Сука

— Ты мне не отец. — С презрением выплюнула эти слова Анубис, держа в одной руке свой изогнутый посох, а другой дергая красные волосы, что были зажаты в кулаке. — Разве такая грязь может зваться моим родителем? Всё, что ты принес мне и Египту — это нескончаемую боль.       Сет стоит на коленях перед взрослой версией его драгоценной дочери, ее черные волосы, подобно теням, увеличивающихся от заходящего солнца, падают ему на лицо, но сколько бы сам Сет не приглядывался, он не мог разглядеть в этом черном мареве и глаз родного ребенка. Анубис больно дернула его пряди и прорычала новую порцию ненависти ему прямо в лицо.       Сет не мог вымолвить и слова, всё его лицо было синем и опухшем от неоднократных избиений, кровь заливала ему нос и горло, заставляя его больно хрипеть и давиться. Ослабевшими руками он пытался дотронутся до любимой дочери, которой причинил столько боли, но стоило только поднять запястье, как его малышка со всей силы впечатала его лицо в пол, послышался хруст камня и костей. Руки наконец отпустили его волосы, Сет застонал, но не смел поднимать голову до тех пор, пока не услышал знакомый плач.       Его Анубис, его маленькая любимая девочка, что никогда не позволяла себе плакать по пустякам пролила больше слез за последние десять лет, чем за всю свою жизнь. И за каждую пролитую слезинку стоял именно он, только он был виновником всего происходящего в их семье.       Плач усилился, такой надрывный и скулящий словно у плачущего щенка, Сет нашел в себе силы подняться, но сколько бы он не вертел головой источника слез нигде не было. Неожиданно все стихло, пугающая тишина отражала каждый его шаг отталкиваясь эхом от темных стен. Казалось что с каждым шагом стены становились все уже и уже, но он продолжал идти, ковыляя по узким коридорам. — Анубис? Где ты, милая? — в конце коридора оказалась знакомая дверь, ведущая в покои его дитя. Открыв ее света не прибавилось, но зато множество воспоминаний нахлынули одно за другим. Вот софа, на которой так любила спать Симба, вот кровать, под которой пряталась сама хозяйка комнаты, когда пугалась гроз и молний, тут стоит стенд с множеством оружий, за каждым из которых тщательно ухаживают. Огромный шкаф с множеством нарядов и украшений, что Сет дарил дочурке по любому поводу. Ты получила хорошую оценку? Держи это прекрасное одеяние! Ты выучила новый прием? Вот тебе новенький кинжал! Ты просто живёшь и дышишь, радуя глаз своего отца? Бери всё, что захочешь.       Папа даст тебе все, что ты пожелаешь.       Окно было открыто и тонкие занавески колыхались от ветра, лишь свет луны освещал темную комнату. Неожиданно взгляд Сета зацепился за меч, что как больной палец выбивался из общей картины, он висел над кроватью. Песками достав его, он вынул из ножен тот самый знакомый металл. Казалось, что это произошло только вчера, но прошли годы, как он подарил своей малышке ее первый меч. Исида была в ярости, как и Нефтида впрочем. Но Анубис была счастлива и это всё, что имело для него значение.       Из своих многочисленных походов Сет принес немало сувениров, начиная от заморской брони, заканчивая различными игрушками, вся комната была украшена лоскутами цветных лент, музыкой ветра и связанными из золотых нитей и камней       Сет помнит, как держал свою новорожденную девочку на руках, как шептал слова любви, вплетая в них свою магию, чтобы всегда была здорова, чтобы всегда была счастлива, чтобы беды обходили ее стороной. «Ты моя дочь, моя плоть и кровь, я всегда буду с тобой, всегда буду защищать от зла и любить, чтоб ты не натворила. Ничто и никто не сможет изменить этого. Ты единственное, что имеет значение»       Потому что она была его дочерью, и он отдал ей свое сердце, полюбив в тот миг, как впервые увидел ее маленькое личико. «- Я люблю тебя, папа! Ты лучший»       И этих слов достаточно, чтобы сделать всё то, что хотел его ребенок. Сет ничего не мог поделать с тем волшебным теплом, что разливалось в его груди. Иногда ему казалось всё происходящее сном навеянным, кем-то свыше.       Действительно его возлюбленная Нефтида подарила ему такого замечательного сына? Сет действительно живёт в этом блаженстве? Он так боится, что всё это лишь сон, что стоит ему проснуться, как все просто напросто исчезнет.       Сет прижимает маленький свёрток к груди, он чувствует как маленький комочек — его любимый сынок! — ёрзает, завёрнутый в пеленки и лишь наклоняется к нему, чтобы поцеловать в лоб, прежде чем продолжить ходить кругами по детской, убаюкивая его. Он мягко напевает детские колыбельные, которые когда-то пела ему мать, порой не сдерживаясь и воркуя над малышом, что любит хватать его за пальцы своими крошечными кулачками. Анубис засыпает, и Сет аккуратно подходит к кроватке, куда и собирается положить ребенка, но вот краешек пеленки соскальзывает и всё, что видит Сет — это щенок шакала, что воет в его руках. Черный, гладкошерстный, с темными глазами бусинками, он неловко царапает его руку своими маленькими когтями, тыкаясь мокрым носом в грудь. — Папа? — доносится от щенка.       Сердце Сета останавливается.