Дорога сна

— Стой, маленькая негодница! — зычно кричала вслед доярка. Щуплая рыжая девчонка лет одиннадцати обернулась и показала женщине язык, даже не думая притормозить. Она бежала по главной дороге между кривых саманных домиков, прижимая к груди крынку молока одной рукой, а другой — фиксируя крышку. Обогнула старый клен и свернула на тропинку к речке. Послеобеденное солнце спряталось за ватными облаками, но легче от этого не становилось: нагретая за утро земля все еще пышела жаром. Высокие травы на ступенчатом спуске царапали локти и кололи лодыжки. На берегу, чуть в стороне, плескались в воде местные дети. Заприметив рыжую, они сбились в кучку. Обсуждали. Маленькая Ракка перехватила крынку поудобнее и пригрозила шпане кулаком. Дети потолкались еще немного, а потом собрали манатки и пошли дальше, вниз по течению. Вот теперь тишина и красота. Можно было отдохнуть. Ракка раскопала маленькую ямку в гальке. Туда мгновенно хлынула холодная вода. Девочка сунула в ямку крынку молока, удостоверилась, что вода никак не затронет крышку, и улеглась в теньке неподалеку, так, чтобы трава скрыла ее присутствие. Камни приятно грели спину, терпко пахли травы, особенно полынь. И река журчала так весело… Ракка решила немного полежать, а потом надо было отправиться за земляникой. Обязательно! Разбудило девочку солнце, вышедшее из-за облаков и светящее ей прямо в глаза. Ракка недовольно перевернулась на живот, хотела полежать так еще немного, но камни неприятно давили на ребра. Пришлось вставать. Прохладное молоко, как и всегда, было самым прекрасным напитком на свете. И земляника нашлась сразу же, как только Ракка отошла от реки. А совсем скоро будут грибы! Ммм… Домой девочка шагала неохотно. Хотелось еще погулять. Столько всего надо было сделать, столько всего увидеть, много мест, куда хотелось залезть. Но и домашние обязанности никто не отменял. Вышивки там всякие. Бе. Отец много говорил про какие-то травы и магию. Что скоро все будут жить припеваючи, и можно будет не держать скот. Это хорошо. Работы для Ракки меньше, не надо вставать ни свет ни заря. Да и животинке будет приятнее. А то она часто мрет. Отец говорит, из-за погоды и увечий. И болезней иногда. А магия, это хорошо. Все может полечить. И магией можно всякие домашние дела делать. Оп, и готово. И развлекайся потом весь день. Здорово! — Ты должна была прийти к обеду! — причитала мать, едва завидев девочку у ворот. — А волосы на что похожи! Что соседи скажут? А ну приведи себя в порядок и за работу. Маленькая деревушка — она такая. Все про всех все знают. И совершенно не важно, какая ты на самом деле. Важно, что соседи думают.

***

Дни тянулись так медленно, что грибов и дождей Ракка еле дождалась. От вечной жары хотелось на стену лезть. Впрочем, когда первые корзинки грибов были разобраны, любимые грибные пирожки — съедены, а первые грозы — услышаны и увидены, Ракка тут же переменила свое мнение. — Фу, мокро, — кривилась она, помогая отцу убирать поздние яблоки. — И сыро. И холодно! — Терпения твоему будущему мужу, — хохотал в такие моменты отец. А Ракка хмурилась. Мальчишки — слабаки. Ну, кроме отца. И, может быть, Аллана. Но они ведь взрослые. Выводы получались невеселые: или мальчишки как вид с каждым поколение получались все хуже (А Ракка знала, что такое вид. К ним стал заезжать по каким-то делам маг Артик из самого дворца, да между делом давал детям уроки. На той неделе рассказывал про эту самую биологию. Еще рассказал, что жабы и лягушки сильно отличаются друг от друга. Вот дурачок, это и так все знают), или мальчишки станут лучше, когда будут совсем старые. Это же совсем не интересно, и Ракке такое не нравилось. Что, жить много-много лет с идиотом, а потом он станет старым и бац, станет хорошим и сильным? Сразу вот нельзя? Да и далеко не все взрослые чего-то стоят. Все же, где-то ее теория не верна… И Ракка продолжала вздыхать, хмуриться да колотить вредных мальчишек. Артик заезжал все чаще, гулял с отцом у реки, привозил какие-то стекляшки и толстенные книги. Вскоре стал брать с собой друзей. Ракке не рассказывали, что же там происходит, но она и сама все выведала, прячась по углам, подслушивая через подпол и под окнами. Иногда разговоры оказывались совсем неинтересными. А иногда… — Женщина, ты что, с ума сошла?! — возмущался в горнице отец. Ракка навострила уши, на цыпочках пробралась поближе к проему и присела у двери. — Ничего ты не понимаешь, это для ее же блага! — в сердцах отвечала мать. — Ты ничего не знаешь о магии! Только Боги знают, что б случилось, не расскажи мне этот глупец про твое поручение… — Надо было приказать ему молчать, вот я дура. Только об этом и жалею. — А если б с Раккой что случилось, ты бы не жалела? Идиотка! Совсем не знаешь, во что лезешь. — Это ты не знаешь! Я же вполне образованная женщина, да ты об этом постоянно забываешь. Только с книжками своими и сидишь да кроме трав этих ничего не видишь и не слышишь. Артик же давно рассказывает, что в Талбуре королевский маг заклинание придумал, что мир лучше сделать. Что шпионы формулу выкрали, что наш король тоже хочет такое заклинание сделать. — Ну, будем легче жить, и? — устало вздохнул отец и, судя по звуку, присел на стул. — И? — передразнила мать. — И то, что магия эта завязана на человеке будет. На принца хотят привязать. Чтоб будущий король распоряжался, каким землям хорошо жить. Чтоб контролировать. И чтоб защиту дать — заклинание от всех сглазов и болезней убережет. — Да какое тебе дело? Зачем ты хотела в это Ракку впутать? — Заклинение на крови ворожится. Если ее кровь добавить к принцевой, она также будет связана с заклинанием. И с принцем! — Так вот зачем… — Да, Марк, да! Эта девчонка пересчитала косточки мальчишкам во всех окрестных деревнях. Никто ее замуж такую не возьмет. А я была дочерью рыцаря! При дворе жила. Я-то смирилась, сама виновата, но не желаю, чтоб и моя дочь прозябала в этой богами забытой деревушке! — И с будущим королем свести решила? Через магию? Совсем из ума выжила ты, женщина. И вообще, ребенка ты спросила? — Нечего ее спрашивать! Она сама не знает, чего хочет, иначе не вела бы себя так безрассудно. Только о нас везде и судачат, дескать взрослая девица от хороших родителей, а бегает да орехи ворует, как оборванка. Плохо воспитали, похоже. — Ну что ты, в самом деле. Дело с травами на лад пойдет, я ее в помощь возьму. Будем ездить по городам, приглашать магов, авось и познакомится с кем. Да и девчонка то хорошая, смелая и упертая. Далеко пойдет… — Куда она одна пойдет-то? Без мужа далеко не убежит, сожрут ее люди недобрые с потрохами. Вот ты всегда так, думаешь, чтоб ей весело было, а не чтоб жизнь у нее хорошая была. Это все по тому, что не родная она нам, да? Была б своя, ты бы сам ее кровь к магу отнес, и не выговаривал мне тут! — Да что ты такое говоришь?! Дальше Ракка уже не слушала. Поднялась с пола и вышла на морозное крыльцо. Вот так дела…. Пряталась Ракка в своей комнате до самого утра. Где-то рядом хлопали двери снова и снова. Ракка сидела на ковре и смотрела на белый цветок на кружевной накидке для подушки. С зарей поднялась, вылезла через окно и побежала в сторожку. Аллан обнаружился во дворе — укладывал дрова в поленницу. Завидев гостью, бросил дело и зашел в дом. Ракка поднялась по высоким ступенькам на узкое крыльцо, оставила обувку на улице, прошла внутрь, закрыв за собой дверь, и бросилась со слезами к Аллану. Лесник гладил ее по голове огромной ладонью, молча выслушивая все причитания, жалобы и злые слова, что обрушивала Ракка на головы родителей, магов, принцев, людей в целом и всей такой жизни. Когда она успокоилась, мягко отодвинул от себя и отправил умываться. Вернувшись, Ракка получила в руки кружку травяного чая и тарелку гренок с яблоками. Аллан сидел напротив, потягивал чай и рассказывал. Много рассказывал. О том, что не могли ее мать с отцом иметь детей, и, привечав в городе маленькую сиротку, не смогли пройти мимо. О том, что на отца ее матери в свое время ополчились при дворе, и пришлось всем перебираться в деревушку на окраине. О том, как вчера приходил к Аллану отец Ракки. Объяснил, что случилось, и что дочь заперлась у себя и не выходит. Они с Элией сразу подумали, что любопытная барышня сунула нос, куда не надо и что-то не то услышала. Просил помочь, чем получится. О том, что мать ее хотела как лучше. В ее понимании. Что пристроила мальчишку из деревни в слуги к магу, и мальчишка этот теперь все готов для них делать в благодарность за шанс и достаток. Что мать ее попросила мальчишку этого влезть в комнаты придворного мага и добавить кое-что к заклинанию. Что это все равно бы у него не вышло, ведь комнаты охраняются и людьми и магией, и простой слуга туда не пройдет. Что у мальчишки все равно образования не хватило бы найти именно то, что нужно. Но он, правда, мог добавить ее кровь куда-нибудь еще, а с магией шутки плохи. Хорошо, хоть мальчишка думал, что отец Ракки в курсе дел и решил посоветоваться, как лучше идти в комнаты к магу. Хорошо, что Марк сразу спохватился и остановил дурачка, да со всех ног помчался домой. Ракка плакала снова и снова, заедая слезы сладкими гренками. С родителями она не разговаривала неделю, а потом сделала вид, будто ничего не было. И обсуждать совершенно нечего. Отцу явно было, что сказать, но он повздыхал и принял правила игры. Мать же полностью поддержала такое решение вопроса, хоть и прохаживалась иногда о том, как прекрасно королевский зеленый смотрелся бы с ее волосами. Поездки с отцом оказались гораздо интереснее драк с мальчишками. Ракка ездила из одного места в другое, училась в повозке, присутствовала на встречах, гуляла по новым местам и думала только о том, как же прекрасна такая жизнь. Каждые несколько месяцев — новое место. Новые знания, знакомства. И никаких вышиваний! Путешествия, правда, быстро закончились. Нужные знакомства отец завел, исследования в их деревушке уже начали, дальше большая часть работы пойдет дома. Возвращалась Ракка нехотя. Но, по прибытии, переменила свое мнении. За время ее отсутствия в деревушку приехали новые люди. Самые разные. От магов и их слуг до плотников и лекарей. Недалеко от клена поселилась семья пекарей. Старший сын семьи не задирался, не затевал драк, не отвечал на ее подначки, не поддакивал местным и не смеялся над ее волосами. Он лишь тепло улыбался, немного краснел и приносил ей булочки каждое утро. Помогал взбираться на клен или крышу нового дома, стоял на стреме, когда Ракке взбредало в голову украсть какую-нибудь мелочь, и всегда прикрывал ее отлучки, когда она сбегала с маловажной работы, чтобы учиться охоте и владению оружием у Аллана. Он лишь раз спросил: — Зачем ты крадешь? Вы хорошо живете… — Поэтому и краду, — пробурчала Ракка. — Что ни попроси, все дадут. А я сама ничего для этого не делала. Ну что в этом интересного? Да и вообще, я потом подкидываю за то, что украла. На подоконник там или в карман. Раньше у отца брала, а сейчас свои есть. Ну и, раз зарабатываю, то и таскать стала реже. Иногда вот, вспоминаю… Отец одобрял, а мать пожимала плечами. Дескать, не принц, но лучше, чем ничего. Обручальный браслет приятно тяжелел на руке. У них дома всегда было тепло, весело и пахло хлебом. Он зашивал ей особо большие царапины после занятий, нанимал мага, чтоб тот наносил заклинание сухости на ее осенние сапоги, и пек сдобу с изюмом, когда она ругалась на расчеты в денежных книгах отца. То есть, довольно часто. Он называл ее своим ярким солнцем. А их дочь — лучиком. Одной зимой помогал детям с рыбалкой в проруби и провалился под лед. Спасти пекаря не смогли даже маги. Ракка закрылась в комнате. Дочь с няньками, остальное не так важно. Можно сидеть взаперти хоть до конца мира. Она бы и сидела там, если бы одним летним днем не почувствовала в своем теле магию. На тот момент она, конечно, не знала, что это магия, но столько необычные ощущения вряд ли могли быть чем-то иным. По венам бежал ток, кончики пальцев чувствовали невидимые нити в пространстве. Тонкая лента обхватывала запястья, поднималась к горлу, делала петлю, скользила вниз по позвоночнику, выходила из середины груди и вела куда-то далеко. Ощущение сбивало с толку, раздражало и мешало. Маги разводили руками. — Мы подобного не видели, — говорили они, — но и знаем мы в такой глуши немного. Пошлем гонца в столицу. Может придворные чародеи в курсе. Гонец уехал, и тогда начались Сны. На редкость четкие, запоминающиеся. Затягивающие, словно болотная трясина. Чаще всего — просто место. Живое, словно настоящее. Наполненное запахами, ощущениями и эмоциями. Реже — место и событие. Поджег, битва, приход духа или бесчинства русалки. Много разного. И каждый раз Ракка чувствовала — ей надо быть там. Первые месяцы Сны повторялись. Одни и тот же каждую ночь много дней подряд. Через время Сны стали меняться. Как раз в тот момент прибыл гонец с новостями. И с гостями. Высокий юный маг с грустной улыбкой и глазами старика сопровождал щуплого дерганного мальчишку с осанкой аристократа, кругами под глазами и такой же лентой в груди, что и у нее. Маг все благодарил и улыбался. Мальчишка оказался принцем Талбура. При знакомстве он буркнул ей: — Сочувствую. Ракка тогда непонимающе нахмурилась, но вскоре поняла, к чему были эти слова. Ситуация оказалась очень интересной. Лет десять назад она бы, наверное, даже обрадовалась такому приключению. Но теперь… Юный маг Мирах сел за стол в доме ее родителей и рассказал Ракке историю. Жил был на свете младший придворный маг могучего королевства. Он верил с добро и хотел сделать мир лучше, жителей страны — счастливее, а любимого короля прославить в веках. Часто докладывали магам о напастях в королевстве. О бедствиях, стычках, ссорах, нечисти и воровстве. Тогда маг решил придумать заклинание, которое поможет людям. Принесет немного счастья и удачи в их жизни и отпугнет духов злых. Долго работал он и, спустя много лет, закончил свое дело. Маг обозначил на карте точки, где чаще всего случались несчастья, и соединил их линией. Поставил ограничение, в случае, если где-то еще будут сильные несчастья, там тоже обозначится точка. Соответственно, если где-то жизнь станет хороша и прекрасна — точка там исчезнет. Подумал маг и о будущем. Если вдруг случится война или династический брак и территория королевства изменить в ту или иную сторону? Как же быть заклинанию? И поставил еще одно условие: действовать магия эта будет там, где живут люди, считающие себя подданными Талбура. Долго маг пытался составить заклинание правильно, но оно то и дело утрачивало свою силу. Маг нашел проблему — магии был необходим обмен энергией. Заклинание не могло постоянно поддерживать само себя. Нужен был контроль со стороны. И маг придумал Хранителя. Человека, связанного с заклинанием. Когда магия начнет выдыхаться, она будет слать Хранителю сигнал, и тот поможет магии работать дальше одним своим присутствием в нужном месте. Даже не надо быть чародеем. Маг предполагал, что заклинание будет работать самостоятельно долгое время, а точки будут отключаться последовательно. Тогда Хранителю нужно будет лишь раз в пять лет проехать по удобному маршруту, чтобы обеспечить работу магии. Это удобно, не требует больших усилий и лишних знаний. К тому же, структура заклинания помогает сберечь Хранителя от невзгод, болезней и несчастных случаев. В связи с этим, маг предложил кому-то из королевской семьи выступить Хранителем. Дабы прославить род, защитить от бед и обеспечить его правление на долгое время. Выбор пал на младшего брата и советника короля. В конце концов, оставалось продумать дальнейшие действия. Пройдут годы, придет Хранителю время покидать этот мир. Что же делать тогда? Маг создал условие, что Хранитель, найдя себе преемника, и будучи уверен, что сам он с работой уже не справится, а преемник сделает все, как надо, может передать связь с заклинанием. Долгие годы работы подошли к концу. Ритуал был проведен, заклинание — наложено. Казалось бы, все хорошо. Вот только магия сработала не так, как планировал чародей. Какие-то правила она выполнила слишком буквально, а какие-то — слишком размыто. В итоге получилось совсем не то. Нет, заклинание работало и жизнь улучшалась. Понемногу. И с каждым годом будет становиться все лучше и лучше. Вот только точки несчастий выдыхались слишком быстро — не раз в пять лет, а раз в несколько месяцев. Во-вторых, уж неизвестно почему, но Хранитель не смог передать свою связь другому. В-третьих, маг совсем не подумал о путешественниках, торговцах, шпионах и просто переселенцах. В итоге, заклинание затронуло весь известный картографам мир. В-четвертых, добрая воля и спасение от несчастий, что несет заклинание, не брались из ниоткуда. Заклинание тянуло их из мага. Из его силы и его намерений. Маг рассчитывал на определенные границы заклинания, ставя для себя такое условие. Он брал с лихвой на случай удачного расширения границ в будущем, и был готов пожертвовать десятком лет ради всеобщего блага. В посмертии его душа стала бы частью заклинания. С изменившейся границей сдвинулись и сроки. У мага осталось меньше года, чтобы передать все, что он знает Хранителям. В-пятых, Хранителей оказалось два. Маг, творя заклинание, не знал, что давным-давно основную формулу украли. Да, она была сырой и недоделанной, но основа и привязка на Хранителей осталась за годы работы неизменной. Когда маг провел ритуал, в соседней стране узнали, что все прошло успешно, но не узнали, что заклинание уже действует на их территории. Их наследный принц как раз страшно заболел. Прослышав о чудесных защитных свойствах чар, маги соседнего королевства решились на риск, осознавая, что их версия заклинания недоработана. К сожалению, ослабленный организм принца не выдержал ритуала, и он скончался. Заклинание признали неудачным. Вот только уже существующий Хранитель почувствовал изменения и сразу сообщил магу. Тот долго выуживал информацию из всех возможных источников, и, наконец, узнал о попытке соседей спасти свое положение. Прибыв ко двору, маг объяснил ситуацию, и ему дозволили провести исследование проведенного ритуала. Оказалось, к крови принца добавили чью-то еще. Как раз в то время ко двору прибыл гонец с вопросом о странной магии, что стала чувствовать женщина в дальнем городке. И вот, маг с принцем отправились на поиски второй Хранительницы. Поскольку без нее никак. Заклинание не работает так, как должно. Первый Хранитель пока проходит по одной и той же точке по два раза, и первое время это будет работать, но вскоре перестанет. Заклинанию нужен второй человек. Оно будет требовать. И выбор у Хранительницы небольшой. Она может отправиться в долгое путешествие, обучится магии, помогать миру и когда-нибудь попытаться снять заклинание самостоятельно. Или же она может остаться дома. Сны будут сводить ее с ума, а неработающее заклинание, в теории, сильно повредит уязвимые точки, то есть погубит сотни людей. Ну и в-шестых, вишенка на торте. Защиту от несчастных случаев для Хранителей заклинание приняло слишком буквально, убрав из их жизней все, что может им навредить. В том числе и их окружение. Знавшие их ранее люди через несколько месяцев забудут об их существовании. Будущие же знакомые будут помнить их совсем недолго. Сколько — пока не ясно. У Хранительницы есть несколько дней, чтобы обдумать такие новости. Но к следующей точке, следующему Узлу, им лучше отправиться вместе с первым Хранителем. Ракка долго молчала. Затем поблагодарила за историю, ушла к себе домой и закрылась в комнате.

***

Открыла она только Аллану и его гренкам. После беседы со старым учителем Ракке немного полегчало. После игр с дочкой — еще немного. Дальнейший год она помнила плохо. Много плакала, много училась. Взяла с собой в путь дочь и проводила с ней все время. Много извинялась. Много кричала на Райса, который смотрел на нее побитым щенком и хлюпал носом по любому поводу. Снова извинялась. И слушала Мираха. Маг говорил практически без передышки, рассказывая все обо всем снова и снова, дабы его Хранители точно все запомнили. И извинялся каждый день. За свою ошибку. За свою наивность. За то, что впутал их в такое… Ракка отмахивалась. Он же хотел, как лучше. Неприятно, конечно, да, но не так уж все и плохо. Тогда они еще не знали, что Дорога сохранит им долгую жизнь. Она с Райсом рассчитывали за десяток лет разобраться со всем этим. В крайне случае, прожить еще лет тридцать и умереть со спокойной совестью. Мирах, словно догадываясь о масштабе проблемы, печально кивал головой и снова извинялся. Когда он молчал, он писал книги. Много книг. Все, что он знал, читал, с кем говорил и все, что приходило ему в голову. Он записывал все. Тогда Хранители не понимали этого. Лишь много лет спустя до них дошло, что душа Мираха стала частью заклинания. В самом буквальном смысле! Частью магии были его воспоминания, чувства и слова. Они же могли быть ключом к снятию проклятия. Ракка знала Мираха совсем недолго, но успела его полюбить. Она поняла, что никто другой просто не смог бы создать такое заклинание. Только Мирах. Наивный, милый, вечно воодушевленный самой жизнью, бесконечно добрый и светлый. Когда он увлекался каким-то рассказом, то светился, словно звезда на небе. Но потом вспоминал, где он и с кем, и угасал на глазах. Иногда Ракка очень хотела на него злиться, но просто не могла. Прощание с семьей и родными Ракка не восприняла в серьез. Даже после многочисленных Узлов и разных заклинаний, вся эта история казалась шуткой. Она неловко попрощалась с родителями, обняла Аллана и поцеловала дочь. И уехала к очередному Узлу. Когда вернулась дней через пять, ее уже никто не узнал. Мирах слабел постепенно. Последние месяцы держался на отварах и эликсирах. В какой-то момент он просто не проснулся. Тогда Ракка и Райс остались совсем одни. Они сожгли тело доброго мага и отправились в путь. Она следила за судьбой дочери и семьи со стороны и помогала, чем могла. По мере изучения магии, в ней проснулся дар эмпатии, который чаще помогал, чем приносил вред. Много лет спустя, будучи в родном городке, Ракке пришлось принять участие в сложных родах. Малыш лежал у нее на руках и не плакал, а лишь смотрел такими знакомыми глазами и улыбался почти забытой улыбкой. Ракка была уверена, что он вырастет добрым великаном с большими ладонями и хорошим хуком справа. Когда мать ребенка спросила совета насчет имени, Ракка не сомневалась: Аллан. Она долго приглядывала за малышом по старой памяти. Угощала гренками с яблоком и учила охоте. Да, приходилось знакомиться с ним каждый раз по новой, но оно того стоило. Аллан вырос отличным человеком, хоть и выбрал себе не самую лучшую, по мнению Ракки, профессию. Но он тоже делал жизнь людей лучше, и чародейка это ценила и уважала. В конце концов, Аллан был ее другом. Даже когда этого не помнил. Годы шли, и жизнь продолжалась.