Десятка Жезлов

Во второй половине октября весь Дир Крик уже перекрасился в тыквенно-оранжевый и нежелание Анджело украшать "Pasticcini" к празднику уже напоминало настоящее бунтарство. До которого, по его собственным словам, клиентам не было дела — они по-прежнему заходили за кофе и выпечкой, никак не комментируя отсутствие подготовки к Хэллоуину. Впрочем, тыквенные маффины он в меню все же добавил, но рассказывать о том, насколько они востребованы, отказывался. Он вообще не особенно любил говорить о бизнесе — хотя, возможно, это было просто ответом на нежелание Вика слишком распространяться о полицейской работе. Не то, чтобы ему было, что скрывать: хотя по мере подготовки к Волчьему Полнолунию через город проезжало все больше юнцов, не все из которых были трезвыми, а некоторым и хватало глупости сидеть за рулем в резиновой маске какого-нибудь монстра, но самым существенным событием остался сбитый одним из таких недоумков дорожный знак. И еще пара жалоб на шум в лесу, но Марти сразу сказал, что нет никакого смысла пытаться искать, кто именно устраивает ночную стрельбу по бутылкам — во-первых, никто не скажет спасибо, если за соседским сыном придут копы, во-вторых, шум в лесу никому толком не мешает, а чем меньше ты лезешь в чужую жизнь, тем добрее к тебе будет город. До некоторых мелочей всем есть дело — супружеские измены, разводы, подозрения в финансовых махинациях. На другие мелочи всем плевать. И Вик до сих пор не научился точно определять, к какой категории относится та или иная. Но на него не смотрели косо и слухи о его дружбе с Анджело, которые доходили до самого Вика, совершив полный круг, вполне его устраивали. Похоже, некоторым эта дружба казалась странной, но не подозрительной — в конце концов, по слухам, Анджело тоже был родом из большого города, а это — причина быть вместе не хуже любой другой. Вик понятия не имел, что делать, если все-таки у кого-то возникнут подозрения. С одной стороны, его по-прежнему беспокоила собственная репутация, доверие горожан, шансы на то, чтобы стать шерифом — может, не на следующих выборах, но чуть позже — точно. Вик по-прежнему хотел стать частью Дир Крик. Но если — или когда, хотя о таком варианте Вик думать не особенно хотелось — правда станет всем известна, то все его попытки понравиться местным покатятся к чертям. Тут, конечно, не юг, но было бы глупо питать иллюзии насчет готовности большинства местных принять с распростертыми объятиями легавого-гея. Здесь и на черных порой косо поглядывали, каким бы милым ни пытался показаться Дир Крик, это был все еще типичный городок, изо всех сил держащийся за старые представления о порядке, и не Вику как-то это изменить. С другой стороны, он точно знал, что не сможет так просто расстаться с Анджело. Какой бы простой ни была эта связь, но она уже значила для Вика гораздо больше, чем он в самом начале от нее ожидал. Было ли дело в том, что он слишком долго оставался один, или в каком-то особом обаянии Анджело, но Вик не мог даже представить, как говорит ему, что они должны расстаться. Ощущение комфорта, которое он испытывал, когда Анджело брал его за руку, значило слишком много, чтобы так просто от него отказаться. Секс тоже был удивительно хорош и здесь Вик отчетливо понимал, что дело не в отсутствии альтернативы. Возможно, потому, что Анджело и самому недоставало возможности в свое удовольствие потрахаться в кровати, а не в загаженном туалете в баре для дальнобойщиков, где всегда можно договориться о взаимной дрочке без обязательств. Возможно, потому что Анджело тоже чувствовал к Вику что-то особенное. Дело не в возможном особом душевном родстве, скорее в том, что с возрастом — или просто с течением времени — ты начинаешь все больше ценить компанию любого человека, с которым можешь создать общее пространство, где вам обоим комфортно. Любого человека, с которым можно поговорить о любой ерунде или просто помолчать вместе. Секс — всего лишь приятное дополнение. Несмотря на то, что до конца сезона барбекю было еще много времени, Вик не рисковал приглашать Анджело к себе домой слишком уж часто, надеясь, что эта осторожность позволит ему и дальше балансировать на грани. Но свидания в "Мертвом селезне" — другое дело. Много кто после работы сидел здесь с кем-то из друзей — или в одиночку. Сейчас здесь было ощутимо тепло, спертый воздух заполнялся все тем же роком десятилетней давности и негромкими разговорами — о том, как какой-то юнец в маске зомби промчался через весь город на мотороллере, едва не сбив почтальона, или о том, что на днях на лесопилке недавно едва не дошло до поножовщины, к счастью, полиция вовремя подоспела и Пит Монро уже который раз ночует за решеткой. Весь Дир Крик знает, что у Пита Монро проблемы с контролем гнева, но если уволить его с лесопилки, то бог знает, что он натворит. Так что никто не станет писать на него заявление. — О чем ты думаешь? — Как всегда: о работе, — кивнул Вик, осторожно пристраивая руку на столе рядом с рукой Анджело. Это все еще не было прикосновением, но чувствовать вот так тепло друг друга было приятно. Успокаивающе. Все на своих местах. — И как всегда ты ничего мне не расскажешь. — Если бы в городе произошло что-то значительное, ты бы уже все узнал сам. — Ты напоминаешь мне одного человека, которого я любил очень давно. Он тоже был очень осторожным и очень тихим. Из тех людей, с которыми рядом всегда спокойно, — несколько секунд Анджело молча смотрел куда-то в стену, поверх плеча Вика. — Пожалуй, я скучал по этому ощущению. Возможно, Вику стоило спросить, почему Анджело так уверенно говорит о том, кого любил, в прошедшем времени. Но это слишком легко могло превратить разговор в допрос, разрушив момент. Если бы Анджело захотел рассказать больше — он бы рассказал, не стоит его подталкивать. С каждой подобной случайной фразой Вик все яснее понимал, что в прошлом Анджело достаточно боли, чтобы он хотел отгородиться ото всего случившегося. От этой боли, наверное, он когда-то и сбежал в Штаты, чтобы начать все заново. Легко было представить себе его юнцом, пережившим трагедию — наверняка, именно тогда получившего шрам от ожога — и приехавшего в Америку, надеясь, что прошлое можно просто оставить за порогом. — Мне нравится, что здесь все идет своим чередом. Пару минут они оба молчали, вслушиваясь в роковые аккорды. Такая музыка странно звучала в "Мертвом селезне", не сочетаясь птичьими чучелами и барной стойкой, почти достойной считаться антикварной, с вялым стуком бильярдных шаров и тихим ворчанием стариков-посетителей, но это несоответствие странным образом казалось логичным, дополняло это место. Делало его именно таким, каким хотел его видеть Макдугал. И те, кто сюда приходил. — Может быть, снова выберемся на рыбалку? — наконец, спросил Вик, чуть подаваясь вперед. — Пока еще не слишком холодно. — Почему бы мне просто не зайти к тебе снова на выходных? — Анджело пожал плечами, опуская руку на стол, точно приглашая к нему прикоснуться. — Я просто осторожен. Ты, кажется, только что сказал, что тебе нравится моя осторожность. — Нет, этого Анджело не говорил, но Вик понадеялся, что тот имел в виду именно это. — Есть разница между осторожностью и лишним беспокойством. Ты как будто пытаешься найти Дьявола раньше, чем он тебя настигнет. — Что? — Моя мама любила говорить: "Знаешь, почему в колоде Таро есть Дьявол, но нет Бога? Потому что Бог посылает тебе благословение тогда, когда сам считает нужным, а Дьявол ждет, пока ты на него наткнешься, и ты никогда не узнаешь, где он прячется". Ты зря пытаешься выследить Дьявола, детектив, он просто придет, когда сам захочет. — Во-первых, какой бы удобной ни была моя кровать, мне нравятся свидания в лесу,— сказал Вик, осторожно накрывая пальцами ладонь Анджело. Стоявшая на столе полупустая кружка скрывала их руки от любопытных взглядов и сейчас Вик мог позволить себе спокойно скользнуть большим пальцем вдоль гряды костяшек, а потом — плавно сдвинуть руку вверх, почти до самого шрама. Теперь Анджело уже не пытался спрятать шрам, видимо, убедившись, что Вик не станет задавать лишних вопросов. — А во-вторых, мое полицейское чутье мне подсказывает, что мы едва ли наткнемся на Дьявола где-нибудь у озера. Он ошибся.