Попал

– Элли, – прорычал Адам, когда тот укусил его за подбородок. Чёртов мальчишка слишком сильно любил кусаться. Он не планировал всё это, когда шёл сюда. Вернее, когда повёлся на провокации. Знал же, что с этим мальчишкой нужно быть осторожным.       Мрачное торжество охватило его, когда он с лёгкостью пробрался во внутренний двор дома Лафаров. Даже удивился, что за бездари у них в охране. Потом нашёл окно в отдалении, чтобы было проще уйти. Попал.       Он и не сомневался в своих способностях. Сфотографировал и отправил этому наглому мальчишке. Пусть поутихнет немного. Припугнуть. Это всё чего Адам хотел. Он уже перелез через забор и уходил, когда пришло уведомление о новом сообщении. Открывал он его с торжествующей улыбкой на лице, которая медленно исчезала по мере осознавания ситуации. Ему пиздец.       Эллиот прислал фото окровавленной руки. Адамом медленно завладевала паника. И последнее о чём он думал, это о том, что будет с ним самим. С отцом Эллиота всё же стоило считаться. Пару минут Адам просто стоял на месте и не понимал, что ему делать. Затем будто очнулся. Волна паники сменилась гневом. Он обматерил Эллиота в сообщениях, удалил и оставил только последнее. Более менее нейтральное «Идиот».       Адам вернулся. Уже было плевать поймают его или нет, но охрана пропустила без проблем. Окей, это уже было подозрительно. Он отвлёкся на новое сообщение, в котором Эллиот извинялся перед ним и сообщал, что ему придётся заплатить за окно. Адама это взбесило ещё сильнее. Похуй на окно. Похуй на деньги. Почему Эллиот извинялся? Это он должен умолять о прощении за то, что чуть не убил. Ему никогда не понять о чём думает этот мальчишка. И, если честно, то он сам не соображал, когда разбегался и запрыгивал в окно.       Адам смотрел на Эллиота, напуганного и такого особенно уязвимого сейчас. С мокрыми ресницами и красными щеками. Он плакал? Конечно, плакал, идиот. Его чуть не подстрелили. Впервые, Адам чувствовал вину перед ним. И ему это чувство не нравилось. Эллиот покачал головой и развернулся к нему спиной. Молча он пошёл вперёд, даже ни разу не обернувшись. Это не требовалось. Адам как послушный пёс следовал за ним. Бесит. Как же всё это бесит. Он не чувствовал уверенности. Не контролировал ситуацию. И ему это абсолютно не нравилось.       Они остановились перед закрытой дверью. Эллиот несколько раз глубоко вдохнул и только потом открыл её. Адам думал, что они идут к Лафару старшему, но нет. Это оказалась комната мальчишки. Вся белая. До жути напоминала больничные палаты. Зубы заскрипели. Эллиот пожелал ему чувствовать себя как дома. Да чёрта с два. Это невозможно. Это Эллиот весь такой светлый в этой чистой белоснежной рубахе смотрелся здесь уместно. А Адам тут был чужим. Инородным. Не из этого мира. Нужно выпить. Ты прав, Эллиот.       Адама отпускало понемногу. Выпив вина, он отвлёкся на еду. И то и то было охренеть каким вкусным, но тот завтрак, приготовленный Эллиотом был вкуснее. Проще и понятнее. Почему-то. Постепенно Адаму становилось комфортнее, но желание вернуться в свой мир оставалось. Рядом с ним было ещё одно. Желание прикоснуться и убедиться в том, что с мальчишкой всё в порядке. Хотелось задушить и защитить. И от противоречий разрывало. Тишина помогала контролировать себя, но ведь это Эллиот. Он не умел быть тихим. Его провокации толкали Адама к краю. – Элли? – голос дрогнул. Вдобавок ещё сел и охрип. Адам мысленно скривился. И от дрожи, и от этого имени. Он видел, как реагирует Эллиот на него. Замечал, как тот запинается, краснеет, затихает. Подобные нежности были противны Адаму, но грёбаное «Элли» срывалось само. Ему нравилась реакция обладателя этого имени. Она тешила что-то внутри него. Видеть её собственными глазами, а не представлять, оказалось ещё приятнее.       За следующие свои слова Адам проклинал сам себя. Он винил во всём вино и провокационную реакцию Эллиота. Не получалось оставаться равнодушным, когда рядом с тобой, будто трепетная лань, замер дерзкий мальчишка. Он думал, что Эллиот спасует. Надеялся. Они бы просто посидели в тишине и разошлись каждый по своим мирам, но что-то пошло не так. Мальчишка встал и, легко покачивая бёдрами, подошёл к нему. Эллиот лёгкий. Ощущать его на себе было приятно. Тяжесть казалась естественной, необходимой. И весь он в его руках ощущался как что-то ценное, хрупкое. Родное. Словно когда-то они были одним целым, а потом разошлись по миру. Тьфу бля. Что за дурацкие мысли лезли в голову. Эллиот точно опоил его чем-то. – Почему ты так напряжён? Не сдерживай себя, Адам, – Эллиот поёрзал, отчего Адаму захотелось его прибить. Он лёгкий, но это абсолютно не значило, что его тело никак не реагировало на такую близость. Тем более, когда партнёр так откровенно намекал на то, что хочет продолжить.       Адам зарычал и подхватил мальчишку на руки. Он отнёс его на диван. Светлые волосы разметались по всей поверхности. Они у него безумно мягкие. Адам взял одну прядь и поднёс её к губам. Она пахла шоколадом. Одурманивающе. Ему бы остановиться. По-хорошему. Пока не поздно.       Адам стянул с себя толстовку, потому что стало невыносимо жарко. Эллиот пискнул и закрыл лицо рукой, скрывая румянец на щеках. Нет уж. Так дело не пойдёт. Адам взял его руки и зафиксировал над его головой, удерживая одной своей. Он дёрнулся, пытаясь освободиться. Адам зарычал. Это получалось неосознанно. Звериная сущность внутри требовала обездвижить. Подчинить. Присвоить себе. Вот только Адам не был зверем. Отчего тогда такие замашки? Мальчишка замер, хлопая длинными ресницами. Эллиоту шла эта поза. Он выглядел таким хрупким и уязвимым. Его глаза полуприкрыты. Нижняя губа закушена. Рубашка задралась и обнажила часть живота. Адам не удержался и провёл свободной рукой по обнажённой коже, чувствуя, как мышцы под ней дрогнули из-за соприкосновения с холодным металлом колец. Мальчишка застонал. Он ласкал живот и ловил кайф с того, каким маленьким в сравнении с ним был Эллиот. Хрупким, но сильным. Адам, кажется, сходил с ума. – Ты уверен? – продолжая ласкать его живот, спросил Адам. Последний шанс сбросить оковы этого безумия. Очнуться и разойтись. Сделать вид, что ничего не было. Эллиот молчал. Он смотрел на Адама своими невозможными глазами и сводил с ума. Не торопился с ответом, но и не отстранялся от ласки. Адам уже не был уверен, что сможет остановиться. – Уверен, – наконец произнёс он чётко, кивнув головой в подтверждение своих слов. – Обещай, что не будешь сдерживаться. Да, это мой первый раз, но я не хочу, чтобы ты был чересчур нежен… – Стой-стой. Погоди. Первый раз? Издеваешься надо мной? – Адам замер от шока. Эллиот не выглядел так, будто неопытен. Либо он слишком хороший актёр, либо уверен в себе. – Нет, с чего бы? Адам, мне всего 18. В этом возрасте нормально быть девственником. Может у вас в Запретных землях всё не так, но здесь.. Ладно прости, не смотри на меня этим своим взглядом. Просто… Я демисексуал. Не уверен, что ты знаешь значение этого термина. В общем… – Заткнись, Элли. Я понял. Нихуя ничего не понял. У тебя хоть есть смазка? – Адам смотрел на это невозможное существо под собой и удивлялся. Себе, ему и всему происходящему. Эллиот завозился, пытаясь встать. Адам поднялся, отпуская его руки. Мальчишка слез с дивана и пошёл в сторону кровати, по пути поднимая брошенную толстовку и складывая её на ближайший стул. Он недолго рылся в тумбочке, а когда нашёл смазку, вернулся обратно к Адаму, по пути завязывая свои волосы в низкий хвост, чтобы не мешались.       Эллиот положил смазку и презервативы на подлокотник дивана, а сам встал напротив Адама. Он сел на колени лицом к нему, расположив свои ноги по обе стороны от них. Мальчишка взял его лицо в свои ладони и склонился для поцелуя. Терпеть сил не осталось. Адам грубо схватил его за бёдра и подался вперёд, целуя. Эллиот застонал, когда по губам прошёлся язык. Он раскрыл рот, впуская его внутрь, позволяя углубить поцелуй. Мальчишка отвечал неумело, но быстро учился. Включался в агрессивную игру, затеянную Адамом. Сам активно кусался и работал языком.       Адаму сносило крышу. Целовать Эллиота было сладко. Поначалу он не рисковал и всё же сдерживался. Лишь постепенно усиливал напор. Мальчишка принимал его. Легко отзывался на грубые и агрессивные ласки. Стонал, плавился в его руках. Провоцировал. Привкус крови лишь больше распалял двоих.       Эллиот подставлял шею под укусы и поцелуи. Захлёбывался стонами, когда Адам проводил языком по основанию шеи и оставлял там следы от укусов. Ему нравилось ощущать ответную реакцию на свои действия. Особенно, когда она такая бурная. Искренняя. Эллиот шептал его имя и умолял о большем. Просил пометить его сильнее. Путался в волосах Адама пальцами и дёргал за них.       Адаму надоело ёрзанье на коленях, поэтому он повалил мальчишку на диван. Эллиот тут же обнял его за талию ногами, прижимая ближе к себе. Руками обхватил лицо и лукаво посмотрел в глаза. Он был похож на грёбанного инкуба сейчас. Он бесновался и дразнил. Сводил с ума и соблазнял. Девственник? Да чёрта с два Адам в это поверил. Он как демон, затягивал в пучину себя. Ломал все стены. Крушил сознание. Одурманивал и сводил с ума.       Рукой Эллиот зарылся в волосы Адама и больно сжал их, заставляя опустить голову ниже. Свободную он согнул в локте и приподнялся, чтобы снова увлечь в поцелуй. Адам зарычал, надавливая ему на плечи и заставляя улечься обратно. Рычал, когда впивался зубами в тонкие ключицы. Рычал, когда вылизывал его шею. Рычал, когда впивался в рот Эллиота жёстким поцелуем. Ему хотелось сорвать пуговицы на рубашке мальчишки, чтобы получить уже, наконец, доступ к его груди. Хотелось подчинить его себе.       Прервав поцелуй, Адам стал спускаться ниже, то кусая, то целуя нежную кожу, наслаждаясь стонами, подёргиваниями его волос и тихими мольбами. Такой Эллиот был непривычен. Послушный и податливый. Он плавился как снег под жарким солнцем. Его хотелось мучить. Довести до безумия. Адам помечал каждый сантиметр на шее мальчишки. Он вылизывал её, дурея от вкуса его кожи. Вдыхая запах его тела, сходил с ума. Адам будто озверел. Рассудок помутнел.       Он оставил очередную отметину у основания шеи. Облизал её. Параллельно расстёгивал пуговицы рубашки, стягивая её до локтей. Довольный стон сам собой вырвался из его груди. Адам впился зубами в плечо Эллиота и не отпускал, пока рот не наполнился привкусом крови. Он отшатнулся, осознав, что только что сотворил. Мысленно уже приготовился успокаивать мальчишку и извиняться. Но Эллиот всё так же стонал от удовольствия и, закусив губу, запрокинул голову. Ему нравилось. Осознание этого сорвало все тормоза. Ему позволяли. – Сделай так ещё раз, – слизывая кровь со своих губ, попросил Эллиот. С оголённой грудью и со слезами на глазах он выглядел слишком распутно. Вкусно. Адаму хотелось опустить его ещё ниже. Утопить в похоти. Превратить этого наглого мальчишку в послушную куклу. Сломать. Наказать за все провокации.       Адам рычал, когда целовал грязный рот мальчишки. Схватил его ногу и приподнял повыше, чтобы оставить на ней дорожку из поцелуев. Пометить все места, до которых получалось дотянуться. Эллиот запрокинул голову и застонал. Сладко. Громко. Ошалело. Удивительно, как сюда ещё не сбежалась охрана. Ругается, захлёбывается требовательным «ещё». Адам любовался этой картиной. Мальчишка был слишком. Во всех смыслах. Слишком соблазнительным. Слишком громким. Слишком..слишком…слишком…       Адам вернулся к изучению тела под ним. Он коснулся языком соска. Второй он зажал между пальцами, поглаживая грудь и царапая её кольцами. Бледная кожа легко поддавалась и раскрашивалась отметинами. Играясь с левым соском губами и зубами, Адам выкручивал и царапал правый. Эллиот стонал и выгибался. Он опустил руки на спину и впился в неё ногтями. Тонкая ткань футболки не спасала. Адам зашипел, но не просил прекратить. В паху сжалось от этих ощущений. Жёсткая джинсовая ткань натирала и давила. Раздражала. Бесила. Адам отпустил замученный и покрасневший сосок Эллиота и расстегнул ремень и ширинку своих джинс. Стало легче.       Эллиот сжал его футболку на спине, стягивая вверх. Адам понял намёк и помог ему её снять. Руки мальчишки вернулись на плечи и надавили на них, притягивая ближе к себе. Он приподнял голову, чтобы дотянуться до лица и увлёк Адама во влажный безумный поцелуй. Он перехватил у мальчишки ведущую роль и углубил поцелуй, едва не насилуя его рот языком. Чувствовал, как Эллиот впивается в спину ногтями и царапает её. Голова кружилась. Мальчишка прикусил его губу, и поцелуй обрёл привкус крови. Из растерзанных губ она шла легко. Достаточно было лишь слегка надавить. Адам простонал. Крышу сносило. Хотелось поглотить мальчишку.       Адам отстранился. Ниточка слюны растянулась между ними и оборвалась. Он любовался на раскрасневшегося Эллиота. На его бледную кожу, покрытую отметинами. На хрупкое тело с открытой грудью. Торс, скрытый белоснежной оверсайз рубашкой. Рукава, спущенные до локтей, мешали свободно двигать руками. Общий вид был воплощением порока. Припухшие губы, раскрасневшиеся щёки, влажные ресницы и дорожки слёз на щеках. Эллиота настолько переполняли эмоции, что он не мог уже сдерживаться. Плакал и умолял не останавливаться. И Адам хотел его. Сделать ему больно, доставив тем самым удовольствие. Заставить плакать и стонать ещё сильнее.       Адам расстегнул кожаные брюки Эллиота и стянул их вместе с нижним бельём. Блядство. Тренированные ноги мальчишки сводили с ума. Рубашку он решил оставить. Ему нравилось, как она смотрелась на нём. Всё равно бинты не дали бы ему рассмотреть больше. Адам позволил себе мгновение полюбоваться общей картиной. Совершенство. Блять.       Адам приподнял ногу Эллиота и расположил её так, чтобы ему было удобно дотягиваться до ступни мальчишки. Он сжал лодыжку в руке. Она казалась такой маленькой и хрупкой. Парню иметь такую было преступлением. Руками Адам разминал мышцы, даря блаженство. А губами то тут, то там касался кожи, целуя каждый палец. Языком он проводил меж ними. Горячим дыханием щекотал влажные участки кожи. Кусал за изгиб. Эллиот сходил с ума от этой ласки. Метался по дивану. Хаотично то закрывал рукой лицо, то убирал и хватался, за что попадётся. Хныкал и проклинал.       Адам провёл языком от выступающей косточки на ступне до подколенной чашечки. Прикусил чуть ниже неё. Вырывая ещё один стон. Адам вернулся к лодыжке и повторил путь, но уже чередуя укусы и поцелуи. В некоторых местах, где следы от зубов были более чёткими, выступала кровь. Он слизывал её, рыча от удовольствия. Член стоял колом. Гребаные джинсы. Адам стянул их и бросил на пол. Трусы полетели следом. Он переложил смазку и презервативы поближе, чтобы потом не тянуться. Вернувшись к Эллиоту, он принялся ласкать вторую ногу. Посасывать каждый палец. Вылизывать меж ними, заставляя мальчишку сжиматься от удовольствия, прошивающего всё тело.       В бреду Эллиот звал его по имени и умолял сделать ему больно. Адам ласкал гладковыбритые ноги губами и языком. Вырисовывал петляющие узоры. Засасывал кожу, оставляя синяки. Эллиот всхлипнул. Одной рукой, пытаясь заглушить свои стоны, накрыл рот, а другой схватил его за волосы. Адам точно останется без них сегодня. Эллиот закинул ногу на его плечо и слегка надавил ею, заставляя склониться чуть ниже. Он подчинился. В такой позе ему открывался прекрасный вид на бёдра мальчишки. Резким выдохом он заставил табун мурашек пробежаться по коже. Адам провёл губами по внутренней стороне бедра. Покусывал нежную кожу, приближаясь к члену, что всё это время поглаживал рукой. Кольца, что так и не были сняты, царапали плоть. Каждый раз, когда острые грани задевали особо чувствительные точки на члене, Эллиот сжимался и тихо постанывал.       Адам накрыл ртом член мальчишки у основания, облизывая и дразня. Подул на место, что до этого тщательно вылизывал, заставляя Эллиота дёрнуться. Он зашипел. Адам открыл бутылочку со смазкой и щедро налил её на анус мальчишки и себе на руку. Резкий перепад температур заставил Эллиота выгнуться и выругаться. – Адам… Хочу… – срывалось с его губ. Эллиот, кажется, уже не осознавал, где он находился. Кусал свою руку, глуша стоны и мольбы. Адама крыло от реакции на его действия. Это было так не похоже на его обычный секс со случайными партнёршами.       Это оглушало. Заставляло творить безумства. Спина зудела от царапин, что Эллиот оставил ему. Он никому подобного не позволял. Адам ненавидел подобные отметины на себе. Мальчишке же не запретил. И возбуждался лишь сильнее, когда ощущал, как ногти впиваются в его кожу.       Адам начал проталкивать один палец в анус мальчишки, внимательно следя за реакцией. С этим торопиться нельзя было. Оба были перевозбуждены. Требовалась передышка. Эллиот сначала сжался, когда почувствовал вторжение, но затем постарался расслабиться: – Умница. Продолжай, Элли, – не сдержался от комментария Адам. Мальчишка дрогнул в ответ на его слова. Всё-таки это прозвище слишком сильное влияние имело на него. Со вторым пальцем было сложнее.       Адам принялся гладить Эллиота по бедру ладонью, отвлекая от неприятных ощущений. Губами же он дразнил аккуратный средних размеров член, то проводя языком от основания, до головки, то опускаясь к яичкам и выцеловывая их. Время от времени Адам касался носом, лбом и щеками паха, что вызывало волну возбуждения. Эллиота выдавала реакция его тела и стоны. Мальчишка сдерживался, чтобы не начать двигать бёдрами, самостоятельно толкаясь к ласкающему его рту. Адам легко укусил под головкой этого идеального члена. Это заставило мальчишку выгнуться дугой. И позволило протолкнуть третий палец почти без сопротивления.       Адам двигал пальцами, растягивая анус мальчишки. Он уже нащупал простату и периодически надавливал на неё, посылая волны удовольствия по телу. – Адаммм… трахни меня уже, – простонал Эллиот, в очередной раз выгибаясь. – Какие грязные слова, Эллиот. Что скажет твой отец, если услышит? – Адам вытянул пальцы и прекратил все ласки. Мальчишка захныкал, лишившись удовольствия. Он приподнял бёдра, в надежде дотянуться хоть до чего-нибудь и получить такую желанную сейчас ласку. Адам наблюдал за этим с усмешкой. Было забавно видеть Эллиота таким. Ждущим. Податливым. Измученным. Пока Адам занимался последними приготовлениями. Он взял пакетик с презервативом и, разорвав упаковку, надел его. Затем выдавил немного смазки на руку и размазал жидкость по своему члену. Адам положил правую ногу Эллиота на своё плечо и приставил головку к слегка припухшему анусу мальчишки.       Адам старался медленно и аккуратно войти в него, не причиняя дискомфорта. Он совсем не ожидал, что Эллиот, ругнувшись, резко двинется и насадится примерно наполовину. Рука была влажной от смазки, поэтому Адаму не удалось удержать его. Мальчишка застонал. Слёзы брызнули из его глаз. А бёдра снова пришли в движение. Адам обматерил его и, слизав слёзы, вытянул член почти полностью. Эллиот захныкал, требуя перестать быть нежным и заботливым. Он зло уставился на него и обещал все кары небес, если его не трахнут прямо сейчас. Жёстко и глубоко.       Адам не слушал. Первые толчки делал аккуратно и медленно. Ему и самому было тяжело сдерживаться, но истерики потом выслушивать не хотелось. После четвёртого глубокого проникновения он позволил себе ускориться. Эллиот снова царапал ему спину. Снова притягивал его для поцелуев. Уже пытался бороться за инициативу. Зло рычал, когда Адам давил на него и проталкивал член глубже. После того, как Эллиот укусил его, он всё же не выдержал и начал резко и жёстко втрахивать мальчишку в диван. Тот кричал что-то похожее на «О да, ещё», «Вот так» и «Не сдерживайся». Адам не вслушивался. Он кайфовал. Едва ли не насиловал мальчишку. Заставлял его рыдать. Умолять о большем.       Эллиот кончил первым, забрызгивая живот себе и Адаму. Новые эмоции и ощущения быстро довели его до финишной черты. Кончая, он сжался, замедляя этим Адама. Хватило буквально десяток толчков, чтобы излиться самому. Он вышел из расслабленного тела и снял презерватив. Завязал его и выбросил в мусорку. Оглушённый оргазмом Эллиот лежал на диване, слегка подрагивая.       Адам встал с дивана. Передвигаться как-то было влом, но хотя бы минимально позаботиться о себе и Эллиоте надо. Он нашёл свои джинсы с трусами и надел их. Хотелось в душ. Адам осмотрелся и нашёл ещё одну дверь в комнате. Он не прогадал, когда понадеялся, что за ней была ванная. Размышления о случившемся решил оставить на потом. Не время и не место. Найдя в тумбочке полотенце, смочил его и вытер себя. Некоторое время он стоял и смотрел на себя в зеркало. Чёлка прилипла ко лбу. Спина была вся исцарапана. На шее и плечах следы от укусов. На искусанные губы он даже смотреть не хотел. Красавчик. Ничего не скажешь. Он сполоснул полотенце в тёплой воде и пошёл обратно. Адам осмотрел тело Эллиота, аккуратно вытер его и себя. Мальчишка выглядел не лучше его самого. Тоже искусанный, измученный. С блаженной улыбкой на лице. – Отнесёшь меня на кровать? Двигаться совсем не хочется, – Эллиот смотрел на него своим самым невинным взглядом и тянулся к нему. Закатив глаза, Адам поднял его на руки. Мальчишка довольно улыбнулся и уткнулся носом ему в шею. – Это было так круто. – Заткнись, Эллиот, – прошипел Адам. Больше отметин на своём теле он не любил подобные разговоры после секса. Поэтому и вышвыривал своих любовников и любовниц сразу же, выслушивая тонну оскорблений в свой адрес.       Уложив Эллиота на постель, он хотел было выпрямиться и уйти обратно на диван, но тот не разомкнул рук, вынуждая остаться. Адам, скрипя зубами, лёг рядом. Мальчишка тут же отпустил его и сдвинулся, оставляя больше свободного пространства между ними. Так они и лежали некоторое время. В тишине и покое. Было на удивление комфортно. Подушка пахла Эллиотом. Он сам весь пропах им. И это давало какое-то странное ощущение уюта. Это бесило.       Эллиот тяжело вздохнул и поднялся. Молча, он перелез через Адама. Также молча пошёл в ванную. На нём всё ещё не было другой одежды кроме рубашки, что едва доставала до середины бедра. Волосы разлохмачены. Он был таким домашним. Совсем не похож на обычного себя. Идеального. С выглаженной одеждой, начищенными ботинками. Сейчас он был собой. Без лишней мишуры. Помятый. Расслабленный. И нравился Адаму намного больше. Бесил меньше.       Эллиот вернулся минут через десять. Всё в той же рубашке, но уже в нижнем белье и причёсанный. Адаму в голову закралась ебанутая мысль, что мальчишка будет хорошо выглядеть в женском кружевном пеньюаре. Тьфу. Он скривился от этой мысли и повернулся набок. Эллиот снова перелез через него и улёгся на прежнее место. От него пахло лечебным кремом. Видимо он намазал чем-то отметены на своё теле. Даже жаль, что они скоро исчезнут. – Адам, ты чего затих? Не хмурься так, морщины появятся раньше времени, – Эллиот лежал рядом с ним, болтая в воздухе согнутыми в коленях ногами. После секса он был таким расслабленным и уютным. Это было непривычно для Адама, привыкшего к быстрому перепиху. Для него это был только способ разрядиться. Ни с кем он ещё не оставался в постели после секса. Не было ни желания, ни возможности. А тут… Адаму не хотелось двигаться. Он не был частью этого мира, но и не чувствовал его враждебного настроя. Его принимали. Но беспокоило не это. Адам думал о том, как начать разговор с Эллиотом. Мальчишка мог подумать, что это что-то значит. Тем более раз это был его первый раз. Он не хотел иметь дел с влюблённым в него парнем. – Если ты думаешь, что я заставлю тебя выйти за меня замуж после секса, то можешь расслабиться. – Элли, что за хуйню ты несёшь? – Адам искренне его не понимал. Что творится в этой голове? Он смотрел на веселящегося Эллиота и думал, в какой момент свернул не туда. И почему всё ещё лежал здесь, а не послал всё нахуй. – Ты не знаешь? Раньше, если парень лишает девушку девственности до брака, то его могли заставить женить на ней, чтобы скрыть позор. Чаще всего такое происходило в семьях аристократов. Это если не вдаваться в подробности и тонкости. Понимаешь? – Эллиот отложил телефон и смотрел на него с ухмылкой на лице. Ему было смешно. А вот Адаму не очень. Смысл сказанного до него дошёл быстро, но он не понимал, как к этому относиться. Эллиот намекал, что не хочет с ним серьёзных отношений? Или что? – Ох, Боже, у тебя сейчас мозг вскипит от перенапряжения. – Заткнись. Просто заткнись, Эллиот, – над ним смеялись. Мальчишка делал это постоянно, но почему-то именно сейчас это… задевало. Адам и сам уже не знал, чего ему хочется. Повторения или расставания. По-хорошему было разойтись и больше никогда не видеться друг с другом. Эллиот не перестал быть проблемой. Нервирующей и раздражающей. – Адам, мне не нужны романтические отношения. Точно не сейчас. Мне понравилось то, что между нами произошло. Я рад, что это произошло именно с тобой. И если ты думаешь, как бы намекнуть мне на смену характера нашего общения. Если ты заинтересован в романтических отношениях со мной, то давай прекратим это здесь и сейчас, – Адам, в очередной раз за день, удивлённо посмотрел на Эллиота. Тот же не мог читать мысли, верно? Он говорил такие вещи так спокойно. Будто это прописная истина. Адам испытал облегчение от его слов. Искушение согласиться и разойтись было велико. Прекратить уже эту нервотрёпку, вернуться к своей работе, к своей рутине. Что-то останавливало. Возможно, это ощущение тепла в груди. Он пожалеет ещё. И не раз. – Нет, я не хочу романтических отношений с тобой. Я не верю в эту любовную чушь, – чётко и уверенно произнёс Адам. Он ждал, что Эллиот закатит истерику, что будет плакать, говоря какой он чёрствый, неблагодарный и всё в таком духе. И эти ожидания не оправдались. Мальчишка рассуждал трезво и его мысли совпадали с тем, о чём думал сам Адам. Возможно, называть его ребёнком было всё же неправильно. Возможно, они подходили друг другу больше чем он думал. Возможно, стоило дать им шанс... – Я тоже не верю в любовь. Считаю её переоценённой. Мои друзья смеются надо мной, говорят, что я цепляюсь к тебе, потому что влюбился. Они глупые дети. Адам, я не люблю тебя. Да, ты красивый, привлекательный и интересный... Но... Не уверен, что ты поймёшь моих ощущений. Я уже и так много сказал лишнего, так что к сути. Мне бы хотелось продолжить наши отношения. Слышал что-то про дружбу с привилегиями? – Эллиот приподнялся на руках, заглядывая в глаза Адаму. Он не улыбался больше. Наоборот, стал серьёзным и каким-то непривычным. Чужим. Волосы рассыпались по его спине и животу Адама, щекоча кожу. Он был уверен, что пропах шоколадом весь. – Эллиот, я не тупой и знаю, кто такие друзья с привилегиями, – Адам на автомате взял прядь волос мальчишки и стал перебирать её. Это успокаивало. Трогать их было приятно. Как ему удавалось сохранять их такими гладкими и шелковистыми? – Рад, что мне не придётся объяснять, что это такое. Так вот, я предлагаю тебе стать таким другом для меня. Если ты против, мы просто забудем о том, что сегодня случилось. Я продолжу тебя доставать, а ты угрожать мне связыванием и кляпом во рту. Ауч… больно, – Адам сильно дёрнул за прядь волос. Мальчишка наглел, и ему это абсолютно не нравилось. Адам не какой-то там тюфяк, которым можно было вертеть, как хочется. – Заслужил. Я не против, но ты не будешь доставать меня, – Адам наблюдал за тем, как на лице Эллиот расцветала довольная улыбка. Самому хотелось улыбаться вслед за ним, поэтому он позволил себе лёгкую улыбку, которую быстро скрыл тыльной стороной ладони, продолжая держать в ней прядь волос. – Ничего не могу обещать. Дразнить тебя слишком весело, – Эллиот улёгся обратно на живот и уткнулся в телефон, что-то быстро печатая. – Элли, – обречённо простонал Адам. Нет, вычёркивать его из статуса детей он поторопился. Пора было уходить. В сон клонило жутко. Сказывалось то, что он полночи не спал и рано проснулся. Состояние привычное, но такое противное и ненавистное. Ещё и секс расслабил настолько, что двигаться абсолютно не хотелось. Адам поднялся и сел на кровати, подавляя зевок. – Ты можешь остаться. Я постелю на диване, если хочешь.       У Адама не получилось ответить отрицательно. Это всё усталость, убеждал он сам себя. Ему вовсе не хотелось побыть с Эллиотом ещё немного. В конце-концов он обещал ему утро…