Walpurgis Noctem

Чонгук отодвигает толстую ветку хвои, давая пройти парням, кладёт три метлы около пня и проходит через широкий куст, исчезая. Чимин взволнованно смотрит на Тэхена, кусает губу и поправляет колпак на голове, пока Ким лишь улыбается и кладёт руку ему на плечо: — Пойдем, — говорит Тэхен, и они проходят сквозь куст, оказываясь на поляне. Младший расширяет глаза и замирает на месте, снова чувствуя сердце, которое сжимается и не даёт сделать нормальных вздох. Черные столы, выстроенные буквой " П", десяток незнакомых людей в таких же мантиях и колпаках, переговаривающихся друг с другом, кровавая пентаграмма посреди столов и луна, отдавшая весь свой свет для освещения этой поляны. Атмосфера пугающая, напряжённая и темная— незнакомцы смотрят на Чимина оценивающим взглядом и плотоядно улыбаются, погрузив, казалось, весь лес в тишину. Даже сверчки испуганно спрятались в траву и молились. — Не бойся и не нервничай, они не имеют право сделать тебе что-то, — шепчет Тэхен на ухо Паку и, подтолкнув его в спину, ступает прямиком к Чонгуку, наблюдая, чтоб младший шел всегда рядом. Чимин с поджатыми губами идёт сквозь других ведьм и ведьмаков, не имеет сил смотреть на них, от чего опускает взгляд в землю и старается не вслушиваться в неприятный шепот. Новенький в роду всегда объект обсуждений. Они подходят к Чонгуку, стоящему к верхушки "П"-образных столов, и отворачиваются от остальных колдунов. Чимин замечает только три места на самом дальнем столе: один высокий трон из обсидиана с пентаграммой сверху и два трона поменьше по бокам. Кажется, здесь места высших по рангу. Три места на двух рядах, приближённых к столу Высших, были украшены серебром и политы воском по бокам, но остальные места двух рядов напротив друг друга были с обычными железными стульями. — Здесь место Сатаны и его главных помощников, — шёпотом объясняет Чонгук и показывает на троны, подтверждая догадки Чимина, — а это шесть мест для тех, кто тесно связан с Сатаной. Пак кивает и приоткрывает рот для вопроса, но женщина поодаль в черном платье резко улыбается и разбрасывает руки в стороны, прикрывая глаза и запрокидывая голову: — Началось, — ее голос раздался по всей поляне. Чимин хмурится и непонимающе смотрит на женщину, но, заметив красную вспышку среди хвой, чувствует крепкие руки Тэхена с Чонгуком на своих плечах и тут же падает на колено под их давлением. Они стоят так же на одном колене по бокам, пока остальные стоят полностью на коленях и склоняют голову. Чимин осматривает их и замечает, что каждый находился в метре от своих мест. Земля вздрогнула. Яркий красный свет исчез, показывая троих идущих к столам мужчин. Они будто парили в воздухе, двигались плавно, но угнетающе— никто не посмел поднять голову. Мужчина посреди был в длинной мантии с капюшоном, который прикрывал его лицо. Двое по бокам были без накидок, но выглядели так же устрашающе. Они были с птицами, вороном и совой, на плечах, и одного мужчину Чимин узнал — его отец, который кинул на Пака короткий взгляд. Когда троица подошли к местам, то остальные опустили свои руки на землю, поклоняясь и показывая свою покорность. Мужчина посреди снял с себя капюшон, высоко поднял подбородок и оглядел всех присутствующих, задерживая взгляд на Чимине, который лишь поджал челюсть, чувствуя его власть. Его формы лица были грубы: подбородок заострен, глаза режут и заставляют подчиняться, бледная кожа кричала о бессмертие, а высоко поднятый подбородок выдавал все. — Да начнется великая Вальпургиева ночь, — голос Сатаны заставил всех вздрогнуть. Каждое живое существо в этом лесу спряталось в свою нору; каждое дерево отбило грубый голос и приказало впитать силу произносившего. Все сели на свои места. На столах, незаметно для всех, появились сладостные угощения и крепкие вина, хрустальная посуда привлекала внимание, но никто не спешил взять за пир. Взгляды были устремлены на одного человека. Сатана с высоко поднятым подбородком смотрит на Чимина, режет его своим холодным взглядом и будто изучает его. Пак делает глубокий вздох, чувствуя трепещение и жжение в груди. Непонимание разъедало и заставляло сжимать ткань мантии на своих ногах. — Прошу, — Сатана, продолжая смотреть на Чимина, вытянул руку и медленно махнул ею в центр столов, где была пентаграмма. На дрожащих ног Пак поднимается со своего места, обходит Тэхена и ступает мимо остальных ведьм и колдунов, чувствуя на себе неприятные взгляды. Он встаёт в центр пентаграммы, хмурится от нарастающей боли в груди и поджимает губы, снова подняв взгляд на Сатану, который встаёт с трона и медленно подходит к нему, сложив руки в замок перед собой. Из-за длины мантии его ног не было видно, но показалась большая красная змея, которая с особой грацией выползла изо спины хозяина и предстала во всей красе, держа в зубах острый кинжал. Сатана останавливается перед Чимином, смотрит ему в глаза и слабо усмехается, когда тот выдерживает его взгляд и даже не опускает подбородок. Змея медленно заползает на ногу своего хозяина, кругами поднимается по его телу и, обвив хвостом грудь, располагает голову за плечом Сатаны, который протягивает руки и начинает расстёгивать пуговицы на рубашке Чимина, вводя его в ступор. Рефлекторно хочется оттолкнуть его, выкрикнуть "извращенец ебанный" и убежать в лес, но инстинкт самосохранения даёт знать, что лучше молча стоять и ждать дальнейших действий. Сатана, расстегнув четыре пуговицы и отодвинув мантию, берет кинжал с пасти змеи и подносит лезвие к груди Чимина, прямо к пятну, похожему на большую каплю засохшей крови. Грудь снова спирает от страха. Пак задерживает дыхание и кидает взгляд на отца, который наблюдал на действиями Сатаны с напряжённым лицом и глубоко дышал. Снова смотрит мужчине в глаза, ловит его ухмылку и расширяет глаза, когда лезвие кинжала оказалось в его груди полностью. — Да здравствуй новый ведьмак, — шепчет с широкой ухмылкой Сатана и так же резко вынимает окровавленной кинжал, отдавая его змее и делая несколько шагов назад, — не закрывай глаза, Хосок, это не в твоей компетенции. Отец лишь крепко сжимает челюсть и край стола, но глаза открывает, которые тут же вспыхивают при виде сына с кровью на груди. Чимин падает на колени и держится за грудь, задыхаясь и медленно теряя рассудок. Боль была терпима, словно проткнул ногу гвоздем, но темнота в глазах и непонятный шёпот в ушах усугубили ситуацию— он падает на землю и тяжело дышит, пытаясь сделать полноценный вздох, как тут чувствует неприятное скольжение по телу. Десяток змей выползли из своих убежищ, почувствовав своего хозяина, и спешили излечить злосчастную рану, обвив все его тело и что-то ядовито шепча. Каждые пару секунд одна змея быстро падала с тела и уползала обратно в лес, почувствовав страх. Одна за одной, пока не осталась единственная— черная с красными глазами, которая последний раз прошлась острыми зубами по ране на груди Чимина и медленно отползла, шипя и прячась среди столов. Каждый замер. Все переглядывались и непонимающе осматривали Пака, который медленно поднялся с земли и лишь хмуро провел пальцами по шраму от кинжала на груди, после чего застегнул рубашку и поправил свою мантию, подняв взгляд на Сатану. Он с лёгким удивлением в глаза смотрел на Пака, усмехался и чесал подбородок своей змеи, которая с враждебностью начала шипеть на Чимина. Снова непонимание. Почему все так удивлены, Сатана усмехался, отец взволнованно осматривал сына, а Чонгук с Тэхеном с неким ужасом в глазах наблюдали за всем? — Интересно, — подал голос Сатана, наконец, садясь на свой трон, — да начнется пиршество! И ведьмы с ведьмаками словно вышли из транса, начав пробовать угощения и вино, переговариваясь со смехом друг с другом. Чимин, чувствуя пристальный взгляд Сатаны на себе, быстрым шагом идёт к своему месту и садится, сразу же наливая в хрустальных бокал вино. — Почему я не чувствовал боль? — шёпотом интересуется Чимин и облизывает губы после глотка вина, слегка морщась от его крепкости, — точнее, я чувствовал, но слишком слабую для такого удара. — это было посвящение, — Тэхен пережевывает вкусно пахнущее мясо и снова шмыргает носом, смотря на Чимина, — наш болевой порог намного выше человеческого, и мы бессмертны, поэтому было бы наоборот странно, если бы ты почувствовал сильную боль. Пак кивает, поняв объяснение, и слегка улыбается, когда Чонгук заботливо кладёт ветку сочного винограда на его тарелку. Чимин пробует его и прикрывает глаза, наслаждаясь сладостью и соком, которого он не чувствовал, когда ел виноград, купленный его мамой. Заметив краем глаза Сатану, который о чем-то шептался со своей змеёй, Пак вспоминает, как его тело обвивали такие же змеи, и снова шепчет: — Что это за животные?— оглядывает некоторых окружающих и хмурится, — и почему ко мне ползли змеи? — Это наши подручные, — с набитым ртом отвечает Чонгук и запивает еду вином, от чего Тэхен закатывает глаза, — когда нашу грудь протыкают кинжалом одна разновидность живого мира, в основном животные или птицы, являющаяся нашим, по вашему молодёжному сленгу, соулмейтом, прибегают и вылечивают рану, но только самое сильное животное из всех остаётся. — У тебя осталась на груди только одна змея, значит она и будет твоим подручным, — дополняет слова Чонгука Тэхен и протягивает Чимину новую ветку винограда, — они помогают развивать нашу силу, излечивают от недугов и могут общаться с нами, но при разговоре никто не будет понимать то, что подручный тебе говорит. Чимин снова кивает и прикусывает губу, теребя ветку винограда и смотря на бокал с вином. Неожиданно чувствует снова неприятное скольжение и дёргается, когда черная змея, ползая по его телу, поднимается и обвивает его плечо, поднимая голову на уровень глаз Чимина. " они были так удивлены, потому что твой подручный такой же, как и у Сатаны" Раздается тихий шёпот, а красные глаза змеи загораются, будто она улыбается. Чимин хмурится и делает глубокий вздох, смотря на нее и пытаясь впитать всю информацию, что он узнал за несколько минут. — Ответь ей, она поймет, — Чонгук толкает Чимина плечом и подмигивает змее, которая в ответ шипит и высовывает длинный язык, заставляя Чона засмеяться. — И что это значит?— все же отвечает вопросом Чимин и смотрит змее в глаза, которая, получив внимание от хозяина, убирает язык и снова кажется дружелюбной. " Что ты приближен к Сатане и, как я думаю, будешь наравне с ним" Удивлённо хлопает глазами и поднимает взгляд на Сатану, который будто ждал этого. Он усмехается, что-то шепчет змее, от чего та скрывается под столом, оставляя хозяина одного. — Чимин, — раздаётся голос сзади и парень вздрагивает, оборачиваясь, — мы можем поговорить минуту? Отец все так же сжимает челюсть и кажется взволнованным, но все равно смотрит на сына и будто скрывает что-то в своем взгляде. Чимин медленно кивает, встаёт со своего места и идёт за мужчиной, пока змея замолкает и удобно располагается на руке хозяина. Остановившись около куста, через который они попали сюда, Чимин снова поднимает взгляд на отца и кусает губу. — Я знаю, что нет смысла извиняться, — начинает Хосок и протирает лицо широкими ладонями, — но могу хотя бы объясниться? — Тэхен с Чонгуком мне уже рассказали всё, — пожимает плечами и слегка хмурится, не отрывая взгляда от отца. Хосок качает головой и убирает ладони, вздыхая и поворачиваясь к сыну. Его взгляд казался извиняющимся и любящим, от чего Чимин замирает. — Я вас с мамой очень люблю, — казалось, что дня него эти слова значили намного больше, чем обычное " люблю", поэтому Чимин молчит, готовясь слушать дальше, — семь лет я не давал ей изгнать из тебя свои силы, потому что ты бы погиб. Тэхен уже говорил это, Чимин помнит, поэтому он лишь кивает, как бы давая отцу возможность говорить дальше, от чего он тоже кивает и, глубоко вздохнув, кинул взгляд на ведьм, которые двинулись в пляс. — Когда тебе было десять лет я получил согласие Сатаны и смог жить с вами в шкуре черного кота, кстати, корм ты покупал безумно невкусный, твоя мама тайно кормила меня своей фирменной лазаньей, — усмехается и качает головой, невольно вспомнив вкус сухого корма с кроликом. — эй, я всегда брал самый дорогой корм! — Чимин слегка расслабляется и тоже усмехается, аккуратно толкнув смеющегося отца в плечо. — Цена не равно качество, — после этих слов с его лица сползла улыбка, а глаза снова блестели печалью, — вот я и не уверен, что сделал все правильно, отдав тебя и твою маму в качестве цены. Чимин снова замолкает, поджав губы и опустив взгляд на землю. Мокрая трава и маленькие ветки приятно щекотали босые ноги, но тяжесть разговора перекрывало это. — Я наблюдал и охранял вас все эти года, но когда пришлось тебя забрать, то было очень тяжело смотреть, как твоя мама умоляла меня оставить тебя, — в глазах снова картина плачущей возлюбленной, от которой сердце болезненно сжималось, — мне пришлось это сделать, на кону была твоя жизнь и жизнь Мери, потому что с возрастом сила в тебе стала бы вырываться в черную магию, и она была бы первой жертвой, так как всегда рядом с тобой. — Ты ее любишь до сих пор?— тихо спрашивает Чимин, смотря на Чонгука с Тэхеном, которые со смехом общались о чем-то в обнимку, стоя чуть дальше от остальных. — Всегда любил, — искренне отвечает Хосок и слабо улыбается, когда на его плечо садится сова, — это и есть плата за все мои грехи - вечная и невозможная любовь. Пак кусает губы и переводит взгляд на отца, ощущая сильную печаль и тоску, будто бы взяв всю его боль на себя, но через мгновение эти чувства в разы ослабляются, а Тэхен, ободряюще кивнув Чимину, снова отворачивается к Чонгуку. — Он управляет чувствами и эмоциями, умеет передавать их- это его способность, твоя тоже скоро проявится, — слабо улыбается Хосок и переводит взгляд на Чимина, осматривая его, — когда твоя мама застала меня за обрядом передачи сил, то я прошептал извинения, а дверь закрыл Юнги, чтобы она не вмешалась и не пострадала. — Спустя неделю после твоего рождения ночью я встала проверить тебя, но твой отец не дал мне этого сделать, — на ее глазах медленно появляются слезы, которые она игнорирует и продолжает рассказ, — он читал какой-то заговор над твоей колыбельной, вспорол себе руку и оставил каплю крови на твоей груди, после чего повернулся ко мне, прошептал что-то и дверь сама закрылась. Сглатывает вязкую слюну и чувствует лёгкое головокружение от слов Хосока, которые принесли слишком много боли и печали. Сердце разрывалось в незнании: прижаться к отцу или оттолкнуть, зная, сколько боли он принес им. Снова скольжение и черная змея, которая заставила Хосока слегка напрячься. Она кидает яркий взгляд на мужчину, поворачивается к хозяину и шипит: " Он так раскаивается и любит тебя и твою маму, что даже сову его зовут Чири". Чимин хмурится и кидает взгляд на сову, которая лишь наклоняет голову и, резко махнув крыльями, взлетает. Хосок, видимо, поняв, что змея сказала Паук, усмехается и опускает взгляд на землю, прикусив губу. Но тут Чимин вертит в голове слова отца и хмурится, подняв на него непонимающий взгляд: — Кто такой Юнги? Хосок сначала поднимает голова и удивлённо смотрит на него, а после тихо смеётся и машет рукой в сторону остальных: — Сатана - это больше должность, так его должны называть все, кроме приближенных, — пожимает плечами и с улыбкой хмурит брови, — а настоящее имя- Мин Юнги.