Эстетика абсурда

У Антона в квартире непривычно шумно, так что жильцы спасались бегством и не вызвали психбригаду с полицией лишь потому, что уже привыкли. И это они пока просто шумели. По праздникам порой такое творилось, что соседи у Шастуна теперь исключительно седые, включая бритую налысо немецкую овчарку и говорящего попугая директора, теперь без умолку цитировавшего монолог Чацкого, перечислявшего всевозможные обзывательства и ругавшегося, как сапожник, сразу на трёх языках: русском, английском и французском. На такие посиделки у физрука, случавшиеся несколько раз в год по праздникам и каким-то особым случаям, не решался сунуться даже участковый, сколько его не вызывай. Он уже в школе насмотрелся, на что способны детишки. Но за школьной оградой, они как тигры в клетке, безопасны. Максимум кирпич через забор перекинут, но там видно и пожаловаться учителям можно, они угомонят. А тут в пределах квартиры, неизвестно, что может ожидать за дверью, и уставшие взрослые совсем уж невменяемые, требовать от них чего-то — пустое дело. Вот и отрывался десятый, как мог, пока была такая возможность. Из открытого окна в комнату проникал прохладный вечерний ветер, разнося по душной комнате свежий воздух, перемешивая его с терпким запахом мяты, доносившийся с кухни. Помещение было небольшим, но там без труда уместились семь человек, попугай и Альберт. Измотанный и обессиленный Арсений, в белой растянутой футболке и видавших виды спортивных штанах, которые, казалось, он в честной драке отвоевал у бомжей, похрапывал на диване, меньше всего напоминая статного, уважаемого и в какой-то степени гениального директора школы. На спинке и у изголовья засели Сережа с Димой, бессовестно обклеивая Попова бумажными стикерами, соревнуясь кто больше. На лбу у Попова уже красовалась зелёная бумажка с кричащей надписью: «Big boss». Рядом в кресле развалился Воля, играя с Оксаной в «дурака», пока Катя, устроившаяся возле дивана на ковре в позе лотоса, с энтузиазмом делала зарисовки спящего Арса, во сне пускавшего слюни на диванную подушку. Стас, занявший место на кресле-мешке в углу комнаты, что-то говорил Ржавчику, желтолобому амазону, смирно сидевшему на подоконнике рядом с аквариумом Альберта и активно сбрасывавшего вонючие снаряды в открытое окно. Как вышло, что полностью зелёного, словно весенняя трава, попугая с огромным жёлтым пятном на лбу назвали Ржавчиком, никто не знал, но имя чересчур уж разумному пернатому понравилось, когда он был ещё птенцом, поэтому птица месяц без умолку его повторяла, вызвав у директора нервный тик. А потом Ржавчик неделю провел в квартире Антона, где часто собирались его питомцы. Видимо, Стас так усердно учил математику, что даже попугай начал говорить математические формулы, после перейдя на стихи, который пытались зазубрить Дима с Серёжей, вперемешку с нецензурной лексикой, которой явно оперировал Антон. Арсений думал, что у него окончательно поедет крыша, когда Ржавчик без устали на всю квартиру делился полученными знаниями, затыкаясь только с наступлением темноты. Директор просто смирился и уже не удивлялся, когда любимая птичка после посиделок у Шастуна начинала цитировать классиков, матерные частушки и обзывать Попова амебой одноклеточной, оленем безрогим и идиотом. — Ну что вы творите? — вздохнул Антон, зайдя в комнату и окинув облепленного бумагой директора сомнительным взглядом, а после укрыл пледом. — Паш, а ты куда смотришь? Педиатр лишь отмахнулся, недовольно уставившись на свои карты, пока Оксана уже танцевала победный танец. — А что там с Еленой Сергеевной? — подала голос Катя, ухватив классного руководителя за штанину и вынудив сесть рядом. — Елена Сергеевна уволилась, — пробормотал директор, не открывая глаз, и снова засопел. — Серьезно? — подскочил на месте Сережа, заставив Арсений нервно дернуться, недовольно глянуть на шумного ученика, и укрывшись пледом с головой, снова провалиться в сон. — Молчать! Вы — все — скоты! — невпопад закричал Ржавчик слова Сатина из пьесы «На дне». Стас издал победоносный клич обезьяны, наконец заполучивший заветный банан, и под сомнительные взгляды присутствующих выскочил на кухню. — Idiot d'oiseau! — раздраженно подал голос Воля, пока довольная Оксана в очередной раз тасовала карты. — L'homme stupide! L'homme stupide! L'homme stupide! — звонко заорал Ржавчик, спрыгнув с подоконника и закружив по комнате. — Merde! — злобно выдохнул директор, резко перевернувшись на другой бок, подмяв под себя усердную работу ребят, и уткнулся лицом в спинку дивана. Парни переглянулись, пожали плечами и принялись по новой клеить стикеры. Катя вздохнула, сделала пару завершающих штрихов и переключила внимание на сидевшего рядом Антона, избрав его своим новым натурщиков. — А по-русски блять можно! — выругался классный руководитель, получив подушкой по голове от Пашки и надувшись, как хомяк. — Шастун, зарплату урежу, — вяло, практически на автомате, пригрозил Попов, даже не повернув головы. — Не ругайся при детях, бестолочь! — поддержал Воля. — Бестолочь! Бестолочь! Бестолочь! — приземлившись на спинку дивана рядом с Димой, принялся звонко повторять попугай под смех девчонок. — Паршивец! — рыкнул классный руководитель, запульнув подушкой в птицу, но та ловко взмыла в воздух, а снаряд метко попал в Димку, сбив того со спинки. Парень неловко взмахнув руками и обронив какое-то нечленораздельное ругательство, с грохотом приземлился на пол, так что у соседей снизу с потолка должна была просыпаться штукатурка. Вновь раздались неразборчивые маты. Катя шустро забралась на диван, чуть не раздавив подскочившего на месте директора и одновременно с Серёжей заглянула за спинку, где барахтался на полу одноклассник. — Мазила! — подвёл итог попугай, спикировал с двери на кухню. — Димка, извини, — бросился на помощь ученику классный руководитель, чуть не налетев на Оксану и, зацепившись за ноги педиатра, но достигнув цели и подняв ученика. — Не ушибся? — Не, нормально, — отмахнулся парень, подняв подушку и швырнув вслед улетевшей птице. — Хватит кидаться в Ржавчика, — попросил Попов, завалившись обратно. — Дайте мне поспать, я вас, как людей прошу. — Альтруизмом не страдаем, — с издёвкой отозвался Сережа. — Сначала расскажите, что там с Еленой Сергеевной, — подала голос Оксана, на мгновение оторвавшись от собственных карт. Директор издал какой-то задушенный, уставший звук, поняв, что так просто от него не отстанут. — Да рассказывать нечего. Мы с ней поговорили, она объяснила, что ее бессонница мучить начала, поэтому она из прошлой школы ушла. Но это не помогло, и она вернулась работать. — Это не оправдывает ее поведение, — возник в дверях Стас с кружками ароматного чая, который он ловко уместил на журнальном столике. Катя с Оксаной подскочили со своих мест, поспешив помочь парню перенести все в зал. — Не оправдывает, — поддержал Арсений. — Она сама по себе человек такой. Подход к детям не сумела найти и решила, что разговаривать с ними бесполезно, поэтому надо запугивать и портить им жизнь, чтобы не донимали. — Скотина! — громко заметил Ржавчик, устроившись на плече Стаса, вернувшегося в компании девочек с тортом, тарелками и ещё несколькими кружками. — Впервые с ним согласен! — воскликнул педиатр, дотянувшись до пульта. — Может и так, — не стал спорить директор, поудобнее устроившись на подушке и дунув на бумажку, закрывавшую обзор, но не сняв ее. — В любом случае, загоняли вы ее сегодня знатно, так что ее начало клонить в сон уже у меня в кабинете. Она по собственному написала и ушла, так что мы с ней едва ли когда-нибудь ещё увидимся. — Лучшее, что вообще может произойти в жизни, — довольно улыбнулся Дима, поближе подобравшись к торту и под снисходительный взгляд классного руководителя, стащив оттуда вишенку, а после, немного подумав, и вторую, скормив ее Серёже, бессовестно напялившего директору шапочку из бумаги, которую он смастерил, вырвав лист из Катиного блокнота. — Думаю, бессонницы у нее больше не будет, — со смешком заметила Оксана, и педиатр подтверждающе кивнул, выключив на телевизоре звук и бездумно переключая каналы. — Да, тут она должна сказать вам спасибо, — согласился директор, — но ребят, послушайте меня, пожалуйста. Все сразу же отвлеклись от своих дел, обратив внимание на Арсения. — Если вдруг, когда-нибудь ещё произойдет подобная ситуация, когда самостоятельно вы справиться не можете и к Антону Андреевичу обратиться тоже возможности нет, не надо сразу идти на крайние меры. Ну придите вы ко мне, посоветуйтесь с Павлом Алексеевичем, на худой конец. Вам никто из нас в помощи не откажет. Я вас убедительно прошу, не надо разносить школу. Поняли? Со всех сторон раздались убедительный возгласы, которым звонко вторил Ржавчик. — Вот и договорились, — подвёл итог Антон, незаметно подобравшись к Серёже, за ногу стащив с подлокотника и заставив развалиться рядом на ковре. С другой стороны выполз из-за дивана Дима, огрев друга подушкой и зацепив классного руководителя. Стас в стороне не остался, запнувшись о ноги педиатра и распластавшись с подушкой в руках поверх Антона с Серёжей. — Бей! Бей его! — вопил Ржавчик со спинки кресла, где педиатр с ворчанием поспешил спрятать под себя ноги, чтобы не переломали. Арсений окинул вакханалию снисходительным взглядом, махнул на них рукой, зевнул, и отвернулся к спинке, мгновенно провалившись в царство Морфея. Девочки укрыться не успели, и Дима, ухватив Катю за руку, повалил рядом с собой, а та утянула подругу, которую успел поймать классный руководитель. Пользуясь неразберихой, шумом и копошение рядом, Позов как бы невзначай оставил на Катиной щеке несколько смазанных поцелуев, получив в отместку подушкой по лицу, а потом едва ощутимое прикосновение к собственным губам и вкус помады. От неловкого момента спас Сережа, буквально снеся друга, глазами по пять копеек взиравшего на не менее ошарашенную девушку, повалив того на пол и принявшись дубасить подушкой, так что летели перья. К ним присоединилась Оксана, накрыв сверху какой-то простыней и вместе со Стасом завернув в него ребят, завязав на узел. Катя, не совсем воспринимая ситуацию вокруг, пристроилась рядом с хохочущем классным руководителем, который заботливо приобнял за плечи, помогая привести в порядок растрепавшиеся волосы и делая вид, что ничего не заметил. Здесь они и без него разберутся. Спустя пару часов, когда солнце уже начало опускаться за горизонт, а соседи могли спокойно вернуться в дом, в зале уже царила менее оживленная, но спокойная и умиротворённая обстановка. По телевизору шел какой-то мультфильм, который смотрели, кажется, только Ржавчик да Альберт. Арсений с Антоном и Пашей втроем заняли диван, о чем-то споря, то и дело роняя ругательства и за них же отвешивая друг другу подзатыльники. Катя с Димой разместились в широком кресле, на спине которого засел Ржавчик. Девушка, устроив голову на плече дремавшего парня, лениво выводила линии в скетчбуке, изображая все, что попадалось на глаза. Оставшееся трио в лице Оксаны, Стаса и Серёжи рубилось в дженгу у журнального столика, на котором осталась пустая коробка из-под торта и стопка грязных тарелок с кружками. Как и в комнате у всех на душе было спокойно и безмятежно. Все проблемы, тяготившие до этого, благополучно разрешились, а новые еще не успели настигнуть. Каждый наслаждался этим счастливым моментом, желая, чтобы он никогда не кончался, но время скоротоечно, оно не стоит не месте, никого не ждет и не щадит. Сережа на мгновение оторвался от игры, бросив взгляд на классного руководителя, который тепло улыбнулся ему и вернулся к активному обсуждению. Но этой секунды хватило, чтобы душа подростка наполнилась приятным теплом, напоминая о том, что он не один. У него есть семья, друзья, классный руководитель и друзья классного руководителя, которые всегда готовы прийти на помощь, а вместе препятствий для них не существует.