Сон иль явь?

Такая тихая пустота, пожирающая внутри все органы. Она одна. Абсолютно одна. Кажется, всё, что теперь будет происходить, уже совершенно не имеет никакого отношения к её будущему. Будьте прокляты все Боги. Он не был виноват, в том, что хотел стать великим лекарем! Руки девушки дрожали. Кричать больше не было сил. Эпистат сильнее прижал к себе Эвтиду. Она в нём нуждалась, а ему было всё равно на остальных. В этом жесте не было ничего пошлого, а наоборот, лишь поддержка и хоть какое-то умиротворение для её неспокойной разбитой души. Размашистая ладонь проходилась по её волосам и полуоткрытой спине. В этих объятиях было так безопасно, что Эва смогла даже немного прийти в себя. — Что столпились? Не на что глазеть, — тон его строгого голоса совершенно не дрогнул. — Возвращайтесь по домам. — грубо скомандовал Амен. — Но, господин... — Дия хотела что-то сказать, но, получив в ответ убийственный взгляд верховного эпистата, тотчас замолкла. Тизиан разогнал толпу зевак, а Амен остался с Эвтидой у Нила. Когда всхлипы прекратились, охотник убрал руку и осторожно взял девушку за её хрупкие плечи. Она с трудом отлипла от его крепкой груди. — Я проведу тебя до дома. — Н.. не надо, г.. господин... — сейчас её голос больше напоминал старческий. Такой хриплый и подавленный от криков и слёз. — Это не просьба, Эвтида. — со сталью произнёс эпистат. Спорить сейчас было последним желанием девушки, потому она еле кивнула. Ноги беспорядочно передвигались по протоптанной песчаной тропе. Девушка шла медленно, да и Амен вошёл в положение и не сильно и торопил писаря. Солнце медленно достигало зенита. — Постарайся уснуть или хотя бы отдохнуть. — открыв перед ней дверь, охотник отошёл в сторону. Войдя внутрь, Эва столкнулась с подошедшей Дией. — О, Эва... — она всхлипнула и сжала девушку в объятиях. — Мне так жаль... — Не стоит, Дия, — Эва мягко оттянула от себя подругу. — Я уже выплакала всё Амену. — голос всё ещё был слишком озябшим. — Ты уверена? — Дия встала напротив. Её карие глаза блестели от подкатившихся слёз. Эвтида кивнула и направилась к кровати. Сон — решение всех проблем, даже не смотря на день за окном. Так она думала, пока под вечер не проснулась от кошмара. От очередного кошмара, связанного с её детством. Вот только Исман в нём оставался по-прежнему живым. Оттого, так горько было на душе, так чёрство. Делать ничего не хотелось, да и сил подняться почти не было. Дии в комнате не оказалось. Удивительно ли? — О, Исфет! — Эва тяжело выдохнула и перевернулась на живот, утонув лицом в подушке. Я.. я не могу так просто его отпустить! Безумные мысли крутились в голове, подползали и вились гнилостными корнями. Заставляли сотворить ужасающие, необдуманные поступки. Слишком трудной ей казалась жизнь без Исмана. Так прошло несколько дней. Все эти сутки ни её друзья, ни эпистат, не смели трогать и прерывать покой девушки. Она выходила лишь раз в день, чтоб поужинать и наполнить опустевший кувшин воды. В эти моменты шезму ловила странные взгляды в свою сторону, но продолжала твёрдо всех избегать. Все эти ночи её тревожили кошмары, где Исман требовал, чтоб она бросила это гиблое дело черномага и занялась своими обязанностями писаря. Причём образ названного брата был искривлён, как тогда, когда Эва выполняла работу во сне Азанет. Облик Исмана искажался, а идеальное тело было изуродовано трупным синим оттенком, ссадинами и волдырями. Так больше не может продолжаться. Чтоб утихомирить свои кошмары и проститься с братом, Эва приняла решение заняться своим выбранным направлением — некромантией. Опыта работы, как такового, не было. Лишь раз ей удалось связаться с Ка эпистата Яхмоса и вот, настало время повторить попытку, но уже осознанно. Накидка всё ещё томилась на дне горшка, но достать её и надеть — приравнивалось к самоубийству. О маске и речи быть не могло. Время на создание пластины отсутствовало, как и желание быть пойманной. Эва не знала, где сейчас находилось тело Исмана, а значит, необходимо это выяснить. Она выбралась из постели и залезла в сундук с одеждой. Глазам попалось чёрное платье без рукавов и вырезом на бедре. Выйду под предлогом перекусить и невзначай встречусь с тем, кто будет знать о месте захоронения. Оставив кучерявые волосы распущенными, девушка вышла из дома и пошла по направлению трапезной. За столами было пусто, за исключением того, где обычно сидели её наставник с остальными членами насильно привезённых из Гермополя. — Эвтида... — вилка выпала из руки Реммао. — Наставник. — она слабо улыбнулась и, взяв поднос с едой, присела рядом. — Ты выглядишь ужасно бледной. Одна кожа да кости. — оглядев свою ученицу, он покачал головой, нахмурив брови. — Хоть что-то осталось... — Эва пожала плечами и невозмутимо отправила кусок вяленной рыбы в рот. — Слушай, Реммао, — она заговорила чуть тише, — не знаешь, где.. — запнувшись, девушка сглотнула, — похоронили Исмана? — Знаю, конечно. — он отвёл взгляд в сторону и поджал губы. — Поведаешь? — с надеждой, Эва взяла его за руку. — Покажу даже. Но, сперва доешь. Смотреть на тебя без слёз нельзя. Закатив глаза, она с трудом впихнула в себя уже давно остывшие печённые овощи с остатками рыбы и запила всё прохладной водой. — Я готова. — она отставила пустую тарелку на поднос и поднялась с места. — Повезло тебе, что охотники на задании. Амену пришлось Дию на твоё место взять. — Дию? — Эва удивлённо вскинула бровь. Он заменил меня?... Реммао не ответил, лишь кивнул головой. Дальнейший путь проходил через дома, в том числе и жилище верховного эпистата. Эва смотрела в его окна со страхом, что он уже вернулся с задания и мог поймать её врасплох, но, внутри было пусто. Также пусто, как и в её душе. — Почти пришли. — бросил наставник через плечо. И действительно, через всего каких-то две минуты они пришли на место, что сложно было назвать кладбищем. Место захоронения — слишком мягко звучало. Деревянные кривые подобия крестов — были установлены подле куч рыхлого песка. Они не несли в себе никакого смысла, ведь никто даже не удосужился прибить туда табличку с именем. Где-то могилы были уже знатно притоптаны временем, а где-то ещё со свежей горкой. — Сюда. — Реммао махнул рукой, подойдя к как раз такой недавно возведённой куче. — О, Боги.. — ей без того было очень тяжело идти сюда. Увидев, что тело её родного просто скинули в яму, как и остальных, стало слишком больно. Очень хотелось лечь рядом и просто заплакать. Пожаловаться на этот жестокий мир своему самому дорогому человеку. — Я оставлю тебя. Нужно кое-что уладить. Прошу, Эвтида, не наделай глупостей. — Спасибо... — тихо прошептав, она сделала ещё шаг к могиле. Когда наставник ушёл, Эва воровато огляделась и упала на колени, возложив руку на рыхлый песок. — Исман, прости меня, — девушка шмыгнула носом и капля слезы покинула её глаз. — Не уберегла и уже ничего не могу поделать.. — рука сжалась, а веки зажмурились. Слабый ветер обдувал открытые плечи, заставляя девушку вздрогнуть. Как тогда, в гробнице, закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота. Но, пересилив себя, она распахнула веки из которых тотчас потекли слёзы. — Прости меня, братец.. — За что, Эме? — тихий, но такой нужный голос раздался у неё над ухом. Резко обернувшись, Эвтида слабо улыбнулась и поднялась с колен. Фигура Исмана явилась нечёткой — довольно мутной, как сквозь грязную воду. Его голос был глухим и каким-то отдалённым, будто он говорил с ней через толстую стену. — Исман, я так скучаю по тебе.. Я.. я совсем одна... — Эва не верила, что ей вновь удалось связаться с Ка человека. — Я знаю, моя Эме. Но, — она почувствовала еле уловимое касание на щеке, — ты сильная. Ты со всем справишься. — касания перешли на голову. Они были такими эфемерными, словно это был лишь ветер и её фантазии. — Справлюсь, Исман, но.. Но, как же я теперь буду? Что мне делать? — она покачала головой и ощутила дрожь в ногах. Настало время отпустить его Ка. — Стань той, кем ты действительно себя чувствуешь, Эва. Я люблю тебя, сестрёнка. — очертания парня растворились. А вместе с ним и все те ощущения радости, что почувствовала Эвтида всего на пару мгновений. — И я тебя люблю... — прошептав уже в никуда, она прикрыла лицо ладонями и развернулась на выход из этого гиблого места. Стать той, кем я себя чувствую. Сейчас я чувствую себя разбитой и мёртвой... Утерев слёзы, Эва сделала пару вдохов и выдохов. Отряхнула колени от песка и, с гордо поднятой головой, вышла к домам. Ливий! На горизонте показалась фигура Ливия, а за ним уже и остальные члены отряда. В том числе и Амен, что что-то говорил Дие, а та кивала головой. Невидимая злость начинала подползать к девушке. Эвтида понимала, что это была вынужденная мера, ведь Рэймсса приписали к другому отряду, а этот остался без нужного писаря. — Эвтида, гляжу тебе уже лучше. — с каким-то облегчением произнёс верховный эпистат. — Да, господин. Я попрощалась с Исманом и мне полегчало. — коленки задрожали, а страх, что её могли видеть за запрещённым занятием, подполз к горлу. Ложь. Вообще не полегчало. — Славно. — Амен кивнул головой и, потеряв интерес к девушке, развернулся и отошёл к другим охотникам. — Подруга, неважно выглядишь. — Ливий подошёл со слабой улыбкой. — Да вот, пыталась у мертвецов спросить, как так вышло, что они симпатичнее тебя выглядят. — Ох! Так меня ещё никто не оскорблял! — театрально приложив руку к сердцу, парень отшатнулся в сторону. — Всё бывает впервые. — она пожала плечами и улыбнулась. Хоть улыбка вышла и корявой, но скрыла ту нервозность и лёгкий страх быть пойманной. Нужно отвлечься. — Язык по-прежнему острый, видимо, тебе действительно лучше. — Да, ну я пойду в библиотеку. — Ого, только вышла, а уже за работу берёшься? Вот это да. — Ливий смахнул пряди со лба и оглядел девушку с ног до головы. День клонился к вечеру. Яркий диск, уходил за горизонт багрового неба. Торговцы разбредались кто куда. А обычный люд старался как можно скорее попасть домой, с глаз охотников вон. Девушка вошла в библиотеку и сразу взялась за перепись свитка. Отдых — отдыхом, а восстанавливать репутацию писаря надо было. Иероглиф за иероглифом аккуратно ложились на чистый пергамент. Эва старалась выводить буквы чётко и осторожно. Начинала медленно, а под конец огромного текста-описания какого-то растения, писала уже чуть быстрее и намного ровнее. Она и не заметила, как помещение окутал запах мирта и граната. Не заметила и того, как Амен подошёл к ней из-за спины. — Пишешь? — тихий голос эпистата раздался у самого уха. Эвтида опешила и шумно сглотнула. — Да, господин. — голос вновь обретал дрожащие нотки, а Амен находился слишком близко. — Ты расстроена, я понимаю. — он встал подле девушки и положил свою ладонь поверх листа. Чернила ещё не успели полностью просохнуть, потому тёмный след остался на его руке, а сама запись смазалась. — Я.. я просто сейчас сбилась со всего. Совершенно не понимаю, что мне делать дальше. — она уронила перо на стол и спрятала своё лицо в ладонях. Амен шумно вздохнул и так легко поднял девушку со стула. Взял одной рукой её за подбородок. Испачканную ладонь он вытер куском какой-то ткани. — Эвтида, посмотри на меня, — тихо произнёс эпистат. Девушка покачала головой, продолжая прижимать к лицу руки. — Моя непокорная Неферут. — сказав это, он с такой лёгкостью убрал её руки и провёл большим пальцем по мокрой щеке. — Так не справедливо. — всхлипнув, она отвела взгляд в сторону. Вторая рука охотника приобняла её за плечо. — Значит, встреча прошла плохо? — К.. какая встреча, господин? — скупая слеза побежала по щеке. — Ну как же, — охотник пожал плечами. — Ты ведь на могиле друга была своего. — утерев её мокрые рядки от слёз, Амен чуть прижал девушку к себе. Что за близость такая? Не к добру все эти разговоры. Только бы не дрогнуть сильно... — А.. это... — всё тело пробило дрожью, а слова перестали выстраиваться в предложения. — Да, Эва, это. — эпистат выдохнул тёплый воздух в её макушку. — Я бы не назвала это встречей, Амен. — сказав уже чуть тише, Эва попыталась отстраниться от мужчины, у которого были явно другие намерения. — Нет? — в его голосе промелькнуло удивление. Он удивился? Почему он удивился? Амен издал тихий смешок. Правая рука продолжала удерживать странным хватом плечо, а левая переместилась на талию. Табун мурашек покрыл её стройное, слишком исхудавшее за всё это время, тело. — А я думаю, что призвав его Ка, ты устроила полноценную встречу, шезму. — в обманчиво-нежном голосе мелькала насмешка и какое-то огорчение. Незримый Бог... Нет... Скажите, что мне послышалось! Теперь она поняла, почему он так странно приобнял её за плечо, почему хват был таким неудобным. На своих открытых лопатках Эва почувствовала холодную сталь его клинка. Амен уже не скрывал того факта, что у него было в руках орудие убийства не одного десятка черномагов. Он это показывал. Специально наводил страху перед последним вздохом жертвы. Её тело замерло. Дыхание, казалось, совсем пропало, либо его попросту не было слышно из-за оглушительной пульсации крови в висках. Сердце бешено застучалось, готовясь вот-вот вырваться из груди. — Молчишь? Раньше языкатой такой была. Могла отговорку вечно выкинуть иль съязвить. — размашистая ладонь вновь сжала щёку. Вторая же, провела остриём ножа по плечу и до шеи. — Какое глупое обвинение, господин. — голос явно дрожал. Говорить стало невозможно и скрывать уже что-то было просто самым бесполезным действием. Жалкой попыткой что-то доказать. — Я ожидал большего, Эвтида. Признаться, разочарован. В писари подалась даже, — Амен тяжело выдохнул. — Вот чего за тряпьё своё, для делишек ворожьих, так переживала. Небось в доме всё ещё спрятано, как и штаны мои. — процедив сквозь зубы, охотник шумно вдохнул запах её волос. — Но я, ведь.. — она зажмурилась, когда рука с клинком прислонилась к шее, — не сделала ничего дурного, господин. — Эва сжалась до размера песчинки. Её раскрыли. Сейчас она чувствовала себя совершенно нагой перед эпистатом, ведь, её душу расковыряли. Раскололи и раскрыли, точно грецкий орех. Девушку ударило в озноб. Она боялась даже и шелохнуться, уже не говоря про то, что нужно дышать. Хоть немного, но вдохнуть воздуха, что был пропитан его запахом граната с миртом и её запахом страха. — Верно. Не сделала, моя Неферут. И.. — охотник сглотнул, — больше ничего и не сотворишь. — рука Амена дёрнулась. Мир резко потерял свои звуки. Острая боль пронзила шею. Всё стало каким-то глухим и неуловимым. Рот начал жадно вдыхать воздух. Ноги переставали держать тело. Ватными стали какими-то и совершенно непослушными. По шее побежала горячая алая жидкость. Кровь. Металлический запах сперва ударил в нос, а затем, стал каким-то слабым, на фоне граната её эпистата. Её палача. Всё начало терять и цвета, и очертания. Рука, что держала щеку девушки, подхватила её за талию. Охотник отложил окровавленный клинок на стол и перехватил угасающую деву на руки. Стало очень холодно, а потом... Потом было пусто. Никаких ощущений и чувств. Никакого мира. Лишь чернота. — А! — вскрикнув, Эвтида подняла голову со стола. Что... Библиотека оставалась всё такой же чёткой. Руки, ноги, голова — всё было на месте. Иероглифы размазались на пергаменте и были похожи на одну сплошную кашицу рисунков. Она провела рукой по щеке и скривилась. Чернила оставили свой след на её коже довольно крупным, таким же размазанным, пятном. Сон. Это был кошмар?.. Нет-нет-нет.. я не хочу так больше рисковать! Я выполню твою просьбу, Исман! Я выберу свой путь и стану писарем. Хватит быть загнанной, как последняя животинка! В раздумьях и желании стать на путь верный, Эвтида и не заметила, как помещение окуталось запахом мирта с гранатом.