По длинной дороге

      В Петербурге не белые ночи. И даже если бы эта ночь к ним относилась – это все равно время для сна. Ночь. Отдых. Как и предыдущая, и последующие… В которых крутишься до утра, считаешь овец, баранов и медведей – да кого угодно, расслабляешь сознание, медитируешь… Да что угодно делаешь!       Андрей поморщился – заснуть не получалось. Лишь под утро зыбкая дымка ненадолго завлекала его. Заботы, концерты, клипы. Все нужно сделать, все проверить. Вот и не шел к нему Морфей, как бы ни звал. Дрёма, да, приходила на помощь, но сил не придавала. Уже и Агата ругается. Даже в комментариях отписалась. Отлично просто – теперь уже и фанаты беспокоятся, а хейтеры ликуют. Снотворное тоже не помогает. Иногда, правда, его вырубает после концерта. Может, поэтому до сих пор и держится. Резкий стук в дверь прерывает размышления. Кого принесло на ночь глядя? Князев резко подрывается – Алиска и Агата спят уже, разбудить их очень не хотелось. А посетитель был очень настойчивым. Так и стучал, так и стучал. Внутренне улыбаясь – так к нему прорывается только один человек – Миха. И не ошибся – открыв дверь, увидел друже перед собой. В пуховике, гадах и джинсах. Волосы, опять отросшие, чуть мокроватые – ну, да, там снег как раз вечером пошел. - Не спится, Андро? – ухмыльнулся Горшок. Впрочем, глаза его оставались серьезными. - Есть немного. – Почему-то признаваться в проблемах с Мишкой было легко и просто. Родственная душа и все такое. – Как узнал? Андрей не удивился бы, если бы Миха сказал, что почувствовал. Почти всегда было у них это обоюдное чутье друг друга. Хорошо, что сумели пережить кризис, смогли пойти дальше, переступить и проговорить взаимные обиды. Человеку нужен человек. А ему нужен его Мишка. И, без сомнения, сам Андрей также был Горшенёву необходим. Иначе не приходил бы. - Агата сказала, - Миша перестал улыбаться. – Говорит, загоняешься, совсем сон потерял. Что тебя гложет, Княже? - Ты знаешь, - коротко проговорил Андрей голову опуская, в глаза боясь посмотреть снова – разрушить ту легкость ранней ночи. - Знаю, - Миха зашуршал чем –то и выдал: - Лови! Князев едва-едва успел поймать брошенную ему куртку. В ответ на удивленные глаза, этот кадр продолжил: - Пошли! Авось свежий воздух притянет тебе столь необходимый отдых. А то так и до больнички недалеко. А это – моя изюминка. И вообще – у нас насыщенная туристическая программа. - И куда же пойдем, - поинтересовался Князь, вжикнув молнией и тихонечко закрывая дверь на ключ. - Увидишь. – загадочно сверкнул глазами Миха. На улице было свежо, но не особо холодно. Однако Андрей все равно поежился – резкий перепад температур всегда приносит неприятные ощущения. Горшок, взяв хороший темп, устремился по переулкам по одному ему ведомому маршруту. - Реставрационка? Серьезно? – Князев несколько удивился нахлынувшему на Горшенёва приступу ностальгии, завидев знакомое красно-серое здание. - Почему бы и нет? – хмыкнул тот. – Здесь творилась история. - И мы встретились, судьба, не иначе, - в тон ему подхватил Андрей. - Ну, да. В такую тихую ночь хочется иногда вспомнить прошлое. – Мишка коснулся кирпичной стены рукой. – У нас с тобой оно общее. Помнится, я несколько опасался бритого паренька с маньячно-хитрым взглядом. - А я подумал, что с франтом в отглаженных брючках нам не по пути. Оба тихо засмеялись - как ошибочно бывает первое мнение. - Жить прошлым нельзя, Княже, - Горшок затянулся сигаретой и отлепился от стены. – Повидали – и будет. Пойдем, еще есть парочка мест, где я бы хотел побывать. Внезапно очутившись перед зданием Эрмитажа, Андрей даже не удивился. Если с другом вышел в путь, веселей и незаметней дорога. К тому же, у них с Мишкой много тем по пути нашлось – как-никак – давно не виделись. - Смотрю, тебя конкретно в прошлое окунуло, - критически оглядел друга Князь, - А ведь только что говорил, что нельзя прошлым жить. - Это – другое, - Мишка присел рядом с кованной решеткой. – Здесь мы то ли работали, то ли играли. Детьми еще были. И это время было одним из самых счастливых. Мне тогда казалось, что вырастем и все, останется только вспоминать. Ан, нет. Вырасти – и не потерять своего внутреннего ребенка – вот о чем надо было думать. И тогда это не прошлое, это – настоящее, понимаешь, да? Андрей промолчал. Может, кто другой бы и не понял, но он слышал и слушал не только Михины слова, но, казалось, еще совершенно особенным образом проникал и сливался с его сознанием. То, что не было доступно другим людям, то, что не мог и сам Горшок поведать – то понимал и умел перевести на человеческий Князев. Идеальное дополнение, две части одного целого. Прав и в этот раз Мишка. У Эрмитажа они задержались подольше. Поиграли в снежки – снега, конечно, было совсем мало, но для двоих - достаточно. Запыхавшись и полумокрые, но не замерзшие, а, напротив, разогретые энергичной снежной войнушкой, отправились дальше. Видимо, Мишкино путешествие памяти еще не закончилось. Путь, впрочем, был короток – та самая их норка на Миллионной. Что-то вроде и первого жилья, и первой точки. Князев с теплотой вспоминал свою там комнатку, для якобы «художественных работ». На самом деле же просто приятно было знать, что не только в квартире родителей есть уголок для него. А и тут, рядом с Мишкой. Здесь же были написаны «Лесник» и «Мотоцикл», «Сапоги мертвеца» и «Охотник» и многое-многое другое. - Место знаковое, не спорю, - а вот зачем сюда Горшка потянуло – не понимал. - Ощущение свободы, помнишь? Ну, у тебя, правда, на одну ночь, но все же. - Да, я всегда был домашним мальчиком, - неловко пошутил Князь. - И это не делало тебя плохим или недостойным. Это не говорило, что ты предаешь кого-то. Себя нужно слушать, Андрюх. - Ты себя будто всегда слушал. – спорить не хотелось, но… Да ладно, кому он это говорит? - Не всегда. Вот, когда начинал других слушать, а не себя, то и получалась всякая х*йня. – удивительно, но Миха даже голос не повысил. - Ладно, гид мой персональный, - Андрей решил не заострять тему – некоторые углы в общении с Михой стоило обходить. – Куда теперь? - Купаться! – м-да, а Горшок-то совсем того… - Зимой? – если б не знал Горшенёва столько лет – точно бы остолбенел от таких заявок. - На самом деле, надо уже ближе к дому, ночь на исходе. Но прежде хотелось бы еще кое-куда заглянуть. В этот раз они шли много дольше. Андрей подмерзать начал даже. А Мишка все шагал, да шагал - будто нипочем все ему. Затемно еще вышли к открытой воде. Не мог Князь место не узнать – Купчинские карьеры. Вот завел Миха, так завел. - Неожиданно. – прокомментировал. – Но я понимаю – тоже приятные воспоминания. - Да, - Мишка словно лицом просветлел. – Помнишь, как мы все здесь отдыхали? Что нужно было для счастья? Верные друзья, да ящик пива. - А то! – засмеялся Андрей. – Вон с того дерева Балу ведь в воду столкнули, или нет? - С того самого. – Горшок подошёл поближе. – Мы и сейчас все тут. Наши воспоминания. Он закинул руку Князю на плечо и внимательно посмотрел в глаза: - Вот, что запомнить надо, Княже. Дружбу, в которой чувства вины нет. Так бывает, так случается. Но все было не зря. И идти дальше, оставляя, но не забывая прошлое. - Ты за этим меня позвал сюда? - Андрей чувствовал, что сердце несколько сжалось. - Главным образом. – Мишка невесело усмехнулся. – Агата волнуется, помнишь? Люди волнуются – родные, друзья. Спать надо, понимаешь? А что может лучше прояснить голову и успокоить душу, чем прогулка со старым другом? Да и… - он помялся, - Я ж тоже скучаю. - Тебе уже пора? – как бы не хотелось Князеву, но он все понимал. - До рассвета могу побыть. Андрей молча притянул его к себе, обнимая и поглядывая на восток, где уже начинало пробуждаться дневное светило. Он понимал. И, наконец, почувствовал, как что-то мешающее спать, лопается и исчезает внутри. Всегда двое против всех. Всегда рядом. Всегда вместе…

***

Агата, заглянув с утра в кабинет к Андрею, обнаружила его заснувшим на диванчике. Молча улыбнулась, принесла плед и осторожно накрыла, подоткнув с боков. Князеву давно необходим был сон. Встала, задернула поплотнее шторы - чтобы шаловливые лучики утреннего рассвета не залетели в комнату. Обернувшись, нашла взглядом фотографию на стеллаже: - Спасибо, Миш… - прошептала тихонечко, выходя за дверь.