Твое сердце будет разбито

Завязав волосы в хвост, я направилась на кухню. Работал телевизор и вкусно пахло выпечкой. Андрей, мой отчим, уж сидел за круглым столом и сосредоточенно читал газету. — Доброе утро, — сказала я, и он лишь кивнул в ответ. Обычно он меня не замечал. Мама, напевая, готовила завтрак. Она каждый день готовила для Андрея, и говорила, что делает это с удовольствием, хотя до второго замужества терпеть не могла готовку. И раньше я готовила чаще, чем она. Но теперь все стало иначе. Иногда мне казалось, что мама растворяется в Андрее, а он снисходительно позволяет ей это делать. — Садись, солнышко, — улыбнулась мама. — Я сырники сделала, как ты любишь. С вишневым джемом! — Я не люблю сырники, — тихо сказала я. Это Андрей их любит. Я люблю оладьи, а творог терпеть не могу! — Ну хватит тебе ерничать, — ничуть не обиделась мама и погладила по волосам. — Кушай скорее, тебя Андрей отвезет. Первый день в школу опаздывать нельзя! В ответ я лишь кивнула. Моя старая школа находилась прямо через дорогу от нашего дома, а до новой нужно было идти минут пятнадцать. На машине добраться было куда быстрее. — Не дуйся, — добавила мама и снова улыбнулась, и я не смогла не улыбнуться ей в ответ. — И не бойся, все пройдет хорошо! Вот увидишь, Полинкин, новая школа тебе понравится! Кстати, тебе кофе или чай? Андрей, а тебе еще кофе сделать? Сейчас все будет! Когда мама была в хорошем настроении, то напоминала солнышко — ее глаза светились теплом и заботой, и сама она будто сияла. Она была красивой блондинкой моложе своих лет — тоненькой, женственной, какой-то летящей, энергичной и все успевающей. Мама вышла замуж за папу в девятнадцать, в двадцать родила меня, не бросив учебу в университете, потом работала в банке, занималась йогой и какими-то восточными духовными практиками, и все было хорошо, пока не ушел папа. И тогда из нее будто вынули батарейки. Солнце погасло. Несколько лет она была в депрессии, ничего не делала — просто лежала на кровати, забыв обо всем на свете. Мною по большей части занималась бабушка. Лишь постепенно с помощью специалистов мама смогла выползти из депрессии. Устроилась на работу, вновь стала ухаживать за собой. И встретила Андрея. Я училась в девятом классе, когда это случилось. У них был бурный роман — Андрей дарил ей подарки, водил всюду и отвозил заграницу. Мне он каждый раз приносил шоколад, и всегда — горький, который я не любила. Он не понравился с первого взгляда, хоть и не сделал мне ничего плохого. Меня отталкивали его холодность и самоуверенность. А может быть, я просто ревновала. Как бы там ни было, я хотела, чтобы мама была счастлива после стольких лет горя. И я ни слова не говорила против Андрея. А когда мама спросила меня, как я отношусь к тому, что он будет жить с нами, я, натянув улыбку, сказала, что хорошо. Зато бабушка не молчал. Новый мамин мужчина ей не нравился, и она высказала маме все, что о нем думает. Что он скользкий тип, высокомерный и сам себе на уме. Из-за этого они поругались. Однажды я пришла со школы пораньше и услышала, как они ругаются — бабушка, которая жила в соседнем доме, зашла к нам в гости. «Этот твой Андрей изменял своей жене! Зачем тебе такой мужик, Аня?» — громко спросила бабушка. «Вы намекаете, что я его из семьи увела?!» — выкрикнула мама. «Не намекаю, а говорю прямо! Он детей из-за тебя бросил!» «Они развелись еще до того, как мы стали встречаться! — рассердилась мама еще сильнее. — Что вы несете, Светлана Ефимовна? Вы просто не можете мне простить, что я снова пытаюсь быть счастливой! Что не проживу до конца дней вдовой!» «Дура ты, Анька! Вот как есть дура. И всегда ею была. Делай, что хочешь. Ломай свою жизнь! Только Катьку мою не трогай!» — распалилась и бабушка. «Я сама знаю, как ее воспитывать» «Да ничего ты не знаешь!» «Вы меня всегда ненавидели! Как только узнали, что ваш сын мне предложение сделал, в лице переменились! Хотели себе другую невестку, чтобы из обеспеченной семьи была, а Миша привел домой меня! Я все помню!» Они еще долго ругались, со вкусом, а я, чтобы не слышать их криков, тихонько ушла из квартиры и сидела этажом выше, пока бабушка не ушла. Больше она к нам в гости не приходила, и с мамой они так и не помирились. — Катюша, кушай скорее, Андрей тебя ждет, — поторопила меня мама, пока я ковыряла вилкой сырник. Есть абсолютно не хотелось. Слишком сильно я волновалась перед школой. Мама села за стол и положила руку на плечо Андрея. — Знаешь, милый, я тут видела объявление — в салон неподалеку требуется на пол ставки администратор. Может быть, я устроюсь? Работа хорошая и рядом совсем. Как тебе? Отчим отложил газету и внимательно посмотрел на маму. Ее улыбка почему-то погасла. — Зачем тебе работа, Аня? — спросил он, выдержав паузу. — Тебе не хватает денег? Я, кажется, нормально зарабатываю. — Ну что ты, конечно хватает, — смутилась мама. — Просто мне скучно. Хотелось бы чем-то заняться. — Дорогая, если у мужчины должна возможность обеспечивать свою женщину. У меня есть. И я хочу, чтобы ты тратила время на бесполезную работу. — Но, Андрюш… — Дорогая, я понимаю, что этот город для тебя незнакомый, что у тебя тут никого нет. Но это не повод, чтобы искать работу. Лучше развейся, прогуляйся по магазинам, сходи в салон или в фитнес-центр. Со временем ты найдешь себе подружек и одиноко тебе не будет. К тому же я всегда с тобой рядом. — Да, ты прав, милый, — кивнула мама и снова улыбнулась, а я нахмурилась. Что за идиотская позиция? Если женщина хочет работать — это ее право. И вообще, зачем мама спрашивает у него разрешения? Глупости какие. — Я просто забочусь о тебе, — пообещал отчим, встал из-за стола, поцеловал маму в щеку и ушел в прихожую. — Мам, если ты хочешь на работу — иди, — нахмурившись, сказала я. Она удивленно посмотрела на меня. — Я не хочу, малышка. — Это Андрей не хочет. — Он заботится обо мне, — повторила его слова мама. Мне больших трудов стоило не закатить глаза. — Мам, ты вообще не должна спрашивать его разрешения. Понимаешь? — Иди одеваться, — резко изменила тему мама. — Не заставляй Андрея ждать. И обязательно напиши мне, как прошла линейка. Ах да, цветы не забудь! Она вручила мне букет желтых роз, которые предназначались для классной руководительницы. И я поспешила выйти следом за Андреем, которому уже позвонил зам, чтобы решить какие-то очередные важные вопросы. Мы сели в его черный «Мерседес», и мне вдруг показалось, что на нас кто-то внимательно смотрит. Только кто, я не поняла. По дороге я переписывалась с Юной и девчонками в общем чате. Жизнь у них бурно кипела — они присылали мне фото с линейки, а мне оставалось лишь кусать губы. Отчим всю дорогу разговаривал по телефону — обсуждал какие-то кадровые перестановки. Он вообще производил впечатление трудоголика. Иногда мне казалось, что его ничего в жизни не интересует, кроме работы. Ну и конечно, моей мамы. Почему он влюбился в нее, я понимала — мама была красива и женственна. А вот почему она полюбила его, для меня оставалось загадкой. С виду он казался симпатичным взрослым мужчиной в очках и вечных деловых костюмах. Следил за собой, занимался спортом. Однако был холодным, сухим и скучными. Редко шутил, еще реже смеялся. Всегда действовал четко по правилам. И был правильным до одурения. Ему не нравилось, когда другие не слушали его, а собственная точка зрения казалась единственно верной. Да, Андрей был умным, даже имел какую-то ученую степень, но отталкивал презрительным взглядом, в котором читалось, что весь мир ему должен. Нелюбовь к животным стала для меня решающим фактором. — Приехали, — сказал Андрей, останавливаясь неподалеку от огромного серо-белого здания, обнесенного забором. Это и была школа — недавно отстроенная, современная и пафосная. Мама, сияя от радости, сказала, что попасть туда было сложно, но нам повезло! Директор — давний приятель Андрея, с которым они вместе учились в университете. И он легко устроил меня в эту крутую школу. Он вообще любил решать вопросы через знакомых. — Спасибо, что довез, — ответила я вежливо и вышла из машины. Андрей вдруг открыл окно и высунулся. — Ты цветы забыла, — сообщил он и протянул мне букет, который я тотчас прижала к себе. А затем — еще пару крупных купюр. Я удивленно на него взглянула. — Зачем? — На карманные расходы. Сходи куда-нибудь после линейки. Я удивленно взяла деньги и уже хотела было поблагодарить отчима, как он добавил: — Займи себя часов до восьми. — В смысле? — не поняла я. — Мы с твоей мамой будем заняты. Хочу сделать ей сюрприз и привести в гости коллег по работе. Тебе будет скучно со взрослыми, — ответил Андрей, закрыл окно и уехал. А я осталась одна под накрапывающим дождем и с большими на тот момент для себя деньгами. Что? Серьезно? Он не хочет, чтобы я до вечера появлялась дома из-за гостей? А что мне тогда делать? Сидеть в кафешке или бродить по незнакомым улицам в непогоду? Вот придурок! Я смяла купюры, сунула в карман пиджака и поспешила к школьным воротам, к которым стекались школьники и их родители. Катя направилась в сторону школы, не зная, что за ней наблюдают трое парней и одна девушка, сидящие в спортивной машине неподалеку. Все они были из одной компании. За рулем — студент, остальные — одиннадцатиклассники, которые при этом выглядели так взросло, что никто бы и не сказал, что они ходят в школу. Их выдавала форма элитной гимназии. — Хочу знать о ней все. У кого в этой школке кенты есть? — спросил блондин с модным пучком на голове, неотрывно наблюдая за Катей. Лицо его можно было назвать красивым, даже смазливым, но все портил жесткий взгляд исподлобья. Как у волчонка, который вот-вот станет настоящим волком. — У меня, — отозвался кудрявый шатен. — Пробить, кто такая? — Пробей. У моего папочки появилась новая дочурка, ей нужно устроить веселую жизнь, — зло усмехнулся блондин. — Да без проблем, Ден, устроим. У меня тут дружбан есть хороший. Напишу ему, все узнает. — О Сашке забыл, а эту до школы довозит. Цветы дает. Бабки, — нехорошо сощурился блондин. Его переполняли обида и ярость. Сашка была его младшей сестрой. Отец мало того, что бросил их с матерью из-за какой-то бабы, так еще и про день рождения родной дочери забыл. Она вчера ревела весь вечер, потому что папа не пришел и даже не позвонил. Опомнился отец лишь поздно вечером, когда ему мать написала. Сегодня Даня решил лично поговорить с отцом перед школой. Приехал с друзьями к его новому дому, но увидел, что отец не один, а с этой светловолосой невысокой девкой. И решил проследить. К дочурке своей новой бабы отец относился лучше, чем к родной дочери. Сашку-то он в школу ни разу не отвозил. И его самого — тоже. Ну не урод ли? Просто конченная тварь. И мать столько страдала, и сестра теперь тоже. Ненависть просто переполняла парня, и он решил отыграться — не на отце, а на этой девке. Заслужила. — Успокойся, котик, — положила ему на колено ладонь черноволосая девушка, сидевшая рядом на заднем сидении. — Зачем она тебе? — Я хочу поиграть с ней. Назло отцу. — Лучше поиграй со мной, — потянулась к нему за поцелуем брюнетка, и парень, небрежно взяв ее за подбородок, поцеловал. Коротко и глубоко. По-взрослому. — С тобой я готов играть вечно, — прошептал ей на ухо блондин, и машина тронулась. — Смотрите, Рома! — вдруг воскликнул шатен и достал телефон — чтобы снять на камеру высокую девушку с наушниками в ушах, которая шла к школе. Формы на ней не было — обычные джинсы, футболка и кожаная куртка. У Дена на лице отразилась ненависть. — Это та девка, которой ты проиграл на прошлых гонках? — весело спросил водитель. — Заткнись, — велел блондин. — А она ничего, разворот плеч впечатляет, — хищно улыбнулась брюнетка, разглядывая Романову. Тот моментально пришел в бешенство. — Еще одно слово — и я тебя из тачки выкину, поняла? — Я просто шучу, милый, я не люблю брутальных лесбиянок— рассмеялась девушка. — А я не шучу. Не смей при мне говорить, что эта уродина лучше. Проигрывать он не любил. И не умел. *** Новая школа была огромной — трехэтажное здание, окруженное со всех сторон новостройками. Стадион, тренажеры, футбольное поле, волейбольная и баскетбольная площадки, много лавочек, качели под навесом и много ухоженной зелени. Несмотря на мелкий дождик, линейку проводили во внутреннем дворе, где соорудили небольшую сцену. Атмосфера, на удивление, была точно такой же, как в моей старой школе. Шарики, цветы, веселая музыка — что-то про то, с какой радостью мы бежим в школу. Нарядные первоклашки с бантами, галстуками и букетами. Учительницы в строгих костюмах с табличками, на которых были написаны названия классов. Вальяжные старшеклассники в форме со смартфонами в руках. Родители на заднем плане, обсуждающие важные темы. Я в недоумении остановилась, пытаясь понять, где в этой огромной шумной толпе может быть мой класс — одиннадцатый «А». Сориентироваться помогла какая-то учительница, подсказав, в какую сторону идти, и после недолгих поисков я нашла свою классную руководительницу — опознала по табличке в руке. Она была молодой — явно лишь недавно закончила педагогический вуз. Высокая, стройная и с темным каре. Если переодеть ее в форму, то не отличить от старшеклассницы. — Ты, должно быть, Екатерина Николаева? — радостно спросила она, увидев меня. — Да, здравствуйте. — Я — Ольга Владимировна, твой новый классный руководитель и учитель по математике. А это — твои будущие одноклассники. Познакомитесь в классе. Вот, вставай сюда. Скоро начнется торжественная линейка. На меня тотчас обернулись все будущие одноклассники. И разглядывали так пристально и оценивающе, что мне стало не по себе. Потом стали шушукаться. Разумеется, им интересно, что за новенькая пришла в их новый класс. Однако взгляды я вытерпела. Пусть себе смотрят, я с них за это деньги не возьму… Я уже думала, что простою всю линейку в гордом одиночестве, но ко мне подошли две девушки. На их лицах были дружелюбные улыбки. Я внутренне выдохнула. — Ты к нам из какой школы? — с любопытством спросила хорошенькая брюнетка с раскосыми глазами. — Перевелась из другого города, — улыбнулась ей я. — Ого, ничего себе! А почему вы переехали в начале учебного года? — удивилась вторая девушка, с короткими рыжими волосами и россыпью веснушек на круглом лице с ямочкой на подбородке. — Родители поменяли работу, — расплывчато ответила я. — Вот оно как! Тебе у нас понравится, — уверенно заявила брюнетка. — Наша школа — просто огонь! Все новенькое, удобное! У каждого свой шкафчик, карточка-пропуск, дополнительные курсы по желанию! — Есть бассейн и классные тренажеры, — подхватила рыжая. — Меня, кстати, Милана зовут. — А меня Дилара. — Катя, — представилась я. — Кать у нас в классе еще не было! Куда поступать хочешь после школы? — спросила Дилара с интересом. Кажется, на линейке ей было скучно. — Еще точно не решила, но мне интересна реклама. Хотелось бы работать в диджитал-сфере. Интернет-маркетологом или SMM-менеджером, — ответила я. Хотя на самом деле мне было все равно, на кого именно я буду учиться. Главное — поступить в вуз в родном городе. На бюджет. — Круто! Я хочу уехать в Питер и поступить на дизайнера, — сказала Милана. — Это моя мечта — жить в Питере и заниматься творчеством. Весь год буду пахать, чтобы свалить отсюда. — А я мед пойду, как родители, — вздохнула Дилара. — Они мечтают, что я продолжу их дело — у них своя стоматологическая клиника есть. А мне это вообще неинтересно. Так что я даже стараться с экзаменами не буду. Устроят меня на платку, и все. — А на самом деле кем бы хотела стать? — спросила я. — Не знаю, — чуть подумав, ответила она. — Знаю только, что кем угодно, только не врачом. Ой, не хочу даже обсуждать это! Как тебе наш город? — Вроде красивый, — сдержанно ответила я. Судить было сложно — я нигде еще не была. А спальные районы везде были одинаковыми — от Москвы до Улан-Уде. Пока громко играла праздничная музыка, мы разговорились — об учебе, каникулах, поступлении, и мне стало немного легче. Милана и Дилара казались неплохими девчонками. Мы так заболтались, что не сразу поняли, что сейчас начнется торжественная часть. Впрочем, мы были такими не одни. Галдели все вокруг, как это обычно бывает на линейке в честь первого сентября, когда встречаются одноклассники, не видевшие друг друга три месяца. А я своих больше не увижу… Если только на встрече выпускников. — Ребята, тише, пожалуйста, сейчас директор будет выступать! — громко попросила Ольга Владимировна. Общими усилиями учителям удалось угомонить школьников, и во дворе наступила относительная тишина. На сцену взошли две серьезные женщины и вальяжный мужчина средних лет в костюм-тройке. Два завуча и директор. Минут десять они по очереди торжественно вещали о том, как рады началу нового учебного года и надеются, что мы рады не меньше. И разумеется, они верят, что мы приложим все силы для получения новых знаний. Особенные надежды они возлагали на выпускников. В общем, ничего интересного — все так же, как и в старой школе, только директором у нас была женщина. После выступления администрации снова зазвучала пафосная музыка. — Это гимн школы, — пояснила Дилара. — Прям как в Хогвартсе, — хихикнула я. — А то! У нас директор фанат Гарри Поттера, мы его в шутку Дамблдором называем, — зашептала Милана. — Он даже клуб организовал для любителей ГП. Учителя и ученики принялись невпопад петь гимн. Я слов не знала, а потому молчала. Дилара тоже молчала — только лениво открывала рот. А Милана пела громко и с чувством, не попадая ни в одну ноту. Кажется, она делала это специально, и классной, в конце концов, пришлось сделать ей замечание. После гимна начались выступления учеников — кто-то пел песни о школе под гитару, кто-то танцевал традиционный вальс, а кто-то разыграл целую сценку. Но школьников это не особо впечатлило. Все с нетерпением ждали окончания торжественной части. Я стала смотреть по сторонам и вдруг увидела знакомое лицо. Позади всех стояла дуболомиха собственной персоной. Без формы — в расстегнутой клетчатой рубашке, под которой пряталась футболка, джинсах, кедах и найковским рюкзаком на плече. Она лениво подпирала плечом стену и смотрела в экран телефона. Рядом стояли парень и короткостриженная девушка и разговаривали. Я оторопела. А эта-то что тут делает? Неужели тоже ученица? Выглядит взрослее, чем старшеклассница. Я думала, уже студентка. Ну не учитель же она, верно? Может быть, чья-то старшая сестра ? Дуболомиха неожиданно подняла голову. Я не успела отвернуться и наши взгляды встретились. Она нагло мне подмигнула. Взрыв. В моей голове, разумеется. Я вдруг услышала стук собственного пульса в ушах и почувствовала, как приливает к щекам кровь. Увидев мое смущение, она самодовольно улыбнулась, и я резко отвернулась. А потом вдруг подумала — чего это я? Подумаешь, встретились взглядами! На нее что, смотреть запрещено? Она местная достопримечательность и охраняется законом? Наверняка ведь решила, что я какая-то дурочка, которая только и умеет, что пялиться! Надо исправить ситуацию. Срочно! Я повернулась к ней вновь, и поняла, что Рома продолжает разглядывать меня с непонятной хищной улыбочкой. Как победитель — проигравшую. Или как хищник — добычу. Но проигравшей, а тем более, добычей я быть не хотела. Собралась с силами и нагло кивнула ей, безмолвно спрашивая, что нужно? Девушка вопросительно подняла бровь и ткнула себя пальцем в грудь. Будто спрашивая: «Мне?» Я закатила глаза и кивнула. Тебе, тебе, милая. А потом быстро выхватила телефон, написала в заметках «Отдай кота», увеличила на весь экран и показала ей. Она поморщилась и помахала пальцами в воздухе — мол, отвернись, дура. И заулыбалася. Я разозлилась и не нашла ничего лучше, чем показать ей средний палец. Улыбка сползла с ее лица. Дуболомиха постучала по лбу, явно спрашивая, все ли со мной в порядке. И получила второй средний палец. Держи, фашист, гранату. Ее друзья увидели это и заржали. Дуболомиха устало закрыла ладонью глаза, а я вдруг наткнулась на неодобрительный взгляд учительницы со строгим пучком на голове, которая проходила мимо. И тотчас опустила руки. Черт! Как же неловко… Надеюсь, она у меня она ничего преподавать не будет. Я отвернулась, чувствуя, как на щеках появляется краска. Слава богу, ни Дилара, ни Милана, ни другие мои новые одноклассники ничего не видели. Наблюдали за шоу с мыльными пузырями.