Люди, попавшие в шторм

      О вампирах во Вратах Балдура ходило множество слухов, один страшнее другого. Ими обменивались шёпотом собутыльники в полумраке таверны или пересказывали друг другу подмастерья в общей комнате при свете одной-единственной свечи. О том, как в Нижнем городе нашли тело юной помощницы пекаря без единой капельки крови. О том, как бесследно сгинул во тьме чей-то знакомый конюх, не успевший вернуться к родному порогу до заката. О том, как старый фонарщик лично видел прекрасного юношу, что на его глазах превратился в облако сизого тумана и исчез с первыми лучами солнца.       Эти и многие другие байки Леа слышала с детства. О том, что вампиры боятся чеснока и полыни, не могут войти в чужие дома или пересечь текучую воду. Что днём вампиры спят глубоко под землёй, в пыльных склепах и гробах. Что они хитры и коварны, а ещё дьявольски соблазнительны и любят охотиться на маленьких глупеньких чародеек…       «Не доверяй неизвестным, что любезно будут подливать тебе выпивку в трактире, — наставлял её Мастер. — «Тем более, никогда не приглашай их в свой дом. Но прежде всего, держись подальше от надушенных аристократов. Они все кровососы, даже если не вампиры… А когда обзаведёшься собственной лавкой, обязательно повесь напротив входа зеркало. Чаще заглядывай в него и, возможно, однажды это убережёт тебя от беды».       «Не уберегло, Мастер», — с горечью подумала Леа, разглядывая неподвижную тушку кабана в траве.       — Налюбовалась? Достаточно он мёртв на твой вкус? — едко спросил Астарион. Краем глаза Леа заметила, как настороженно он напрягся за её спиной.       — Он не просто мёртв, он обескровлен, — произнесла она, указав на две маленькие дырочки на шкуре кабана.       — Без сомнения, это работа вампира, — вслух произнёс эльф то, о чём — Леа была уверена — подумали все. — Наверное, он рыщет где-то в округе в поисках свежей крови… Но не стоит волноваться, сегодня в карауле буду я! И ни одно порождение ночи не сможет проскользнуть в наш лагерь незамеченным!       — Тогда мы рассчитываем на тебя, Астарион, — Леа постаралась выдавить из себя ободряющую улыбку.       Эльф только фыркнул в ответ. Несмотря на всю браваду, Астарион едва ощутимо нервничал и всячески пытался это скрыть. Прямо как сама Леа.       Осознание, что не одной ей тревожно, немного успокаивало.

***

      Вечером в лагере только и говорили, что о «рыскающем где-то поблизости кровососе». Авернова чародейка, лучше бы под ноги чаще смотрела, чем лазала по кустам в поисках очередного сорняка!       — Это довольно странно. Насколько мне известно, вампиры предпочитают места более оживлённые, — волшебник, конечно же, не преминул осчастливить их очередной скучной лекцией. — И, поскольку вампиры привязаны к своим могилам, возможно где-то здесь место его упокоения. Или даже целое гнездо вампиров…       — Ты, часом, не путаешь вампиров с гарпиями, мой любезный Гейл? — раздражённо фыркнул Астарион. И с наслаждением заметил, как побледнела чародейка, даже есть перестала. Видимо, уже успела навоображать себе целое полчище голодных тварей, ползущих по её следу. — Спешу тебя разочаровать, вампиры предпочитают охотиться в одиночку и не терпят конкуренции на своей территории.       — Похоже, ты неплохо осведомлён в этом вопросе, Астарион, — одарив его цепким и колючим взглядом, Шедоухарт спросила: — Тебе случалось встречать вампира во Вратах Балдура?       — Ответ очевиден, моя дорогая, — Астарион улыбнулся ей не менее едко: — Нет, а иначе вряд ли бы мы сейчас вели эту милую беседу.       — Цк-хва! Пусть только это мерзкое отродье попробует приблизиться ко мне! Я разрублю его пополам и сделаю из его клыков зубочистку для дракона! — грозно пообещала Лаэзель и свирепо откусила от кабаньей ножки смачный кусок.       — Боги! У вас в головах сидит итиллидский паразит, вокруг — непролазные леса и горы, кишащие гоблинами, а вы волнуетесь об одном-единственном несчастном вампире?! Слушать тошно! — фыркнув как можно более презрительно, Астарион отодвинул подальше так и тронутую тарелку с едой и поспешно вернулся к себе в палатку. Пусть теперь думают, что испортили ему аппетит. И мучаются совестью.       Пока сам он будет бороться с всё сильнее одолевающим его голодом.       О том, чтобы ночью отправиться на охоту, даже речи не шло: вряд ли он в нынешнем своём состоянии сумеет догнать хоть какую-то живность, а если нарвётся на кого-то покрупнее сильно рискует сам стать закуской. Такой вариант Астариона не устраивал, категорически. А значит, придётся кому-то из его спутников немного поделиться.       Гитьянки он отмёл сразу. Слишком экзотично для первого раза. К тому же, он совсем не удивится, если окажется, что пополам с кровью у Лаэзель по венам течёт кислота, с её-то нравом!       Шедоухарт? Возможно. Красавица-жрица относилась к нему если не с симпатией, то с интересом и, несмотря на все свои колкости, не враждебно. Даже если он попадётся, будет шанс договориться миром.       Астарион одёрнул себя. Он не попадётся, ни за что. Ему всего-то и нужен один укус.       Оставались волшебник и заварившая всю эту кашу чародейка. С первым не хотелось связываться, инстинкты буквально кричали о том, что Гейл не так прост и лучше опрометчиво к нему не соваться. Да и на вкус он наверняка не слаще сухаря…       — …Ты ещё не передумал караулить нас сегодня ночью? — слегка приподняв полог, в палатку осторожно заглянула чародейка. Но только заглянула, не пытаясь пробраться внутрь. Надо же, какая тактичность!       — А что, наша дикая чародейка так сильно боится вампиров? — смерив её недовольным взглядом, Астарион неохотно выбрался наружу.       Чародейка на секунду задумалась. А потом призналась:       — Боюсь. Меня в детстве ими наставники пугали.       У Астариона дёрнулся уголок губ. Очаровательно.       — Поэтому я подумала, что тебе, возможно, будет спокойнее с этим, — порывшись в сумке, чародейка сунула ему в руки несколько свитков.       Хмыкнув, Астарион бегло перебрал заклинания. «Огненные руки», «Дневной свет» и «Брызги яда». Почти что набор юного охотника на вампиров.       — Миленько, — заключил он. — А что-то посерьёзнее есть?       Лучше бы он молчал. Потому что чародейка достала кол.       — Не знал, что ты настолько за меня переживаешь, — стараясь сохранять спокойствие, Астарион на всякий случай забрал у неё кол. Надо будет потом забросить его куда-нибудь подальше. — Обещаю, что буду ревность беречь твой сон всю ночь напролёт!       Чародейка улыбнулась:       — Спасибо, Астарион.       «И тебе спасибо, радость моя, что избавила меня от мук выбора».

***

      Той ночью сон долго не шёл к ней.       Ворочаясь на лежанке у костра, Леа мысленно перебирала всё, что случилось с ними за последние дни. Похищение, паразит, крушение наутилоида и чудесное спасение от неминуемой смерти. Древний храм забытого божества и таинственный Иссохший, так своевременно предлагающий свою помощь. Отряды гоблинов в лесах, а ещё Священная роща, которую вскользь упоминали испуганные тифлинги, пленившие Лаэзель. И целитель, которого, возможно, они сумеют там отыскать.       Если друидам окажется по силам им помочь, то уже завтра они все будут свободны от личинок и… друг друга. Гейл вернётся в свой любимый Уотердип, Лаэзель в одиночку отправится искать ясли гитьянки. Возможно, Леа сумеет убедить Шедоухарт и Астариона продолжить свой путь во Врата вместе, под предлогом, что втроём на дороге безопаснее…       …Ей снился дом. Без единого окна, чужой и знакомый одновременно. Леа куда-то бежала по его бесконечным коридорам, спотыкалась и падала на лестницах, поднималась и снова бежала. Распахивая дверь за дверью, минуя комнату за комнатой она что-то — или кого-то — отчаянно искала. Как сумасшедшее, сердце в груди вторило её суматошным шагам, но, чем дальше и глубже Леа забиралась в нутро проклятого дома, тем меньше в ней оставалось надежды отыскать там хоть что-то…       Леа открыла глаза внезапно, резко, с трудом понимая от накатившей на неё безысходности, где она вообще находится… и едва не заорала, увидев прямо перед собой горящие алые глаза и обнаженные острые клыки.       «Боги, вот теперь это действительно ночной кошмар…».       — Дьявол, — тихо выругался Астарион и поспешно отшатнулся от неё.       Это был не сон, не тревожное видение, навеянное дурными мыслями и плохими предчувствиями. Перед ней действительно был вампир. Леа рывком вскочила на ноги. От страха, нет, почти инстинктивного ужаса внутри у неё всё сжалось, но пальцы привычно нащупали нити Плетения…       — Стой! — Астарион, кажется, это почувствовал, потому что поспешно выпалил: — Всё совсем не так, как могло показаться!       …вот только ни одного заклинания, кроме «Дневной свет», на ум не приходило, и Леа усилием воли заставила себя хотя бы попытаться успокоиться.       — Это ты, — выдохнула она. — Ты был тем вампиром всё это время!       — Да… Да, я вампир, — почти смиренно «сознался» Астарион. — Но я не какое-то кровожадное чудовище! Я никого не убивал! Ну, то есть, не для еды…       А ведь Леа видела его воспоминания, пусть и на краткий миг, но видела! Когда личинка соединила их в первую встречу. Она ведь так явно ощутила тогда и его страх перед солнцем, и что-то ещё, холодное и тёмное, как могила.       — Почему ты молчал об этом? Почему не признался? — страх всё ещё не отпускал Леа из своих цепких маленьких лапок, но теперь к нему добавились и другие чувства: гнев и почти детская обида за то, что её обманули. И то, как легко обманулась она.       — Потому что это не то признание, которое делают первым встречным, — невесело ответил Астарион. — Я опасался, что вам придётся не по вкусу компания вампира, и вы захотите избавиться от меня старым проверенным способом — вогнав кол мне в сердце. Согласились, разумное опасение. К тому же… мы все здесь что-то скрываем, разве не так? Всё, о чём я прошу, это лишь немного доверия.       — Ты только что пытался меня укусить, — обвинила его Леа.       — И я готов принести тебе свои глубочайшие извинения за этот маленький инцидент! Обычно я питаюсь только животными, теми, кого могу поймать, но сейчас… Я слишком ослабел. Реакция не та и инстинкты меня подводят. Поэтому мне и нужна была твоя кровь! Всего глоток, чтобы мой разум прояснился, а силы вернулись. Клянусь, я бы никогда не навредил тебе! — Астарион говорил так непривычно горячо, почти искреннее, и невольно у Леа начали закрадываться сомнения. — И потом, мы всё ещё нужны друг другу! Ты мне живой, а я тебе — способным драться. Разве капля крови большая цена за такой выгодный всем нам союз?       Леа молчала. Некстати проснувшаяся личинка в голове назойливо закопошилась, готовая «услужливо» приоткрыть разум Астариона для неё. Паразиту, похоже, было всё равно, кто его носитель. Лишь бы не сдох раньше времени и мог насытить мозгами. Возможно, Леа стоило брать с него пример…       С трудом загнав личинку обратно в самый тёмный угол своего разума, Леа устало выдохнула:       — Хорошо, я тебе верю.       — Оу, — удивлённо протянул Астарион. Наверное, решил что ослышался. — То есть, благодарю, спасибо! Словами не описать, как я рад, что мы поняли друг друга!       — Погоди радоваться, — попыталась осадить его Леа. — Остальные могут со мной не согласиться.       — Уверен, ты с лёгкостью сумеешь убедить их в моей полной лояльности и желании радеть за общее дело, не жалея клыков своих, — беспечно отмахнулся Астарион и, окинув её многозначительным взглядом, продолжил уже несколько иным тоном: — И раз между нами снова мир, не откажешься ли ты довериться мне ещё немного? Всего один глоток, клянусь тебе.       Он так тщательно скрывал волнение и что-то ещё, какое-то неведомое ей чувство, что Леа неожиданно для себя почувствовала слабый укол жалости. Если ему настолько это нужно…       …только бы не пожалеть потом.       — Один глоток, — чётко повторила она, — и ни каплей больше. И… у меня есть просьба.       — Всё что угодно, радость моя! — заверил её Астарион, но от Леа не укрылось, как нервно дёрнулся у него уголок губ. Похоже, доверие между ними он видит исключительно односторонним.       — Кусай только с этой стороны, — Леа указала пальцем на шею справа.       Вампир непонимающе моргнул, а потом буквально расцвел клыкастой улыбкой:       — Конечно, моя дорогая, я бы ни за что не стал портить этот прелестный узор на твоей шейке! И как насчёт того, чтобы устроиться поудобнее?       Леа покорно опустилась на лежанку, хотя куда комфортнее ей было бы, останься она на ногах. Тогда, возможно, у неё не возникло бы ощущение странной беспомощности, когда Астарион склонился над ней.       «Щекотно», — удивлённо отметила Леа, когда его губы коснулись её кожи. А потом шею пронзила острая боль укуса.