял глаза на белые бутончики асфодели и один распустившийся цветочек с красными прожилками. Она чем-то напоминала цветы лилий, собранные в колосок. — Чем же? — Не знаю. Просто красивые цветы. Они тоже кажутся чем-то изысканым и аристократичным, отстранëнным, но привлекательным. — Сочту за комплимент. — Это он и был. — Ты знаешь, что значит асфодель на язык цветов? По преданию этот цветок пророс из костей и крови в царстве мëртвых. — я легонько коснулся нежных белых лепестков и красной линии на них. — Некоторые утверждают, что это символ бессмертия и надежды, но я верю словам о том, что это символ сожаления. — А ещë название переводится с греческого как «ничто его не превосходит» или «невозможно превзойти». — я удивлëнно вскинул брови и посмотрел на улыбающегося парня. — Откуда ты знаешь? — В интернете подглядел. — он вытащил из кармана телефон. Каким образом он вообще работает в магическом мире? — А я уж думал… — мой голос звучал наигранно-разочаровано. — Да ладно, только не говори, что тебе это не польстило. Если прекрасно знал перевод, зачем выворачивать всë с ног на голову? — Просто решил поделиться интересным фактом. — Ты просто не умеешь принимать комплименты. — Я-то не умею? Вспомни, кому это говоришь и подумай ещë раз. Гарри лишь фыркнул и ничего не ответил, с лëгкой улыбкой отведя глаза на цветы. С каждой такой выходкой сознание всë слабее сопротивляется и сердце стремится выпрыгнуть из грудной клетки. Поттер слишком опасен для здоровья. *        Ранняя весна давалась Гарри ужасно. Если зимой его ещë сдерживал холод и снег, то, стоило листу календаря скрыть зимние месяцы, а температуре на улице немного подняться, Поттер изо всех сил рвался летать. Для очистки своей совести скажу, что пытался его отговаривать. Не слишком активно, но пытался. Таким образом в марте он трижды свалился в сугроб, в апреле два раза расшиб нос и искупался в грязи, неудачно приземлившись на скользкий участок земли, и, наконец, май прошёл без происшествий. Счастью не было предела. Он прямо светился, взглянув на яркое солнце и зеленую от молодой травы землю за окном. Теперь в комнате мы появлялись намного реже, переместившись на поляну в Запретном лесу. Никогда бы не подумал, что там есть такое красивое место.       Оно располагалось не так далеко от Хогвартса, но пешком добраться вряд ли получится. Я летел за Гарри так же, как больше полугода назад шëл по незнакомому узкому коридору. И так же, как тогда, узнал прекрасное место, о котором не мог и догадываться. На краю поляны стояло большое, старое дерево с раскидистой кроной и крупными ветвями. На них без труда можно было сидеть, а на некоторых — даже лежать. Сама поляна поросла молодой травой и ранними полевыми цветами, неизвестно откуда взявшимися. Звучит просто, но выглядит невероятно красиво. Это место мы обустраивали уже вместе, в отличии от комнаты. Сделать можно было многое, но Гарри решил ограничиться двумя гамаками и импровизированным столиком. Я не возражал. В ясные дни мы бывали там чуть ли не каждый день. Удивительно, как может поднимать настроение простая зелень после зимы.       Возобновились тренировки по квиддичу. Я с удивительным для меня рвением напрашивался в команду, лишь бы только снова мчаться с Гарри наперегонки, но подозрительно часто летящие в мою сторону бладжеры заставили передумать. Причëм передумать не меня, а Гарри. Два-три бладжера за игру — это нормально, ведь в основном жертвами становятся охотники. Но конкретно в нашей игре каждый пас вражеских загонщиков предназначался моей скромной персоне, и в итоге выходило порядка 30-40 мячей, если не больше. В таких условиях нормально играть не мог ни я, ни Гарри (мы летим практически бок о бок!), зато охотников теперь не ограничивало ничего. С горем пополам счëт добрался до максимального числа.       «Мерлина ради, Малфой, покинь игру, иначе они точно тебя прихлопнут! Я с ума сойду опять тебя в больничном крыле караулить.» — сказал мне Гарри и я послушался. Думаю, я был бы счастлив, видя его беспокойство за меня, но снова валяться в лазарете, попивая костерост не хотелось. В том, что грифы превратят меня в изломанную кучку костей, сомнений не оставалось. Да и в квиддич уже играть хотелось не очень — зачем, если Гарри и так никогда не откажется гоняться за снитчем? Этого мне хватит с головой.        За играми я наблюдал с трибуны. Вернее не так. Я наблюдал за Гарри и золотым мячиком, мысленно играя, находясь рядом и мчась вместе с ним. На этот раз даже, нет-нет да летящие в мою сторону, бладжеры не могли заставить меня уйти. *        Весна пролетела быстро. Лето заняло еë место почти в самом начале мая. Оставалось учиться какой-то месяц, а потом… Потом… «Потом» представлялось мне смутно. Я не ждал его. Наверно, даже боялся. Оно было похоже на что-то очень туманное: о чëм бы ты не подумал, куда бы не пошëл, каждый раз из темноты появляется что-то новое. Я бы с удовольствием остался в Хогвартсе навсегда, заучивая историю магии и написывая километровые эссе, лишь бы быть уверенным, что Гарри будет рядом. Похоже на зависимость? Это она и есть. Чужое внимание и тепло — ужасные наркотики.        За две недели до июня замок погрузился в напряжëнное молчание. Близились экзамены. Кто-то усиленно запихивал в память всю информацию разом, кто-то повторял всë пройденное, кто-то просто старался не мешаться. Те, кто сдавал их в прошлом году, посмеивались над младшими, те, кого они ждали, были менее радостны, глубоко в душе ощущая тревогу. А кто-то был нами, восьмым курсом. За спиной было нечто страшнее экзаменов, что не позволяло смеяться, а впереди ждало нечто, неизвестнее них. Мы просто ждали лета, каникул и полноценного свободного времени.        Дул приятный ветерок, над головой шумела листва, кожи касалась мягкая трава, вокруг щебетали птицы, жужжали насекомые, пахло полевыми цветами… Первый месяц лета был прекрасен. Я сидел на земле, прислонившись спиной к стволу дерева. Руки сами плели какой-то веночек из чего попало, пока мысли витали где-то далеко-далеко. Сегодня я ещë не видел Гарри, но мы условились встретиться тут. Из-за верхушек деревьев в чистом голубом небе появилась чëрная точка, стремительно приближаясь. Вскоре Поттер резво соскочил на землю и уселся рядом. Что-то в нëм показалось мне другим. — Драко, слушай. Сегодня уже июнь, помнишь? — без приветствия начал он. — Помню. — что-то определëнно отличалось. Я окинул его взглядом — всë как обычно. — Я хотел у тебя кое-что спросить. Только честно отвечай, окей? Так вот… — Стой. — я оборвал его на полуслове и принюхался. Вот, что было не так. — С каких пор ты сменил парфюм на нечто мятное? — Я ничего не менял. — удивлëнно ответил он. — Я вообще парфюмом не пользуюсь. — Обычно от тебя пахнет чем-то домашним, вроде выпечки, а сейчас мятой. — он пару секунд недоумëнно смотрел на меня, а потом протянул долгое «а» и взъерошил волосы. — Сюда летел слишком низко, на полпути зацепился за ветку и плюхнулся в какие-то кусты. Наверное, это и была мята. — брюнет неловко улыбнулся. Да, в этом весь он. — Ты в порядке? — В полном, кусты пострадали больше меня. — я снова окунул его взглядом и кивнул — он не выглядел пострадавшим. — Так вот. Когда у тебя день рождения? — Оно уже было. В мае. — ложь вырвалась произвольно. Не то, чтобы я хотел солгать Гарри или что-то в этом роде, просто… Просто так получилось. — Ты врëшь мне. Опять, Малфой. — Нет, не вру. Откуда тебе знать? — Потому что я помню, когда у тебя день рождения. Запомнил в день нашего примирения. — Странный ты. Зачем тогда спрашивать? — Надеялся на твою честность. — Я слизеринец, какая честность? — Мы уже говорили об этом на Новый год. — Говорили. И когда же у меня день рождения? — Через пять дней. — не без гордости сообщил Поттер. — Шестого? — Пятого. Сейчас, вообще-то, всего лишь чуть больше часа. — А если я скажу нет — поверишь? — Не поверю. Как ты собираешься отмечать? — А у меня есть выбор? — Не большой, но есть. Как минимум мы можем остаться в Хогвартсе, выбраться на природу или в Хогсмид. Это как раз воскресенье. — Мы? — Конечно мы. — Мне нечем тебя угощать. — денег на самом деле больше не осталось. Конечно, в Гринготтсе ещë лежала крупная сумма от продажи мэнора, великодушно отстегнутая министерством, но я всë таки лелеял надежду выкупить моë поместье и трогать эти деньги не собирался. — Я буду тебя угощать. Это же самое собой разумеющееся, ты что? Твои друзья приедут? — Не знаю, они не писали. — А ты им? — И я им тоже. — И что вы за трио после этого? — я пожал плечами. Никакое мы больше не трио. — Миона, наверно, тоже не придëт, у них свиданка с Роном. Тебе есть кого позвать? — Вроде нет. — Тогда отпразднуем вдвоëм, идëт? — я кивнул. Разве я мог быть недоволен этим? — Куда пойдëм? Можно зайти в «Три метлы». — В «Сладкое королевство». Хочу снова попробовать что-нибудь оттуда. — А потом можно зайти в какую-нибудь кафешку. Ты любишь молочный коктейль? — Разве молоко добавляют в коктейли? Оно не очень сочетается с алкоголем. — Гарри странно посмотрел на меня и настороженно спросил, знаю ли я вообще, что такое молочные коктейли. Я отрицательно поматал головой. — Значит решено! — он хлопнул в ладоши. — После «королевства» махнëм на Гриммо, а оттуда — к магглам. У них куча всяких прикольных штучек, тебе обязательно что-нибудь понравится. — зелёные глаза загорелись идеей и пытаться переубедить его теперь бесполезно. — Хорошо. — я старался держаться безразлично, но губы своевольно растягивались в улыбке. Я не знал, как правильно выразить то, что хотел бы сказать и показать в тот момент. Я только знал, что люблю его. Знал, что никогда не смогу забыть эти чувства. — Спасибо, Гарри.       С этого дня я, как когда-то в детстве, с нетерпением ждал пятого числа. Ждал, вычëркивал дни, подгонял время. Если бы Гарри не вспомнил сам, я бы и не заикнулся. Просто пропустил этот день, как десятки дней до этого. Может, ненавидел бы его. Нет смысла ждать чего-то, если знаешь, что ничего не произойдëт. Но теперь смысл был и я ждал всем сердцем. *       Дополнительные занятия закончились. За окнами небо хмурилось тучами, ветер гнул цветы к земле, в воздухе пахло дождëм, но всë было сухо. Освящённые коридоры создавали заметный контраст с тëмной улицей. — Гарри! Гарри, постой! — за нами бежала рыжеволосая девушка, длинные завитые локоны подрагивали красивой волной. Подбежав, она ухватила Поттера за руку, совершенно игнорируя моë присутствие. — Гарри, ты же свободен завтра? — Нет, я… — Сходишь со мной на благотворительный бал? Завтра с утра до шести вечера. У тебя есть парадная мантия? Если хочешь, мы можем сегодня сходить и посмотреть тебе что-нибудь. — Джинн, послушай… — Нужна тëмно-синяя тематика. Хотя знаешь, если ты пойдëшь в рубашке и брюках тоже будет здорово. Мы должны подобрать твою одежду в моему платью. Ты его уже видел? Ах, нет, ты его не видел. Пойдëм, покажу? Оно очень красивое, просто безумно. Мы будем самой красивой парой! — Я не… — Знаешь, там будут очень известные личности, даже приедет генеральный директор модного агенства, это мой шанс! Если она заметит нас, то, может быть, я смогу получить приглашение на съемку в их альбоме и тогда… — Уизлетта воодушевлëнно болтала о своем, совершенно не давая Гарри сказать. Кажется, меня она в самом деле не замечала. — Джинни, стой! — Гарри повысил голос. Он раньше никогда этого не делал. Поток болтовни прекратился. — И послушай меня. Я не собираюсь с тобой никуда идти, потому что уже имею планы на завтра. Понятно? Об этом нужно говорить заранее и не решать всë в одиночку. — Но… Но ты же сказал, что свободен. — девица оторопело хлопала глазами. — Я ничего не сказал. Ты перебила меня и не дала ничего произнести. — Но Рон сказал, что ты свободен! — При чëм тут Рон? Они на свиданки бегают чаще, чем я успеваю дышать, мы сейчас даже не общаемся толком! — Но ты ведь не откажешь мне? Ты никогда не отказывал мне! — я отступил на пару шагов, наблюдая за парочкой с расстояния. Ауры обоих стремительно менялись от золотых к алым. — Ошибаешься. Последнее время я только это и делаю, только вот ты не желаешь этого слышать и понимать. Уверен, любое модное агенство заметит тебя и без моего присутствия. Вообще, на твоëм месте я бы заботился об экзаменах, а не балах. — Нет! Гарри, ты не можешь вот так поступить! Я уже всем сказала, что приду с тобой, и все ждут появления национального героя на балу! Я даже платье новое для этого купила, ты не можешь просто взять и не пойти! — она топнула ногой, напоминания капризного ребëнка. Надвигающиеся экзамены она полностью игнорировала. — Нет, Джинн, могу. Я могу делать то, что считаю нужным и распоряжаться своим временем самостоятельно. — Гарри выражался резко, но чëтко. Я впервые видел эту его сторону, но она тянула к себе не меньше, чем улыбчивая и мягкая.        Девушка поджала губы, еë глаза покраснели и уже блестели от слëз, но аура говорила только о злости. Она хотела было повернуться и уйти, но взгляд заплаканных глаз метнулся в мою сторону. Теперь она точно не уйдëт. — Это всë из-за него, да? — спросила она ледяным тоном, ткнув в меня пальцем. От слëз в глазах не осталось и следа. — Из-за этого белобрысого урода? Давай, скажи мне это! Скажи, чтобы я знала, на кого ты меня променял. — с вызовом произнесла Уизлетта, нагло задрав нос. — Что ты так смотришь, а, Гарри? Хочешь сказать, что он не урод? Ты одержим им! Одержим буквально с первого курса! Носился туда сюда: хорëк то, хорëк сë — дня без срача с ним прожить не мог. Потом опять бегал: хорëк то, хорëк сë — «следить за ним надо, он что-то замышляет»! Сейчас что? Ответь мне, Гарри! Ты опять носишься, как ненормальный с этим Пожирателем, пылинки с него сдуваешь! Из-за него погибла куча народа, семьи потеряли родных, умер Дамблдор! Ты сам был на волоске от смерти! Из-за него погиб мой брат! Понимаешь ты это?! И что теперь? Ты носишься с ним, как с сокровищем, отмазываешь от Азкабана, придумываешь эту ерунду с объединением факультетов, кидаешься возвращать ему палочку, отказываешься от меня! Такие, как он, должны первыми стоять на очередь в Азкабан! Гнить там до самой смерти! А он живëт припеваючи на всëм готовом под твоей защитой! Признайся, тебе понравилась его смазливая мордашка? Днями от него не отходишь, что вы наедине делаете, а? Скажи, хорошо он отсасывает? Да ты знаешь кто?! Ты-! — еë красивое лицо покрылось уродливыми красными пятнами, губы искривились. Сама девушка гневно пыхтела, казалось, что ещë чуть чуть — и из ушей повалит пар. Она явно хотела сказать что-то ещë, но не могла подобрать слов. Некоторые ученики собрались в коридоре поглазеть на представление. Наконец Уизлетта, повернулась ко мне, ядовито бросила: «Да чтоб ты сдох», и ушла, гневно цокая туфельками.       Лицо Гарри выглядело мрачнее тучи за окном. Губы сжались в тонкую линию, брови нахмурены, взгляд исподлобья, кулаки крепко сжаты. Сохранение контроля давалось ему тяжело. Глубоко вдохнув, Поттер тоже повернулся и исчез в противоположной стороне, протиснувшись сквозь толпу зевак.       Он нашëлся только к вечеру. Я обегал весь замок, но так и не смог найти, пока тот сам не явился весь мокрый, взъерошенный и замëрзший. За окном бушевал ливень. Гарри просто как всегда бесцеремонно отдëрнул занавеску и плюхнулся рядом, хмуро скрестив руки на груди и молча уставившись на нашу однотонную перегородку.        Я молча вынул палочку и применил высушивающие заклинание. Тëмные волосы тотчас встали торчком, распушившись во все стороны. — Плед? — рука протянула ему сложенный квадрат пледа. Гарри по-прежнему молча взял его, закутался и втиснулся между мной и окном, тупо глядя на стекающие по стеклу капли.       Ни о каком разговоре не могла идти речь. И так понятно, что он унëсся куда-то в лес сразу после инцидента, вернувшись только что. Что он там делал? Не знаю. Но это «что-то» явно спасло Уизлетту. Конечно, герой всея Британии не станет бить девушек, но ведь надо как-то выплеснуть эмоции. Будь Гарри чуть менее нравственным и не относись он к ней с таким теплом, рыжая бы просто так не отделалась. О чëм она вообще думала в тот момент? Я пытался понять это, но беспокойство за Гарри мешало. К тому же, разве можно понять мысли такой девицы? — Ты заставил меня побеспокоится. — Гарри молчал. — Мог бы хоть патронуса отправить. Или кричалку. — Гарри молчал. Я помолчал вместе с ним. — Ты как? — Порядок. — наконец буркнул он и, немного полежав, всë же повернулся. — Я не понимаю, что еë не устраивает? Скажи, Драко, вот что ей от меня надо? — зелëные глаза полнились растерянностью и недоумением. Я хотел было ответить, но Гарри продолжил сам. — Знаешь, наверно, ты был прав. Ей просто нужна слава жены героя, а я — как украшение к новому платью. Ведь я до последнего отказывался верить в это. У неë много хороших черт и я верил, что она всë та же милая девочка, а на самом деле… — он начал уходить в свои мысли, разговаривая с самим собой. — Как она вообще могла такое сказать? Ты виноват во всëм не больше нашего. Ты был таким же ребëнком без права выбора. Ты никого не убил. Наоборот — спас. И… — голос оборвался. Зелëные глаза вновь поднялись на меня. — Я посплю сегодня тут. — Гарри вновь повернулся к окну и больше ничего не говорил. — Хорошо. — мой голос звучал немного глухо. Сердце разрывалось от всего того, что свалилось на парня рядом. Верно, он был таким же ребëнком, но взвалил на себя судьбу героя. Даже не так. Его заставили еë принять. И теперь еë отголоски преследуют, разъедая изнутри за каждую потерянную жизнь не обращая внимания на жизни, которые были спасены благодаря ему.       Я осторожно опустил руку на его макушку и потрепал по голове. Гарри не возражал и я не торопился расставаться с мягким ощущением под пальцами. *        На следующее утро Гарри рядом не было. За окном по небу всë ещё ползли тëмные тучи, накрапывал мелкий дождь. Записка у изголовья гласила: «Встретимся в восемь у крыльца». Я взглянул на часы: половина.        «Вот что бы Гарри делал, если бы я проспал?» Сборы и подготовка не заняли и пятнадцати минут. Теперь не было того огромного выбора мантий и рубашек, за которым можно провести целый час. Я спустился по лестнице и вышел на улицу, встав под навес крыльца. В воздухе приятно пахло дождëм и свежестью, капли тихо шелестели о листья и цветы. То и дело мимо мелькали цветные мантии учеников. Несмотря на дождь и ранее время все спешили в Хогсмид. В какой-то момент мелькнули красные мантии и остановились рядом, собственные мысли отлетели на второй план. — Драко, здравствуй. Я слышала, что у тебя сегодня день рождения, так что поздравляю! — девушка мило улыбнулась. Конечно, это была Гермиона. Позади неë фыркнул рыжик. — Я не знаю, что тебе можно подарить, но принесу сегодня что-нибудь, хорошо? — Миона, пошли. — нетерпеливо потянул еë за руку Рон. — Он тоже хотел тебя поздравить, но засмущался. — карие глаза весело блеснули. — Правда-правда, он сегодня всë утро бегал туда сюда и спрашивал: «А нормально ли будет тебя поздравить?». Да иду я, Рон! Не тяни рукав, порвëшь. — парень уже утаскивал еë прочь. Его аура пестрила розовыми крапинками. — С днём рождения! — на последок махнула она и пара быстро исчезла из виду. Я понял, что на губах играет лëгкая улыбка. Почему-то это поздравление показалось мне очень забавным.        До назначенного времени оставалось меньше 10 минут. Предвкушение всë больше волновало меня.        Через некоторое время неподолëку снова появилась фигурка, но уже в зелëной мантии. На вид мальчику было лет 12-13, в одной руке он держал открытый учебник по трансфигурации, а в другой — палочку. Он робко смотрел на меня, как бы собираясь с силами что-то спросить. — Что-то случилось? — он кивнул, и подошëл ближе. — Я… — его голос сорвался от волнения и бледные щëки залил румянец. — Я никак не могу разобраться с заклинанием по трансфигурации. Я хотел спросить профессора или кого-то из старших, но нашëл только Вас. Можете помочь? — я глянул на часы. Оставалось меньше пяти минут. — Что там? — приподняв палочку, ребëнок уставился в учебник и забегал по нему глазами. — Се… — он снова запнулся, рука с палочкой подрагивала. В голове закружились возможные заклинания, но часть сознания уже встретилась с Гарри и счастливая шла в Хогсмид. Внезапно мальчик глубоко вдохнул, зажмурился и, направив на меня палочку, выпалил «Сектумсемпра!» Всë произошло быстро, отвлечëнный мозг среагировал слишком поздно, я вытащил палочку лишь тогда, когда блеснул белый свет. Режущая боль вспыхнула в правой руке и волной прокатилась по всему телу. Я видел свою кровь, хлынувшую на ступени и смешавшуюся с водой. В глазах потемнело, конечности стали ватными. В ушах звенел истошный крик мелкого и белый шум. Ноги подкосились, тело почувствовало удар о землю и сознание отключилось. *       Белый. Белый. Белый. Начинает раздражать этот цвет.        «Похоже, для меня стало нормой встречать какие-либо праздники в лазарете.»        Я прислушался к ощущениям. Правая рука зафиксировала в неподвижном состоянии, саднит, обмотана бинтами. Левая свободна, но замотана не меньше. Порезы чувствовались на щеке, шее и животе под больничной рубашкой. Больше ничего не болело, только ощущалась слабость. Заклинание казалось смутно знакомым. Я пытался вспомнить, где слышал его, но быстро уснул.        Разбудила мадам Помфри. Она пришла с зельями и бинтами для перевязки. Молча села рядом и принялась разбинтовывать руку. Мои глаза неотрывно следили за еë действиями — по ране я точно смогу определить заклинание.        Под слоями бинтов скрывались марлевые салфетки, почти полностью пропитанные кровью. Отодрать их от предплечья стоило некоторых усилий. Тонкие, длинные полосы порезов покрывали всю метку, задевая внешнюю сторону предплечья от кисти до самого локтя. Они не были смертельными, но и на обычные царапины не тянули. Трудно не узнать заклинание, которое однажды уже чуть не угробило меня. Почему всем так нравится кромсать меня этой ерундой?       Я хотел на пробу двинуть рукой, но мадам Помфри меня остановила. — От этого воздержитесь, молодой человек. Вы только чудом не потеряли руку: заклинание прошло в миллиметрах от сухожилия. Надеюсь, Вам известно об особенностях этого заклятия? — я кивнул. После того раза крëстный в деталях расскзал про всë, что связано с его изобретением. Если оно что-нибудь оттяпает — назад уже не приделаешь. Даже магия не всемогуща. — Очень хорошо. — больше она ничего не сказала, только молча нанесла мази и забинтовала, проделав ту же процедуру с левой рукой. Там дела обстояли чуть лучше.        «Наверно, тогда я закрылся руками, и правая шла всех. Лицо, шея и живот пострадали не так сильно, как могли бы. Думаю, мальчишка целился в лицо. Что ж, не повезло. Интересно, Уизлетта сильно расстроилась узнав об этом? Уверен, это еë рук дело. Откуда мелкому знать об этом заклятии? И вижу я его впервые. Стоило догадаться, что так легко эта ссора для меня не пройдëт. С другой стороны я тоже хорош — полностью отключил бдительность, в облаках витал. Идиот. А ведь я так ждал моего дня рождения. Знал бы, что в отключке проваляюсь — не ждал бы. Осознавай пацан, что он делает… Хах, вот здорово было бы откинуться на днюху. На надгробии была бы красивая дата. При условии, что будет надгробие. Но перед этим всë равно хотелось бы отметить с Гарри, мне понравилось его предложение отправиться к магглам. Кстати, а где он? Сколько я вообще тут провалялся?»        За окном уже стемнело. Наверно, было около десяти вечера.        «Тогда сегодня он вряд ли придëт. Наверняка спит уже.» Вопреки этой мысли дверь распахнулась и на пороге появился Поттер. Он подошёл и сел на край кровати, молча смотря мне в глаза. На его лице читалась усталость. — Как себя чувствуешь? — наконец произнëс он. — Всë в порядке. Чешется только от этих мазей, а так в порядке. — Понятно. Рад за тебя. — Гарри пробежался глазами по царапинам на лице и шее. Взгляд на забинтованные руки. — Гарри, что-то случилось? Ты выглядишь… — я не знал, какое слово лучше описывает его в этот момент. — Ужасно? — Ну… Вроде того. — А как я должен, по-твоему, выглядеть? Опять улыбаться? Отчитывать тебя за беспечность? — он поджал губы и устало взглянул мне в глаза. Я растерялся. На самом деле, чего я ждал от него в такой ситуации? Брюнет вздохнул и бросил взгляд в окно. — Это была Джинн. Мальчик просто действовал по указанию, она обещала ему… Да какая, блять, разница, что она обещала! — стену безразличия и усталости прорвало. — Зачем она вообще затеяла это дерьмо?! Своим эгоизмом она испортила три жизни, понимаешь? Три! Одним поступком! Теперь ей, именно ей, придëтся выплачивать огромную сумму, ей дали срок! Относительно небольшой, но срок. Поверить не могу, что она способна на такое… Драко, ведь она не была такой. Я до последнего хотел верить, что она осталась такой, как раньше. — он горько усмехнулся. — А Уилл? Да он вообще не знал, что делает! Ему, видите ли, сказали, что это безобидная шутка! Что ничего плохого не будет, а тут бац — и человек кровью истекает! Парень теперь реабилитацию полгода вынужден проходить. Чуть не свихнулся там, на крыльце. Он чуть не убил тебя! — Его магических сил бы не хватило, успокойся. Заклинание тем сильнее, чем способнее маг и чем осознаннее он применяет заклинание. Думаю, в еë планы входило только исполосовать мне лицо, никакого убийства. — на лице Гарри застыла неестественная усмешка. — Ты прав. — он кивнул, усмешка пропала. — Ты прав, она призналась в этом на суде. Но ты заслонился руками и всë пошло не по плану. Опять. — зелëные глаза взволнованно распахнулись, Гарри нервно закусил нижнюю губу. — Ты вообще знаешь, в каком был состоянии? Ты знаешь, каких трудов мне стоило остановить твою грëбаную кровь, пока бегали за Помфри? Знаешь, что она никак не хотела останавливаться? Перед Хогом натекла целая лужа! То, что сейчас под бинтами — это тебя ещë подлатали! Ты лежал в отключке почти три дня. Опять, понимаешь? Ещë чуть-чуть и ты бы откинулся от потери крови, ты вообще в курсе об этом?! — Гарри… — Дослушай! Ты… — Нет, теперь ты послушай меня! — парень замолчал. На красивом лицо читалась паника. Мне хотелось обнять его крепко-крепко, уложить рядом и гладить по пушистым волосам до тех пор, пока тревога не пройдëт. — Всë обошлось.— подвижной рукой я ухватил его ладонь и прижал к шее, где билась венка. — Живой, видишь? Тëплый. Дышу. Разговариваю. Со мной всë хорошо, понимаешь? — зелëные глаза опустились к моей груди, туда, где билось сердце. Я дëрнул ворот больничный рубашки. Показались светлые шрамы на бледной коже. — И от этого тоже не умер. Я не умер, когда ты изрезал меня этим дерьмом, когда в моëм доме жил Волан-де-Морт с его прихвостнями, не умер от поцелуя дементора, как мой отец, и от истощения в начале учебного года, не остался без зрения и ноги, когда тот идиот пробовал на мне новые заклинания, не умер сейчас. Я живучий, понимаешь? Плохие люди назло всем живут долго, можешь не волноваться за мою сохранность. — я слегка улыбнулся. — Если жить по принципу «а если бы…», то не долго свихнуться. — Гарри некоторое время молча смотрел на меня, потом криво усмехнулся и полез в карман. — Ты ужасно умеешь утешать, Малфой. Держи. — я протянул руку, на неë упала небольшая подвеска в виде гладкого, прозрачного камушка нежно-голубого цвета. Камушек как-будто слегка светился и был тëплым. — Подарок на день рождения. Я не успел его отдать. — Он очень красивый, спасибо. — подвеска на самом деле была красивой. Простенькой, но красивой. Я поспешил надеть еë. — Это не всë. Сожми его пальцами с двух сторон и направь туда немного магии. — я сделал, как он сказал. Светло-голубой неспешно собрался в середине камушка и вспыхнул на поверхности голубым огоньком. Тело непроизвольно вздрогнуло. — Это всë, конечно, здорово. Но дарить тому, кто боится огня, огонь… — Он безобидный, смотри. — Поттер поднëс палец к пламени и подержал некоторое время. Ничего не происходило. — Он не горячий, только слегка тёплый, попробуй. — я не спешил. Гарри оторвал от рецепта Мадам Помфри небольшой кусочек и снова засунул его в самое сердце пламени. Пергамент даже не потемнел. Только тогда я решился аккуратно поднести палец к огню. Он действительно был чуть тëплым, не причиняя никакой боль. — Как ты это сделал? — Секрет. — парень слегка улыбнулся. — Да ладно, это же просто прекрасная штука. Где ты еë нашëл? — Не скажу. — Ну хотя бы намекни. — Намекнуть? Ну хорошо, я сделал. — Сделал? Сам? — Вроде того. — Гарри, ты просто нечто… — огонёк у меня в руках весело подрагивал, а я смотрел на него, как заворожëнный. — Я никогда такого не видел. Правда, спасибо большое. — стоило прекратить вливать магию, как огонëк погас, вновь расползаясь светло-голубым цветом по прозрачному камешку. Я крепко сжал его в ладони. Брюнет просто кивнул. Его глаза снова смотрели на бинты правой руки. — Больно? — Не больно. Насколько всë было ужасно, раз теперь даже двигать ей нельзя? — В мясо. Это тебе не царапины. Теперь точно все руки в шрамах будут. — Думаешь? — он кивнул. — Это не так страшно. Было бы хуже, изуродуй он мне всë лицо. А руки… Можно подумать, что кого-то вообще волнуют эти шрамы. — Меня волнуют. — Потому что ты абсолютно глупо чувствуешь вину за собой. — Не глупо. — Глупо. Я отлëживаюсь тут каждые праздники просто потому, что не обладаю достаточным количеством удачи, вот и всë. — я видел, как в глубине зелëных глаз зарождается что-то тяжëлое и тëмное. — Мы сходим в «Сладкое королевство»? — Что? — Гарри непонимающе моргнул, вырвавшись из своих мыслей. — Ты обещал сходить со мной на день рождения туда и к магглам. — А… Конечно, сходим. Как только ты поправишься. — Как скоро это будет? — мне хотелось как можно скорее уйти отсюда. — А мне откуда знать? От тебя всë зависит. — Тебе Помфри ничего не говорила? — Она очень расстроена твоим состоянием и обходится со всеми холодно. Но, наверное, дня через два ты уже сможешь покинуть лазарет. — я прикинул в уме скорость выздоровления и тоже пришëл к такому выводу. — Малфой, я хочу тебя кое о чëм попросить. — я поднял на него глаза. Гарри со всей серьëзностью смотрел на меня. — Даже не думай опять загреметь в больницу на мой день рождения. Понял? — я кивнул. — К тому моменту мы уже выпустимся и твои грифы не должны до меня добраться. Так что я обещаю, что 31 июля буду жив и здоров. Понял? Обещаю.       Вопреки нашим ожиданиям меня отпустили уже через день, взяв слово, что я буду являться на обследование в течении недели. Нагрузки на руку так же были под запретом. Поверхностные раны затягивались с поразительной скоростью и скоро от многих остались лишь тонкие бледные полосы.        Утром в день выписки меня навестила Гермиона и вручила два серебряных колечка разных размеров, многозначительно сверкнув глазами. Гарри сказал, что о моëм возлюбленном ничего никому не говорил, но почему-то мне кажется, что он врëт. Его слишком волнует эта тема. В итоге мне не осталось ничего, кроме как надеть колечки на разные пальца.        Весь день мы провели у магглов, по пути забежав в Хогсмид. Мне до безумия понравилась их еда и некоторые напитки, а так же побрякушки, которые продавались в магазинах. У них даже была сносная одежда! При всей моей сдержанности я смотрел на всë широко открытыми глазами, а Гарри только улыбался и про всë рассказывал. Со стороны, наверно, мы выглядели странновато.        В Хогвартс мы вернулись только тогда, когда лучи закатного солнца окрасили каменные стены замка. Прогулка ужасно вымотала меня, поэтому я сразу уснул, но это определённо был лучший день рождения за последние несколько лет. *        А между тем июль всë приближался. Оставались считаные дни.        Экзамены закончились, но атмосфера всë ещë была напряжëнной — ожидание результатов ничуть не уступало самим экзаменам. Свободные от этого бремени ребята с нетерпением ждали возвращения домой и почти у каждого уже был собран чемодан с вещами. Совсем скоро выпускная церемония седьмого курса. Совсем скоро и мы навсегда покинем это место. Гарри заверил меня, что мы будем часто видеться после выпуска, но мне уже не хватало его. Параллельно я лихорадочно думал, где обосноваться после всего этого. *        Неожиданно вопрос решился сам собой. Я уже более полумесяца жил у Поттера и виделся с ним настолько часто, насколько вообще мог. — Ну что, пошли? — спросил он тогда, стоя перед камином в гостиной Гриффиндора. Все уже разошлись. Мы провожали Рона с Гермионой. — Куда? — мы ни о чëм не договаривались. — На Гриммо. Я думал, тебе негде жить. — из его уст это прозвучало до невозможности обыденно. Я непонимающе уставился на него. Смысл сказанного медленно доходил до сознания. — Или ты уже нашëл, где остановиться? — Нет, не нашëл. — Тогда пошли. — Гарри ухмыльнулся, назвал адрес и шагнул в камин, утянув меня за собой. Таким образом я очутился на полном его попечении.        Его мотивы до сих пор остались загадкой для меня. Он просто оставил меня в своëм доме, не требовал денег за еду, разрешил изучать все рукописные книги, хранящиеся в его комнате и даже выделил мне угол для занятия зельеварением и все необходимые ингридиенты для этого. Эти жесты доброй воли окончательно ввели меня в ступор. — Почему ты это всë делаешь, а, Гарри? — спросил я как-то, жуя очередную вкуснейшую халявную порцию. — Делаю что? — искренне не понял он. — Да ладно, серьёзно? Я живу у тебя совершенно бесплатно, пока ты тратишься на меня и мои хотелки. Неужели геройство настолько глубоко засело в твою голову? — Вообще-то я искренне желаю помочь тебе. К тому же теперь это лето будет ужасно скучным: у Рона с Мионой во всю романтическая жизнь, остальные тоже не лучше или вообще на курорты разъехались. Что мне прикажешь всë лето одному тут делать? — Держишь меня на правах домашней зверушки? — бровь скептически поползла вверх. — Может быть. Как красивого белого хорька… Не у каждого такой есть. — Иди ты. Я серьëзно, вообще-то. — Я тоже. Прекрати во всëм искать подвох! Ты же знаешь, что я не стану сдирать с тебя деньги. — А кто тебя знает. — Гарри только наигранно закатил глаза и слегка улыбнулся. Ничего другого я от него не добился.       Однако сказать, что меня устраивало такое положение дел — не сказать ничего. Гарри под боком, тепло, сытно кормят, полный доступ к моему хобби — вскоре я совсем забыл обо всëм и даже всерьëз поверил в свою глупую выдумку о счастливой семейной жизни. *        За июль я перечитал практически все рукописные книги. Я проверил как минимум треть всех описанных зелий и все они действовали ровно так как было описано. Человек, написавший эти книги, определëнно был гением в области зельеварения. В той же записной книжке, где находились записи о дереве-артефакте, я наткнулся на рецепт зелья, позволяющий избавиться от конкретных эмоций или даже чувств. Рецепт был записан в самом конце не чернилами, а карандашом. Бумага выглядела потëртой — скорее всего написанное много раз стирали и писали заново. Из-за этого пришлось пресечь импульсивное желание тотчас сварить его и выпить. Шанс того, что результат является конечным не слишком высок. Велика вероятность, что зелье ещë не завершено или оно совсем не приведëт к тому, что задумывалось. Описание тоже отличалось от остальных — были набросаны основные свойства, которыми должно обладать зелье, но ни побочных эффектов, ни времени действия, ни проявления результата не было. Взять и выпить нечто подобное будет сродни самоубийству. Именно поэтому я оставил это варево в покое, решив использовать только в крайнем случае. Пока всë было не так плохо.        Последние две недели Гарри стал каким-то странным. До этого он был грустным и хмурым. Вернувшись с дружеской встречи он полностью сменил своë настроение: постоянно улыбался, как дурак, ходил по дому чуть ли не вприпрыжку, насвистывал себе что-то под нос и вообще вëл себя, как влюблённый идиот вплоть до самого 30 июля.        Который день я работал над подарком для Поттера и этот вечер — крайний срок. Завтра Министерство организует пышный банкет в честь Дня рождения героя и всë это продлится целый день. Если хочу лично вручить подарок, то к утру он должен быть готов. Денег теперь не было совершенно и даже то, что можно было продать — давно продано. Оставалось полагаться на свои собственные навыки. Выбор пал на артефакт, позволяющий видеть искренность человека: как зелье правды, но лучше. Подарок получится полушуточным, но более менее полезным в будущей профессии Гарри. Мне даже немного жаль его будущих учеников.       Огромное количество времени ушло на создание простеньких зелий на продажу — как бы я ни старался, а идеальную оправу сделать самостоятельно всë равно не получится. Два тонких стëклышка лежали передо мной, под определëнным углом их поверхность слегка переливалась серебристым цветом. Оставалось покрыть их защитным слоем и подарок готов. Я довольно вставил линзы в оправу и хотел было поднять новые очки на свет, как дверь распахнулась и, как всегда без предупреждения, в комнате появился Гарри. К счастью, груды книг на столе не давали ему возможности разглядеть предмет в моих руках. — Сколько раз тебе говорить «Не врывайся сюда»? — я аккуратно сложил очки и положил их в подготовленную коробочку. — Извини, это последний раз, обещаю. — он обещает это уже в сотый раз. — Ты не собираешься ложиться? Завтра важный день, придëтся рано вставать. — Он важный для тебя. Не в мою честь закатывают пир. Мне нужно сделать приготовления для ещë кое-какого зелья, так что будь добр, больше не влетай так в комнату. Вдруг рванëт. — Ты опять собираешься варить какую-то дрянь? — парень скривился. — Многим из них можно найти применение на практике. — я вытянул из стопки книг и бумаг чистый пергамент и взялся за перо. — Например? — я помолчал. На самом деле, я не придумал и даже не пытался придумывать сферы, где можно было бы использовать изобретения неизвестного гения. Я просто варил их, чтобы проверить на работоспособность. — Вот видишь! Ты сам не знаешь. — «Дорогой Гарри!» появилось на пергаменте. Я подумал и заклинанием стëр чернила. Могу ли я называть его «дорогим»? — Только не пробуй эту ерунду опять на себе, хорошо? — я промычал что-то, означающее согласие. Как лучше начать поздравление? Стоит ли писать обращение? «Гарри! Поздравляю тебя с Днём рождения!» Вроде нормально. — И не задерживайся допозна. Завтра ты обязательно должен присутствовать на празднике. — Почему? — машинально спросил я. Что же лучше ему пожелать? Слава ему не нужна, деньги тоже. Может, здоровья? Оно всегда нужно. «Желаю тебе здоровья, удачи в дальнейшей учëбе и послушных учеников.» Мне кажется или это звучит ужасно? — Потому что я сделаю завтра важное объявление. Ты обязан его услышать! — А сейчас сказать его ты не можешь? — я бросил мимолëтный взгляд на его фигуру, застывшую в дверях. — Нет, ты вместе со всеми должен его услышать. — Мм. — это «мм» получилось слишком безразличным. Ну, если завтра я услышу его вместе со всеми, то какой смысл гадать сейчас? Меня больше заботит то, как перейти к подарку. «Прими от меня…» Нет, слишком официально. «Я дарю тебе…» Пф, как будто одолжение делаю, не подходит. «Эти очки…» О, это более менее. — Тебе что, совсем не интересно? — казалось, Гарри задело моë безразличие. — Ты же завтра обо всëм расскажешь. — Но тебе совсем не интересно узнать, о чëм будет это объявление? — наверно, он ожидал, что я сразу пристану к нему с распросами, как услышу об объявлении. Иногда Поттер такой ребёнок… Я закатил глаза и снисходительно спросил: — Ну и о чëм же оно? — параллельно перо выписывало свойства нового артефакта. — Я объявлю о своëм партнëре. — довольно заявил Поттер. Перо замерло и по пергаменту расползлась некрасивая клякса. — Что? — я ошеломлëнно поднял глаза. — Недавно я понял, что нашëл человека, с которым хотел бы всю жизнь быть рядом, поэтому завтра заявлю всем, что у меня уже есть любимый человек и, если это взаимно, мы будем парой. — сердце ухнуло вниз, пока я глупо пялился на брюнета. Тот хлопнул себя по лбу. — Чëрт, я опять тебе всë разболтал! Ну вот как ты это делаешь? — он повернулся и взялся за дверную ручку. — В любом случае не задерживайся. Завтра ты высидишь со мной весь банкет, иначе я умру со скуки. — дверь хлопнула, и я остался один. Взгляд по прежнему был устремлëн туда, где мгновенье назад стоял парень.       Я глубоко вздохнул и посмотрел вниз на стол. По пергаменту ползла лужица чернил, подмяв под себя выведенное поздравление. Ребро ладони тоже запачкалось в краске, окрасившись в чëрный.        У Гарри есть любимый человек. Казалось, я не до конца понял весь смысл этой фразы. А если понял, то почему так спокойно реагирую? В душе я мог разобрать только оцепенение и пустоту.        «Недавно я понял, что…»        «Так вот почему последнее время он был таким весëлым. И впрямь влюблëнный идиот. Аж светился от счастья. Песенки насвистывал. Почему я не понял этого раньше? Нет, я понял. Только говорил себе, что он просто ждëт праздника. Настроение хорошее появилось. Похоже, тут только один влюблëнный идиот — Я.»        Я отчëтливо мог слышать звон, с которым осыпались осколки моего временного счастья.        «Почему я решил, что теперь навсегда останусь рядом с Гарри? Он всего лишь приютил меня на время. Разумеется, рано или поздно ему бы кто-нибудь понравился, мне бы пришлось переехать. Кто захочет жить в одном доме со своей половинкой и… Другом. Хах, подумать только, меня не устраивает даже статус друга! А ведь когда-то я и мечтать об этом не мог.»        «…если это взаимно…»        «Глупый, кто может ответить тебе отказом? Ты ведь просто чудо, которое невозможно не любить. Конечно, это будет взаимно. А если взаимно, тот мне придëтся съезжать. Куда я денусь? У меня нет денег даже на еду, что говорить про жильë? Конечно, Гарри не будет гнать сразу, ведь это Гарри… Но я же не до конца идиот. Я знаю, что буду мешать. Гарри больше не будет принадлежать мне. Он будет принадлежать кому-то другому… Какой-нибудь дуре, не способной по настоящему ценить и любить его. Или дураку. Да какая, блять, разница! Никто не сможет ценить и любить его так сильно, как я… Откуда им знать, каким он может быть и как много может значить для кого-то? Откуда им знать, что ему нравится и что он любит? Откуда им знать, от чего он будет счастлив? Они не смогут любить его так же сильно, не смогут… Только я могу дать ему это…»        Картинка в глазах помутнела. Что-то горячее и влажное капнуло на руку, всë ещë сжимающую перо. Потом капнуло ещë раз и ещë на пергамент, смешиваясь с чернилами. От ужасной обиды и чувства несправедливость на глаза навернулись ненужные слëзы и теперь безостановочно падали вниз. Я чувствовал себя вторым ребëнком в семье, у которого забрали родительскую любовь. Хотя… Откуда мне знать, как чувствуют себя такие дети? Я был единственным и любимым сыном в семье.        Шмыгнув носом, я попытался не думать о Гарри. Руки быстро размазали скатившиеся по лицу слëзы.        «Я не имею никакого права присваивать себе Поттера, навязывать свою искажëнную любовь и лишать его нормального будущего. Надо взять себя в руки.»        Скомкав испорченный пергамент, я бросил его в мусорное ведро. Позорные шмыганья изредка прерывали относительно мерное дыхание, но сознание вдруг застыло в толстой корке льда. Тело двигалось на автомате, собирая необходимые ингредиенты.        «Нельзя позволить себе завтра разрыдаться перед всеми. Надо будет поздравить Гарри. Сделать это как можно искреннее. Ведь он сказал мне об этом одному из первых, он мне доверяет… Я не могу его подвести. Плевать, кого он выберет. Я должен улыбнуться и сказать «Поздравляю».»        Страницы мелькали одна за другой. Под котлом вспыхнул огонь.        «Удачно, оно варится всего пару часов. Вот выпью и как новенький приду завтра. И с утра глаза не будут опухшими и красными. И я не буду больше всей душой любить Гарри. А может буду… Я избавлюсь от тоски и печали. Если я перестану его любить, больше не будет смысла существовать. Намного лучше, если я буду осознавать грусть, но не чувствовать её.»       Смутно я понимал, что это выглядит жалко и трусливо, что я просто сбегаю от неизбежного, но мне было плевать. Да, я трус и боюсь боли. Да, я не хочу смотреть правде в глаза. Да, я полностью погряз в жалости к себе. И что с того? Гарри — единственный, кому было дело до меня, но если он не увидит этого, перед кем мне строить из себя невесть что?       Два часа прошли словно в тумане. Память выхватывала только смутные ключевые моменты. Заключительные три помешивании по часовой стрелке, два — против. Зелье приобрело бирюзовый оттенок, по комнате поплыл горький запах полыни. Пока всë выглядело так, как описано. Я налил в кружку сожедержимое и, зажав нос, выпил. Мне не нравился этот горький запах. Не смотря на то, что я пытался проглотить варево как можно быстрее, зелье всë равно зашипело на языке, напоминая лимонад. Его вкус резко изменился с горького до терпкого.        Я прислушался к ощущениям. В книги не было описано проявление эффекта, поэтому малейшее изменение в организме тщательно мной фиксировалось. Первые пять минут ничего не происходило, я принялся убирать рабочее место. Неожиданно в области желудка появилась жгучая боль, постепенно разрастаясь по организму. Казалось, вместо крови текло нечто раскалëнное, разнося ужасное жжение в каждую клеточку тела. Сердце бешено забилось, в комнате стало жарко. Виски пульсировали, зрение затуманилось, и я, кажется, упал на пол, свернувшись к комочек. Собственное дыхание казалось обжигающим, сбивчивым и тяжëлым. В последний момент слух уловил глухой звук открытия двери и чей-то голос, словно через толщу воды. К лицу прикоснулись что-то приятно прохладное. Сознание померкло. Неужели это зелье должно работать именно так?.. *       Меня окружала темнота. В до ужаса душном, жарком и тëмном помещении не раздавалось ни звука. Каждый вдох давался с трудом. Тело неподвижно застыло, свалившись на пол, я совсем не мог пошевелиться. Одежда промокла от пота, мокрые пряди прилипли к лицу. Губы потрескались. Ужасно хотелось пить. Хотелось увидеть Гарри. В памяти промелькнули события последнего вечера. Очки, пергамент, милые взъерошенные пряди, яркие изумрудные глаза, смуглая кожа, любимый голос, клякса, записная книжка, ингридиенты, помешивание, горький запах, кружка… Какой же я идиот… На правой руке, которой я зажал нос, ещë оставались засохшие чернила…        Было всë так же темно, но духота комнаты плавно сменилась нежной прохладой. Воздух больше не был таким сухим и жëстким. Казалось, я снова оказался на море, как когда-то в детстве с родителями. Мягкий ветерок приносил спасительную влагу и прохладу от воды, тихо шумели волны и даже умирать вдруг стало не так страшно. Хотелось увидеть Гарри. *        Стерильный запах полностью окружил меня. Белое постельное бельë шуршало от малейшего движения. Было немного жарко и всë так же хотелось пить. Боковое зрение выхватило тëмную макушку. Я повернул голову и встретился с ясными зелëными глазами. У кровати прямо на полу сидел Гарри, прислонив голову к белым простыням. Его щека лежала на тыльной стороне моей ладони. Он долго смотрел на меня, не говоря ни слова. Я тоже молчал. Во рту ужасно пересохло и запоздалое чувство вины не оставляло в покое. Я нарушил обещание и снова провалялся на его празднике в больнице. — Драко, ты дурачок. — наконец сказал Гарри, но совершенно беззлобно, а мягко и даже дружелюбно. — Знаю. — собственных голос звучал хрипло и не очень красиво. Вода бы не помешала. — А знаешь, почему? — тем же тоном продолжил брюнет, не убирая голову с моей руки. — Потому что нужно мыть руки перед приготовлением зелья. — Поттер фыркнул. — А ещë? — Ещë? — на самом деле есть уйма причин назвать меня дураком. — Не догадываешься? — удивлëнно вскинул брови он. — Просвятишь? — парень замолчал, смотря мне в глаза. На его губах играла чуть заметная улыбка. Я так и не получил ответа. — А ты знаешь, что пролежал в отключке три недели? — снова спокойно продолжил он. — Теперь знаю. — уголок губ Гарри приподнялся в усмешке. — А знаешь, что из-за той гадости, что ты наварил, у тебя была полностью отравлена кровь и ты мог умереть за считанные секунды? — я не мог найти на его лице ни капли злости, беспокойства или раздражения. — Догадывался по ощущениям. — брюнет опустил глаза на тонкий золотой обруч на моëм запястье. Его я заметил только сейчас и удивлëнно уставился на новое «украшение». Оно походило на татуировку изящного браслета. Когда я оторвался от рассматривания, зелëные глаза уже вновь смотрели на меня. — Знаешь, Драко… — Гарри неспешно поднял голову и подняв на кровать руку переплел наши пальцы. Сердце чуть ускорило бег, а парень слегка усмехнулся. — Теперь ты навсегда мой. И плевать, в кого ты там влюблëн и хочешь ли быть со мной. Ты неразрывно связан со мной магией. — его губы мягко опустились на мои пальцы, а глаза продолжали смотреть на меня с ноткой довольства. — Я знаю всë, что ты чувствуешь. Например, сейчас ты смущëн. Твоë сердечко колотится, а щëки краснеют… Я тебе очень нравлюсь. — краска стремительно залила лицо и я отвернулся к окну, но рука по прежнему осталась на месте. — Теперь ты понял, почему ты дурачок? Как ты, Драко Малфой, способный заметить все чувства людей и вывести их на поверхность, упустил такую неприкрытую ничем привязанность и влюблëнность к своей персоне, м? — он явно издевался надо мной, намеренно произнося всë ласковым тоном и легонько поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони. Я не знал, куда деваться со своими чувствами и ощущениями, поэтому просто отдëрнул ладонь и накрылся одеялом с головой, не говоря ни слова. Гарри снова немного помолчал, и, уже без намëка на издëвку, спросил: — Хочешь пить? — я хотел. Но было слишком стыдно показываться из-под одеяла. — Подожди секунду. — послышались шаги до столика и плеск воды в стакане. Вскоре Гарри подошëл обратно к кровати и сел на край, рядом с подушкой. Я по прежнему отказывался вылезать. — Ну всë, прекрати упрямиться, вылезай. — он легонько потянул край одеяла, но я цепко держал его. — Чего ты стесняешься? Хоть прячься, хоть нет, я всë равно знаю, что сейчас ты очень смущëн и рад, и ничего тебе не поможет скрыть от меня этот факт. Если тебе станет легче, то не ты один слеп на чужие чувства — если бы Миона тогда не открыла мне глаза, я бы до сих пор считал, что ты влюблëн в неизвестного идиота, не замечающего такого милого парня под боком. — Так это ей я обязан своим отравлением? — я наконец собрался с силами и, медленно поднявшись, выхватил стакан с прохладной водой из рук Гарри. Тело казалось непослушным и я бы откинулся назад на подушку с полным стаканом у лица, если бы Поттер не поддержал меня. — Нет, отравился ты из-за своей глупости. Кто тебя просил варить Мерлин знает какую дрянь, не разобравшись в ситуации? — А кто тебя просил делать заявления о своë партнëре, если знал, как всë на самом деле было? — Откуда мне было знать, что ты напридумываешь себе всякой ерунды и пойдëшь травиться? — Я не травился. Всë бы пошло по плану, если бы чернила не попали в последний момент в зелье, изменив его эффект. — на это Гарри только закатил глаза и отправил стакан обратно на стол, контролируя беспалочковой магией. — Ты знаешь, как я волновался? Эта хрень буквально разъедала тебя изнутри. Пришлось полностью удалять твою кровь и заменять еë магией. Ушло немало магии, чтобы заставить тебя снова жить, знаешь ли. Вот не подари я тебе тот кулончик и к утру нашëл бы я тебя трупом. Сделал, называется, объявление о партнëре. — А он тут при чëм? — рука непроизвольно потянулась к шее и сжала голубоватый камешек. — Этот огонëк — частица моей души. Он считывает твоë физическое состояние и передаëт мне. Нашëл в одной из этих рукописных книжек. — Установил за мной слежку? — Ты слишком часто попадал в неприятности. — парень пожал плечами. — Как видишь благодаря ему ты жив. Вовремя успели доставить в Мунго и опробовать способ. — Опробовать? — Тебя уже считали трупом. Пришлось выдвинуть предложение и кое-как добиться его одобрения. — Гарри вздохнул. Его рука невесомо коснулась моего подбородка и повернула в нужную сторону. Тëплые губы опустились в уголок моих губ и чуть задержались, после чего поспешно исчезли. — Больше не смей так меня пугать, понял? С тобой проблем не оберëшься. — я до сих пор не мог до конца поверить в происходящее, но одно я понял наверняка: Гарри только что поцеловал меня. Ни один достойный ответ не приходил в голову. Рука потянулась к его затылку и притянула к лицу. Момент, который так часто появлялся в желаниях и мечтах осуществился. Теперь я мог без зазрения совести целовать это чудо и претендовать на ответные поцелуи.