Люди, попавшие в шторм

      — 60 золотых за «Вампирское проклятье»?! Побойтесь Сильвануса, госпожа чародейка! Это натуральный грабёж!       — Всего лишь 60 золотых, достопочтенный Аррон, за прекрасно сохранившееся «Вампирское проклятье»! Выпущенное, к слову, в Уотердипе в разгар осады 1235 года! Только взгляните, как бережно заботился прежний хозяин об этой книге! Ей больше двухсот лет, а страницы едва пожелтели!       — Именно поэтому я готов выкупить её за 40 золотых! Исключительно из моего к вам уважения!       — А качество бумаги? Потрогайте, какие плотные страницы! А чернила? Обратите внимание на оттенок, это знамений «уотердиповский оникс», фирменная черта типографий того времени! Поверьте, настолько уникальный экземпляр вы не найдёте и у лучших букинистов во Вратах Балдура! Даже более поздние копии стоят не меньше 58 золотых, а это — одно из первых изданий! Но, так и быть, я уступлю вам, достопочтенный Аррон, ибо, боюсь, никто здесь, кроме вас, не способен по достоинству оценить это сокровище! 56 золотых!       Астарион зевнул. Чародейка и полурослик торговались почти час. Сначала он не без интереса наблюдал за ними, но очень быстро потерял нить разговора в бесконечных хвалебных эпитетах и «уникальных деталях» и заскучал. Раньше он думал, что торг схож с состязанием бардов в острословии, а оказалось, что это битва на изнеможение.       А чародейке, похоже, выносливости было не занимать.       — Хорошо, госпожа чародейка, вы меня убедили, — сдался полурослик и нехотя потянулся к кошельку. — 54 золотых, моё последнее предложение.       — По рукам! — легко — слишком легко! — согласилась чародейка, и полурослик заметно сник: похоже, именно этой цены она добивалась от него с самого начала.       Вручив полурослику книгу в зеленоватой обложке, с которой она только сегодня утром в лагере сдула пыль, чародейка продолжила с не меньшим энтузиазмом:       — Только между нами, но, к слову, у меня совершенно случайно оказался ещё один весьма популярный в 13-м веке мистический роман. Вам доводилось слышать о «Неприкаянной»?..       Астарион и полурослик застонали одновременно.       — …Надеюсь, с торговлей на сегодня закончено, дорогуша? — скрестив руки на груди, спросил Астарион, когда спустя ещё четверть часа чародейка, наконец-то, впихнула несчастному полурослику все книги из храма Иссохшего.       — Кажется, я осипла, — вместо ответа пожаловалась чародейка и сняла с пояса флягу с водой. Сделав несколько жадных глотков, она закашлялась, и Астарион заботливо постучал её по спине.       — С-спасибо, Астарион, — отдышавшись, поблагодарила чародейка. Голос у неё действительно немного хрипел.       — Ты не ответила на мой вопрос, дорогуша: мы закончили? — едва сдерживая раздражение, уточнил Астарион.       — Нет, конечно! Нам ещё надо купить у Даммона заговорённые стрелы и парочку свитков заклинаний, если, конечно, у него такие найдутся. И хорошо было бы обновить Шедоухарт арбалет, но, боюсь, пока что новый мы не потянем. Ещё нужны ингредиенты для зелий и что-нибудь к ужину… — вслух принялась перечислять чародейка.       — Радость моя, давай на сегодня ограничимся покупкой стрел у тифлинга, — как можно более убедительно и вкрадчиво произнёс Астарион. — Иначе, желая сберечь для нас лишнюю монетку, ты окончательно посадишь свой прелестный голосок. А я никак не могу допустить такую… невосполнимую потерю для нашего отряда и себя лично.       «Не сможешь читать заклинания — и какой от тебя тогда будет толк, лидер?».       Чародейка как-то подозрительно на него посмотрела, видимо, догадываясь, о чём он думает на самом деле, но спорить не стала и согласно кивнула.       — Тогда к Даммону и назад. Ингредиенты я поищу на обратной дороге, а с ужином что-нибудь в лагере решим.       Хвала Богам, с тифлингом чародейка договорилась быстро. Она вообще разговаривала с ним не так слащаво, как с полуросликом. Не сыпала пустыми комплиментами и любезностями и даже предложила свою помощь в поисках «какого-нибудь интересного сырья». Кузнец радостно согласился и в ответ пообещал сделать для неё «что-нибудь уникальное», если она это самое сырьё найдёт.       А ещё они почти не торговались.       — Быстро ты выдохлась, дорогуша, — не удержался от подначки Астарион, наблюдая, как чародейка складывает стрелы и свитки в сумку. — Неужто усталость победила жадность?       — Даммон — хороший кузнец, — не поднимая головы, ответила она. — Он знает цену своему товару. И знает, что я тоже её знаю. При таком раскладе торг теряет всякий смысл и превращается в пустое сотрясание воздуха.       Астарион удивлённо приподнял одну бровь:       — Выходит, тот полурослик не знает истинную цену книжонок, что ты ему втюхала?       — Не знает, — подтвердила чародейка и нахмурилась: переполненная доверху, её сумка никак не желала закрываться. — Как и я, впрочем.       Астарион едва сдержался, чтобы не расхохотаться в голос:       — Хочешь сказать, радость моя, что ты всё это на ходу выдумала? — и, наблюдая за её реакцией, добавил немного другим тоном: — Вот же дрянная девчонка!       Щека чародейки едва заметно дёрнулась, а вот уши предательски порозовели.       — Я торговка во Вратах Балдура, Астарион, — выложив несколько свитков, она, наконец-то, подняла на него глаза. Как всегда, до скучного серьёзные. — Повернись, пожалуйста.       Хмыкнув, Астарион повиновался. Открыв его рюкзак, чародейка сунула туда оставшиеся свитки заклинаний и довольно заключила:       — Вот теперь можно возвращаться.

***

      — Признаться, дорогуша, я немного удивлён, что ты не позвала такого во всех смыслах выдающегося героя, как Клинок Фронтира, вступить в наш маленький отряд.       — Тогда он перестал бы быть маленьким, Астарион, — просто ответила Леа, шагая по дороге, ведущей в сторону заброшенной деревни. Где-то на полпути к лагерю их с Астарионом догнал «вестник» Гейла — его астральная проекция — и сообщил, что он, то есть, Гейл вместе с Шедоухарт ждут их там.       — Не преувеличивай. Он занял бы не больше места, чем наша очаровательная Лаэзель, а внимания привлекал бы ещё меньше, — фыркнул вампир.       — Он колдун, — упрямо поджала губы Леа. — Колдун и охотник на чудовищ.       — А ты что-то имеешь против колдунов, радость моя? — повернув к ней голову, ехидно уточнил Астарион. — Потому что чудовищ среди нас я как-то не наблюдаю.       Колдунов Леа действительно не любила. Без особой причины, на каком-то почти инстинктивном уровне. Да и лично Уилл не вызывал у неё ни симпатии, ни доверия, ни банального интереса. Она ещё во Вратах Балдура краем уха слышать о Клинке Фронтира немало баек и досужих сплетен. И отнюдь не все из них были лестными.       Поэтому разговор с попавшимся им у ворот Изумрудной Рощи Уиллом вышел коротким и довольно прохладным. Особенно, в свете того, что колдуна куда больше личинки волновала охота на некую беглую дьяволицу.       — Это как посмотреть, Астарион.       — Намекаешь на кого-то конкретного, дорогуша? — Астарион — едва заметно — угрожающе ощерился.       — Дай-ка подумать, — сделав вид, что задумалась, Леа принялась на ходу загибать пальцы: — У нас есть: жрица неведомого тёмного бога, воинственная гитьянки, готовая нашинковать как капусту в суп любого, кто хоть разочек на неё косо глянет, и волшебник, лопающий артефакты без хлеба и джема на завтрак. Я никого не упустила? Ах, да, конечно, как же я могла забыть про самое ужасающее из всех ужасающих чудовищ? Дикую чародейку с неуправляемой магией!       — Боги милосердные! — весьма артистично ужаснулся Астарион и демонстративно от неё отшатнулся. — В какую отвратительную компанию меня занесло!       Заметив в траве серебристые веточки полыни и чёрные бусины белладонны, Леа сошла с дороги и достала нож. Срезав несколько стеблей, она покрутила их в руках, сомневаясь, стоит ли озвучивать одну свою догадку и, в итоге, решилась:       — К слову, тебе не кажется подозрительным всё… это? Мы встретили Уилла впервые пару дней назад, и почти сразу нас почтил своим визитом любезный Рафаил с весьма щедрым предложением.       Астарион нахмурился:       — Ты хочешь сказать, что у этого героя контракт с нашим знакомым дьяволом?       — Может быть, может нет, — пожала плечами Леа и, спрятав нож, собрала свеженькие ингредиенты для зелий в пучок. — Но вряд ли в покровителях у Клинка Фронтира фея.       Окинув её внимательным взглядом, Астарион спросил:       — Откуда такая уверенность, радость моя?       — Потому что от его магии смердит Аверно, — покрутив пучок трав в руках, Леа с надеждой спросила: — Положишь к себе?       Закатив глаза, вампир нехотя стянул рюкзак со спины.       Какое-то время они шагали к деревне в молчании. Потом, что-то вспомнив, Астарион задумчиво произнёс:       — А ведь ты и раньше об этом упоминала. О запахе магии. Говорила вроде, что наш дорогой Гейл пахнет как шиповник…       — Как бузина, — поправила его Леа. — Нежно и сладко, но весьма… навязчиво.       — Не нравится? — не без злорадства уточник Астарион.       — Нюх отбивает, — постукала себя по кончику носа Леа.       Стоило Гейлу сотворить хотя бы одно, даже самое маленькое заклинание неподалёку от неё, и Леа чувствовала его запах несколько часов к ряду. При этом её не покидало ощущение, что этот запах совсем не вяжется у неё с самим волшебником. Словно это был не очень подходящий ему парфюм…       — …А как пахнет твоя собственная магия, радость моя? — с внезапным любопытством спросил вампир.       — Понятия не имею, — вздохнула Леа. — Свою магию я не чую, а спросить всё равно не у кого. Гейл говорит, что «запах магии — это что-то на чародейском».       — Ну-ну, дорогуша, не расставайся, — и, хитро свернув глазами, вампир спросил: — Хочешь, расскажу, чем пахнешь ты сама?       — Что? — Леа споткнулась. И замерла, чувствуя, как к щекам приливает краска. Поднеся к лицу рукав рубашки, она шумно потянула носом воздух: — От меня… пахнет?       — И весьма соблазнительно, радость моя, — склонившись, произнёс Астарион у самого её уха.       И облизнулся.       Леа невольно сглотнула вставший в горле ком. Сделав вид, что ничего не слышала, она побыстрее зашагала вперёд, мысленно убеждая себя, что слишком громкий стук в ушах — это её шаги по растрескавшейся мостовой, а вовсе не сердце.