Подари мне свою душу

Стоило Абрахаму и Александру подняться по лестнице наверх, как из кармана парня вылетела связка ключей и ускакала по ступеням вниз. — Вот чёрт… Я сбегаю, подниму, — Эйб посмотрел на Смоллетта и тут же чуть пристыженно отвёл взгляд. — Хорошо. Я буду ждать тебя в обеденном зале. Дракон развернулся и пошёл в сторону кухни, а Грэй двинулся снова вниз. Спустившись до двери в сокровищницу, парень поднял ключи и вдруг глянул на дверь. «Я только одним глазком гляну, что с сердцем. Он ведь все равно не узнает, если я на него смотрел…» Юноша проскользнул в сокровищницу и юркнул в дальнюю дверь. Там оказалась полная тьма, и ему пришлось взять один из факелов из предыдущего зала. Комнатушка была небольшая. На полу лежал толстый слой пыли, как и на сундуке, стоявшем посреди комнаты на постаменте. Парню понадобилось пару минут, чтобы решиться подойти ближе к ящику. Замок на нем был старый, дряхлый, так что когда Абрахам его коснулся, тот распахнулся и упал. Крышка сундука поднялась медленно, со скрипом. Внутри оказалась целая тонна паутины, среди которой слабо бился небольшой, красный комочек, несомненно, являвшийся сердцем. Грэй скомкал пальцами паутину вместе с засохшими в ней пауками и мошками, и вышвырнул её за пределы сундука. Мягко коснувшись комочка, парень аккуратно погладил его одним пальцем. Сердце сначала замерло на секунду, словно удивившись внезапному живому теплу, а потом забилось чаще и сильнее. Эйб, глянув на слабый комок ещё раз, не сдержался и аккуратно взял его в руку, чуть сжав в собственной ладони. Сердце вновь замерло на миг и блёкло замерцало. Внутри головы юноши послышался голос, мягкий, юный и знакомый. «Не отпускай меня, не уходи, не оставляй меня одного. Я не выдержу, если ты уйдешь. Забери меня с собой.» Лишь спустя минуту, Грэй узнал голос — голос Александра. Только он был словно намного моложе, намного звонче и легче. Абрахам аккуратно сунул сердце в карман и выскочил из комнаты, закрыв сундук и дверь. Факел возвратился на место, а парень побежал наверх, через пару минут заглянув в обеденный зал. — Александр! Мне ключи тебе отдать или повесить в комнате? Мужчина выглянул с кухни, вытирая руки о полотенце. — Повесь в комнату, если не трудно. А потом иди сюда, я чайник поставил. Грэй кивнул и пошёл в комнату Смоллетта. Он знал, что тот так ответит, а потому сразу после посещения комнаты ящера, двинулся в свою. В шкафу, у дальней стены в комнате Абрахама, находилась коробка с разными лоскутьями, куда юноша положил только что украденное сердце и укутал его во многочисленные лоскуты. «Я ещё вернусь, я обязательно вернусь.» «Только не оставляй меня опять…» Парень спустился в кухню, по пути встретившись с Александром взглядами. — Возьми с верхней полки печенье, — мужчина по-доброму улыбнулся парню и проследовал в обеденный зал с двумя чашками чая. — Голубая коробка, там вроде написано «глаз миндаль». Грэй кивнул и залез на стул за коробкой. Голубой оказалась только одна, так что перепутать было невозможно. На ней действительно было написано про миндальные глаза, но оказалось, что «глаз» в данном случае было сокращением от «глазурь». Коробка была заполнена ароматным печеньем с жёлто-розовой глазурью и кусочками миндаля. Чай был горячий и успокаивающий, а печенье нежным и хрустящим. За чаепитием Александр рассказывал о разных историях, тех, в которые когда-то попадал сам, или тех, которые он услышал от знакомых. Большинство из них Абрахам пропустил мимо ушей, вглядываясь в лазурные глаза и медленно тая под влиянием грубоватого, но всё же мелодичного и доброго голоса дракона. Истории были самыми разными, начиная сражениями, и заканчивая историей про опоздание знакомой по очень важной причине — кошка начала спонтанно рожать. В голове наполовину неслушающего юноши рассказы то и дело смешивались в один, раскрываясь странными подробностями или глупыми ситуациями. Но чарующие глаза и голос дракона делали своё дело лучше, чем что-либо ещё, и парень потихоньку начинал понимать, почему в сказках, которые рассказывала мама, девушки не пытались уйти от драконов. Абрахам и не заметил, как Александр прекратил говорить. Тот, как оказалось, молчал уже не одну минуту, и лишь продолжал мягко смотреть на зачарованного парня. — Как красна девица, ей богу, — усмехнулся в конце концов ящер. — Сидит, глазки раскрыл, волосы поправил, и любуется. Забавный ты всё же. Дракон поднялся со своего стула и начал убирать со стола. — Тебе если печенье понравилось, можешь его забрать. Я его не то чтобы часто ем, а ты, кажись, проникся. Мужчина забрал кружки и ушёл на кухню. Грэй же смущённо взял поопустевшую коробку печенья и ушёл в свою комнату. Захлопнув за собой дверь, парень поменял упаковку печенья на ящичек с лоскутами и сердцем, и, усевшись на кровати, достал его и начал мягко, осторожно гладить. А сердце всё повторяло: «Только не оставляй меня…» *** Смоллетт поставил кружки на полку, отряхнув руки и направившись из кухни в свою комнату. Обессиленно упав на покрытую пледами кровать, он вновь подумал о том, что с Абрахамом что-то неладно. За все это время он ни разу не попытался убежать, и все время смотрит только в глаза. — Моих глаз всю мою жизнь боялись… — в очередной раз начал твердить себе же мужчина. — А этот дурачок смотрит, не отрываясь. Ведь точно он не настоящий. Через чур спокойный, вдобавок ко всему. Александр устало запустил руку в волосы, вяло их потрепав. Нужно попробовать переиграть его эмоции. Нужно вывести его на гнев, на жалость, на что угодно. Главное — вытащить его эмоции. Может, так он поймет, что с ним не так. В груди в очередной раз за день неприятно кольнуло, а после почувствовалось затяжное чувство внутреннего тепла, разбегавшегося до самых кончиков пальцев. Такого Александр не ощущал последние три тысячи лет, а тут на тебе — три раза за день. Перевернувшись на бок и прижав подушку к груди, дракон тщетно попытался избавиться от этого чувства, но все было напрасно. Такого не было слишком давно. Не помнил Александр уже, что в такой ситуации делать…