Скажи, что не так?

POV автор Сумрак ночи все сильнее затягивал веселящихся на улице людей, таких пьяных и счастливых, танцующих под негромкую музыку. Но желание поскорее провалиться в сон выбивало за края, тем самым заставляя всех медленно расползаться по домам, опустошая территорию от музыки и громких бесед. Дамиано весь вечер не мог спустить глаз со своей возлюбленной, пытаясь найти любую возможность прикоснуться к ее манящему телу. Ему льстила ее ревность, ведь он понимал, что значит для неё многое, раз она не может делить с кем-то даже его прикосновения, что в Италии считается абсолютной нормой. И он нехотя оторвался от ее объятий, дабы переодеться в более комфортную для уборки одежду. Его еле плетущиеся от усталости и опьянения ноги медленно добрались до комнаты, а мозг не сообразил закрыть дверь на щеколду. Да, он был пьян, но он мог контролировать себя и понимать происходящее вокруг. Дамиано слишком серьезно тренировался быть адекватным с затуманенным алкоголем мозгом перед Евровидением, понимая, что от стресса напьётся до чёртиков, но никто не отменял вероятность победы, после которой придётся смирно сидеть на небольшом интервью. В комнате пахло сигаретами, которые он выкуривал одну за одной каждый раз, когда пытался снять напряжение из-за присутствия рядом с ним Оделии. Стянув с себя надоедливые мокрые плавки, он заметил валяющиеся в дальнем углу брюки, которые ровно сутки назад скинул в порыве страсти, пока под его крепким телом лежало хрупкое создание, позволяющее трогать ее, несмотря на те страхи, которые она пережила. И его одиночество нарушилось. Холодные женские руки аккуратно легли на его спину, потягиваясь к груди. И если бы вода из бассейна не смыла все запахи, он бы мог почувствовать аромат духов - не тот, к которому он привык. Девушка медлила, не позволяя ему взглянуть на него, и пока в его голове сидели смутные чувства, она одним ловким движением развернула его к себе и тихо коснулась его губ. Чужое… Как он понял? Не потому, что в комнате было более менее светло из-за проникающего через окно света прожектора, не потому, что он услышал чужой вздох, а потому, что ее губы были сухие, а напор слишком нежный. Оделия всегда облизывала свои губы и резко впивалась ими в уста фронтмена, не имея ни капли смущения или страха, что ещё сильнее возбуждало парня. И его резкий толчок назад и скинутые руки надоедливой Николетты дали понять ей, что он, даже будучи сильно пьяным, не позволит себе сделать шаг в сторону и разбить уже и так треснутое по швам сердце. Он наорал на неё так, что девушка вся в слезах выбежала из комнаты, проклиная и его, и Оделию, а он нервно выдохнул, стараясь выкинуть лишние мысли из головы, дабы не сорваться на проходящих мимо него друзей. И пока он судорожно бегал по дому, стараясь найти свою любовь, и нервно тряс Викторию, дабы та могла ему, Оделия шла по узкой дороге, то и дело спотыкаясь о валяющиеся булыжники. Она настолько сильно влюбилась, настолько сильно была благодарна ему за его чувства, поддержку и помощь, что просто не могла резко возненавидеть его, постоянно повторяя самой себе, что он бы так не поступил. И ее осознание того, что никогда нельзя винить человека, не зная всей глубины проблемы, ещё больше успокаивало мозг. Но все равно было до жути больно. Она вернулась домой под утро, когда уже все спали. Дамиано сидел на лежаке, смотря на воду и крутя включённый телефон в руке. Но Оделия не подошла к нему, она тихо поднялась в свою комнату и впервые за это время нахождения в Милане закрыла дверь на ключ, падая на кровать от усталости, опьянения и горя. Спать она не могла из-за постоянных мыслей в голове, скребущих виски своими острыми воспоминаниями. И спустя три часа попыток все-таки уснуть, она перестала мучить свой мозг и быстро привела себя в порядок, заказывая такси. Ей нужно было отвлечься, успокоиться и прийти в себя, а назначенная встреча с Андреа Тутти для подписания определённых документов была идеальной возможностью вырываться из реальности, что всегда помогало ей забыть о своей жизни.

***

- .. и теперь я не понимаю, видела она или нет… - тихо сказал Дамиано сидящим напротив него друзьям. Все утро он искал ее, звонил и писал, но ее телефон был дома, что ещё больше пугало фронтмена. Ребята пытались всеми способами успокоить его, ведь знали, что он никогда не поступил бы так, как это могло показаться, когда Оделия заглянула в его комнату. - Если ее нет дома, значит она, скорее всего, видела… - немного нервно ответил Итан. - Твою мать! Если бы я повернулся, если бы был аромат духов, если бы я услышал ее голос! - заорал парень, вскакивая с дивана. Ребята часто видели его в таком состоянии, особенно после знакомства с писательницей. Они знали, насколько сильно может сойти с ума их друг, если действительно испытывает переживания и страх. - Послушай, - начала Вик, кладя ладонь на плечо Дамиано, - самое главное, что ничего не было, и ты сразу же оттолкнул ее. И если Оделия по-настоящему любит тебя, она сможет поверить твоим словам. Просто дай ей время разобраться в самой себе, ты же знаешь ее непростой характер. - Вот именно, что знаю! Я боюсь за неё, она тогда чуть ли не попала под машину, а если с ней что-то случилось?! Почему она даже телефон не взяла, где она?! Что с ней?! - воскликнул фронтмен, нервно бегая из угла в угол. Его истерика и попытки ребят привести в чувства своего друга были резко перебиты звуком хлопающей входной двери, доносящимся из коридора. Темная тень на стене наклонилась вперёд, а тихий голос, напевающий песню ребят из группы, немного встревожил сидящих в гостиной. Оделия направилась в сторону лестницы, кидая короткое «привет» своим друзьям и замечая, как резко рука гитаристки легла на плечо фронтмена, вдавливая его в диван. Быстро поднявшись в комнату, девушка снова закрылась на замок, сползая спиной по двери, чувствуя напряжение из-за внешнего вида Дамиано. Он посмотрел на неё так, будто совершил преступление, за которое она на вряд ли сможет его простить. А сможет ли? Она не думала о том, что будет дальше, единственная мысль, которая крутилась в ее голове, наворачивая на глаза слёзы, была о воспоминание той картины, представшей перед ней ночью. - Ода… - тихий стук в дверь и взволнованный голос заставили девушку резко подскочить на ноги и встать в ступор прямо перед дверью, - мне нужно войти! Оделия дёрнулась от настойчивости намерений человека за дверью и медленно протянула руку к замку, стирая с щёки единственную слезу. Лёгкий поворот ключа женскими пальцами и твёрдое нажатие ручки мужской ладонью, и девушка отлетела на метр назад, не давая его рукам дотронуться до неё. - Я хотел поговорить с тобой… - протянул фронтмен, закрывая за собой дверь. - Я не знаю, какие презервативы нравятся Николетте, прости. - твёрдая фраза, заставившая Дамиано резко выпрямиться и убедиться в своих догадках. Она смотрела на него наполненными болью глазами, и, несмотря на то, что в комнате было очень светло, ее радужка казалась чёрной, как воронье крыло, а губы, искусанные до мелких красных ран, изредка облизывались языком. - У нас ничего не было. - тихо ответил фронтмен. - я не позволил… - Почему я должна верить тебе? - неожиданно для самой себя спросила Оделия, подлетая к лицу Дамиано. Она верила ему, знала, что он бы не поступил с ней так, но в ее голове никак не могла уложиться мысль о том, чтобы не включать защитную реакцию, а сердце все ещё ныло от боли. - Я не знаю… как доказать тебе это… - медленно протянул парень, опуская голову. - у меня нет оправданий, нет свидетелей, ничего нет, только слова, которые, видимо, пустые. Я не должен был позволять ей появляться в нашем доме, не должен был тогда стоять спиной. Я думал, это ты зашла, но я сразу же опомнился. И теперь я просто не понимаю, что мне нужно сделать, чтобы ты поверила мне и простила, потому что… Дамиано вываливал это на одном дыхание, пока из его глаз лились горькие слёзы ненависти к самому себе, но его губы, бешено дрожащие от каждого слова и каждой мысли, неожиданно резко накрылись женскими влажными, как он и привык, губами. - Я верю тебе, слышишь? Верю… - тихо сказала Оделия, пытаясь успокоить истерически трясущегося возлюбленного. - наверное, мне стоило тогда оторвать ей голову, вместо того, чтобы убежать. Дамиано резко поднял голову, смотря в глаза Оделии и медленно протянул свою руку, кладя ладонь на ее влажную после слез щеку. Девушка приподняла уголки губ и всем своим телом прижалась к фронтмену, вдыхая запах табака, исходящего от всей белоснежной футболки, натянутой на его крепкое тело. Губы Дамиано аккуратно коснулись нежной кожи плеча, слегка задевая лямку воздушного платья, а руки стали медленно пробираться под подол, поглаживая внутреннюю сторону бедра. - Я верю тебе… Тихая фраза, перебивающаяся легким стоном, и соприкосновение влажных от недавнего поцелуя губ. - Ты вытянул меня из дерьма… Настойчивое движение, снимающее лишнюю одежду с двух тел, отважно пытающихся прижаться друг к другу как можно сильнее, дабы слиться воедино, отдавая друг другу все тепло и любовь. - Ты дал мне почувствовать себя нужной… Дорожки поцелуев на шеях, оставляющих бледные пятна на соленой от слез кожи, дабы запечатлеть происходящее, доказывая принадлежность друг другу. - Ты показал мне, что такое нежность… Медленные толчки и глухие стоны, одновременно слетающие с уст обоих разгоряченных до предела людей. - Я отдам тебе свою жизнь, если так будет нужно… Ты моя! Вздохи и прикосновения, выгоняющие лишние мысли из головы, разливающиеся по каждой клеточке тела искры, летящие после внутренних взрывов, сопровождавшихся громкими стонами, и все также крепко прижатые друг к другу тела, не испытывающие ни капли стеснения, а неистово отдающие все свои чувства, эмоции и любовь. Никакие трудности ещё ни разу не ломали ни ее, ни его.