кинктобер две тысячи двадцать три

      Запах свежесваренного и свежевыпитого кофе смешался с запахом лесной земляники, пусть лес был где-то далеко, на еще не названной планете, смешался, будто консультант в парфюмерном магазине открыл банку с зернами, дабы перебить аромат жидкости в цветном флаконе. Алые пряди спадали по светлой коже оголенных плеч, словно кровь воина Среброгривых стражей разлилась на снега Белобога, горячая кровь плавила вечную мерзлоту, пряди закручивались и волнами скользили по спине, будто не сугробы и льдины вокруг, а бескрайний океан.       Кровь пахла металлом, а металл звездного экспресса ничем не пах - разве что карамелью, заботливо налитой в молочную пену, заботливо покрывающую горький черный кофе пуховым одеялом. Химеко не любила сладкое, считала, что сахар портил вкус и суть напитка, но все равно собирала капли сиропа и дым сигарет с чужих губ. Проводила своими по родинкам на чужом теле, чтобы запомнить каждый изгиб, каждый шрам, коими для первопроходиц был устлан путь к ее обители.       Девушка в шелковом халате на голое тело сделала последнюю затяжку, стряхнула пепел с мундштука, подтянула длинными изящными пальцами кожаные ремни на ягодицах, поманила Джулию к себе, оставляя первую без десерта. Химеко откинулась на прохладные подушки, ткань вычурного платья смешалась с дорогими простынями; ее спальня была явно больше, чем у Март 7, к которой Юджина заходила лишь однажды - отдать забытый в холле фотоаппарат.       Юдж - так за пределами стен этой комнаты ее звали подруги - подхватила лежащую под бедра и притянула ближе к себе, устраиваясь между. Джули, закусив губу, вопросительно смотрела то на разгоряченное лицо Химеко, будто кто-то подлил в блюдо вечера коньяк, то на причудливой формы нечто, надежно пристегнутое к паху второй, и ничего общего с половыми органами любого пола вида человека разумного не имеющее.       — Малышка, помоги мамочке, — Юджина кивнула на Химеко, Джули развязала ленту на платье и аккуратно вытянула громоздкие одежды из-под девушки, как бы невзначай задевая ледяными пальцами мягкие груди, царапая острыми ноготками нежный живот. Мамочка провела большим пальцем по нижней губе Джули, заставляя приоткрыть рот, где после оказались средний и безымянный. Она старательно облизывала каждый, боялась пропустить хоть миллиметр - не хотелось огорчить госпожу сегодняшнего вечера.       Юджина медленно провела по промежности, несколько раз коснувшись клитора, мысленно усмехнулась - мог ли кто-то из экипажа или работников станции подумать, что это сочетание красоты и ума, воплощение изящного и нежного ученого без заззрения совести ходит без белья? Едва ли.       Девушка размазала смазку по длине достояния современных науки и техники без подписи автора, приставила ко входу во влагалище. Свободная рука смахнула красные кудри с лица Химеко, переместилась к шее, аккуратно сжала ее - не опасно для жизни, но ощутимо для ее обладательницы.       — Присаживайся, — с хитрым прищуром произнесла Юджина.       — С радостью приму приглашение, — ответила Джулия, двигаясь ближе к лицу Химеко. Та увлажнила слюной губы и руками отодвинула кружева. Ходить в них, должно быть, жутко неудобно.       Как только девушка коснулась языком половых губ, Юджина неспешно вошла на всю длину, раздвигая девичье лоно, и так же неспешно, с хлюпающим звуком, вышла. Химеко, глухо хныкая, выводила круги вокруг возбужденного сгустка нервных окончаний, помогала пальцами, раздвигала складки, собирала чужие соки, будто стараясь разбавить карамельную сладость и кофейную горечь. Юдж наращивала темп, врезаясь замысловатыми узорами на инопланетном члене во влажные стенки, Химеко схватилась за ляжки Джули, оставляя на них багровые отметины. Мысли путались, ублажать девушку, пока тебя саму мучают, вдавливая в постель, было невыносимо тяжело.       Юджин повернула лицо Джули за подбородок и приблизила ее к себе, провела языком по распухшим губам, и, не получив должного внимания, углубила поцелуй. Провела по нёбу, краю верхнего ряда зубов, дразнила кончиком языка чужой, Джули слабо отвечала, схватившись за плечо ведущей, дабы не упасть. Язык Химеко входил в такт члену Юджины, но никто, кроме ученой, не мог оценить синхронность по достоинству.       Юдж намотала темные волосы на кулак и оттянула назад, заставляя запрокинуть голову и открыть доступ к шее. Вгрызлась в нее зубами, следом провела по месту укуса языком. Кожа была чуть солоноватой от пота и сладкой по природе своей. Синяки на бедрах, шрамы на шее - завтра кто-нибудь из медицинского блока осторожно и как бы мимо ходом спросит, не бьют ли освоительницу в пути, а та в ответ похихикает и отмахнется. Не бьют. В пути ее холят и лелеят, в пути ее обслуживают, как владелицу карты лояльности компании «Звездный экспресс».       Девушка сделала еще несколько резких толчков, и Химеко вскрикнула, продолжив лежать, тяжело дыша, и Джули тихо простонала на ухо, обмякнув у Юдж на руках.       За окном мелькали звезды, планеты и галактики, где-то далеко-далеко воины продолжали ронять горячие кровавые капли на снег, еще дальше кто-то варил кофе на растительном молоке, что было еще более кощунством, чем добавлять в него сахар. На смятых простынях мирно сопела одна из спутниц. Обнаженные любовницы, прикрытые лишь тенью, стояли у ног звезд и галактик. Юджина поднесла зажигалку к сигарете, щелкнула пару раз и передала ее в руки Химеко, будто огонь и не был ее стихией.       — Всякое путешествие когда-нибудь заканчивается. Когда мой путь завершится, я попрощаюсь со всеми и улыбнусь.       — Прямо как сейчас?       — Прямо как сейчас, — произнесла Химеко, губы ее растянулись в привычной улыбке.       Пепел беззвучно упал на металлический пол космического поезда.