Mistake

      На этот раз уже Феликс проснулся в одиночестве, не увидев перед собой Хенджина. Однако через пару секунд, когда взгляд сфокусировался и мозг немного проснулся, он обнаружил на месте Хвана, что казалось еще чуть теплым, записку. В ней брюнет своим идеальным каллиграфическим почерком написал, что ушел к себе в покои и целый день будет там заниматься корейским языком с Гису, своим слугой.       В этой записке Феликса поразило многое: от корейского до слуги. Много вещей, о которых он и не думал и не представлял, сочетались в этом небольшом послании. Никогда он не думал до этого о какой-то далекой Корее, находившейся через полмира от Англии, никогда не задумывался над языком, который используется там, а уж тем более не хотел бы услышать его звучание. Все это было слишком нереальным и, в какой-то мере, бесполезным для него. Ли больше был заинтересован в проблемах его земель и государства в целом, пытаясь решить их, времени на размышления о чем-то другом особо не оставалось. Единственной страной, которая хоть сколько-нибудь волновала его, помимо родной Англии, так это — Франция, ведь с ней дипломатические отношения оставляли желать лучшего. Ну и немного его занимал таинственный Новый свет, открытый совсем недавно. Над этим Феликс действительно хотел бы поразмышлять, ведь это отчего-то не казалось чем-то настолько далеким, как Корея. К слову о размышлениях, он желал как-нибудь обсудить Новый свет с Хенджином. Было действительно интересно узнать мнение брюнета на этот счет. В общем-то, никакой Кореи не было в его жизни.       До этого момента. Все связанное с Хваном, его завораживало, и, признаться, записка его заинтересовала. Хотелось теперь услышать речь на незнакомом языке из уст брюнета и посмотреть, чему способен научить этот загадочный Гису. В конце концов, просто узнать, как выглядел этот слуга. Однако для начала нужно было встать с кровати и привести себя в порядок. Именно этим Ли и занялся.       А пока он, будучи в одной ночной рубашке, боролся со своими непослушными волосами, пытаясь их расчесать, в дверь постучали.       — Войдите, — сказал блондин, не отвлекаясь от своего занятия.       — Доброе утро, господин Феликс, — послышался голос, явно принадлежавший юной девушке, — Госпожа Йеджи приглашает вас позавтракать вместе.       — Да, конечно, я согласен. Скажи, что я буду через… десять минут.       — Как прикажете, — после этого прислуга ретировалась.       Ли же продолжил войну с расческой. В общем и целом, по его скромному мнению, он выиграл, ведь волосы были вполне неплохо уложены. Также за оставшиеся минуты он успел одеться. А когда закончил, то осознал, что в очередной раз опаздывал. Ничего нового… Как говорится, какие-то вещи не меняются. В панике парень выбежал из покоев в поисках кухни. Он был уверен, что слуги там подскажут ему, куда идти, как найти столовую, а соответственно, и Йеджи. Тем временем, он ускорил бег, попутно прилагая все усилия, чтобы вспомнить расположение кухни. В родном замке он абсолютно также носился по коридорам, однако знакомым, дабы успеть на встречу к отцу или же семейный завтрак. Кажется, дурацкая привычка останется с ним навсегда…       Думая обо всем этом и о том, как он будет извиняться перед Йеджи за опоздание, блондин совсем не заметил, что навстречу ему кто-то шел, и, как в самой глупой комедии не слишком хорошего автора, он врезался в этого человека, которым оказалась… госпожа Йеджи. Феликс выругался про себя, проклиная судьбу и глупые случайности. Они оба упали при столкновении, но Ли, как настоящий джентльмен, встал, точнее сказать, вскочил на ноги, и помог госпоже Хван подняться.       — И тебе доброе утро, Феликс, — произнесла, она хихикая, отряхивая свое невероятно красивое платье.       — Боже милостивый, прости меня, Йеджи… Я правда не хотел… — а парень был готов сгореть в Адском огне со стыда.       — Я верю, не переживай на этот счет. Так торопился?       — Просто я уже опаздывал… как и всегда… Поэтому и побежал. Дома абсолютно то же самое. Опаздывать — это мое проклятие, — неловко почесав затылок, выдал он.       — Поняла тебя, — ответила девушка, все еще улыбаясь. Она была похожа на милую лисичку, — Я тоже постоянно опаздываю… но мне простительно, я думаю.       — Да, однозначно, — ведь по правилам этикета это даже приветствовалось.       — Раз уж мы встретились, пойдем вместе в столовую? Я как раз покажу тебе короткий путь.       Феликс с нескрываемыми радостью и облегчением согласился.       Завтрак прошел хорошо в легких разговорах ни о чем и обсуждении планов на день. Ли признался, что хотел бы пойти к Хенджину, на что девушка сказала, что тот сегодня занят целый день. Блондин сделал вид, будто не знал ничего о том, чем брат Йеджи будет заниматься, и та рассказала ему, что еще давно Гису, — личный слуга брюнета, — взял того под свое крыло в корейском языке, и с тех пор каждую неделю они выделяли минимум день, чтобы заниматься, периодически практикуясь в языке в остальное время. Причин, почему Хенджин так загорелся этим сложным языком, девушка не знала. Феликс пообещал себе непременно разузнать все. Сразу после завтрака он ретировался, попрощавшись перед этим, и направился к покоям Хвана уже довольно знакомыми коридорами. За последние пару дней он достаточно часто ходил здесь, чтобы начать мало-мальски ориентироваться в замке.       Дойдя до нужного места, он постучал, а затем вошел.       Хенджин сидел за низким столом, которого блондин раньше не видел, а увидев, не понимал, как можно было хоть что-то делать в таком неудобном положении. Над парнем возвышался тот самый Гису, которого Феликс, оказывается, видел раньше, просто отчего-то не запомнил его имя. Когда он зашел, оба — ученик и учитель — отвлеклись от своего урока, выдав почти одновременно:       — 안녕하세요, 펠릭스 선생님, — поприветствовал слуга.       — 안녕! — вторил ему Хван. А затем оба, видимо, поняли, что произнесли это на корейском, и Ли явно не разобрал ни слова, — Прости. Я сказал: «привет», но по-корейски.       — Здравствуйте, господин Феликс, — перевел свои слова Гису.       — Привет, Хенджин. И вам доброго дня, Гису, — мужчина поклонился, выражая благодарность, — Смотрю, ваше занятие в самом разгаре. Я не помешал?       — Что ты! Конечно, нет. Присаживайся, можешь просто послушать, но если захочешь чему-то научиться, мы с Гису с радостью поможем, — слуга молча кивнул, соглашаясь со словами брюнета.       Феликс присел рядом с Хенджином, заглядывая в конспекты того. Листы бумаги были исписаны все тем же красивым почерком, однако совершенно непонятными словами, которые больше походили на бессвязные закорючки, где затесалось слишком много нулей. Ли непонимающе глядел на эту белиберду, в то время, как брюнет и Гису продолжили занятие, естественно, активно разговаривая на корейском. Как и на письме, так и на слух язык был невероятно странным и совсем не понятным, словно кто-то в пьяном бреду решил придумать свой собственный диалект какого бы то ни было языка, однако очень скоро блондин все же начал слышать некоторые закономерности в речи обоих.       И хотя он все еще не понимал ни слова, однако мог с уверенностью сказать, что слышал действительно осмысленные и логичные предложения и мысли, наставления и вопросы. Пытливому мозгу хотелось узнать, что же значили все эти слова и иероглифы, а потому Ли терпеливо ждал, когда урок будет закончен. И дождался. Спустя где-то час или полтора Гису сказал что-то на корейском, а затем покинул помещение, а Хенджин повернулся к Феликсу, произнеся по-английски:       — Гису нужно отойти по делам на некоторое время, так что пока у меня, можно сказать, перерыв, — пояснил он, а затем сменил тему, — Ну что скажешь? Как тебе корейская речь?       — Очень странная, — честно ответил Ли, — Совсем непонятная. Сперва мне вообще казалось, что это не язык, а просто набор непонятных звуков и иероглифов на бумаге. Но потом я даже начал улавливать закономерность. Вроде бы.       — Понятно, — мило улыбнулся парень, — Только это не иероглифы, это буквы.       — Что?! — нет, это не может быть правдой, — Какие же это буквы?.. Это же… китайский, как будто, — естественно, он не знал китайского, однако видел иероглифы, а потому был уверен, что это они.       — Ха-ха, Феликс, нет! Я тоже сначала так думал, но это алфавит, на самом деле. Хангыль называется. Раньше и впрямь корейцы пользовалось китайскими иероглифами, это называлось ханмун, а еще раньше — и́ду, но совсем недавно, — лет двести назад, — Седжон провел очень важную реформу, создав корейский алфавит и, можно сказать, язык. Да, сейчас для важных государственных документов и всей бумажной волокиты все еще используют ханмун, однако мне больше интересно изучить язык живого общения. Язык бюрократии не так уж и сложен в освоении. Поэтому мы с Гису учим именно хангыль, его использование и применение в жизни.       — Ого… Откуда ты все это знаешь? — восхищенно спросил парень.       — Во-первых, Гису рассказал. И о реформе, и о том, что было до хангыля. А во-вторых, на английском все же есть пара книг, посвященных именно языку, их действительно мало, однако я пытаюсь ухватиться за любую частичку информации, поэтому их я тоже прочитал. Кстати, они есть в моей личной библиотеке. Может, ты бы хотел?..       — Да, конечно! — не дав тому договорить, ответил Феликс. У Хенджина горели глаза, когда он рассказывал о корейском, слушать его было сплошным удовольствием, и, честно говоря, Ли зацепил интерес другого. Он бы однозначно хотел разделить с ним эту страсть, пускай и кажущуюся ему сейчас чем-то странным, но лишь от того, что он еще ничего не понимал.       — Ого… Я… польщен, — не скрывая радости, сказал Хван, — Тогда позже я дам их тебе.       — Отлично, спасибо, Хенджин. Может, расскажешь что-нибудь еще?       — Оу, ты правда хочешь послушать? — пытливый взгляд напротив послужил ответом, — Ну… я могу рассказать про алфавит и то, как он устроен, ты хочешь? — после получения положительного ответа Хенджин сходил к стеллажам и выудил оттуда свои первые конспекты, написанные еще совсем юной рукой, немного коряво и самую малость неразборчиво. Вернувшись на место, он и сам стал учителем для Феликса, принявшись посвящать того в тайны корейского, — Итак, хангыль…

***

      Гису пришел где-то через час, как показалось обоим, ведь за временем никто из них не следил, — слишком увлеклись изучением и объяснением. Когда слуга возвратился, Хенджину пришлось отложить импровизированное занятие с Феликсом и вернуться к своему собственному. Они прозанимались еще около двух — двух с половиной часов, завершив занятие после обеденного времени. И все два часа Ли внимательно слушал Гису и следил за тем, что писал Хван, слушая и его. И даже от этого занятия он слегка подустал, ведь пытаться понять совершенно незнакомую речь — задача не из легких. Хенджин явно был намного более утомленным. А еще они оба были голодными, поэтому, не сговариваясь, парни направились в столовую, где их ждал небольшой, но сытный обед.       — Феликс, может, ты хочешь еще немного позаниматься корейским, или с тебя пока хватит? — поинтересовался Хенджин, пока они ели десерт.       — Я только «за». А ты не переутомишься? — искренне беспокоился парень.       — Не волнуйся об этом. Обычно я работаю больше, чем длилось сегодняшнее занятие, раза в… два?       — Оу, ого, — сам Ли, когда занимался делами графства, тратил намного меньше времени. Однако поскольку Хваны, очевидно, были более влиятельными людьми, соответственно, обязанностей у них было больше, а потому слова Хенджина были вполне логичны, но от этого не менее шокирующи.       Очень скоро они закончили трапезничать и вернулись в покои брюнета, где тот снова стал посвящать Феликса во все тонкости корейского, объясняя, как он сам понял ту или иную тему. Ли действительно было интересно слушать это, узнавать что-то новое было невероятно захватывающе, он и сам уже успел немного заразиться этой любовью к языку, которая исходила от Хенджина, но все же некоторые вопросы, мучавшие его с самого утра, не находили ответа, а потому блондин наконец решил их задать, чтобы не изнывать от неведения.       — Хенджин, можно вопрос? — спросил он, когда парень перестал рассказывать про еще одну букву хангыля.       — Да, конечно.       — Почему именно корейский? Это же… такой необычный и непопулярный язык для изучения. Я весь день пытаюсь понять, но ничего не выходит. Однако в твоих глазах я вижу такую страсть. Расскажи, как корейский покорил тебя, — попросил парень.       — Что ж… — Хван даже задумался на какое-то время, вспоминая, как начался его путь в изучении языка, — Давай я зайду немного издалека? Ты уже знаком с Гису, — кивок, — Это мой слуга, но также и учитель. Он стал служить в доме моих родителей незадолго до моего рождения, а после во многом помогал им со мной. Кстати, имя «Хенджин», — тоже его идея и предложение, — глаза Феликса удивленно расширились, и он стал похож на милого котенка, что заставило Хвана улыбнуться, — Я могу ответить на твои вопросы об этом, когда закончу рассказ, — Ли еле слышно сказал «хорошо», и брюнет продолжил, — Так что, как ты можешь понять, Гису был и является важной частью моей жизни. Лет в десять или одиннадцать я услышал, как он разговаривал на корейском, не помню, сам с собой или с кем-то, но тогда мне, как и тебе показалась его речь странной, но это зацепило меня еще в тот момент, если честно. И долгое время я приставал к Гису, чтобы он научил меня или, по крайне мере, объяснил хоть что-нибудь про тот язык, на котором он говорил. В конце концов, Гису сдался и стал учить меня, не совсем умело, но как мог. Поэтому мы с ним довольно долго постигали азы, будь он учителем, все было бы проще, но я не жалуюсь, ни в коем случае! Пока он обучал меня, он также рассказывал и про культуру Кореи, и про ее историю, это лишь больше увлекало меня. Со временем Гису понял, как лучше всего обучать меня, и процесс пошел быстрее. Пускай, сейчас уроки и длинные, зато очень эффективные. Как-то так и получилось.       — Вау… Я восхищен твоим любопытством и упорством, это действительно ценно. И Гису тоже очень… Как бы сказать? В общем, я очень уважаю его труд, это тоже драгоценно.       — Да, я тоже так считаю, и я правда безмерно ему благодарен.       — Расскажи мне про имя, — попросил Феликс, бывший слишком пораженным столь неожиданным фактом, что имя брюнета выбрал его будущий слуга и наставник, — Свое имя, я имею в виду.       — Да, я понял, — посмеялся Хван, — В общем-то, здесь история более короткая: когда Гису стал одним из доверенных лиц моих родителей, то предложил как-то раз назвать меня корейским именем, ведь те имена, что он предлагал имели очень хорошее значение. В Корее есть поверье, что имя с благоприятным значением принесет удачу его владельцу, однако это не исконно корейская традиция, — влияние Китая, по большей части, там это имеет первостепенную важность. Ну и мои родители согласились на «Хенджин», потому что им оно показалось самым красивым, благозвучным и приятным.       — И что же оно значит?       — Это имя, по словам Гису, является символом благополучия и успеха, а состоит из двух частей: «хён» означает «благополучие» или «благосостояние», а «джин» – «человек». Но я уверен, что это китайское чтение имени, потому что по-корейски «хён» — это старший брат, а «благополучие» звучит, как «поннён»; «человек» же — это «сарам». Это просто небольшая справка, — улыбка, — Гису говорит, что мне действительно подходит это имя, потому что обычно его носители, как он рассказывал, не боятся трудностей, энергичны, но при этом забывчивы и ранимы.       — Вау… и это все можно узнать по одному лишь имени?..       — Ну да. Поэтому в Корее и Китае этому придают такое большое значение.       — Знаешь, я после твоих слов тоже стал бы задумываться над смыслом имени. Это очень интересная традиция, мне кажется, было бы здорово, если бы в Англии это тоже распространилось.       — Еще одна причина усердно заниматься корейским, — парень щелкнул пальцами.       — Да, ты прав. Слушай… Может, дашь мне еще пару уроков? Как ты на это смотришь? — с некоторым страхом отказа и надеждой спросил Феликс. За этот день он действительно успел заразиться любовью к неизвестному языку.       — Абсолютно положительно! — брюнет не мог и не хотел скрывать своей радости, — Мы можем позаниматься завтра.       — Да, давай!       Значит, решено.

***

      Завтра наступило быстрее, чем ожидалось, и Феликс, в общем и целом, был этому рад. Перспектива провести день с Хенджином очень манила и привлекала, а потому, стоило ему открыть глаза, он на удивление быстро оделся, умылся и побежал на кухню, чтобы что-нибудь попросить в качестве перекуса и убежать. На кухне, к своему изумлению, он обнаружил Хвана, который занимался абсолютно тем же самым.       — Оу, доброе утро, — произнес брюнет, повернувшись и увидев уже хорошо знакомые черты, — Неожиданная встреча, если честно.       — Доброе утро, я тоже не ожидал увидеть тебя тут, — смущенно улыбнулся Феликс, — О, что это у тебя? — переключился он, увидев в руках парня корзинку с едой. В ней оказался хлеб с маслом, а в руках у Хенджина все это время была чашка с кофе. Ли нагло украл один кусочек с хлеба со словами, — Надеюсь, ты поделишься со мной?       — Конечно, Феликс. Я обычно не особо много ем по утрам, а столько взял, по большей части, для нашего перерыва во время занятия, — пояснил он, — Возьмешь себе что-то попить?       — Да, чай!       По дороге в покои Хенджина у них снова завязался разговор о том, вкусный ли кофе. В письме немногое можно было выяснить, поэтому сейчас спор был, как никогда горяч. Брюнет утверждал, что вкуснее ничего не пробовал, а вот Феликс был на стороне тех, кто не мог терпеть это, как он выразился «дьявольское пойло».       — Да он же на вкус отвратительный!       — Зато бодрит.       — Чай тоже бодрит.       — Но не настолько хорошо, согласись, — ухмыльнулся парень.       — Ну и что… Все равно ужасный напиток. Ладно, давай не будем спорить, все равно каждый из нас останется при своем мнении…       — Абсолютно с тобой согласен, — ответил Хенджин, а затем добавил, — Мы пришли, кстати.       Феликс, конечно, уже был в покоях Хвана, да и в дневное время тоже их видел, однако только сейчас у него получилось рассмотреть их, как следует. Вчера он был слишком увлечен корейским, а оттого ничего не разглядел. И, в общем-то, после более тщательного осмотра, Феликс пришел к выводу, что покои полностью соответствовали брюнету, будучи такими же элегантными и изящными, как и их владелец. Хенджин поставил чашку и корзинку с едой на рабочий стол, удалившись за более маленьким, за которым он вчера занимался сам, чтобы разложить его для Феликса. Блондин же, увидев столик, уставился на него непонимающим взглядом, на что парень пояснил, что, по его мнению, за таким столом намного удобнее заниматься, чем за обычным. Ли не оставалось ничего другого, кроме как поверить.       Когда все было готово, они сели за занятие. Хенджин, опираясь на то, как Гису преподавал ему, пытался донести информацию до Феликса и вроде даже у него это вполне получалось, потому что уже где-то через два — три часа тот смог начать читать простейшие слова на корейском. Радости обоих не было предела, ведь у учителя получилось хорошо объяснить, а у ученика — понять. Заметный прогресс стимулировал их двигаться дальше, и за занятием они не заметили, как в покоях появился третий человек.       — Вот вы где. Оба, — сказала Йеджи вместо приветствия. Впрочем, и обстановка не была формальной, поэтому она могла себе такое позволить, — Я искала вас.       — Оу, привет, Йеджи, — поздоровался Феликс.       — Привет, сестра. Что-то срочное? Просто мы занимаемся, — произнес Хван.       — Чем это? — заинтересованно спросила она, наклонившись, чтобы посмотреть. А когда увидела стройные ряды букв, выведенных Хенджиновой рукой, и не очень стройные ряды Феликсовых, то сказала, — Неужели корейский?.. Джин, ты и его подсадил…       — Не подсадил, а заинтересовал, — улыбнулся парень, — И все, между прочим, добровольно.       — Да, мне самому стало интересно, — поддакнул Ли.       — Понятно все с вами… — будто бы они были безнадежными пьяницами, вздохнула девушка.       — Так, зачем ты нас искала? — поинтересовался Хенджин.       — Отец хочет завтра устроить пикник, будто неформальный, но, на самом деле, очередной формальный прием всех и вся. Как обычно. Хотела сказать об этом, поэтому не засиживайтесь до ночи и оденьтесь прилично!       — Что ты имеешь против нашего выбора одежды? — с вызовом спросил брюнет.       Началась шуточная перепалка, которая, впрочем, быстро закончилась, после чего Йеджи покинула покои брата.       — Да нормально мы одеваемся! — не прекращал возмущаться Хенджин.       — Джинни, успокойся, — посмеивался Ли, — Я полностью на твоей стороне!       — Джинни? — непонимающе спросил Хван, удивленный новым обращением, уставившись на собеседника и изогнув при этом бровь.       — Ну… Йеджи назвала тебя «Джин», я подумал, что это не то, как бы мне хотелось тебя называть, да и как-то… Не знаю, грубовато звучит? «Джинни» мне показалось более мягким и благозвучным. Извини, я не спросил, могу ли так называть тебя, это невежливо с моей стороны, — оправдался Феликс, а затем, отчего-то немного тише, чем нужно, уточнил, — Так… могу я?..       — Да, думаю, да. Это звучит мило, — брюнет смягчился, и Ли тоже выдохнул.       — Значит, теперь ты Джинни.       — Хорошо, — широкая и искренняя улыбка, — Мне тоже нужно придумать, как бы тебя называть! М-м… Как насчет «Ликс» или «Ликси»?       — Я не против.       На том и порешили.