And it's evil

      — Эй… Уэнсдей, ты чего? Ты же не поверила этому… Я промолчу, — смотрю я на него искоса и приобнимаю её за хрупкие плечи, которые трясутся от пережитых эмоций. Я раньше никогда не видел ее такой. Она выглядит потерянной, а еще такой, словно вся её жизнь перевернулась с ног на голову.       — Не трогай еë, отойди, — сквозь зубы говорит мне Ксавье и уже пытается дернуться в мою сторону, но его отец резко оттаскивает его назад.       — Не надо, ты посмотри на него, он неадекватный, да вдобавок Хайд. Чего от него ждать? Она уже променяла тебя на это отродье, забудь, сын, — звучит высокомерный тон, но я стараюсь сдерживаться, ибо мне похрен. Главное — её реакция.       — Уэнсдей… Вспомни нас, — настаивает он, не двигаясь, пока я смотрю в её заплаканные глаза. Она тянет ко мне свои руки, обнимая мою спину. И в это самое мгновение я понимаю, что она сделала выбор. Тот самый выбор, о котором я всё время думал.       — Уэнс, всё хорошо, я вытащу нас отсюда. Они ничего тебе больше не сделают, — шепчу я ей на ухо.       — Тайлер… Дело не в этом, — отвечает она, приблизившись ко мне губами. — Кажется, это правда.       — В смысле… Правда? — спрашиваю я, нахмурившись. Всё это время они просто стоят и смотрят на нас. Ксавье пытается привлечь её внимание, но она полностью погружена в наш диалог.       — У меня что-то с сознанием. Вспышки воспоминаний. Но я не хочу этого, — утыкается она лбом в мою грудную клетку.       — Тайлер, не делай глупостей. Отпусти её, и тебе ничего не будет. Мы не сдадим тебя, даже в полицию не станем звонить. Но отпусти её, она должна выздороветь, чтобы всё было честно. Она помнит всё не так, как есть, — говорит Ксавье, пытаясь заговорить меня.       — Она — не мой заложник. Она решает всё сама. Я не делал ничего против её воли, в отличие от тебя, — намекаю я в открытую на его гнусные поступки. Я бы оторвал ему пальцы, но что, если всё это неправда…       — Я тоже ничего не делал. Мы любили друг друга. После твоего исчезновения у нас были отношения, — говорит он так слащаво, что я хочу выбить ему все зубы. — Она была со мной, а не с тобой.       — Может, она сама будет это решать? — спрашиваю я с красными от злобы глазами, всё ещё прижимая её к себе. По её поведению явно не скажешь, что она заинтересована в том, чтобы вернуться к Торпу.       — Я пойду с ним. Я с вами не останусь, — заявляет она, глядя на него с ненавистью.       — Уэнсдей. Ты что, с ним спишь? — спрашивает он, оглядывая нас по очереди.       — Это вообще не твоего ума дело, — резко отрезает она.       — Я же говорил тебе, Ксав, она просто подстилка, — звучит очередное оскорбление, и моя крыша вновь уносит здравый смысл в дальние края. Я совершенно не понимаю, как это происходит. Но будто в мою кровь поступает что-то отравляющее в это мгновение.       — Тайлер… — только и успевает сказать она, но я и не думаю превращаться. Я просто бью его жалкого папашу по лицу, прибивая головой к кафельному полу. Наверное, у него будет сотрясение или даже черепно-мозговая. Один удар выбивает ему зуб. Второй ломает нос. Я бью столь сильно, как не бил никогда в своей жизни. Вот ведь. Высокомерный. Мерзкий. Кусок. Дерьма. Проговариваю каждое слово, пока оставляю на его лице следы своего кулака.       — Тайлер, сука, оставь его!!! — слышу сквозь туман в голове и тяжело дышу. Ксавье пытается что-то мне сделать, оттащить, но мне похрен. Я понимаю, что есть такие люди, которые будут поливать тебя грязью, пока не ощутят вкус собственной крови. И вот он передо мной. Готовый подтираться своими деньгами. Напыщенный, самодовольный, дешевый ублюдок, который обосрался, стоило оказаться с кем-то один на один. И его сынок точно такой же.       — В последний раз, Тайлер, убери руки, — щелкает предохранитель, и я поворачиваю голову. Мудак стоит с трясущимися руками, держа в них пистолет.       — Не тяжеловат для тебя? — спрашиваю я, отвлекая его внимание, и Уэнсдей подходит к нему со стороны.       — Только попробуй. Только выстрели и узнаешь, что такое месть Аддамсов во всей красе, — угрожает она, встав передо мной и закрывая меня от дула.       — Уэнс...Мне жаль из-за того, что говорил о тебе отец. Но я не понимаю, что с тобой. Как ты могла так легко забыть нас и… Ради чего? Ради человека, который предал тебя? Ради монстра? Вспомни. Крэкстоун, Лорел — всё это его рук дело, — пока он говорит это, я встаю, полностью испачканный кровью его отца. — Ты посмотри на него. Он — прирожденный убийца.       — Ты не знаешь, о чем говоришь, Ксавье, — выдает её тонкий голосок, и мне кажется, с ней реально что-то не так. Она все отрицает. Быть может, она совсем не осознает, с кем имеет дело. Как столь справедливый человек, как она, может находить мне оправдание?       — Уэнс. Он прав. За последнюю неделю я только убиваю. И жажда становится сильнее, — говорю я, сжав кулаки.       — Нет. Это не так работает. Я знаю, о чем говорю, — подходит она ко мне ближе.       — Откуда?! — нервно взвизгивает Ксавье, пока обходит меня стороной и пытается помочь своему отцу. Кажется, я разбил ему всё лицо. Он выглядит очень паршиво. И, видимо, хреново соображает, раз молчит. А, может, я выбил ему челюсть.       — Потому что знаю его, — отвечает она, взяв меня за руку и утаскивая к выходу.       — Уэнс, пожалуйста… — в отчаянии зовет он её, сидя на окровавленном полу.       — Я не вернусь, Ксавье. Я его не брошу, — уверенно говорит она, обернувшись. — Даже если что-то было… Я поняла, что это не то.       От этих слов в моей груди всё плавится, а Ксавье в этот момент выглядит словно побитый пёс. Но я не понимаю, что теперь будет. У неё явно что-то с головой, да и у меня тоже. Ксавье вызовет полицию сразу же. Он или его папаша.       — Нам нужно уходить отсюда, — тащит она меня к машине.       — Ехать до красного круга? — интересуюсь я.       — Тайлер. Это и был красный круг. Никакого Фестера нет. Я вообще не знаю, где мой дядя, — говорит она, глядя на меня виноватым взглядом. — Я хотела сказать. Но ты бы не пошел. Нужно было время.       — Чтобы обработать меня? Чтобы я пошел мстить за тебя? И чтобы потом выяснилось, как ты встречалась с тем, кого якобы ненавидишь, и вы были счастливы? — спрашиваю я, полностью опустошенный этой бредовой ситуацией. — Ты снова врала мне. Снова. Заметь. И я поехал с тобой. Поехал, блядь, мстить за тебя, а оказалось, что ты съехала с катушек! Черт!       Я нервно хлопаю дверью и сажусь в авто на пассажирское сиденье. Меня всего трясет. Хотя чего я ждал… Ложь была очевидна. Нужно было только понять, какая именно.       — Я больше не хочу так. Просто больше не выдержу, Уэнсдей, — говорю я, глядя на нее, пока она заводит машину.       — И что ты предлагаешь? — спрашивает она, положив руки на руль.       Что бы я ни предложил, это будет просто отчаяние. Но я реально больше не могу жить в этой лжи.       — Поехали в Джерико, — выдыхаю я, пристегиваясь. — К моему отцу. Он поможет нам.       — Шериф Галпин? Поможет нам? — нервно млеет она, уставившись своими огромными глазами. — Тайлер… Как бы мягко тебе сказать. Твой отец не помог тебе за все восемнадцать лет твоего существования. Он знал, кем была твоя мать, и ничего не сделал для тебя. Не предупредил, не помог, не удосужился предотвратить смерти невинных людей, — говорит она, выезжая на трассу.       — Значит, он так же замешан, как и мы с тобой. И будет вынужден помочь, — говорю я, заставив её покачать головой.       — Ты не понимаешь, что делаешь. Не понимаешь, о чем говоришь, — прерывает она меня сквозь зубы.       — А ты понимаешь, Уэнсдей?! Ощущение, что нет. Сейчас, уехав со мной, ты потеряла последнюю возможность прийти в себя. Избежать чертового наказания. И ты после этого всё понимаешь?! Ты просто ненормальная, — смотрю я в окно, и она совершенно дерганно и нервно отвечает мне, сорвавшись с петель и резко надавив на тормоз.       — Может, эта ненормальная просто любит тебя?! Ты не думал об этом?! Что она просто полюбила тебя. Настолько, что ей плевать на наказание. Плевать на всё остальное. На твоё предательство, на демонов в её голове, на всё, Тайлер!!! — выдаёт её писклявый, но такой любимый голос, что я сразу же притягиваю её к себе, перетаскивая маленькое тело на свои колени.       — Ну вот зачем ты сказала мне это?! — держу я её за скулы, сомкнув наши лбы. — Как я теперь должен… Ругать тебя?       — Не знаю. Я вообще ничего не знаю. Только то, что ты нужен мне. И, если ты уверен, что твой отец поможет, значит, так тому и быть… Поехали… Но сначала, — касается она меня губами, закрывая глаза, и я делаю то же самое. Мне кажется, я всегда это чувствовал. Сумасшедшее влечение. Тепло. Любовь. Такая, что невозможно представить своей жизни без этой девушки.       — Ещё не поздно бросить всё. И уехать очень далеко… Вдвоём, — говорит она, громко дыша на всю машину.       — Воровать, чтобы выжить? — спрашиваю я, пока она сидит на мне, поглаживая мой живот под футболкой.       — Мы можем найти неофициальный заработок. В интернете тоже полно всего. Нужно только, чтобы ты захотел, — говорит она, уговаривая меня.       — Мне нужна ты… Только ты. Надеюсь, ты больше не будешь мечтать о мести и пытаться кого-то убить, — спрашиваю я, трогая кончиками пальцев её длинные волосы.       — Только тебя, если ты решишь бросить меня и уехать… Кажется, я думала о мести так много, что забыла о том, что действительно важно, — опускает она взгляд и расстегивает мою ширинку.       — Нет, Уэнс. Нет. На этот раз давай так. Мы едем в безопасное место. Подальше отсюда. Меняем машину, если получится, и едем дальше. Минимум, два округа. Нам нужно уехать далеко и обосноваться где-то, если мы хотим и дальше быть вместе, — держу я её тоненькие, но настырные ручки.       — Ладно. Ты прав. Но если не получится, Галпин? Что, если… Нас поймают… Или если мы не сможем жить друг с другом? — спрашивает она, заставив меня улыбаться.       — Мне хватило даже четырех дней с тобой, чтобы понять, что я мечтаю делить с тобой кров, — отвечаю я, коснувшись её мраморной кожи. — Всё. Нам пора.       Она аккуратно перелезает на своё сидение и давит педаль газа в пол.       Мы проезжаем город и останавливаемся в какой-то забегаловке, чтобы перекусить и поехать дальше. В таком режиме проходят сутки. А уже к ночи мы вновь заваливаемся в какой-то пригородный мотель. И она настолько хороша, что сводит меня с ума. Её проблемы с головой почему-то, наоборот, дарят мне надежду на то, что мы одинаковые. И что судьба притянула нас друг к другу не просто так. Она буквально сразу проталкивает меня на кровать, не успеваю я занести её рюкзак дальше. Все наши вещи оказываются на полу ещё возле двери.       — Куда ты так торопишься? — приподнимаю я её над полом и дожидаюсь, когда она сомкнет ноги на моей пояснице.       — Быть твоей… Ощущать тебя везде, — целует она мою шею.       — Уэнс… Я должен спросить. Если серьезно. Я ведь был твоим первым? — спрашиваю я, усаживаясь вместе с ней на кровать.       — Ты еще сомневаешься? Думаешь, я бы стала с ним спать? Ты же… — я глажу её, и она смотрит на меня влюбленным взглядом. — Ты видел мою кровь. Может, Ксавье и не знал о моей дальнейшей судьбе, но я лежала в Уиллоу Хилл. Это знал доктор Эндрюс, знали те, чьи кредитки до сих пор у нас, и в моем плече был такой же чип.       — И ты веришь, что он не знал? — спрашиваю я, глядя на нее.       — Мне плевать. Всё закончилось. Знал он или нет. Я не с ним сейчас. А с тобой, — отвечает она, обнимая меня. — Ты теплый…       — Теплый, — согреваю я её своими объятиями.       — Сделаешь и меня теплой? — спрашивает она хитрым голосом, оттолкнув мой корпус на кровать.       — Сделаю… — обхватываю я её тело одним движением и переворачиваю на лопатки, заставив полностью мне подчиниться.       — Я так и не ответил тебе… — смотрю я на неё сквозь сумрак комнаты. — Я тебя люблю. И, если нужно быть твоим монстром — я буду.       — Просто поцелуй меня, — говорит она, глядя на меня своим безумным выражением лица. Касаясь меня губами, она совершенно не медлит. И мы пропадаем в поцелуе, настолько страстном, что меня вновь охватывает тьма. Это именно то, что накрывает меня. Зло, что сидит внутри. Тьма. Рядом с ней они другие… Словно с ними я могу быть одним целым. Не сдаться им, а жить в тандеме. Это невероятное чувство. Первая ночь, когда нам не нужно думать о поездках. Когда не нужно торопиться. Почему-то когда она сказала мне, что любит, я совсем пропал. Она кажется мне еще красивее. Ещё особеннее, чем обычно. Я трогаю её, пока она нежно стонет от моих пальцев, и меня не покидает чувство, что с ней я буду счастлив всю свою жизнь. Даже от того, как она произносит моё имя.       — Тайлер, — лежит она подо мной совершенно голая и готовая на всё. — Быстрее…       — Совсем не умеешь ждать? — провожу я рукой по её возбужденной груди.       — Не умею, ты же чувствуешь, — раздвигает она ноги ещё шире, зазывая меня.       — Вся течёшь, — шепчу я, вновь касаясь её там.       — Может, перестанешь констатировать это и трахнешь меня? — спрашивает её увлеченный голос, но я не собираюсь потакать её капризам.       — Нет… — отвечаю я, вызвав на её лице недоумение и возмущение. — Хочу довести тебя… До исступления. До точки невозврата. Когда ты будешь готова на что угодно… Лишь бы… Поскорее ощутить меня внутри.       — А если я просто наведу на тебя пистолет? — спрашивает она, ехидно глядя на меня. И даже несмотря на темноту комнаты, я вижу её томный взгляд.       — Тогда придется убить меня… Потому что это моя игра. И никто не будет вносить в неё свои правила, — заявляю я решительно спокойным тоном. — А, если убьешь меня, никто так и не трахнет тебя…       — Как это никто? А Ксавье? — улыбается она, и у меня в голове происходит диссонанс. Яркая вспышка. Я не просто ревную. У меня совсем рвет башню от этого. Я в мгновение грубо развожу её руки в стороны и смотрю на нее, будто ужаленный. Во всяком случае её слова жалят больнее жала.       — Тайлер. Это шутка. Я шучу, — смотрит она на моё напряженное лицо. — По-идиотски вышло. Извини меня.       — Я больше никогда не хочу слышать этого… — держу я её за тонкие запястья. — Не хочу представлять.       — Я поняла, — отвечает она, пытаясь меня поцеловать, но моё лицо далеко от неё. — Я больше никогда так не скажу. Потому что только тебе это дозволено.       Я отпускаю её руку и зажимаю пальцами напряженные девичьи скулы.       — Везет тебя, Аддамс, что у тебя такая красивая задница. Иначе бы я точно не простил, — глажу я её шикарную фигуру, делая движения всё грубее. — Открой рот.       Она слушается. Терпит мои выходки, так же, как я терплю её.       — Такая якобы послушная, — проталкиваю я палец, касаясь им её языка. — Но, стоит отвернуться, ты откусишь мне его… В этом вся ты.       Её глаза горят ярким огнём. В ней мимика Дьявола, его черты. И она совершенно точно погубит меня своими колкими фразами.       — Делай, что хочешь. Со мной, — облизывает она мой палец и начинает посасывать его. Твою мать.       После этих слов я уже не стесняюсь. Хочу такого, отчего моя голова взорвется. Хочу её так, чтобы мы больше никогда не говорили и не вспоминали об этом мудаке. Поэтому переворачиваю её и присаживаю на себя так, чтобы она оказалась лицом в районе моих бедер, а сам собираюсь наслаждаться её вкусом. Её нежная кожа между ног кажется совершенно невинной. И, как только она начинает целовать меня там, я вообще забываю, зачем я здесь нахожусь. Температура в комнате достигает максимума, и я не знаю, как сдерживаться, чтобы кончить с ней одновременно, ведь сосет она просто невероятно. Я уже слышу самого себя, хотя мои уши между её бедер, но стоны такие отчетливые, что я могу оглохнуть от наших с ней децибелов. Мне так нравится, когда мы с ней не сдерживаемся. Когда она целиком и полностью открыта мне. Я лапаю её задницу, потому что это — восьмое чудо света. Настолько она привлекательна. Её бедра сами двигаются навстречу движениям моего языка и пальцев, и я чувствую, как рьяно она мечтает быстрее кончить, погружая меня в рот и двигая своей ладонью. Её язык аккуратно двигается вдоль ствола, задевая мою головку, я полностью проваливаюсь в эти ощущения. Забавно, что при этом она — девственница. Зная, что это Уэнсдей, я бы легко предположил, что она проштудировала специальную литературу по технике исполнения, но параноик и ревнивец внутри меня всё ещё ассоциирует это чертовым именем на букву «К» и его фразу «Ты что, с ним спишь?»… От этих мыслей мои движения становятся интенсивнее, и, ощущая её рот, что делает уму непостижимые вещи, я предупреждаю её, что вот-вот кончу, но она даже не думает останавливаться. Наши нервные окончания слушают друг друга, иначе это не объяснить. Мы в очередной раз испытываем удовольствие друг за другом, как по цепной реакции. И я не могу надышаться этим человеком. Мы не спим всю ночь, я хочу насладиться каждой минутой, проведенной с ней. И это по-настоящему прекрасно для такого, как я. Ведь она меня выбрала. Не богатого сынка чертового Торпа, а меня.       Я засыпаю, полностью выжатый. Без малейших сил и представления, куда мы поедем дальше. Но одно я знаю точно — я люблю её и отныне сделаю всё, чтобы её защитить…       Но уже под утро, я просыпаюсь от звука полицейских сирен и ярких мигалок во дворе мотеля. Уэнсдей уже не спит и смотрит на меня влюбленным взглядом. Наверное, именно сейчас я понимаю, насколько она нужна мне. Мы с ней слышим предупреждения за дверью. Я не отвожу от неё своих глаз. Я уже всё понимаю.       — Что бы ни было дальше… Я люблю тебя, — говорю я, не выпуская её из своих объятий.       — А я люблю тебя, Тайлер Галпин. Навсегда, — целует она меня в губы, и я слышу звук выбитой двери…