And it's evil

      — Тебе не понравится, — звучит надменный тон, и мне хочется смеяться. Как клоуну, как чертовому шуту.       — Да ну, нахрен?! Мне уже не нравится, Аддамс. Ты кинула меня. Уехала без меня, сожгла людей, бросила на произвол судьбы и повела себя как настоящая сука, вколов мне иглу в шею, видимо, мне повезло, что я не сдох! — рявкаю я на нее в бешенстве, пока она стоит передо мной, якобы такая невинная. Ангельское лицо, кукольные глаза, вся, блядь, такая красивая, что я не могу смотреть на нее.       — Ты бы не сдох, ясно?! Не преувеличивай, — говорит она следом. — Отвернись.       — Ага, сейчас. Чтобы ты снова воткнула мне иглу в шею, нет уж, — психую я, и она сбрасывает с себя полотенце.       — Как знаешь, — тянутся ее руки за одеждой, и я непроизвольно слегка перевожу свой взгляд, потому что не настроен сейчас на что-то подобное. Я буквально ее ненавижу. Она меня бесит. Даже голая.       — Ты бы только мешал, — говорит в ней чертово высокомерие, с которым я не могу смириться. Разве можно быть такой стервой?       — Мешал с чем? Зачем ты сделала все это? Зачем притащила меня туда, зачем трахалась со мной? Зачем было всё это безумие, я не понимаю?! — бешусь я, чуть ли не выпуская пену изо рта. Сказать, что я готов убить её, значит ничего не сказать.       — Затем, что ты был нужен, но оказался тряпкой, — говорит она, и я застываю со злобой на лице. — Я говорила — тебе не понравится.       — Всё, что ты говорила, что, ложь? — смотрю я на нее, вспоминая перед собой человека. Совсем другого человека. С которым я придавался любви. И мне всё казалось настоящим. Но теперь я будто вижу перед собой дьявола.       — Что ты хочешь услышать? — спрашивает она меня, полностью одевшись.       — Правду, блин. Что за красный круг на карте? — истерично спрашиваю я, и ее глаза нервно бегают по комнате.       — Ты брал ее? Что-то с ней сделал? — задает она вопрос, надвигаясь в мою сторону, и я даже вздрагиваю.       — Какого хрена?! Что это за место такое? — продолжаю я спрашивать, но она каким-то образом заламывает мне руку, оказываясь сверху прямо на полу в чертовом коридоре.       — Если ты врешь мне, я тебя убью, — звучит из ее рта новая угроза.       — Я не трогал твою чертову карту. Что там отмечено? — смотрю я на ее бесчувственное лицо. Выглядит так, словно она совершенно не имеет сердца.       — Новый дом, — говорит она, отпуская мою руку, и встает надо мной. — Зачем ты увязался за мной? Я ведь оставила тебя в живых. Что еще тебе нужно?!       — Уэнс, да что, блядь, с тобой такое? Еще вчера ты говорила совсем другое. Вела себя по-другому. Я думал, ты что-то чувствуешь, как и я к тебе. Я уже вообще нихрена не понимаю, — говорю я в замешательстве, глядя на нее щенячьим взглядом. Наверное, я реально выгляжу как ее личная зверушка.       — Тайлер, мне нужна была помощь. Я думала, ты будешь полезен, но, признаться честно, в тебе столько мягкотелости, что я не собираюсь тратить на тебя время, — говорит она, закидывая в сумку вещи и даже не глядя на меня. Словно я для нее реально какая-то псина.       Не знаю, каким образом, но я настолько злюсь, что между нами начинается какая-то перепалка, где я силой вдавливаю ее в эту чертову кровать посредине комнаты.       — Ты говорила, что влюблена в меня, — смотрю я на нее, тяжело дыша. Сучка. Глядит на меня так, словно это я ее кинул, а не она меня. Мои руки держат ее запястья, но она вдруг каким-то образом достает нож, высвобождая руку, и подводит его к моему горлу. Блядь.       — Еще раз сделаешь так, и я отрежу тебе яйца, — лежит она подо мной, удерживая нож у моей шеи. — Всё, что мне нужно – чтобы все они сдохли. Ты — просто один из нас, поэтому я помогла тебе, но не думай, что ты особенный, — давит она сильнее. — Усек?       Я молчу, так как не могу поверить в то, что вижу. Один день, и маска спала. Я вижу перед собой чистого дьявола.       — Какая же ты сука, — говорю я, ощущая, что мои глаза покраснели. Не знаю, на что я надеялся. Меня унизили, растоптали... Как насекомое.       — Галпин, не будь девчонкой. Это был просто секс, а теперь слезь с меня, — жестким тоном снимает она меня с небес, возвращая на промозглую землю. Я молчу, словно набрал в рот воды. Мне плохо, больно и тоскливо.       — У тебя есть машина? — спрашивает она меня, надевая куртку.       Я лишь молча обвожу ее жестоким взглядом.       — Мне снова приставить нож? — спрашивает она с угрозами.       — А, может, мне обратиться и отгрызть тебе голову? — задаю я вопрос, ощущая, что моя правая нога ходит ходуном от нервотрепки, которую она тут устроила. — Нет, у меня нет машины. Ты ведь украла у меня все. Деньги, бензин, карты, — перечисляю я. — Поверить не могу.       Я сижу, потирая затылок ладонью, и у меня не хватает слов описать то, как я ее ненавижу. Как бесконечно презираю столь пренебрежительное отношение, которое она проявляет.       — Ну, что ты сопли распустил? Да, я оставила тебя. Для твоего же блага. У меня тачка сломалась, можешь посмотреть? — говорит она, как ни в чем не бывало, и я нахожусь в изумлении, поднимая свои брови. Пусть я чертов параноик, но она точно сумасшедшая.       — Нет, не могу, — говорю я, ощущая себя униженным. — Ты… Аааааааааааааааа.       Момент настал. Я кричу в подушку, как идиот.       — Чёрт… Тебе бы таблеток принять, — звучит из ее уст, и она смотрит на меня как на психопата.       — Так и оставила бы меня в той чертовой клинике. С чего ты вообще возомнила себя Богом?! Кто ты, нахрен, такая, чтобы вершить такое правосудие, просто за то, что тебя, блядь, потрогали не в том месте?! А?! Скажи мне, Уэнсдей?! — вскрикиваю я сильнее обычного, заставив ее нервно смеяться.       — Галпин, браво. Я думала, что ты засунешь язык в задницу навсегда, но ты просто поразил меня своей прямотой, — смеется она надо мной, выбешивая до белого каления.       — Сучка, — говорю я, глядя в ее бесстыжие глаза.       — Собирайся. Будешь смотреть машину. Надо валить отсюда, — звучит от нее после, будто я — ее личный водитель, и не успевает она подойти к выходу, как я со всей имеющейся силы сдавливаю ее горло и прижимаю к двери, оставляя отметины на ее маленькой шее.       — Я реально пытался быть милым… Пытался быть добрым и спокойным, но, похоже, ты не понимаешь таких жестов. Не понимаешь, что такое чувства. Ты вообще нихрена не чувствуешь, верно? — смотрю я на ее взгляд и сдавливаю ее колени ногами, потому что знаю, стоит расслабиться, и она пнет тебя в самое уязвимое место.       — Чувствую, — звучит из ее уст, и я слегка разжимаю пальцы, потому что она хрипит. — Меня тошнит от тебя.       Я понимаю, что вижу перед собой не то, во что я верил. И мне так плохо от этого, что нечем дышать. Словно комната становится меньше, и в моих висках стучит.       — Что ты такое, Уэнсдей Аддамс? За что ты так со мной? — спрашиваю я, все еще держа ее за шею, будто я в выигрыше, но на деле я падаю на дно прямо сейчас.       — Отпусти, — звучит ее холодный тон. — Отпусти, и я расскажу тебе.       Я смотрю на нее и не верю, но все равно отпускаю.       — Красный круг… Меня там ждут, — говорит она, глядя на меня.       — Ксавье? — спрашиваю я, и она морщится.       — Фу. Галпин, какого ты обо мне мнения?! — спрашивает она, меняясь в лице.       — Не знаю, а какого должен быть?! — звучит с недоверием, пока она смотрит на меня как на предателя.       Внезапно ее ладонь ложится на мое лицо и меня парализует. Словно прошибает током в это самое мгновение, и я не могу дернуться, не могу сопротивляться, стою перед ней как завороженный.       — Нам нужно ехать, Тайлер, — говорит она настойчиво. Ее глаза гипнотизируют.       Мы идем вместе на парковку, и я залезаю под капот и вижу, что с аккумулятора слетела клемма.       — Мне нужно десять минут и инструмент, — иду я к багажнику и достаю оттуда сумку.       Пока налаживаю машину, всё думаю о тех мгновениях, что мы провели вместе. Боль расползается внутри меня, как ядовитое облако. Я ощущаю, как это неприятно.       — Проверяй, — хлопаю я по капоту, и она заводит машину. Я почти уверен, что сейчас она собьет меня и проедется по мне, словно я — грязь на дороге.       Машина заводится, дверь открывается и она подходит ко мне, глядя на меня с недоверием.       — Спасибо. Я еду к дяде. Ты его знаешь, — говорит ее холодный тон.       — То есть, ты и не планировала ехать домой? — уточняю я, ведь раньше она говорила совсем другое.       Она молчит.       — Значит, Фестер? — добавляю я, и она кивает.       — Если хочешь ехать со мной, нам уже пора. Скоро здесь будет полиция, — говорит ее встревоженный тон.       — Ехать с тобой? Зачем? — спрашиваю я, не понимая, что ей от меня нужно.       — Галпин, не вынуждай меня умолять, — нервно произносит она, жестоко глядя на меня.       — Умолять? Это тебя-то? Да тебе плевать, даже если я захлебнусь здесь собственной кровью, — говорю я, отпрянув назад.       — Садись в тачку, — настаивает она, поторапливая меня, и я почему-то слушаюсь ее.       Мы отъезжаем оттуда молча и около двадцати минут едем в горькой тишине, вообще не обращая друг на друга внимания, но внезапно она останавливается и перелезает с водительского сидения мне на колени, заставив меня вжаться в моё сидение.       — Аддамс, нахер. Лучше прекращай всё это прямо сейчас. Не знаю, что с тобой, но ощущение, словно биполярка, — говорю я, вытаращив на нее свои глаза и стараясь не касаться ее.       — Сколько догадок. Подсказал кто или ты сам? — спрашивает она меня, расстегивая мою куртку, пока я смотрю на ее руки и не могу поверить этой чертовой наглости.       — Ты точно на голову отбитая, — говорю я, ощущая ее руки, расстегивающие мой ремень и стаскивающие с меня штаны.       — Словно тебе это не нравится, — самоуверенно звучит ее вопрос, пока я просто зависаю от происходящего.       — И что ты будешь делать? Трахнешь меня посреди трассы, а потом наставишь на меня нож, вынуждая выйти, и уедешь, словно я тебе никто?! — язвлю я, и она снимает с себя футболку. Голая, абсолютно голая, что она вообще творит?       — Прекращай. Надевай, — протягивает она мне презерватив. — Или я сделаю это сама, если хочешь.       — Уэнсдей… — выдыхаю я, ощущая, что мое тело меня предает.       — Я не брошу тебя больше, ладно? Обещаю, — заявляет она уверенным тоном.       — Ты много чего обещала, — говорю я дрожащим голосом, когда она уже двигает своей ладонью по моему члену.       — Неправда. Я ничего тебе не обещала. Расслабься и не нагнетай, — целует она мою шею. — Я ведь вижу, что ты хочешь меня.       Я чувствую, что пыхчу. От злости, от ее поведения, но не могу противиться собственным желаниям.       — Ненавижу тебя, — говорю я, растягивая на себе презерватив.       — Это чувство невероятно взаимно, Тайлер, — усаживается она сверху, вонзая ногти в мои плечи...