Твое сердце будет разбито

Библиотека находилась на третьем этаже, и рядом с ней возникла настоящая очередь — сегодня учебники получали все одиннадцатые классы. Пока мы ждали, когда подойдет наша очередь, я оставила рюкзак девчонкам и помчалась в туалет, и уже в туалете стала свидетельницей странного разговора. Я мыла руки, когда услышала голоса Ольги Владимировны и Алены Томасовны, которые остановились в коридоре где-то неподалеку от женского туалета. — Романова опять без формы, — выговаривала Атом классной руководительнице. — Мы с ней об этом говорили. Она в начале следующей недели будет в форме, — твердо ответила та. — Директора я в известность поставила. — А почему он сейчас не в форме, Ольга Владимировна? — Потому что у нее были проблемы с деньгами. — Погодите, так у неё отец сам… Ну, вы знаете, кто. Неужели он дочери форму купить не может?! Может быть, позвонить ему? Врет же небось, засранка! — Нет! — вдруг воспротивилась Ольга Владимировна. — Не надо её отцу звонить. Мы все уже решили. Мир не перевернется, если один ученик побудет без формы несколько дней. — Балуете вы её! А таких, как Романова, держать на поводке нужно. — Она что, по-вашему, собака ? — возмутилась классная. — Бросается на других, как собака, все верно! Ни одна четверть без драки! — В первую очередь она — брошенный ребенок! — Да какой она ребенок, не смешите, — фыркнула Атом. — Вымахала, как конь. И думает, что весь мир ей должен. На уроке вела себя отвратительно. Примите меры, Ольга Владимировна. Иначе я вопрос ребром на педсовете буду ставить. Понятное дело, директор её исключать не станет, — в ее голосе послышалась насмешка. — Но пусть хотя бы отец меры примет. На этом учительницы разошлись. А я вздохнула. Интересно, почему Ольга Владимировна называет Дуболомиху брошенной? Мне вдруг захотелось все о ней знать, но я отогнала от себя эти мысли и пошла в библиотеку. И уже вскоре получила столько учебников, сколько не получала никогда в жизни! Библиотека в новой школе оказалась очень щедрой! У меня было четыре пакета, которые едва не лопались от книг. Многие, видимо, привыкли к тому, что учебников выдавали много. Те, кто жили подальше, заранее договорились с родителями, чтобы те помогли дотащить книжное богатство до дома. У близняшек пришел папа, а у Дилары приехала на машине мама. Милана жила прямо напротив школы, поэтому особо не парилась. А я задумалась — как же мне дотащить все это добро до дома? Идти-то мне прилично. — Мы бы тебя подвезли, но сейчас поедем в садик за сестренкой, а потом к бабушке, — извиняющимся тоном сказала Дилара. — Брось, ты что! — От смущения я замахала руками. — Донесу как-нибудь! Не стеклянная же. Но свои силы я, кажется, переоценила. Книги были очень тяжелыми! Ольга Владимировна, увидела меня в коридоре и нахмурилась. — Катя, донесешь сама? — Куда денусь, — улыбнулась я. Слабачкой выглядеть не хотелось. — Маша! — вдруг крикнула классная. — Маша, помоги Кате донести учебники! Оказывается, неподалеку шла со своими дружками Рома. Они свои пакеты тащили налегке. Сильные. — Не могу, мне еще рожать— отозвалась она, смерила меня взглядом, полным отвращения, и ушла вместе с девочками. — Катя, ты точно донесешь? Может быть, твоему отцу позвонить? — спросила классная руководительница. — Давай, часть учебников оставим в классе, а в понедельник он приедет и заберет. — Нет! — тотчас ответила я. Просить Андрея ни о чем не хотелось. Он, конечно, сделает, а потом будет выговаривать маме в своей занудной манере, что из-за меня ему пришлось опаздывать на работу. Спасибо, обойдусь. Я попрощалась с Ольгой Владимировной и пошла домой, таща по два пакета в каждой руке. Время от времени я останавливалась, ставила пакеты на землю и отдыхала. Пройдя треть пути, я выдохлась. Господи, да сколько этих учебников нам выдали?! Три тонны? Я откровенно устала тащить эту кипу. Кроме всего прочего я умудрилась оступиться и подвернуть ногу. Не критично, конечно, зато еще и хромать стала. Красота. В какой-то момент я просто остановилась, поставила пакеты посредине дороги и посмотрела на свои ладони — на них остались отпечатки от ручек пакетов. Мне почему-то вдруг стало обидно до слез. Почему близняшкам помог все дотащить папа, а я тут стою одна посредине дороги и не знаю, как идти дальше? Почему я чувствую себя такой одинокой? Меня вдруг накрыло чьей-то тенью. Я подняла голову и увидела Романову. Ее руки уже были пусты. Видимо, пока я тащилась, как улитка, она уже успела сгонять до дома. — Давай, — велела она мне вдруг. — Что давать? — от удивления у меня округлились глаза. — Пакеты! — рявкнула Рома и без спросу взяла все четыре. А после развернулась и пошла по дороге. Сначала я решила, что она украла у меня учебники. И так возмутилась, что вся обида на мир пропала. А потом до меня дошло — она мне помогает. Я нагнала ее и заглянула в глаза. — Ты что, помочь мне решила? Маша ничего не ответила — лишь одарила еще одним красноречивым взглядом. — А почему ты решила мне помочь? Правда, почему? Ну скажи! Денег потом попросишь, да? — Слушай, завали, а? — грубо ответила она. И я, фыркнув, отвернулась. Домой мы шли молча. Она с пакетами и я с рюкзаком. К моему удивлению, которому, кажется, не было конца и края, Рома подошла к моему подъезду. — Открывай дверь! — велела она, сжимая пакеты в сильных руках. Я спешно вытащила ключи и распахнула перед ней дверь. — А ты что, до квартиры донести хочешь? — уточнила я. — Могу и здесь бросить. — Здесь не надо. Лучше до квартиры. Если быть в рабстве, то до конца, подумала я. Буду эксплуатировать по полной. Сама ведь захотела! Никто ее не заставлял! В лифте, стоя на опасно близком расстоянии от Маши, я чувствовала себя максимально странно. Будто очутилась в одной клетке с врагом. Я до последнего ждала от Дуболомихи подвоха, но она ничего подозрительного не делала. Вышла из лифта и поставила сумки рядом с нашей квартирой. А потом, не прощаясь, сунула руки в карманы и направилась к лифтам. — Стой! — окликнула я её. — Что? — поморщился она. — Подожди немного, ладно? Я сейчас! Я ворвалась в квартиру, достала из холодильника оставшуюся шарлотку, переложила ее в контейнер и вынесла на площадку. — Держи, это тебе, — протянула я контейнер Маше. — Это что за бурда? — подняла она брови. — Шарлотка. Я яблоками и корицами. Вкусная! Ее разогреть нужно! — Не надо, — ребром ладони отодвинула она контейнер. — Возьми! — настойчиво сказала я. Мне хотелось поблагодарить её . — Это моя мама делала. Она отлично готовит! Взгляд у Маши будто смягчился. Кажется, она колебалась. — Ладно, — все же сказала она. — Раз мама — это другое. Рома взяла контейнер с шарлоткой и ушла, а я осталась стоять на пороге квартиры и глупо улыбаться. И почему на душе стало так тепло? Вечером мне удалось сфотографировать Романову. Я случайно увидела ее на балконе и, как заправский шпион, поползла на свой балкон, чтобы сфотографировать. Зачем — и сама не знаю. Во мне охотничий инстинкт проснулся, не иначе. Да и одноклассницам я уже сказала, что живу напротив Романовой, только близняшки мне, кажется, не поверили. Фото должно было стать доказательством. Однако едва я только затаилась на балконе, сидя на корточках и осторожно высовывая телефон, как на пороге появилась мама. — Ты что делаешь? — удивленно спросила она. — Сижу, — прокряхтела я. — На полу? На балконе? Зачем? — Так надо, ма! Мама взглянула на дом напротив, а потом перевела озорной взгляд на меня. В ее глазах заплясали чертики. — Ты что, за девочкой подглядываешь? — громко и весело спросила она. — Тихо! — возмутилась я. А вдруг услышит? — Значит, правда поглядываешь, — сделала мама вывод. — Меня девочки попросили ее сфотографировать, — пробурчала я. — Но не хочу, чтобы она видела. Одноклассница моя. — Та, с которым ты у помойки торчала? Дай-ка мне телефон, — вдруг сказала мама. — Зачем? — Дай, говорю! Сама тебе ее сфотографирую! Мама буквально вырвала мобильник у меня из рук и стала делать вид, будто снимает себя на селфи. Она вообще у меня та еще актриса! — Держи своего красавицу, — протянула мне телефон мама. — девочка милая, я бы сказала симпатичная. Я едва не подавилась от возмущения. Эта милая… Тут я вспомнила, что Маша помогла донести учебники и захихикала. Мама неправильно это восприняла. — Что, влюбилась? — все так же весело спросила она. У меня от возмущения пропал дар речи, и я, сунув телефон в карман бриджей, поползла на коленях с балкона в зал. Мама стояла над душой и весело рассуждала на тему того, какая у меня милая одноклассница. Когда в комнате появился отчим, мы обе не поняли — он как-то совершенно бесшумно вернулся домой. И атмосфера как-то сразу поменялась. Даже будто темнее стало. Андрея явно был не в духе. — Дорогой, ты вернулся! — радостно воскликнула мама и подбежала к нему, чтобы обнять и он позволил сделать ей это, но затем отстранил от себя. — День был тяжелый, — сказал он и ушел в спальню. На меня даже внимания не обратил, но не сказать, что это меня огорчило. После ужина, который прошел в сумрачном молчании, Андрей нагрубил маме и ушел в кабинет — так он называл самую маленькую комнату в доме, в которой он работал по вечерам или на выходных. А мы с мамой решили посмотреть телевизор. Я была рада, что остаток вечера мы можем провести без отчима, а вот мама была огорчена. Иногда мне казалось, что она слишком сильно зависит от этого человека. И готова сделать все, что угодно, чтобы он обратил на нее свое царское внимание. — Что с Андреем? — спросила я ее тихо, когда началась реклама. — Неприятности с сыном, — прошептала она. — Он очень расстроен. Кажется, его Данил — трудный ребенок. Вечно тусовки, девочки, алкоголь, а тут еще и гонки какие-то. Андрею пришлось просить о помощи своих знакомых в полиции, чтобы дело прикрыли. — Мажор какой-то, — проворчала я. — Бывшая жена Андрея очень обеспеченная женщина, — поделилась мама. — Он говорит, что детей разбаловала очень. Не следит за ними. Плохая мать. Мне так и хотелось сказать, что из Андрея так-то тоже отец не очень, раз он бросил своих детей и почти не общается, но я промолчала. — Главное, что твоя дочь хорошая, — улыбнулась я, а мама обняла меня и поцеловала в лоб. Заснули мы с ней вместе, сидя перед телевизором. Уроков в субботу не было — их распределили по другим дням, специально для того, чтобы освободить выходной для дополнительных занятий. Также в субботу стояли многие факультативы и кружки в самой школе. Чтобы поступить на специальность «реклама и связи с общественностью», мне нужно было сдать три экзамена: русский язык, обществознание и английский. С русским у меня было неплохо, и его я решила подтягивать сама, а по обществу и английскому мы еще в августе нашли репетиторов. Английский как раз стоял по субботам и вторникам, а общество — по четвергам. Поэтому утром мне выспаться не удалось — пришлось ехать к репетитору. После изнурительного занятия я встретилась с Диларой и Миланой, которые позвали меня гулять. Вместе мы забежали в книжный магазин, где я купила новый пенал — старый порвался. Не устояла и перед блокнотом с совами, потому что была их большой любительницей. И вместе с Диларой долго полистала книгу с биографией BTS, твердо решив купить ее через интернет-магазин, чтобы вышло дешевле. Мы вообще много всего листали — обе обожали романтические книги и фэнтези. А еще я прихватила пару красивых ручек, самоклеящиеся стикеры и закладки. Канцелярия всегда была моим слабым местом. В общем, вышли мы не сразу. — Больше мы в книжные не пойдем, — раздраженно сказала Милана, когда мы, наконец, направились в KFC. — Вас оттуда не вытащишь! Что вы нашли в своих книжках?! ‍ ‌‌  ‌‌‌  ‌ ‌‌ ‌   ‌ ‌‌‌ ‌‌   ‌‌  ‌‌ ‌ ‌   ‌ ‌‌‍— А ты что нашла в своих шмотках?! — всплеснула руками Дилара. — Это тебя из магазинов с одеждой не выгнать! Какой толк в сто пятой футболке?! — Я покупаю одежду, чтобы выглядеть красиво! — А мы читаем книги, чтобы быть умными! — рассмеялась я, и Дилара дала мне пять. Милане это не очень понравилось, и я на какое-то мгновение почувствовала себя неуютно, как будто бы влезла в их дружбу. Но разве я виновата, что у нас с Диларой много общих интересов? И музыка, и книги, и даже фильмы. А у Миланы на уме одни шмотки, косметос и Питер. Однако все быстро пришло в норму. Мы отлично посидели в KFS, погуляли, и домой я вернулась уже ближе к вечеру. Андрей был недоволен. Сказал, что я должна не бегать с подружками по улице, а помогать матери, которая убиралась пол дня. Мама пыталась донести до него, что ей моя помощь была сегодня не нужна, но отчим будто вымещал на нас свое плохое настроение. Нет, он не орал, не говорил гадостей — он нудным тоном читал мне лекцию целый час. А я, как маленькая девочка, стояла, опустив голову, и слушала. — Ты не ценишь свою мать и то, что она делает для тебя, — в конце концов, сказал Андрей. — Но она не просила меня помочь, — попыталась возразить я. — Мать должна просить тебя помогать? — поднял он бровь. — Ты должна делать это, не спрашивая, нужна ей твоя помощь или нет. Будь благодарной. Мы содержим тебя — поэтому помогай. Твоя мать хоть и сидит дома, но она устает. Ей пришлось одной убирать всю квартиру. Мне хотелось сказать ему — ну так и помоги ей ты, ты ведь сегодня весь день дома! Но я промолчала. Не захотела поднимать скандал. — Два хватит уже, — вмешалась мама и обняла Андрея. — Ну погулял ребенок, что в этом такого? Ей тоже развеяться надо. Все хорошо, милый. Слушай, а может быть, чаю попьем, а? — С шарлоткой, — благодушно кивнул отчим. — Она вроде бы оставалась. — Я ее съела, — тихо сказала я. Андрей одарил меня выразительным взглядом, как будто его не шарлотки лишили, а денег, но промолчал. Только мама тоже этот взгляд заметила: — А я новую сделаю! Андрюш, лучше с пылу, с жару, так сказать! — тотчас вмешалась она. —Катюш, сбегай за яблоками? Пришлось бежать. И да, я снова увидела Романову — и не одну. В её руку вцепилась та самая блондинка, с которой она целовалась на балконе в последний день августа. Та самая Диана, ее подружка. Они стояли у подъезда. Ее руки лежали чуть ниже ее талии, а она обнимала её за шею и что-то весело говорила. Рома и Диана казались красивой парой, взрослой, у которой все по-настоящему, и я снова засмотрелась на них. Разумеется, Дуболомиха меня заметила — ровно в тот самый момент, когда Ди потянулась за поцелуем. И не стала ее целовать. Видимо, потому что я была рядом. Думала, что я опять пялится буду. Идиотка. Я махнула ей рукой, в которой был пакет с яблоками. Мол, не смотри, отвернись. И яблоки живописно рассыпались по грязи — прямо у мусорного бака. Маша, скотина такая, начала ржать, да так весело, будто ей трое клоунов представление устроило. Ди явно ничего не понимала. А вот я обозлилась. Надо же было так, а! И что, мне эти яблоки теперь с хлоркой мыть?! Человеком я была брезгливым, поэтому пошла за новыми, а эти выбросила. Когда я возвращалась, Маши и ее девушки уже не было. Я вдруг подумала, что они у него дома, и что наверняка целуются так, что искры летят. А потом… Что они будут делать потом, я и представлять не хотела. Но отчего-то было обидно. Воскресенье я провела за уроками, однако вечером вырвалась на прогулку с Андреем, с которым мы переписывались. Он приехал ко мне не один, а вместе с братом — тем самым Сашей, которого я тоже очень хорошо помнила. Саша был старше Андрея, уже учился в университете и встречался с девушкой. Разумеется, он тоже вырос и стал взрослым. Светловолосый, светлоглазый и очень серьезный, он показался мне таким взрослым, что я оробела, однако стоило ему обнять меня и назвать Лягушатиной, как все стало на свои места. Это он, мой друг детства, которого я однажды так ударила палкой по заднице, что он расплакался, а потом в отместку сунул мне за шиворот жука. Как я тогда орала… — Какая ты красивая! — сказал Сашка, рассматривая меня. — Теперь тебя и Лягушатиной не назовешь! Скорее, принцессой! — Спасибо, — улыбнулась я. — Ты тоже ничего! Вымахал под два метра. Кто бы мог подумать, да? — Точно, — расплылся в улыбке Сашка. — Давайте, рассаживайтесь по местам! Устрою тебе экскурсию по городу! Оказывается, у него была своя машина — он недавно получил права. Это был гордый черный Фольксваген, поддержанный, но классный. Прокатиться на нем для меня было сродни чуду! Парни уселись вперед, а я и рыжеволосая девушка Сашки по имени Лана — назад. — Ты точно водить умеешь? — с подозрением спросила я Сашку. — Конечно! Нас отец давно уже научил! Но пришлось ждать совершеннолетия, чтобы права получить. Так что не бойся, Лягушатина! Прокачу с ветерком! — Не называй ее Лягушатиной, — вдруг сказал Андрей. — Она уже взрослая. И красивая. Он повернулся ко мне и улыбнулся, а я улыбнулась в ответ. В салоне зазвучала модная танцевальная музыка, и мы рванули прочь со двора. Саша проехался по центральным улицам, а Андрей и Лана наперебой рассказывали мне факты о городе — им явно хотелось, чтобы он понравился мне. Тут жил такой-то художник, там стоит памятник, у которого можно загадывать желание, а в той стороне находится Академгородок — местный научный центр с целой кучей НИИ. Мое сердце замирало от восторга. До этого я никогда не каталась с парнями в машине. И теперь чувствовала себя взрослой. Затем Сашка решил поехать на левый берег, и когда мы проезжали под железнодорожным мостом, Лана и Андрей дружно заорали: — Поезд идет! — И что?! — вздрогнула я. — Как кто? — рассмеялась Лана. — Загадывай желание скорее! — Если едешь под мостом, по которому едет поезд, нужно загадать желание, — встрял Сашка, уверенно руля. И я тут же загадала его. Ладно, почти загадала. Я хотела вернуться домой и поступить там в универ,однако перед глазами появилась Романова и стала так нагло ухмыляться, что я на мгновение разозлилась. И какого черта она забыла у меня в голове. — Теперь точно сбудется, — сообщила Лана. — Проверено лично мною. Я в прошлом году под мостом загадала встретить парня и встретила Сашу, — зашептала она мне на ухо, пока парни спорили. Я улыбнулась. Лана мне нравилась — ее нельзя было назвать красавицей, однако в ней было столько энергии и жизнерадостности, что аж настроение повышалось. Сашка смотрел на нее влюбленными глазами. Мы покатались по историческому центру, наслаждаясь тем, как постепенно загораются фонари и уличная подсветка. Посидели немного на набережной, которую местные буквально боготворили, поели мороженое, выпили кофе и поехали назад. Мы смеялись, болтали, вспоминали прошлое и рассказывали Лане смешные случаи из детства, проведенного вместе. Она смеялась так заразительно, что вместе с ней начинали смеяться и мы. И в конце нашей поездки у меня просто болели щеки. Сашка довез меня до дома. Мы еще немного посидели в машине и тепло попрощались. — Я будто сестренку нашел, — на прощание сказал мне Сашка. — Давайте еще покатаемся на следующих выходных, договор? — Договор, — кивнула я, а Лана обняла меня так, как будто мы были давно знакомы. — Андрей, кажется, на тебя глаз положил, — прошептала она мне, и от ее слов внутри стало тепло. Но я ничего ей не сказала — смутилась. И просто вышла из машины. А Андрей— следом за мной, чтобы проводить до подъезда. А когда я уже собралась уходить, он вдруг поймал меня за руку и поцеловал в щеку. Невинно. Неожиданно. Нежно. Я замерла, удивленно на него глядя. — Я так рад, что встретил тебя, — тихо сказал , глядя на меня, и мне показалось, что я тону в его серо-зеленых глазах. Загадочных и глубоких. — И я… Очень, — прошептала я. — До встречи, Кать. — До встречи… Мы с трудом расцепили руки. И я, раз пять оглянувшись, наконец-то, вошла в подъезд. Встала у стены, откинула на нее голову и осторожно коснулась щеки — там, где меня коснулись теплые губы Анрюши. Боже, как же это приятно… Поверить не могу, что он поцеловал меня. Пусть не в губы — видимо, не хотел пугать. Но поцелуй в щеку тоже может сводить с ума. Домой я полетела будто на крыльях. Однако настроение мне тут же понизили. Отчим до сих пор был не в духе из-за проблем с сыном, поэтому ко всему придирался. А тут он увидел меня с парнем из окна. И, кажется, решил поиграть в папочку. — С кем была? — спросил он, когда я вошла в гостиную. По его тону я сразу поняла — сейчас начнется. — Встречалась с другом детства, — ответила я. — Вернее, с друзьями. Мам, помнишь братьев Степановых? Я их встретила, представляешь! — Да ты что? — всплеснула она руками. — И как они? Выросли, да? А родители у них как? Все хорошо? — Аня, помолчи, — оборвал ее Андрей. — Катя, мать тебе несколько раз звонила. Почему не отвечала? Я вытащила из кармана мобильник — он оказался разряженным. — Телефон сел. Прости, мам! — Это крайне безответственно — заставлять мать волноваться, пока ты прохлаждаешься с парнями, Катя. — Да это друзья детства! — Я видел, какие вы друзья, — хмуро ответил Андрей с намеком. И я поняла — он видел, как Анрюша меня поцеловал. Меня это рассердило. И каково у них имена одинаковые. — Но… — Не будь легкомысленной. В твоем возрасте нужно не о мальчиках думать. А об учебе. — Я о ней и думаю. — Ты должна получить медаль. — Я ничего никому не должна, — вырвалось у меня. Отчим нахмурился. Он и так был раздражен, а тут я еще смею перечить. — Нет, милая, должна. С отличием закончить школу, получить медаль и поступить на бюджет. Хочешь учиться на платном — зарабатывай сама. — Андрей, ну ты что! — воскликнула мама. В ее глазах заблестели слезы. Она ненавидела конфликты и становилась беспомощной. А еще она боялась перечить отчиму. И меня это обидело. Можно подумать, я — Еще раз. Твоя дочь не должна думать о парнях. Она должна заниматься учебой. — Или гонками, — тихо сказала я. Опять получилось промолчать. Глаза Андрея потемнели. — Следи за языком, — с угрозой в голосе произнес он. — Катя! Ну что же такое! — вскочила на ноги мама. — Перестань дерзить! — Ты обязана приходить домой до восьми часов. И никаких парней, — выдал отчим. — Иначе будешь наказана. — Но… — Без но. В этом доме правила устанавливаю я. В своем доме, — подчеркнул отчим. И мне стоило больших усилий, чтобы промолчать. А потом я просто ушла в свою комнату и не выходила до следующего утра. Мне был обидно. Слова о платном отделении задели меня. Не то, чтобы я планировала поступать на платное — для меня существовал только бюджет. Однако сегодня отчим ясно дал понять, что платить за меня не намерен. Да мне и не нужны были его деньги! Куда больше меня задело то, что мама не вступилась. Не сказала, что я не делаю ничего плохого, что много занимаюсь, что поступлю на бюджет… Она как будто устранилась. Боялась встревать между нами. И лежа в постели, я думала — кто для нее важнее? Я или отчим?