Все подготовлено, не хватает лишь восточного ветра

— Это правда? — потеряно спросил Фэн Синь, когда через несколько дней после дня рождения Се Ляня решился задать вопрос. Не мог же Му Цин оказаться более осведомленным о его лучшем друге, чем он сам. Это противоречило их правилам дружбы. У Фэн Синя не было никого ближе Се Ляня, и он полагал, что это взаимно, ведь так принято у лучших друзей. А слова Му Цина — жалкое вранье, чтобы вывести его из себя, и не более того. Смущенно улыбнувшись от услышанного вопроса, Се Лянь только потер переносицу и еле слышно выдохнул. — Фэн Синь… Зачем об этом вспоминать? В то время многое было не так, как мне хотелось, и я совершил множество ошибок, — голос почти не дрожал, он отмахивался как всегда. Только руки стиснул в кулаки, пытаясь справиться с эмоциями. Такой уж он был, этот Се Лянь. — Но ведь если это было, то значит ты тоже… и почему… почему ты мне не рассказал? Я бы мог тебе помочь, — Фэн Синь сам не заметил, как повысил голос. Он бы действительно сделал для него всё, выслушал, успокоил, помог морально, материально, физически, да как угодно! Не отходил бы ни на шаг, чтобы не допустить подобного. —Я и не думал об этом. К тому же, это неважно. Я предпочту, чтобы все прошлое осталось в прошлом и не мешало настоящему, — ответил спокойнее Се Лянь, совсем не желая продолжать разговор. — Но Му Цин сказал… — Му Цин? Ох… Внезапно Се Лянь погрустнел, взгляд опустил в пол, о чем-то секундну размышляя, а после повернулся к Фэн Синю с прежней улыбкой. — Ты не виноват. Я это пережил, а тебе и вовсе не нужно думать об этом. Не надо переживать и беспокоиться, если это уже давно минуло. Но Фэн Синь не мог не думать. Как там ему Фу Яо написал: он плохой друг? Может, это и верно, если он не распознал, не был рядом, не помог. Неужели Се Лянь думал, что своими проблемами побеспокоил бы его? Это такая глупость, Фэн Синь бы на все пошел ради друга. И неважно, что он тогда встречался с Цзянь Лан — она бы поняла. — Это были мои ошибки, Фэн Синь. И я бы не хотел, чтобы их кто-то пережил вместе со мной. Не обижайся, — объяснился Се Лянь. Однако от его слов стало ещё гаже и больнее. — А сейчас ты… ? — Нет, сейчас я не хочу такого повторять. Не переживай, со мной все нормально. Не думай об этом. Невозможно было послушаться. Фэн Синь много об этом думал — на работе, в машине, перед сном. Готовился к разговору. Он даже написал Фу Яо слова с извинениями, что погорячился и не хотел на него психовать, но тот спустя несколько дней заблокировал его и в игре не появлялся. Одному играть почему-то не хотелось. Освободившееся время Фэн Синь тратил на чтение в интернете дурацких статей от родственников суицидников. Во многих говорилось, что они даже не догадывались, что их близкие на это решались — те вели себя как обычно, даже специально назначали встречи, водили в кафе, будто хотели что-то отпраздновать, или дарили непомерно дорогие подарки. Много извинялись, за пустяки или просто за то, что не оправдали ожидания. Уже потом родственники поняли, что это был способ прощания с близкими, так они хотели, чтобы от них остались только хорошие воспоминания. Такие уж специфические эгоистичные желания. Неужели они все так думали? И Се Лянь, и Хуа Чэн, и даже тот странный Му Цин, который не выходил из головы. Надо же было подраться с ним в тот же день, когда он поссорился с Фу Яо. Что один, что второй… Брошюры, валяющиеся в машине, Фэн Синь уже не смог выкинуть, и желания больше такого не возникало. В них были не глупости. Он снова перечитывал в них о том, что люди чувствовали стыд за свою жизнь, вину, невыносимую боль, что смогли решиться на лишение себя жизни, несмотря на инстинкт самосохранения. Думал ли так же Се Лянь? Винил ли он себя за то, что его родители убили себя ради него, поэтому посчитал свою жизнь недостойной из-за такой непомерной платы? Или это просто был результат на поток непомерной боли? И почему его, Фэн Синя, не было рядом? Он сам начинал на себя раздражаться. И продолжал читать форумы. Говорилось о том, что у всех людей, которые попытаются совершить самоубийство, есть общая психологическая боль, с которой они не могут справиться и сдаются после борьбы. Эта битва невидима, никто не замечает, как человеку плохо, поэтому и не воспринимают её серьезно, пока она не становится непомерной, невыносимой. И единственный для них выход — бегство. Люди пытаются дать сигналы, говорят напрямую или косвенно, как им невыносимо или как было бы здорово сейчас выпрыгнуть в окно, лишь бы не терпеть эту жизнь. Они могут отмахнуться, отшутиться или бросить мимоходом. В девяноста процентов случаев люди говорят это, не задумываясь и не собираясь так делать. На эмоциях или в шутку. Но в десяти процентах обязательно есть человек, который действительно планирует лишать себя жизни. И он это обязательно скажет, и именно тогда, если у вас есть подозрения, лучше спросить напрямую "ты действительно хочешь умереть?". Мало у кого спрашивали такое, большинство знакомых даже не задумывались над чужими репликами. Но потенциальным суицидникам это нужно, нужно, нужно, чтобы эти сигналы заметили и их спасли, когда они сами уже не в состоянии такое сделать. Важно, чтобы обратили на них внимание и побеспокоились. Они уже не могут просить о помощи, узко смотрят на враждебный мир, не понимая, что есть люди, которые от них не отмахнутся. И что смерть не будет единственным выходом. Только бы поговорить с человеком, выслушать его и понять, успеть до того последнего шага, но для многих и это недоступно. Если же окружающие не замечают или их нет, то люди окончательно ощущают свою безнадежность, отсутствие любого выхода, кроме смерти. И тогда следует тщательная подготовка, которая может занимать от нескольких недель до месяцев. Человеческий организм не хочет умирать, все хотят жить, инстинкт самосохранения продолжает работать. Но человек уже не может жить так, как живет сейчас. Не с текущей болью, с которой он не в состоянии справиться. И смерть оказывается единственным выходом, как думает человек и с каким вариантом может смириться инстинкт самосохранения. Сердце разрывалось от чувства вины и потери у Се Ляня, когда он пытался умереть. Какую-то боль испытывал Хуа Чэн, желающий прыгнуть с крыши многоэтажки. А еще был Му Цин, которой все так же бесил Фэн Синя, но в некотором роде он ему уже сочувствовал, воспринимая больше как душевнобольного человека. Он тоже не смог справиться с болью и нашел выход только в смерти, пока его не спасли. Так и не подумаешь, что такие люди действительно испытывали насколько сильную душевную боль, что готовы убить себя. А потом случился тот дурацкий день, когда Фэн Синь встретил Му Цина в торговом центре и подрался с ним, на секунду разочаровавшись во всех своих искренних сочувствующих порывах именно по отношению к нему. Охранники ему еще сумку Му Цина всунули, подумав, что она его, Фэн Синя, а он, ошарашенный дракой, забрал её, не подумав, что в торговом центре ее вероятнее вернут быстрее, чем она будет у него, и соврав, что она действительно его. Зачем? Он сам не знал. В расстроенных чувствах Фэн Синь направился домой, почти не промокнув, потому что в сумке у Му Цина нашел зонт. Им он решил компенсировать время за хранение вещей. Квартира Фэн Синя встретила тишиной. Войдя, он бросил кроссовки на коврик, в одну сторону кинул мокрый зонт, в другую — к стопке с неразобранными вещами — отправил сумку Му Цина. Наскоро перекусив, Фэн Синь потихоньку успокоился, удивительным образом еда творила с ним чудеса, и поев, он мог бы вести спокойный диалог даже с Му Цином, если бы тот был тут и постоянно молчал. Пересилив обиду, Фэн Синь отбросил коробки из-под еды в мусорку и стал смотреть, что в сумке, чтобы найти там хотя бы адрес. Конечно, он мог бы узнать номер телефона Му Цина у Се Ляня, но тогда бы пришлось объяснять обстоятельства их встречи и драку, а этого крайне не хотелось. В сумке лежал кошелек с небольшим количеством наличности, банковские карты, носовые платки и несколько пачек аспирина. А также документы — они-то были и нужны Фэн Синю для поиска адреса. Беглым взглядом он пробежался по заголовкам, пока не подавился воздухом — перед ним лежало чёртово завещание. — Блять. Ну блять…. Ну твою ж мать, не может же… блять. Пиздец. Так, стоп! Фэн Синь зажмурился и протёр глаза, не веря в то, что он читал, и отбросил завещание в сторону лежавших книг и бумаг. Мысли перескакивали в голове, как глупые зайцы, мешались в кучу сомнение и недоверие, страх и одновременно предположение о том, что все это лишь глупое совпадение. Фэн Синь схватил телефон, зашёл в контакты и готов уже был набрать номер Се Ляня, а потом засомневался. Ведь можно не беспокоить друга, не втягивать в проблемы, а самому разобраться, но сначала самому съездить к Му Цину и посмотреть. Вдруг ему только померещилось. Как раз и предлог нашёлся — дурацкая забытая сумка. Захваченный собственной идеей, Фэн Синь вновь схватился за разбросанные бумаги, пытаясь найти адрес в собственном мусоре. Квитанции, реклама, брошюры доставки, реклама, купоны, письма из налоговой. — Блять, приду и наведу порядок! — рыкнул сам на себя Фэн Синь, наконец отыскав конверт с адресом М. Ц. и запиской "Хорошего чтения". — Какого блять хорошего чтения на завещании? — нахмурился Фэн Синь и взъерошил волосы, пытаясь понять, что за хрень. Потом посмотрел на письмо. Перевел взгляд на завещание. М.Ц. Письмо. От Фу Яо. И завещание. Му Цина. С одинаковым адресом. — Блять, это какая-то хуйня! Такого не может случиться в жизни. Блять. Ебаный Му Цин. Ебаный Фу Яо. Ебаные оба! Не могли же они быть одним человеком? Или могли? И стоит ли вообще думать об этом сейчас? Бросив все — и письмо, и завещание, и мокрый зонт в сумку, Фэн Синь схватил ключи от машины и быстро впрыгнул в кроссовки. Ему нужно было к Му Цину, хотя бы просто удостовериться, что это какая-то ошибка, а потом уже разбираться в хитросплетениях судьбы. Подъехал Фэн Синь как раз в тот момент, когда заметил у подъезда человека, крайне похожего на Му Цина, который тревожно оглядывался и поджимал губы. Он явно переживал и не хотел лишних свидетелей, когда выходил из дома. Такси он не ждал, так как не искал никого взглядом. Боясь его спугнуть, Фэн Синь поехал следом за ним, на всякий случай выключив фары. Если Му Цин идет в магазин, то не случится ничего страшного: он просто проводит его и зайдёт отдать сумку. Фэн Синь убеждал себя, что он не сталкер, просто так совпало, и медленно двигался на машине, пока не закончилась дорога и не пришлось пойти пешком, чуть не спалившись на пиликнувшей сигнализации при блокировке двери. Они шли достаточно долго, около полутора часов. Небо уже заволокло тучами от пасмурного неба, а сумерки медленно наступали на город. Тревога в груди Фэн Синя кричала подбежать и спросить, но он боялся и молча шел следом. Му Цин подошёл к мосту, осмотрел его сверху вниз, оценивая расстояние, а после спустился к берегу. Слишком плохая погода после грозы спугнула всех отдыхающих, и слабый свет от дороги не давал увидеть край горизонта. Му Цин сглотнул и совсем не дрожал. Не смотря по сторонам и не замечая слежку, он слабо улыбнулся и направился к воде. В сердце Фэн Синя еще теплилась надежда на то, что Му Цин захотел искупаться, мало ли, что в его тупой голове, но тот пошёл прямо в центр, не снимая обуви и одежды. Все дальше от берега, начиная дрожать от прохладной воды. Шаги становились увереннее, отчаянее. Дальше. Глубже. По горло. И ещё дальше. — Блять! Наконец, выйдя из оцепления, Фэн Синь ринулся туда же. Бросив только кофту на песок, он побежал вглубь темных волн, надеясь успеть. Вода показалось теплой для купания, и еще обиднее стало, что в ней захотели ум… утопиться. Фэн Синь нырнул раз в том же месте, где последний раз заметил Му Цина. Потом второй, третий. Самому бы не утонуть. Всплыл, глотнул больше воздуха и снова погрузился под воду, пытаясь достать и успеть, пока не нащупал капюшон. Воротник. Шею и острые плечи, за которые схватился и потянул к воздуху. Фэн Синь почти не помнил, как вытащил Му Цина из воды, волоча несопротивляющееся тело по влажному песку, и благодарил адреналин, который помог не утонуть в темнеющей воде. Бросил его на пляж, отплевываясь от воды, и от досады закричал. Осмотрел окрестности, где нашёл свою кофту, подбежал к ней и выругался: в ней были только ключи от машины, а не такой нужный телефон, чтобы вызвать службу спасения. Психанул, дёрнулся снова к Му Цину, осматривая его. Мокрый. Не синий. Но совсем не двигался. — Давай блять дыши! Ты вообще охренел тонуть?! Он не знал, что делать, почти плача проверил пульс на сонной артерии — есть. Уже хорошо. Зажмурился, открыл нижнюю челюсть, пытаясь проверить, не забиты ли дыхательные пути, и несколько раз с силой нажал на грудную клетку. Раз! — Выплёвывай чертову воду! Два! — Твою ж мать! Три! Четыре. Пять. Шесть. Му Цин закашлял, дергаясь на песке, и Фэн Синь на мгновение отскочил, чтобы успеть перевернуть его на бок и сильнее нажать на грудь, чтобы вытолкнуть воду и восстановить дыхание. — Му Цин! Ты тут? Ты меня слышишь? В ответ только был слышен кашель и сдавленное дыхание. Хриплый вдох. — Ты блять меня слышишь? Ты жив? Му Цин, ответь мне! Фэн Синь силой перевернул Му Цина на спину, пытаясь понять, жив этот дурацкий суицидник или нет. — Я…что… Фэн Синь? Слабым голосом неуверенно произнёс Му Цин, пытаясь разглядеть в полутьме спасителя. Промаргивался от воды и крутил головой. — Уж точно не дьявол, к которому ты стремился! Ты блять вообще охренел? Ты вообще…ты блять… блять. Пиздец, Му Цин! Зачем ты это вообще сделал? — Что сделал? Я…. Му Цин зажмурился и тяжело вздохнул, прежде чем продолжить отвечать. — Я плавал... — В одежде, конечно, он блять плавал! Чертов блять суицидник! — Мог бы и не спасать. Если ты понял, что я собираюсь делать, то мог бы… — Му Цин не закончил фразу, его голос дрожал, он постоянно сглатывал и выплевывал воду, все ещё тяжело дыша. Мокрый с головы до ног, что непонятно было, плакал он или просто еще не высох. — Заткнись! — А с че-чего ты м-меня вообще затыкаешь? — хрипло спросил Му Цин. — Ты потерял право голоса, когда пытался умереть! И я не тупой, потому что я видел, что ты не плавал. Люди, когда плавают, они, ну хоть руками двигают. А ты… блять. — А я... да, — согласно кивнул Му Цин. Не было смысла отрицать. — Встать можешь? — наконец, переведя дыхание, спросил Фэн Синь. Он был насквозь мокрый, не считая отброшенной прочь кофты, в которой лежали ключи, и не представлял, что ему делать. — Оставь, — тихо произнёс Му Цин. — Оставить? Ты блять издеваешься? Нет, ты серьезно издеваешься? Блять, боже, пиздец, — раздражённо кричал Фэн Синь, злясь то ли на Му Цина, то на всю ситуацию. На секунду они оба замолчали, слушая тихие волны и звук сигналящих машин, проезжающих где-то далеко. — Встать можешь? — повторил еще раз Фэн Синь, не сводя пристального взгляда с Му Цина. Вместо ответа тот поднялся на локтях, ещё раз откашливаясь от воды. Мокрая одежда вместе с влажным налипшим на ткань песком непреднамеренно заставляла дрожать. Он медленно и неуверенно поднялся на ноги. — Я пойду? — тихо, практически безжизненно спросил Му Цин, поморщившись от ощущения на теле. — Пойдешь. Конечно, блять, ты пойдешь. Со мной. В больницу, — у Фэн Синя голос вибрировал из-за злости. Как можно после всего пережитого так просто спросить такое? Му Цин молча кивнул и под наблюдением Фэн Синя пошел. Без цели, просто пошел, дрожа от холода и теряя связь с реальным миром. Фэн Синь не отрывал от него взгляд — рассматривал, пытался найти какой-то знак или сигнал о помощи или опасности, но все было на удивление мирно, хоть и в напряжённом молчании. Му Цин даже не задал вопроса, как его нашли, только смотрел побитой собакой, у которой забрали последнюю еду. Добравшись до машины, Фэн Синь достал плед, оставшийся с пикника, и кинул его в Му Цина, чтобы тот в него завернулся, а сам снял мокрые вещи, оставшись только в единственной сухой кофте и потных, но сухих шортах, которые он так и не забрал из машины постирать. В них он когда-то ходил в зал, который давно уже забросил. — Может, лучше ты переоденешься? — вначале предложил Фэн Синь, но Му Цин отрицательно покачал головой, пряча взгляд в пол. На это Фэн Синь только сжал губы и выругался. Адреналин до сих пор бурлил в крови, заставляя делать все быстро без особого осмысления действий. Посадив неудавшегося суицидника рядом на пасажирское сидение, Фэн Синь сам пристегнул его ремнем безопасности, понимая, что сейчас на этот счет вообще глупо говорить, и нажал на газ, направляясь к ближайшей больнице. Быстрая регистрация, не совсем оперативная очередь, краткий опрос Фэн Синя, и Му Цина наконец забрали на осмотр. Выдох. Вдох. Выдох. — Алло, Се Лянь…