Мафия — это семья

— Куки, блядь, да что с тобой не так? — в сердцах стонет Юнги. — Ты нахрен каждый гребаный раз говоришь, что все понял и больше такого не повторится. А в следующую секунду происходит какое-то новое дерьмо. — Ты сам предлагал его украсть, не надо все сваливать на меня! — огрызается Чонгук, сжимая кулаки. — Я просто взял и сделал это. — Я грохнуть тебя тоже предлагаю по десять раз на дню, но, как видишь, ты все еще жив. И это не потому, что я пиздабол. Наверное, не все мои слова следует воспринимать буквально, пиздюк… — Я не пиздюк! — вскидывается Чонгук и уже как будто готов ввязаться с Юнги в потасовку, но тут за столом голову с рук поднимает Сокджин. — Утомили. Юнги благоразумно замолкает и принимается со скучающим видом разглядывать свои ногти. Чонгук тоже сдувается и виновато теребит клановую сережку-крест в ухе. — Ты, — тыкает Сокджин в Юнги, — собираешься и едешь к Паку извиняться. — Почему я? — шипит тот. — Отправь Куки, они с Паком хотя бы в одной весовой категории. Должен же мелкий уже сам отвечать за свои поступки… — Я сказал, ты едешь, — чеканит Сокджин. — Значит, ты берешь и едешь, Шуга. Потому что я так сказал. И потому что, если Куки в этой ситуации натворит еще что-нибудь, то мне придется подарить тебя Чимину с концами, а мне бы этого очень не хотелось. — Это еще что нахрен за подарить? Я, по-твоему, пентхаус или тачка, что ты меня собрался вручать, как переходящий приз? Ты прекрасно знаешь, как ко мне относится Пак. Он же с меня не слезет, пока душу не отведет. — Вот и пусть, — трет глаза Сокджин. — Все в курсе, что он к тебе неравнодушен. А значит ты вернешься ко мне в целости и сохранности. — В целости? — уточняет Юнги, выгибая бровь. — Ну, если ты успеешь нагнуть его первым… Кто знает, быть может, это станет неплохим заделом на будущий альянс. — Вау. Это ты, конечно, классно придумал. А с Рэпмоном вы сейчас так же собираетесь договариваться? И кто кого будет нагибать? — Шуга, — ласково произносит Сокджин, — сладкий мой, ты испытываешь мое терпение. Как мы будем договариваться с Намджуном, это уже не твоя забота. Но чтобы Чимина в ближайшие пару часов здесь не было ни под каким соусом. Иначе я отправлю тебя в Гонконг договариваться с китайцами. И там ты точно заебешься вне зависимости от того, будет ли кто-то кого-то нагибать или нет, это я тебе гарантирую. — Вот умеешь же ты замотивировать, хён. Я прямо даже не знаю, какой вариант и выбрать, потому что оба говно, — цедит Юнги, но все-таки поднимается с дивана, демонстративно отряхиваясь от бреда, с которым ему приходится мириться. — И Куки с собой захвати, — добавляет Сокджин ему в спину. — Чего-о-о? — тянет Юнги, оборачиваясь в дверях. — Не понял, так я еду извиняться или развязывать третью мировую? — Бросишь им в этого их новенького, с квадратной улыбкой. Мне кажется, они поладят. — Да? А в Хоби мне чем бросить? Ну раз уж ты разошелся, огласи тогда весь список покупок. — Своим непомерным эго, — отмахивается Сокджин. — И попроси пригласить Намджуна. — Пригласить, — хрипло смеется Юнги. — Надеюсь, ребята додумались выпутать его из наших вип-пригласительных браслетов и фирменного аксессуара на голову. Господь, Куки, — бормочет он вполголоса и качает головой, — у хёна так никогда личной жизни не будет, пока он нянчится с тобой и дерьмо за тобой подтирает. — Это мы еще посмотрим, — огрызается Чонгук, бросая взгляд за спину на Сокджина. Тот смотрит в свой стакан с виски, лед в котором давно растаял, и тяжело вздыхает. Намджун появляется в его кабинете под аккомпанемент ироничного стука в дверь и практически не помятый для человека, которого еще двадцать минут назад привезли связанным в багажнике. Как Куки в принципе смог увести его из-под носа личной охраны посреди гребаного поля для гольфа — остается для всех большой и увлекательной загадкой. Маленький талантливый пиздюк… — Угостить тебя чем-нибудь? — предлагает Сокджин, взмахом руки указывая гостю в сторону мини-бара. — Пониманием, что я здесь делаю, — кивает Намджун и сам идет в нужном направлении, чтобы в конечном итоге, как оказывается, налить себе воды. — Или ты всех так приглашаешь пропустить по стаканчику? С гарантированной доставкой к столу. — Это недоразумение, Намджун-щи. Мы поспорили с младшеньким, что он еще не дорос до больших дел. А тот не придумал ничего лучше, чем замахнуться на большого тебя. Как видишь, его шалость ему удалась. Я, правда, еще не понял, радоваться этому или огорчаться. Вроде, и достойная смена растет, но хлопот пока больше, чем помощи. — Ты шутишь? — Да нет же, я на полном серьезе, — устало вздыхает Сокджин. Не рассказывать же Намджуну, что разговор о нем на самом деле имел место быть, и Юнги действительно в шутку предложил выкрасть лидера ближайших соседей, чтобы скрасить Сокджину его вечера. Заметил, скотина такая, как на последнем приеме в мэрии Сокджин ровно на долю секунды сбился со своей мысли, углядев в толпе Намджуна и его новый — лавандовый, блядь, — цвет волос. Юнги, когда выпьет, — генератор самых фантастических теорий и поехавших идей. А вместе с тем язык за зубами не умеет держать от слова «совсем». Как он тогда только не прошелся на тему спасения босса от тягостной одинокой старости. Ага, как же, с такими подчиненными до нее еще попробуй доживи. Вот теперь пусть Чимина и развлекает, хамства кусок, с легким злорадством думает Сокджин, никакого ведь соблюдения субординации. Сокджин тоже наблюдательный и знает толк в мести. Юнги с его покерфейсом не способен скрыть — только не от Сокджина, — что тоже неровно дышит в сторону этой пусанской бестии. И раз уж они все так неожиданно и скоропостижно вляпались в эту неловкую ситуацию, почему бы не усугубить эту неловкость до критической стадии. Глядишь, что-нибудь интересное и выйдет по итогу. — А где Шуга? — спрашивает Намджун, по иронии судьбы опускаясь именно на то место, где до этого сидел Юнги. — Он же все время при тебе, как тень. Прости мне мое любопытство, но спите вы тоже вместе? Сокджин с чистой совестью игнорирует второй вопрос и, не стесняясь, отвечает на первый: — Уехал на свидание с твоим Чимином. — С Чимином? — поднимает брови Намджун. — С чего вдруг такая щедрость? И кто тебе сказал, что Чимин потом захочет его вернуть? — Ну почему же сразу щедрость? Просто я не хочу, чтобы твоя ручная фурия прилетела выцарапывать мне глазки за своего драгоценного лидера. — И поэтому ты подсунул ему Шугу? — А что? Тот ему нравится, только не отрицай. Вроде как сильно измываться не должен… Почему-то Намджун смотрит на Сокджина со странным выражением на лице. — Ты отдал ему своего… — говорит он, но не заканчивает, очевидно, подбирая правильное слово. — Своего кого, Намджун? Ты… И тут до Сокджина, кажется, доходит. — Серьезно? Ты и правда думал, что я отдам своего партнера в уплату какого-то сраного долга? Как мило с твоей стороны, — сжимает он губы и барабанит пальцами по столу. — Помощника?.. — добавляет Намджун не очень уверенно. Сокджин переводит на него тяжелый взгляд: — Если с Шугой или Куки что-то случится, весь твой клан просто исчезнет. Люди будут бояться вслух упомянуть о том, что вы вообще были, чтобы случайно меня не расстроить. — С ними ничего не случится, — выдерживает его взгляд Намджун. — Нам не нужна война. — Я знаю. Но иногда бывает не лишним уточнить. День был долгим, а окружение у меня на редкость изобретательное — умеют доставить. Так что сейчас я не очень в настроении обмениваться полунамеками. — Налить тебе? — Что? — от неожиданности осекается Сокджин. Не спрашивая во второй раз, Намджун поднимается с дивана и, по дороге захватив его пустой бокал, снова отходит к бару: — Что ты пил? — Виски. — Со льдом? — Д-да. Когда он снова ставит бокал перед Сокджином и опирается бедром о край стола, в достаточном отдалении, чтобы Сокджин не чувствовал угрозы вторжения в личное пространство, последний откидывается в кресле и с интересом разглядывает его. Намджун младше на пару лет, и не сказать чтобы они с Сокджином часто пересекались. Но он умен, это видно по глазам. Об этом же говорит его манера вести дела. Даже у вечно ворчащего сноба Юнги он негласно на хорошем счету, а это что-то да значит. Но эти его беззащитные ямочки на щеках, чистая без шрамов и видимых татуировок кожа, прямой взгляд… Сокджин чувствует себя рядом с ним каким-то потасканным циничным стариком. — Себе не нальешь? — спрашивает он, кивая на стакан с водой в руках Намджуна. — Хочу быть в трезвом уме для этого разговора. — Ты же понимаешь, что можешь в любой момент уйти? Потому что это не похищение, и ты не обязан тут со мной разговаривать. — Знаю. Но спасибо, что уточнил, — приподнимает уголки губ Намджун. — День был долгим, а поездка в багажнике такая же волнительная, как и десять лет назад. Тебя когда-нибудь возили в багажнике? — Да, — усмехается Сокджин и прячет послевкусие от этого воспоминания в своем бокале. — Шуга потом полгода прятал от остальных то, что от меня осталось. Пока я заново учился ходить и держать в руках ложку. Лицо Намджуна застывает, но в глазах все равно отчетливо читается разочарование собой: — Прости. Это была неудачная попытка поддержать беседу. — Ты не знал, — пожимает плечами Сокджин. — Не стоит испытывать дискомфорт по этому поводу. Я умею жить в мире со своим прошлым. Пока я жив, с остальным можно работать. А чем закончилось твое прошлое приключение? — Эпичной дракой и погоней на катерах. А после этого я еще три месяца просидел за решеткой, пока Хоби доказывал, что это была самозащита. — Твоя версия мне нравится больше, — улыбается Сокджин. — Но ничего не поделаешь, — разводит он руками, — версии бывают разными. — Зато теперь я понимаю, — произносит Намджун медленно, — почему он все время рядом. И так внимательно следит за тобой… Шуга, — поясняет он на вопросительный взгляд. — Потому что один раз уже не досмотрел. — Да что же за день-то такой, — морщится Сокджин и делает большой глоток из своего бокала. — А можно мы уже поговорим о чем-то другом? Иначе никакой виски не спасет меня с этим вашим аттракционом сюрпризов и откровений. — Последний вопрос, и я отстану. Или ты сам меня выгонишь. Можно? Очень, конечно, забавно, как этот высоченный лоб, сильный и хваткий лидер собственного клана, умеет заискивающе заглядывать в глаза, когда хочет. Сокджин уже заранее заинтригован сутью его вопроса. Хотя совсем не уверен, что готов рассказывать о себе что-то сверх уже озвученного. Заглядевшись в ответ, он отпивает еще виски и прикладывает запотевшее стекло к ноющему виску: — Ну попробуй. Только отвечать я не обещаю. — Справедливо. И раз вы с Юнги не в таких отношениях… Сокджин закатывает глаза: — Это плохое начало, Намджун… — …то, возможно, ты согласишься поужинать со мной? Повисает тишина. — Э-э-эм, — глубокомысленно тянет Сокджин. — Мне не послышалось? — Если надумаешь психовать, то это сугубо личное предложение. Мои люди здесь ни при чем. — За кого ты меня держишь? — прищуривается Сокджин, но моментально затихает, стоит Намджуну придвинуться к нему чуть ближе. После паузы, в которую каждый из них не двигается и, кажется, даже дышать перестает, Сокджин медленно выдыхает и — слышится щелчок — тянет вторую руку из-под стола, чтобы выложить на него пистолет. К этому моменту тот снова стоит на предохранителе. — То есть сомнения на мой счет все же были? — приподнимает бровь Намджун, как будто нисколько не обеспокоенный своей безоружностью. — Версии бывают разными, — повторяет Сокджин свои же слова и трет руками лицо. — У меня всегда есть сомнения, Намджун. Я называю это чувством самосохранения. И спать предпочитаю без Шуги. — Ты можешь взять пистолет с собой, если тебе так будет спокойнее, — предлагает Намджун. От неожиданности Сокджин даже выныривает из своих ладоней, чтобы посмотреть на него, и — да — этот нахал улыбается. Но как-то слишком мягко для реальной насмешки. — Ты смеешься надо мной, молодой и отважный Рэпмон? Думаешь, я без пистолета не сумею тебе вломить по яйцам, если понадобится? — Верю-верю, — тихо смеется тот и поднимает руки. — Давай не будем проверять. Так и что, Сокджин-щи, будет ли этому недостойному позволено угостить вас чем-нибудь на свой скромный вкус? — Недостойному? Позволено? — выгибает бровь Сокджин. — А я думал ты у нас амбициозный и уверенный мальчик, Намджун. Дразнит, конечно. Но только самую малость, чисто чтобы задать тон беседе. Намджун наклоняет голову, что-то обдумывая, и внезапно протягивает Сокджину руку. Не подходит и не трогает Сокджина сам. А просто смотрит в глаза и терпеливо ждет. Хорошо, что виски наконец добрался до нужных рецепторов, а то бы Сокджин еще, не дай бог, задумался и завис. Сейчас же его волнует только то, какова на ощупь эта рука: мягкая, сухая, теплая? Он дотрагивается до нее проверить и понимает, что уже принял предложение, когда чужие пальцы осторожно оборачиваются вокруг его ладони и поглаживают по костяшке. — Сокджин-щи… — Хён, — машинально поправляет Сокджин. — Хён, чем ты занят сегодня вечером? — Вечером? — зачем-то оглядывается Сокджин по сторонам, затем понимает о чем речь и усмехается. — Уже ничем. Совместными усилиями последние вопросы мы утрясли. — Так, может… Тут дверь в кабинет с грохотом распахивается, и примерно за полторы секунды происходят сразу несколько вещей. Во-первых, пистолет со стола мгновенно снова оказывается в руке Сокджина, который до этого так трогательно и почти расслабленно смотрел на Намджуна из своего кресла снизу вверх. Во-вторых, сам Сокджин вдруг оказывается за спиной Намджуна, куда его стремительно втягивают, и не без растерянности утыкается носом ему между лопаток. А отмирает, когда Намджун раздраженным тоном интересуется в пространство: — Чимини, ты охренел? — Лучше перестраховаться, чем недостраховаться, — слышится мелодичный голос. И когда Сокджин все же выглядывает из-за плеча Намджуна, то видит, как Пак Чимин собственной персоной убирает пистолет за спину и одергивает поверх него алый пиджак. — Хотя послать мне навстречу Юнги-хёна было стильным решением, я оценил. Жаль, что пришлось оставить его в машине. — Оставить, — со смешком вырастает за его плечом Юнги, прокручивая на пальце наручники. — Чимин-а, меня не так-то просто где-то оставить, если я этого не хочу. — Это же просто замечательно, хён, — расцветает Чимин и как ни в чем не бывало повисает у него на плече. — Смотри, я здесь уже закончил, и мы можем вернуться к тому, на чем остановились. — Да щас, — фыркает Юнги, пытаясь стряхнуть его объятие. — Я теперь с чистой совестью могу вернуться к себе, раз мне больше нет нужды тебя развлекать. Надо было пользоваться, пока давали. — Но я не отказывался. Просто взял время на подумать. Может, я с боссом хотел посоветоваться, не выйдет ли мне боком мой Ромео. Намджун прячет в ладони тихий смешок, и Юнги бросает на него быстрый предупреждающий взгляд. — Предложение имело ограниченный срок действия и более не имеет силы. Монтекки и Капулетти остались не при делах. — Юнги-я… — ноет Чимин. Но тут уже терпение не выдерживает у Сокджина. Хотя стоять за спиной Намджуна, почти вплотную, подло выдыхать ему в воротник рубашки и смотреть, как светлая кожа покрывается мурашками, очень соблазнительно и волнующе. Еще интереснее попробовать зайти дальше, но хотелось бы без посторонних глаз. Им, чай, не по пятнадцать, когда нет своего угла, чтобы пообжиматься, и приходится делать это где придется. — Свалите, а? — не слишком галантно советует Сокджин парочке в дверях. — Дети где? — Поладили, — отзывается Юнги. — А Хоби передал, чтобы его в это не впутывали. Во что «в это», хочет было спросить Сокджин, но не спрашивает. Ему, если честно, сейчас совершенно до лампочки. Главное, что все в безопасности. Он ради любопытства запускает кончики пальцев под рубашку Намджуна, сам же застывает, наткнувшись на горячую кожу, и дальше уже словно через вату слышит, как Намджун вежливо, но оперативно сворачивает дальнейшие разговоры простым: — Остальное завтра. Вам пора. — А что если я не хочу тебя здесь оставлять? — ни с того ни с сего выкаблучивается Чимин, и все с изумлением переводят на него взгляды. — Вдруг это ловушка. — Шуга? — подает голос Сокджин. — Нет. Нет, блядь! Мы же все понимаем, что это просто повод. Какого хрена? — Мне. Фиолетово, — мурлычет Сокджин, умещая подбородок у Намджуна на плече. — Ты же помнишь про Гонконг, да? Не вынуждай меня. У Намджуна какая-то потрясающая выдержка на прикосновения. Он еще ни разу не вздрогнул, не выразил недовольства и даже не пытается Сокджина остановить. Это одновременно предоставляет обширное поле для действий и по-своему бросает вызов. Сокджин, незаметно для других, запускает ладонь под его рубашку целиком, присобирая ткань складками, и ведет по напряженной спине вверх. — Чимини, — очень знакомым ласковым тоном произносит Намджун, и его голос не ломается ни на секунду, просто фантастика, — если ты сейчас же не свалишь, я лично доплачу Шуге, чтобы он бегал от тебя как можно дольше. — Предатель, — шипит Чимин. — Я тебе это еще припомню, Рэпмон. И Юнги, который уже успел воодушевиться обещанием свободы и даже показать Намджуну знаками, мол, я теперь за тебя, бро, пару мгновений взирает на его поникшую голову и с тяжелым вздохом «я об этом еще пожалею» подталкивает в плечо: — Одно пиво и по домам. — Я не пью пиво, — радостно, будто его замуж позвали, сияет Чимин. — Но я могу выпить что-то другое, — добавляет он на звучное «да бля» Шуги. — Я попробую у тебя, вдруг мне понравится… Юнги-я… Ну хён… Благо, это звучит уже дальше по коридору, потому что Юнги разворачивается и уходит, не дослушивая. Не успевают их голоса окончательно затихнуть, как Намджун оборачивается к Сокджину лицом и осторожно, но крепко прижимает его к себе. С тем расчетом, что Сокджин в любой момент может вывернуться и отступить. Но Сокджин не пользуется этой возможностью. Мама мия, думает он, когда тебя в последний раз так уверенно и надежно лапали, Сокджин-хён, это же в приличном обществе стыдно признаться. — На чем мы там остановились? — бормочет Намджун, утыкаясь носом ему в щеку. Словно все еще дает Сокджину время привыкнуть к своему присутствию так близко. Бережный жест с болезненным послевкусием. — Ты собирался отвезти меня на ужин, — бормочет Сокджин, и вот его голос подводит только так, а еще дыхание, колени, руки и способность соображать. — Но я не против получить десерт авансом. — Может быть, хотя бы дверь закроем, — спрашивает Намджун тихо-тихо, потому что Сокджин, не отдавая себе отчета, уже находится в процессе расстегивания его рубашки. — Хорошая идея, — соглашается Сокджин, но в его глазах нет и намека на понимание, о чем они говорят. — А, впрочем… — Намджун перехватывает его лицо ладонями, чтобы наконец-то мягко коснуться губ, — пофиг. — Ну вот, — сползает Тэхён в своем кресле и машет в сторону экранов видеонаблюдения, — а ты сомневался. — И правда. Чонгук бросает последний взгляд на расплывчатое изображение на мониторе и, разворачиваясь к Тэхёну, подпирает кулаком щеку. Что там дальше будет происходить между старшими, его ни капли не интересует. И чтобы этим не интересовался никто посторонний, он затрет лишние записи к утру. Гораздо интереснее Чонгуку сейчас человек, который согласился разделить с ним его бредовую затею. Юнги вовсе не обязательно было никем ни в кого «кидать», чтобы Чонгук с Тэхёном поладили. Потому что они успели познакомиться немного раньше, просто не торопились афишировать это. В их окружении считалось дурным тоном и бездарной растратой ресурса сразу выкладывать все карты на стол. Пока Чонгук исподтишка наблюдает за Тэхёном, тот занят тем, что облизывает подтаявшее мороженное, которое все норовит стечь по рукам и капнуть ему на брюки. — Мне нравится твоя… Тэхён поднимает на него глаза. «Улыбка», — думает Чонгук. — …креативность, — говорит он вслух. И Тэхён радостно растягивает губы: — Ты тоже мне нравишься, Куки. — Что? — моргает Чонгук. — Говорю, мы здорово сработались, — поясняет Тэхён, возвращаясь к своему мороженому. — Давай еще что-нибудь замутим. Я уверен, будет весело. — Ага, — рассеянно соглашается Чонгук. — Я не против замутить. — А? — вскидывает голову Тэхён. — Мороженое, Тэ… — рывком подается к нему Чонгук, и вот они уже в четыре руки пытаются спасти брюки Тэхёна, но по факту больше мешают друг другу и бессовестно ржут в процессе. — Кстати, Джун. — М? — Расскажи, если не секрет, как наш малыш Куки умудрился запаковать тебя в браслеты и багажник? Намджун, что для него скорее не характерно, медлит с ответом, ищет что-то взглядом на потолке, кусает губу и в конце концов вздыхает, притягивая Сокджина ближе к себе. — На самом деле он не выпрыгивал на меня с пистолетом или что-то такое, — бормочет он Сокджину в макушку, фактически прячась в нее. — Просто сказал, что один его хён умудрился подвернуть ногу, а второй как сквозь землю провалился и не берет трубку. Я знал, кто он такой. И в моей голове как-то не укладывался образ Шуги, который подвернул ногу. Так что я подумал про тебя… — И с какого, простите, перепуга у нашего пресвятого Шуги неподворачиваемые ноги, а я главный претендент на королеву драмы? — возмущается Сокджин, пока до него не доходит вся суть услышанного целиком. — А впрочем… — закидывает он голову, встречаясь с по-прежнему прямым взглядом Намджуна, и сам тянется к его губам, — пофиг.