Десятка Жезлов

Вик понятия не имел, что ему делать — в самом буквальном смысле этих слов. Куда идти. Чем заняться. Чем заполнить неожиданно освободившиеся дни. Его, конечно, временно отстранили, но это беспокоило гораздо меньше, чем он сам ожидал — в конце концов, если верить Дилану, их банда неудачников была связана со всеми сколько-нибудь заслуживающими вниманиями происшествиями в Дир Крик за последнюю пару месяцев. И, хотя формально Вик мог заниматься бумагами по делу о разбойных нападениях, то, что совершивший их находился сейчас в больнице как жертва превышения мер самообороны, по делу о котором Вик проходит свидетелем, делало ситуацию слишком сложной. Особенно для такого места как Дир Крик. Так что шеф предложил ему воспользоваться непотраченными днями отпуска, и Вик согласился. Совершенно не предполагая, что снова окажется в ловушке. У него не было хобби, не было друзей, он мало с кем общался кроме Марти и Анджело. Вик даже не подключил себе кабельное телевиденье — ему всегда казалось, что интереснее в свободное время ходить по городу, подмечать детали, медленно выстраиваясь в местную жизнь. Но теперь это все не казалось таким уж увлекательным. Меньше всего Вик готов был проверять, будут ли на него смотреть с подозрением или просто отвращением — или никому, кроме родителей Нельсона, на самом деле нет ни до чего дела. Это был неплохой предлог, чтобы прийти в библиотеку. В доме все равно нечего было читать, кроме подборки старых охотничьих журналов, оставленных предыдущим хозяином, а библиотекой Дир Крик по праву гордился, предыдущий мэр вложил немало времени и сил в то, чтобы не только заполнить ее достойными книгами, но и оснастить самыми современными компьютерами. Так что у Вика не было никаких оснований не искать банду, которую упомянул Анджело. Это был шанс немного разогнать туман, узнать ту правду, о которой они так и не поговорили. Dieci di Bastoni. Десятка Жезлов — банда дона Франческо Бастони. Пришлось повозиться, на английском действительно ничего не нашлось, а итальянский Вика был не так хорош, как ему бы хотелось. К тому же хоть он и умел обращаться с компьютером, но поиск в интернете — дело посложнее заполнения бланков, особенно когда приходится то и дело сверяться с итальянским словарем. Но Вик нашел несколько газетных статей. Против самого Бастони так и не было найдено никаких доказательств, до самой его смерти — видимо, он был недостаточно крупным преступником, чтобы пускать по его следу всех собак. Его брат отсидел в молодости за соучастие в каких-то сомнительных сделках, младшего сына подозревали в нескольких убийствах, но он всегда ускользал от правосудия. Самые свежие статьи рассказывали о смерти семьи Бастони: кто-то проник на яхту во время семейного праздника, и убил всех, кто там был — тело Франческо осталось в капитанской каюте, остальных, вероятно, всех сбросили в воду — тело брата нашли спустя несколько дней, как и фрагменты тела старшего сына, а младший сын, как и молодая жена, с которой Франческо сошелся меньше года назад, пропали без вести, от них осталась только кровь на палубе. Квадратные буквы первой полосы таблоида кричали: "Кровавые разборки на яхте мафиози! Конкуренты бьют карту Бастони!". В таблоиде, конечно, были фотографии жертв. Девушка с осветленными волосами. Двое мужчин средних лет — один почти седой, но явно еще крепкий. Молодой мужчина, снятый в каком-то ресторане — он явно видел камеру и смотрел прямо в нее, с усмешкой, небрежно опираясь на массивную трость. И Анджело. Вик мог бы сказать, что не узнал его — тот был моложе на двадцать лет как минимум, у него были усы. Фотография была недостаточно качественной, чтобы рассмотреть детали, но Вик отчетливо видел тянувшуюся вверх по руке татуировку, именно там, где сейчас розовел шрам. Раньше Анджело звали Луиджи Бастони. А Луиджи Бастони, насколько Вик мог разобрать текст на кое-как отсканированных страницах таблоида, был убийцей, работавшим на своего отца и дядю: Франческо Бастони называли доном разве что на страницах таких дешевых газет, на самом деле он заправлял небольшой бандой, и немалую часть работы выполняли его родственники. Вик не раз имел дело с такими бандами: громкие названия, попытки ссылаться на традиции, грязные дела, в которые втягивают детей чуть ли не со средней школы. Возможно, так было и с Анджело. А, возможно, он действительно верил во всякие истории о том, как мафия защищает простых людей от произвола властей. Не важно. Вик попытался вспомнить что-нибудь из скупых рассказов Анджело о прошлом — он с любовью говорил о матери, пару раз упоминал, что она была суеверной, ей нравились карты таро и тому подобные вещи. Но остальных родственников он даже не упоминал. Все остальные остались где-то там, в прошлой жизни. Наверное, в этом и был смысл. Распечатав самые полные нашедшиеся статьи — только текст, без фотографий, как будто он действительно собирался это все перечитывать — Вик на всякий случай очистил историю посещений в браузере. Вряд ли это поможет, если кто-то захочет действительно проверить, чем он здесь занимался, но так он будет чувствовать себя спокойнее. В библиотеке нашлось несколько книг каких-то итальянских поэтов, о которых Вик даже не слышал, и "Божественная комедия" в оригинале. Он забрал это все домой, вместе со словарем. Алиби получше он придумать все равно бы не смог. У него было много вопросов и с каждой секундой Вик все меньше хотел найти ответы, — но не искать их не мог. Это было в его природе: идти по следу, рыть землю в поисках правды, как пес. А что делать с правдой, после того, как вытащил ее на свет — это уже вопрос не к полиции. Раньше этот подход ему помогал: ты смотришь на вещи проще, отделяешь себя от последствий работы, оставляя только сам процесс. Сейчас это явно не сработает. Потому что теперь все вопросы и ответы касаются лично его, это не просто работа и печальные истории из жизни других людей. Дома он внимательно перечитал все распечатанные статьи, будто всерьез надеясь, что сможет найти в ней что-то новое. Сидя на кухне, с чашкой отвратительного растворимого кофе, запах которого отдавал гарью, он разложил перед собой страницы, вспоминая фотографии. Вик понимал, что это все — просто его фантазия, он выдает за действительное то, что хочет увидеть, подсовывает сам себе самое простое объяснение, но все равно: у Луиджи Бастони, убийцы, сына мафиози, был тот же взгляд, что у Анджело, когда Вик заставил его остановиться. Взгляд человека, который, медленно выходя из машины, продумал в деталях, как обезоружит одного мальчишку и выстрелит другому в лицо. Вик поставил недопитую чашку прямо на середину распечатанной статьи и несколько секунд просто сидел неподвижно, глядя на то, как сползшая по краю чашки мутно-коричневая капля затекает под дно, обрисовывая полукруг на бумаге. Черт возьми, у него было слишком много вопросов и только один способ получить их. Спросить, надеясь на честный ответ. Официально он может общаться с Анджело, но в городе это неизбежно вызовет еще больше вопросов. Но, с другой стороны, все его планы на то, чтобы стать всеобщим другом, уже давно покатились к черту. Он не мог сделать ситуацию еще хуже. И кофе, который был у него дома, действительно напоминал горелую покрышку. Вик мог бы найти еще с десяток причин отправиться в "Pasticcini" прямо сейчас, но этих двух было вполне достаточно. А третьей он мог бы назвать желание увидеть Анджело, проверить, все ли с ним в порядке. Его отпустили под подписку о невыезде. Все случившееся должно было пройти как можно тише, так что это решение было неудивительным. Видимо, ни Марти, ни шеф, не предполагали, что Анджело может попытаться сбежать. Но Луиджи, похоже, сбежал. Исчез, притворившись мертвым. И Вик понятия не имел, значит ли это, что Анджело тоже может исчезнуть. Что ж, это был еще один повод отправиться в "Pasticcini". На всякий случай убрав распечатки в шкаф с посудой. Дважды проверив, надежно ли заперта дверь. Как будто в осторожности был сейчас хоть какой-то смысл, после всего, что случилось, и всего, что он узнал. У Вика не было даже запасного плана на случай, если Анджело решил сегодня не открывать пекарню, — но, к счастью, тот был человеком привычки. Точно так же, как и сам Вик. Тот даже успел на секунду поверить, что им удастся ненадолго притвориться, что ничего не случилось. Но потом, стоя у прозрачной двери "Pasticcini", глядя сквозь нее на знакомые силуэты и очертания, Вик вспомнил газетную статью, и понял, что притвориться не выйдет. Звук дверного колокольчика показался неожиданно громким. Радио молчало и Вик с удивлением понял, что впервые за все то время, пока он ходит в "Pasticcini", здесь так тихо. — Добрый день, детектив, — Анджело глухо усмехнулся, опираясь на прилавок. Он явно переносил вес тела на здоровую руку, и под рукавом рубашки виднелась повязка, но, похоже, рана его не особенно беспокоила. — Не думаю, что тебе стоит сюда приходить. — Наверное, ты прав, — Вик пожал плечами. — Не знал, что ты работаешь сегодня. — Работаю. Но клиентов почему-то нет. Наверное, всю сегодняшнюю выпечку придется списать и выбросить. Так что, закажешь все как обычно? — Да, но я пришел не только ради кофе. — Хорошо, — кивнул Анджело. — Но, думаю, будет правильно начать с кофе.